Бывший американский президент Дональд Трамп вполне может стать будущим американским президентом — несмотря на замену кандидата от демократов на более молодую и перспективную Камалу Харрис, республиканец продолжает удерживать небольшое, но уверенное лидерство в опросах общественного мнения. Анализ политики прошлого президентского срока, заявлений нынешней избирательной кампании и аналитики вокруг нее позволяет нарисовать если не уверенный, то хотя бы примерный образ политики вероятного 47-го президента США — Дональда Трампа, а также нескольких крупных источников мысли, которые на этот образ будут влиять.
«Возвращение к здравому смыслу», — так озаглавлена программа Республиканской партии, увенчанная лозунгом Дональда Трампа «Вернем Америке былое величие!» и посвященная «забытым мужчинам и женщинам Америки». Она начинается с рассказов о героических жителях страны, которые создали «величайшую нацию в мировой истории», победили Британскую империю, нацистов, фашистов, а затем и коммунистов «после сорокалетней холодной войны». «Но сегодня наша нация находится в СЕРЬЕЗНОМ УПАДКЕ», — указывается в документе. Степень упадка, надо полагать, подчеркнута использованием заглавных букв. Строить нацию предлагается на основе трех главных ценностей: истины, справедливости и здравого смысла.
Из здравого смысла выводятся предлагаемые приоритеты:
- Неприступность американских границ и реформа миграционной системы, включая крупномасштабную высылку нелегалов и привлечение «тысяч солдат» для охраны границы.
- Восстановление производственного сектора американской экономики с приоритетом низкой инфляции.
- Стимулирование энергетического сектора экономики («Мы будем БУРИТЬ, ДЕТКА, БУРИТЬ», — обещают Республиканская партия и лично Дональд Трамп).
- Сохранение американских вооруженных сил как самой сильной и хорошо оснащенной армии мира.
- Приверженность принципу «справедливость для всех» вне зависимости от политических и личных воззрений (здесь легко считывается борьба с предлагаемыми Демократической партией программами противодействия расовой дискриминации и противостояния ультраправым идеям).
Наконец, по строчке отведено конкретным мерам, среди которых как глобальные идеи вроде «защиты нашей конституции и наших свобод» и «сохранения доллара в качестве мировой резервной валюты», так и локальные, но важные лично Дональду Трампу идеи вроде прекращения взимания налогов с чаевых, отмены приоритетного развития электротранспорта, «депортация прохамасовских радикалов» и защита женского спорта от участия мужчин (то есть, предполагается, трансгендеров). Есть и практически курьезные моменты, например — «восстановление классического обучения свободным искусствам».
Это первая партийная платформа республиканцев с 2016 года, и нетрудно заметить, что она представляет собой суммирование и набор всех высказываний и выступлений Дональда Трампа с начала его президентской карьеры. Показательно, что конкретики в ней мало — подробностей немного и по борьбе с инфляцией, и по «свободным искусствам» — что в целом соответствует традиционной тактике господина Трампа и его опыту бизнесмена, которому нужно выставить продаваемый товар в максимально выгодном свете для максимально широкого круга потенциальных покупателей. Наиболее острые углы обойдены стороной, например — крайне важный для избирателей вопрос абортов (хотя в платформах 2012 и 2016 гг. эта тема поднималась.
Интервью потенциального американского президента дополняют картину. Он всерьез собирается депортировать 11 млн мигрантов силами полиции и армии и допускает строительство для этих целей специальных лагерей. Он собирается бороться с нарушителями местных запретов на проведение абортов, назначать лояльных людей в государственные агентства и ведомства, а также отказать в защите тем странам НАТО, которые не платят по счетам. Но конкретики в этих обещаниях по-прежнему мало.
Полагаю это неслучайным. Со своего первого президентского срока Дональд Трамп ведет себя именно как бизнесмен: во многом полагаясь на инстинкты, во многом — на своих назначенцев. Этим объясняется, например, парадокс его внешнеполитического курса на первом сроке: при своей довольно артикулированной изоляционистской позиции он назначал на важные посты довольно «ястребиных» людей вроде министра обороны Джеймса Мэттиса, советника по национальной безопасности Джона Болтона или госсекретаря Майка Помпео, которые проводили вполне традиционную республиканскую политику в рамках администрации.
В этом плане для прогнозирования политического будущего администрации Дональда Трампа важно рассмотреть, кто оказывает на него влияние и откуда могут быть набраны его советники и министры.
«Проект 2025»
«Чтобы вырвать страну из лап радикальных леваков, нам нужно и составить политический план, и расставить нужных людей на местах, чтобы начать работать по этому плану с первого дня новой консервативной администрации», — так авторы скандального «Проекта 2025» («Project 2025»)рассказывают о целях своей работы, призванной повлиять в том числе и на Дональда Трампа (упоминания о нем и его администрации встречаются в тексте несколько сотен раз).
«Проектировщики» (главными из которых стали эксперты Heritage Foundation) предлагают заняться радикальным переформатированием исполнительной ветви власти и, по сути, подчинить ее президенту в рамках так называемой доктрины «единой теории исполнительной власти». Эта разработанная во времена Рональда Рейгана теория предполагает, что исполнительная власть должна быть целиком подчинена президенту — и Конгресс, например, не может уполномочить главу какого-нибудь агентства или ведомства принимать самостоятельное решение в противовес мнению главы государства.
У авторов «Проекта 2025» есть и более общие консервативные воззвания: они, например, предлагают отказаться от идеи абортов как услуги здравоохранения, положить конец «индустрии паникерства насчет изменения климата», поставить заслон «токсичной нормализации трансгендерности», а также распустить министерство образования (чтобы передать вопросы на уровень штатов и в целом использовать соответствующие властные рычаги в интересах семей с детьми, а не государственных органов). «Мы переживаем процесс второй американской революции. <...> Если левые позволят, этот процесс останется бескровным», — предупреждал глава Heritage Foundation Кевин Робертс.
Довольно радикальные предложения (особенно по вопросам абортов и расширительного толкования президентской власти) дали демократам повод критиковать Дональда Трампа и считать «Проект 2025», по сути, его предвыборной платформой. «Данный документ должен ужасать каждого американца. Он даст Трампу неограниченную власть над нашей повседневной жизнью», — предупреждал соотечественников нынешний американский президент Джо Байден.
У Дональда Трампа действительно была непрямая связь с «Проектом 2025»: в составлении 900-страничного документа принимали участие некоторые его приближенные и советники, например — Рассел Вот, бывший руководитель административно-бюджетного управления при президенте Трампе, или Джон Макенти, ведавший кадровыми вопросами Белого дома. Оба мужчины имеют высокие шансы занять посты в будущей трамповской администрации. Потенциальный будущий вице-президент США Джеймс Вэнс также интересным образом оказался связанным с этим документом: он написал предисловие к книге Кевина Робертса, главы Heritage Foundation. Название книги — «В первых лучах солнца» — отсылает к тексту гимна США, а сам труд посвящен той самой «второй американской революции», о «вероятной бескровности» которой господин Робертс предупреждал американскую публику.
Фундаментальность проекта и попытка связать его с Дональдом Трампом (и навязать ему, например, непопулярные жесткие меры по абортам) привели к тому, что сам республиканский кандидат был вынужден неоднократно отрицать свою связь с «Проектом 2025» и даже свои симпатии к нему. Все началось с публичного заявления штаба, выпущенного в ноябре 2023 г. Через месяц публичная критика была еще более явной: «Давайте скажем прямо: люди, открыто обсуждающие подходящие места в администрации для себя и для своих друзей, вредят и президенту Трампу, и самим себе». К лету 2024 г. Дональд Трамп впервые раскритиковал проект лично, а штаб откровенно назвал его «болью в заднице». В итоге Пол Дэнс, руководитель проекта в рамках Heritage Foundation, подал в отставку.
Тем не менее свою роль «Проект 2025» сыграл: помимо огромного документа, включающего детальный план консервативных действий (а также конфиденциальный «распорядок дня» на 180 дней), он оставил в наследство и «консервативный LinkedIn»: базу данных проверенных и надежных товарищей, способных занять множество должностей в любой будущей республиканской администрации, а также онлайн-академию для обучения практическим навыкам и верным идеологическим установкам.
«Выпускники» и ветераны «Проекта 2025» вполне могут занять важные посты в администрации Дональда Трампа, и в нужный момент направить его в определенное русло: например, заставить отказаться от все более смягчаемой позиции по доступности и легальности абортов — по подсчетам телеканала CNN, за свою карьеру он 25 раз менял свою точку зрения по этому болезненному вопросу.
Кроме того, в публичных планах Дональда Трампа и «Проекте 2025» хватает пересечений: например, по вопросу большего подчинения министерства юстиции президентской воле, введению торговых ограничений в адрес стран-конкурентов и наращиванию темпа состязания с Китаем.
«Реализм с Джексоновским оттенком»
Другая группа политических экспертов, которых Дональд Трамп может привлечь в свою команду — ветераны внешнеполитической деятельности и признанные реалисты. Примечательно, что «политический реализм» в этом контексте не столько противопоставляется продвигаемой демократами политике ценностей, сколько изоляционизму, некоторые аспекты которого провозглашает сам Трамп.
Но есть один важный момент, который многие политические аналитики просто пропускают — это некая географическая ограниченность изоляционизма и самого Дональда Трампа, а также его напарника Джеймса Вэнса. Она практически полностью исчерпывается европейским театром и российско-украинским конфликтом. Там призывы к ЕС взять на себя расходы на вооружение и прекратить конфликт на Украине звучат практически постоянно и без изменений.
В других регионах ситуация иная. Во время президентского срока Дональда Трампа мир помнит не только резонансное убийство иранского бригадного генерала Касема Сулеймани, но и оперативную помощь Саудовской Аравии после атак беспилотников на ее нефтяную промышленность. Солдат из Сирии Дональд Трамп, вопреки обещанию, также не вывел.
Это можно было бы списать на подверженность влиянию избранных советников и министров, уже упоминавшуюся в этом материале, но мы видим, что и Трамп, и Вэнс способны занимать вполне «ястребиные» позиции. В частности, потенциальный 47-й президент США призывал Израиль «закончить дело» в Газе (одновременно, правда, предлагая ему немедленно завершить войну и «вернуться к нормальности»).
Вэнс, в свою очередь, высказывал жесткую позицию по Ирану, приводя убийство Сулеймани в качестве примера эффективного «сдерживания».
И если по Ближнему Востоку позицию можно назвать изменчивой, то стабильность вновь обретается в отношении Азии, где высказывания одно жестче другого. Во время первого срока Дональд Трамп в доктринальных документах назвал Китай «претендентом на гегемонию», значительно нарастил частоту проходов боевых кораблей ВМС США в рамках «свободы навигации» в Южно-Китайском море и вывел США из режима Договора о ракетах средней и меньшей дальности, в частности, для противостояния китайской мощи в Азии. При нем американские дипломаты получили право на прямые контакты с тайваньскими представителями, а с властями китайского острова были заключены масштабные оружейные контракты.
Иными словами «изоляционизм» Дональда Трампа имеет значительную реалистическую компоненту, которая подчеркивается и ветеранами его администрации. Например, бывший советник Трампа по национальной безопасности, Роберт О’Брайан, со страниц популярного у американских экспертных кругов журнала «Foreign Affairs»уверяет: республиканец понимает ценность союзов и совместной работы с другими государствами, а во время его президентского срока Япония, Израиль и страны Персидского залива стали более сильными благодаря американской военной помощи. «Он следует не догматам, а своей интуиции и традиционным американским принципам, которые глубже, нежели глобалистская ортодоксия последних десятилетий», — утверждает О’Брайан, характеризуя будущую политику возможного президента как «реализм с Джексоновским оттенком». «Сосредоточься на главном. Если нужно действовать, действуй жестко, но опасайся расточения сил», — излагает бывший трамповский советник подход президента Эндрю Джексона в понимании своего босса.
Успокаивает традиционные «ястребиные» круги и бывший госсекретарь Майк Помпео, утверждая, что подход Дональда Трампа к украинскому конфликту вовсе не пораженческий, а просто учитывает сложившиеся реалии. Экс-глава Госдепа вспоминает, что именно господин Трамп снял эмбарго на поставку Украине оружия и согласовал передачу ей противотанковых ракетных комплексов Javelin, а также благословил принятие законопроекта о помощи Киеву в 2024 г. Помпео предлагает усилить антироссийские санкции, значительно нарастить военную помощь Киеву и добиться разрешения конфликта на выгодных Украине условиях, а затем и снять санкции с России.
***
Ни у Помпео, ни у О’Брайана, ни у кого-либо из «Проекта 2025» нет гарантированных шансов войти в трамповский кабинет и влиять на его внешнюю политику, однако исключать их участия в принятии решений нельзя. Полагаю в этом намеренный расчет: Дональд Трамп, построивший всю политическую карьеру на общих неконкретных обещаниях, сохраняет личную «стратегическую неопределенность» по основным вопросам внутренней и внешней политики, обещая лишь милые консервативному сердцу образы закрытой границы, сильной армии, работающих заводов и усмиренных зарубежных недругов.
Если пытаться нащупать осязаемые черты воздушных замков Дональда Трампа (или, в его случае, все же фирменных небоскребов), то в сухом остатке получится не так много: борьба с нелегальной миграцией, противостояние Китаю, перевод внешней политики на рельсы финансовой выгоды, попытка воплотить во внутриамериканской реальности хоть какие-то приоритеты консервативной публики. Конкретика при этом каждый раз ускользает. Запретит ли Дональд Трамп аборты, как предлагает «Проект 2025»? Мы не знаем. Будет ли он силой противостоять воссоединению Китая и Тайваня? Мы не знаем. Заставит ли он Киев немедленно пойти на переговоры с Москвой без предварительных условий? Мы не знаем. Мы можем лишь прогнозировать.
Парадокс ситуации заключается в том, что ответы на эти вопросы не знает и сам Дональд Трамп. Не давая политическим оппонентам никаких зацепок, республиканец действует инстинктами, соображениями сиюминутной политической конъюнктуры и мимолетной опорой на суждения своих назначенцев — такой выход за рамки нормальности и предсказуемости открывает довольно широкое окно возможностей внутри страны и за ее пределами, но также делает возможными невиданные доселе кризисы. Можно вспомнить убийство Касема Сулеймани, непредставимое при другой администрации: его уничтожение, причину которого администрации Трампа пришлось придумывать буквально на ходу, было способно начать крупную войну на Ближнем Востоке.
Президентство Дональда Трампа будет непредсказуемым (как говорят американцы — by design) и потому опасным. Как здесь не вспомнить слова российского президента Владимира Путина о полезности победы Джо Байдена на американских выборах: «Он человек более опытный, прогнозируемый, он политик старой формации». Сейчас, когда господин Байден из президентской гонки выбыл, совсем предсказуемых и прогнозируемых опций уже не осталось. Однако на фоне Дональда Трампа, с момента первого срока практически полностью подчинившего себе Республиканскую партию, демократ Камала Харрис все же выглядит куда более «нормальной» и системной.