"Призрачный свет": фестивальный хит о театре и травме

На экраны российских кинотеатров сейчас попадают отнюдь не только американские независимые хорроры, но и, например, тихие инди-драмы. «Призрачный свет» Келли О’Салливан и Алекса Томпсона как раз из числа таких. Премьера фильма состоялась на фестивале независимого кино «Сандэнс» вне конкурса в январе этого года – картина получила высочайшие оценки. Спустя полгода, по данным агрегатора rottentomatoes.com, у ленты нет ни одного отрицательного критического отзыва. Зрителям картина понравилась не меньше. Авторы «Призрачного света» вроде бы рассказывают историю в первую очередь о целительной силе искусства, но это – лишь на первый взгляд.

Центральные роли в фильме исполнили актеры, которые и в реальности являются семьей: Кит Капферер, Тара Мэллен и их дочь Кэтрин Мэллен Капферер. Герой Капферера Дэн – дорожный рабочий, периодически обуреваемый вспышками гнева, его жена Шэрон занимается школьным театром, а дочь Дейзи находится на пике пубертата и даже получает отстранение от уроков в школе после очередного инцидента.

Однажды Дэна на улице примечает актриса непрофессионального театра Рита (Долли де Леон из «Треугольника печали»), которая репетирует роль Джульетты, и приглашает его поучаствовать в постановке. Некоторые российские зрители из числа тех, что видят во всем так называемую повестку, возмутились, что в образе шекспировской героини в спектакле предстает немолодая филиппинка. Однако в театре возможно все, и единственная претензия, которую объективно можно предъявить картине, заключается в другом.

Довольно сложно представить, что хоть один взрослый человек на этой планете не знает сюжет «Ромео и Джульетты» и, в частности, – финал этой трагедии. Это допущение, видимо, было необходимо авторам для того, чтобы их персонаж согласился поучаствовать в спектакле (подробности сюжета он узнает по мере репетиций). Зрители «Призрачного света» в свою очередь до поры до времени не вполне понимают детали трагедии, с которой недавно столкнулась семья главных героев фильма. Понятно поначалу лишь то, что связь между членами семьи разрушается с каждым днем все сильнее.

Если женщины в семье стараются эту связь восстановить (Дейзи начинает ходить на психотерапию, Шэрон хочет открыто проявлять свои переживания), то не отличающийся разговорчивостью Дэн совсем замыкается в себе. Любые напоминания о трагедии заставляют его либо сбегать, либо гневаться. Репетиции спектакля и особенно актерские разминки поначалу помогают ему просто отвлечься от жизненной драмы, почувствовать себя вновь ребенком, испытать эйфорию.

Но потом, благодаря своей дочери, которая тоже решает принять участие в постановке, он осознает, что актерская работа требует не только заучивания текста, но и глубокого эмоционального погружения в роль. То есть эмпатии – умения поставить себя на место другого человека, а значит, избавиться от осуждения. Если говорить шире, то высокого эмоционального интеллекта: умения распознавать свои и чужие эмоции. Этому посвящено одно из упражнений в театральной труппе.

Суровый работник физического труда Дэн, воспитанный в патриархальных установках, запрещающих мужчинам концентрироваться на своих эмоциях, возможно, впервые в жизни называет их вслух, а, значит, и полноценно осознает. Актерские практики для него становятся формой познания себя, помогают присваивать себе свои переживания, называя своими именами. Понимая себя, он начинает лучше чувствовать и других.

Тому типу людей, к которому принадлежит герой, подходит именно такая, неожиданная, форма терапии – полагают создатели картины. Придя однажды по воли дочери вместе с ней на психотерапию, Дэн, считающий все эти новые веяния лишь напрасной тратой денег, испытал только раздражение. А вот актерские практики оказываются для него идеальным методом. История Келли О’Салливан и Алекса Томпсона посвящена в первую очередь важности работы над своим эмоциональным интеллектом, и актерская игра – лишь один из способов преуспеть в этом.

Главный герой сам не замечает, как в нем начинают происходить изменения, способные облегчить в конечном итоге не только его боль, но и боль членов его семьи. Вместе они вновь могут стать командой, тем самым безопасным комьюнити, где можно делиться сокровенным, которое он обретает в театре. Именно через проживание травмы, а не через ее игнорирование и замалчивание проходит дорога к исцелению.

С «Призрачным светом» рифмуется картина, которую еще можно застать в прокате – это «Моя семья» немецкой постановщицы Юлии фон Хайнц. В оригинале фильм, премьера которого состоялась на Берлинале, называется Treasure («Сокровище»). Это тоже печально-светлая история, которая крутится вокруг травмы и сломанной коммуникации между отцом и дочерью. Главные роли исполнили легендарный Стивен Фрай и создательница культового сериала «Девочки» Лина Данэм.

Интересно, что почти одновременно с «Моей семьей» состоялась мировая премьера второй режиссерской работы Джесси Айзенберга «Настоящая боль». Обе посвящены евреям, которые, давно обосновавшись в США, отправляются в Польшу, чтобы вернуться к своим корням и отрефлексировать страшные события Холокоста. В обоих фильмах один из участников поездки до поры до времени производит впечатление обаятельного легкомысленного клоуна.

Но в случае с героем Стивена Фрая Эдеком довольно быстро начинаешь подозревать, что его поведение – защитная реакция. Он не хочет ни вспоминать ужасные события прошлого (вся его семья, кроме жены, погибла в «Аушвице»), ни обсуждать с дочерью Рут недавнюю смерть ее матери.

В этом смысле персонаж Стивена Фрая похож на Дэна из «Призрачного света». Не разговаривая по душам с дочерью (которая, впрочем, тоже далеко не мастер здоровой коммуникации и не чемпионка по эмпатичности), он делает и ее несчастной. Он закрывает от Рут все свои настоящие чувства: в детстве он не только не рассказывал ей ничего об их с женой ужасающем опыте, но и слов любви, по воспоминаниям дочери, не говорил. Хотя на самом деле Эдек явно очень любит Рут, она этого, кажется, по-настоящему никогда не ощущала.

И «Призрачный свет», и «Моя семья» рассказывают о том, как непроживание травмы одним или несколькими членами семьи приводит к разобщению близких.