Секретарь Совета безопасности России Сергей Шойгу посетил с визитом Иран. Там он встретился с рядом политических и военных высших руководителей страны, в том числе с президентом страны Масудом Пезешкианом, секретарём Высшего совета нацбезопасности Али Акбаром Ахмадианом и начальником генштаба Вооруженных сил Ирана Мохаммадом Багери.
ИА Регнум
Целью визита, по официальной версии иранской стороны, было «укрепление взаимодействия, обсуждение региональных и международных проблем и двусторонних политических отношений в сфере безопасности».
При этом визит, как написало арабское издание Al-Monitor, проходил «в то время, как весь мир с замиранием сердца ждёт ответа Ирана на убийство лидера палестинского движения ХАМАС Исмаила Хании в иранской столице на прошлой неделе».
Поэтому неудивительно, что под «обсуждением» западные и израильские СМИ, которые тщательно следили за визитом, понимали тему грядущей войны.
Правда, понимали по-разному. Jerusalem Post писала, что президент России Владимир Путин через Сергея Шойгу попросил Верховного аятоллу Али Хаменеи воздержаться от радикальных ответов Израилю. Российский президент якобы попросил не совершать шагов, которые приведут к гибели мирных израильтян.
Другая версия у издания Time of Israel: Шойгу приехал разговаривать о поставках российских вооружений, которые Тегеран запросил у Москвы в преддверии конфликта с Израилем. Речь идёт как о системах ПВО и радарных станциях, так и о современных самолётах.
Западные СМИ писали, что поставки начались еще несколько лет назад и за это время позволили Ирану сформировать современную комплексную систему ПВО. Однако, учитывая, что в вероятную ирано-израильскую войну вмешаются США (ведь для этого она Биньямином Нетаньяху и задумывалась — чтобы руками американцев нивелировать иранскую угрозу), иранцам нужны как дополнительные средства защиты, так и инструменты для нападения. Причем не только на Израиль.
«На Ближнем Востоке находится значительное количество западных баз. Кроме того, там находится западная инфраструктура — которая, в отличие от баз, не защищена. Например, объект Эт-Танф (на оккупированном американцами юге Сирии), который у нас называет базой, таковой фактически не является. Он достаточно беззащитен», — рассказывал в интервью ИА Регнум российский военный эксперт Иван Коновалов.
Средства поражения этих баз (как и кораблей США в Персидском заливе) нужно просить у России.
Причем, как считает The New York Times, «несмотря на то что у России также есть экономические и культурные связи с Израилем, аналитики утверждают, что Россия не может позволить себе отклонить просьбы Ирана о помощи, поскольку она сильно зависит от иранских беспилотников на Украине».
Президент-реформатор не выходит за рамки
На самом же деле ситуация, мягко говоря, выглядит совсем иначе. Прежде всего потому, что главная цель визита Шойгу была иной.
«Визит планировался давно, он не связан с событиями, которые происходят в регионе. Визит стал элементом подготовки стратегического договора о сотрудничестве между Москвой и Тегераном. И сейчас в России на саммит БРИКС в Казани ждут нового президента Ирана Масуда Пезешкиана», — поясняет ИА Регнум политолог-международник, эксперт РСМД Елена Супонина.
Сам договор готовится давно — несколько лет. После заключения масштабного договора о сотрудничестве с КНР в марте 2021 года Тегеран настойчиво зондировал в Москве возможность выработки аналогичного соглашения, чтобы сбалансировать китайское влияние, а также для фиксации тесного российско-иранского сотрудничества, выкованного на полях в Сирии и на дипломатических площадках в Евразии.
Начало СВО и готовность Ирана тесно сотрудничать с Москвой резко ускорили выработку соглашения. Не исключено, что его подпишут в ближайшие месяцы.
Причём, вопреки прогнозам алармистов, избрание президентом реформиста (и, по мнению ряда экспертов, прозападного политика) Масуда Пезешкиана препятствием для сотрудничества не стало — по причине стратегических интересов Ирана и наличия строгой вертикали власти в стране.
«Новый президент хоть и считается реформатором, но на деле очень хорошо понимает важность отношений с Россией. И действует в рамках, которые были очерчены духовным лидером Ирана Али Хаменеи. Ни один реформатор в Иране до сих пор за эти рамки не выходил», — говорит Елена Супонина.
Поэтому на встрече с Шойгу Пезешкиан говорил о светлом будущем двусторонних отношений: «Россия была одной из стран, которые поддерживали иранский народ в трудные времена. Развитие отношений с этим стратегическим партнёром является приоритетом внешней политики Исламской Республики Иран. Необходимо ускорить реализацию соглашений, достигнутых между двумя странами».
Многовекторность по-российски
Шойгу и его собеседники на встречах не могли не затрагивать тему предстоящего ответного удара по Израилю. Его иранцы называют неизбежным.
«Иран ни в коем случае не стремится расширить масштабы кризиса в регионе, но этот режим (Израиль. — Прим. ред.) обязательно получит ответ за свои преступления и высокомерие», — сказал Масуд Пезешкиан.
По мнению Елены Супониной, цель Москвы сейчас — обговорить перспективы сотрудничества с Тегераном, проанализировать возможность развития ситуации, а также предостеречь Иран от ввязывания в сценарий большой войны. Речь шла, отмечает собеседница ИА Регнум, и о военно-техническом сотрудничестве (ПВО, истребители), но не в привязке к нынешнему конфликту Ирана и Израиля.
Россия критикует Израиль за продолжение операции в Газе и за политические убийства, но при этом стремится поддерживать ровные отношения с как можно большим количеством игроков, сообщила Супонина.
И дело здесь не в Иране и Израиле, а в многовекторности по-российски, выстроенной по принципу «мы сотрудничаем со всеми, кто готов сотрудничать с нами, но не сотрудничаем против тех, кто не конфликтует с нами». Эта пусть и не простая на слух, но действенная формула помогла Москве развивать отношения с Индией и Пакистаном, Китаем и Вьетнамом, а также Ираном и Саудовской Аравией.
С другой стороны, многовекторность не исключает определённых акцентов.
«В случае, если начнётся большая война, Москва будет вести себя так же, как продолжает вести себя Тегеран в отношении российско-украинского конфликта. Это тихая, молчаливая поддержка. То есть мы не вмешиваемся, не агитируем ни за одну из сторон.
Но, полагаю, негласно наши симпатии на стороне Ирана просто в силу того, что Иран нас поддержал, в то время как тот же Израиль вместе с США выступили против России на всех уровнях», — рассказывает ИА Регнум журналист-международник Аббас Джума.
Тем более, по его словам, риторика, с которой выступает Иран применительно к палестинскому конфликту (права человека, принцип двух государств для двух народов, прекращение оккупации и т.п.), в общем коррелирует с тем, что официально заявляет Москва.
Сдерживающий фактор
Пока неизвестно, насколько успешны оказались попытки Сергея Шойгу минимизировать грядущий конфликт. Однако очевидно, что определённую пользу они принесли.
«По всей видимости, сам факт присутствия российской делегации в Тегеране отложил ожидаемый многими ответный иранский удар по Израилю», — говорит Елена Супонина.
Ближний Восток благодаря прибытию российского гостя еще несколько дней прожил в мире.