Архимандрит Андрей (Сайц), профессор Призренской семинарии, в июле этого года привез в Сретенский монастырь икону преподобного Петра Коришского. Святой является покровителем монастыря, который возглавляет отец Андрей. На некоторые вопросы сербский гость любезно ответил ниже.
– Отец Андрей, благословите. Вы преподаете в Призренской духовной семинарии. Расскажите, пожалуйста, об этом.
– Семинария находится на юге Косово. Она была полностью разрушена в 2004 году. Но после восстановительных работ, в том числе благодаря Сретенскому монастырю, семинария была вновь открыта в 2011 году. В то время я был там проректором. Сейчас я преподаю студентам иностранные языки. Ребята живут в трудных условиях, поскольку их окружают люди, которые не разделяют их веры и не говорят на их языке. Там сейчас очень мало студентов.
– Может быть, Вы знали лично митрополита Амфилохия (Радовича) и епископа Афанасия (Евтича)?
– Да, конечно.
– Расскажите, пожалуйста, о Вашем опыте общения с этими людьми.
– Они были абсолютно разными. Епископ Афанасий был, как вулкан, который постоянно взрывается. Митрополит Амфилохий был очень мирным, спокойным, собранным. По богословским вопросам они всегда совпадали. Но, как я сказал, епископ Афанасий был очень быстрым, а в митрополите Амфилохии были пождание и неторопливость. Епископ Афанасий был необыкновенным, особенным человеком. Он очень отличался от других. Таких людей, как он, вы попросту нигде больше не найдете. Он был крайне чувствителен к наносному, ко всякой неправде в человеке. Если он чувствовал это в людях, то вел себя так, что эта ложь сразу терпела крах, и правда о человеке выходила на поверхность. Например, если кто-то показывал, что якобы является смиренным, владыка начинал кричать на него или даже буквально отвешивал тому пощечину. Он вел себя иногда, как юродивый. И этот человек сразу же обнаруживал свое лжесмирение, кто он есть на самом деле. Митрополит Амфилохий был совсем другим, он был снисходительным к людям. Он прощал всех, не имел врагов. А ведь было много тех, кто его ненавидел…
Обоих иерархов я знал хорошо. В 2010 году я присоединился к Рашко-Призренской епархии и провел 4 месяца непосредственно рядом с епископом Афанасием. Знаете, на самом деле кажется, что целых 4 года, поскольку это время было напряженным и насыщенным. Позже с митрополитом Амфилохием я провел полгода. Я жил тогда в монастыре Грачаница, там находилась администрация епархии. И я благодарю Бога за это. Друг за другом они возглавляли Рашко-Призренскую епархию. Сначала туда был назначен епископ Афанасий. Но через 4 месяца он сказал, что с него хватит, и туда был назначен митрополит Амфилохий. До этого я был монахом в монастыре Высокие Дечаны в течение многих лет.
– Что бы Вы посоветовали молодым людям, которые думают о монашестве и священстве, но имеют некоторые сомнения относительно этого пути?
– Нужно иметь веру. Нужно решиться нырнуть в неизвестность, и тогда Господь Своей рукой будет поддерживать нас. Самое важное здесь – иметь веру.
– Может быть, Вы встречали еще людей, помимо этих двух иерархов, которых можно было бы назвать святыми?
– Да, их двоих точно можно назвать святыми (смеется). Думаю, что святость заключается в смирении.
Думаю, что святость заключается в смирении
На Святой Горе Афон я встречал очень смиренных людей. Но такие люди обычно чрезвычайно скромны. Они, как правило, немногословны, особенно что касается их самих. Иногда их даже трудно заметить. Но если нечто, как мы бы могли подумать, относящееся к святости, в человеке сразу бросается в глаза, здесь нужно насторожиться. Если же человек действительно свят, он может прятаться за маской юродства. Особенно в наши дни. Поскольку, если люди прознают о них, учитывая современные способы коммуникации, у них не будет ни минуты покоя. Да, я видел таких монахов, святых, смиренных…
– Призренскую семинарию, где Вы преподаете сейчас, окончил приснопочивший Патриарх Сербский Ириней. Вы его также знали?
– Да, конечно. Он участвовал в реконструкции семинарии после того, как она была разорена в 90-е годы. В то время он был членом Священного Синода Сербской Православной Церкви, а позже стал Патриархом. И он много раз приезжал в семинарию. Знаете, наши епископы доступны для общения. С ними можно пойти попить кофе. И это мне очень нравится. Мы, конечно, общались.
– Что бы Вы могли сказать о его личности?
– Он был тоже очень смиренным. Иногда он пресыщался теми церемониями, которые его окружали как Патриарха. И он садился в старую машину «Застава». Это аналогично российской «Ладе». И вот на этой неприметной машине он уезжал из Патриархата в Ниш к друзьям. Там он ранее возглавлял епархию. Люди из его окружения начинали искать его, ожидая, что он поедет на представительской машине с водителем, как он иногда делал. А он просто хотел незаметно скрыться, избегая церемоний и помпезности. Да, он был тоже очень смиренным человеком, очень доступным для общения. Люди всегда могли поговорить с ним, могли задать любой вопрос.
– По-Вашему, что самое важное для будущих священников? Конечно, у них должна быть вера. Но что еще?
– Первейшее из всего, на мой взгляд, что они должны понять: Евхаристия должна стать центром их жизни. У них в душе должна быть тоска по Богу, алчба соединения со Христом. Важно понять, что без этого они ничего не смогут достичь. Знаете, у современного поколения есть одна большая проблема. Они должны стать ответственными, потому что православие – это любовь и ответственность. Важно это усвоить и продолжать приобретать добродетели. Важнейшая из них – это смирение. Повторю: для будущих священников важно желание соединяться с Богом в Святой Евхаристии, работа над стяжанием смирения и ответственность.
Евхаристия должна стать центром их жизни
Когда я жил в монастыре Высокие Дечаны, к нам постоянно приходили послушники. Им давали поначалу какую-то совсем простую работу. Если они не справлялись с ней, мы благодарили их и прощались с ними. Поскольку, если брат не может хорошо и ответственно помыть посуду, сложно ожидать, что он сможет хорошо сделать что-то другое. Все нужно делать как следует. И в случае священника – нужно очень ответственно подходить ко всей своей жизни, независимо от того, идет ли речь о монашестве или о браке. По какому бы пути человек ни пошел, необходимо, чтобы он отдавал себя этому пути полностью, до конца – телесно, душевно, умственно.
Но иногда люди не хотят так жить. Они хотят оставлять за собой возможность некоего личного пространства, а не отдавать всецело себя другим. Ведь и в таинстве Брака, и в монашестве мы должны полностью отдавать себя другим, иначе невозможно. Если вы отдаете от себя меньше, чем на 100%, так не работает, потому что здесь уже вмешивается эгоизм.
Например, если люди вступают в брак, у них появляются дети. И если это ответственные родители, они уже не оставляют времени на самих себя, все посвящают детям. Свободного времени для себя у них уже не существует. То же самое и в монастыре. Если у нас есть послушание, которое и ожидается от монашествующих, личного времени на какой-то досуг, развлечения у нас уже нет. Мы уже не достигаем каких-то своих личных целей. Мы идем к тому, что установил для нас наш духовник. Вот это ответственность.
– Много ли людей в современной Сербии стремится изучать богословие?
– К сожалению, нет. Это результат демографического кризиса у нас в стране. С каждым годом у нас рождается все меньше и меньше детей. И так происходит не только в Сербии, но и во всей Восточной Европе. Это катастрофа, мы скоро совсем исчезнем. У людей нет ответственности, о которой я упомянул, и им сложно решиться создать семью, особенно многодетную. Современные люди стали большими эгоистами. Они хотят проводить свое время для самих себя.
У меня есть товарищ. Он священник. У него трое детей. Но его жена оставила его и детей, потому что она хотела найти саму себя, по ее словам. И это ненормально. Но это показатель времен, в которых мы живем. Люди не осознают своей ответственности. В данном случае она не поняла своей ответственности перед детьми, пренебрегла ими.
Но мы рождаемся в обществе, мы связаны с другими. И если вы покидаете свою Родину, или семью, или свой родной монастырь, это, я бы сказал, своего рода самоуничтожение. В этом случае вы отрываетесь от своих корней, и это будет иметь плохие последствия для вашей личности.
– По-Вашему, что самое сложное в священстве?
– Знаете, я никогда не мыслю такими категориями. Но самое сложное, пожалуй, – это исповедовать людей.
– Почему это сложно?
– Потому что у людей иногда бывают такие запутанные проблемы, и иногда ты просто не знаешь, что им сказать. Я бы очень хотел помогать им больше. Но очень часто, помимо нескольких слов утешения, мне просто нечего им сказать. Не знаю, может быть, так было всегда, но в наше время в Церковь часто приходят люди, чья жизнь представляет собой руины... Их проблемы иногда такие сложные, и я не знаю, как им помочь...
– Это несмотря на Ваш долгий опыт в качестве священника?
– Да. И если я ничего не могу для них сделать, то посылаю их помолиться у мощей святого Петра Коришского. Они ложатся в специальную нишу под его мощами, спят там. И иногда происходят чудеса.
– Вы сами, будучи игуменом монастыря Црна-Река, ощущаете ли помощь этого святого?
– Я всего лишь его слуга. Он игумен, а не я. Он участвует во всем в жизни нашего монастыря. Когда мне нужно принять какое-то решение, я всегда прежде ему молюсь.
Когда мне нужно принять какое-то решение, я всегда прежде ему молюсь
Летом у нас бывает много посетителей. У нас есть специальное место для гостей. И вот однажды нам сообщили, что к нам приедет большая группа паломников. Я не знал, что делать, у нас не было такого количества простыней для них. И я пришел к святому Петру и помолился ему: «Святой Петр, правильно ли будет для нас принять столько паломников? У нас нет столько постельного белья». На следующий день к нам приехала одна группа из Румынии, и они привезли нам в подарок 40 комплектов постельного белья. И вечером того же дня другие люди из России также привезли около 40 комплектов. Это один из примеров, как святой Петр Коришский участвует в нашей жизни. И очень часто происходят похожие вещи, но в меньших масштабах. Каждый раз, когда у меня есть сомнения в чем-то, я начинаю молиться ему. И он всегда показывает мне, как правильно поступить.
– Ваш монастырь находится рядом с Косово.
– Да, всего в двух километрах от границы с Косово.
– Ощущаете ли Вы какого-то рода гонения, будучи христианами в этом регионе?
– Мы – нет. Я уже долго живу в этом монастыре. Но я езжу в Призренскую семинарию и провожу там занятия для студентов несколько раз в неделю. Вот там, да, христиан преследуют. Иногда я чувствую это и на себе. Эти люди могут быть очень грубы с вами. Но таких преследований, как в 90-е годы прошлого века, нет. Мы почитаем преподобномученика Харитона, который погребен в нашем монастыре. Он был обезглавлен мусульманами в 1999 году. Он начинал свое монашеское житие у нас. Когда его тело нашли, мы не хотели погребать его в Косово, потому что христианские кладбища в той местности осквернялись. Поэтому мы погребли его у нас. Он еще официально не прославлен в лике святых, но является местночтимым святым. На его могиле происходят чудеса.
– Священнослужители будут, вероятно, сталкиваться в своей жизни с кризисом веры. Что бы Вы посоветовали, как сохранить веру крепкой в течение всей жизни?
– Для меня ответ на этот вопрос заключается всегда в святом потире, то есть в Евхаристии. Если вы приступаете ко Святому Причащению с осознанием своей немощи и греховности, с верой в Божию милость и любовь, Сам Христос даст вам сил претерпеть все сложности, которые возникнут на вашем духовном пути. И, конечно же, нужна молитва. Но молитва должна сопровождаться смирением и должна быть связана с Евхаристией. Мы начинаем в Евхаристии и продолжаем в молитве.
– Можете ли Вы вспомнить молитвенное предстояние митрополита Амфилохия и епископа Афанасия на литургии?
– Владыка Амфилохий был очень мирным человеком. И его молитва была неспешной, умиротворенной, без напряжения. Все было ровно, спокойно, когда он служил. Это сильно отличалось от того, как служил епископ Афанасий, который был взрывным и мог громко что-то комментировать в алтаре. Но я обоих считаю святыми. Своими глазами я видел их горячее предстояние Богу.
Один человек однажды жаловался мне по такому поводу. Епископ Афанасий на тот момент служил в Жичской епархии. И когда начиналась литургия, у владыки Афанасия появлялся миллион идей: переставь это туда, поставь это сюда. И этот человек пожаловался мне на это. Но было понятно, что все его приказы и странные действия в конце концов имели под собой какую-то цель, хотя поначалу казалось, что это все бессмысленно.
Еще хочу добавить кое-что про митрополита Амфилохия: смиренно он нес на своих плечах восстановление и строительство огромного количества церквей. Это было чем-то невообразимым. В Черногорию он приехал, когда там было всего пара священников и 5 или 6 монахинь. Сейчас там больше: 800 священников и монашествующих. Это его заслуга и дело всей его жизни. Он был очень любящим духовным отцом, в особенности для монашествующих.
– Много ли людей хочет посвятить себя Богу в современной Сербии?
– Знаете, могло быть и побольше (смеется). Конечно, это связано, с одной стороны, с демографической катастрофой, с которой мы столкнулись. С другой стороны, люди стали сейчас, как я уже сказал, безответственными. У нас очень мало братии. Но я не думаю об этом. Я все отдал в руки святого Петра Коришского, нашего покровителя. В нужное время придут еще люди, верю в это. Но нужно учитывать, что Сербия – маленькая страна. У нас примерно 6 миллионов человек. Это треть Москвы. В Сербской Церкви у нас около 400 монастырей. И если мы слегка повычисляем, то поймем, что в количественном отношении монахов у нас раз в 20 больше, чем в России.
Я все отдал в руки святого Петра Коришского, нашего покровителя
– Что бы Вы могли пожелать современным русским верующим?
– Всем нам нужно понять, что наша идентичность напрямую связана с нашими отношениями с Богом и нашими ближними. И нам нужно сделать все, чтобы стать настоящими христианами, стараться помогать друг другу, любить Бога и ближних. И не надо обращать внимание на людей и страны, которые не важны для нашей идентичности. Нам не нужны одобрение и контроль тех, кто находится вне Православной Церкви. Что формирует нас как людей – это вера в Господа Иисуса Христа и те, кого мы любим, наши ближние, братья и сестры в Церкви. Я был во Владимире и Суздале. И мне показалось, что русские начинают понимать, что действительно важно для их идентичности. Вы есть те, кто вы есть, потому что у вас есть Бог, и у вас есть люди в Церкви, которых вы любите. У русских есть вера. И мы радуемся, когда видим, что в России Церковь сейчас существует в хороших условиях.
Сербия сейчас подвергается давлению Западных стран, которые хотят установить над ней протекторат. И вот вся эта пропаганда так называемых «нетрадиционных ценностей» приходит сейчас и в Сербию. И это очень тревожно, это угроза для института семьи. У нас теперь нет такой свободы, как у православных, как раньше. Современные сербские медиа активны в этой пропаганде. И это направлено на детей, которые очень чувствительны и внушаемы в силу возраста. Слава Богу, в России это запрещено на государственном уровне. В Сербии не так. Все время происходят какие-то игры в правительстве, законы то запрещают, то разрешают. Сербия зависит от Запада, на нее идет большое давление.
– Каким Вы видите будущее Сербии и России?
– Будущее православных христиан всегда позитивное. Всегда у нас есть надежда. «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк. 12: 32). Нам обещано Царство. Быть «малым стадом» – это не что-то плохое. Я всегда смотрю в будущее с оптимизмом, потому что наша конечная цель – Царство Божие. Здесь, на земле, у нас всегда будут проблемы. Конечно, мы должны бороться, претерпевать трудности. Но ждать, что на земле наступит это Царство, несколько наивно. Независимо от того, что будет происходить в этом мире дальше, если мы будем держаться веры, двери Царства Божия раскроются для нас.
Я всегда смотрю в будущее с оптимизмом, потому что наша конечная цель – Царство Божие
– По-Вашему, должен ли человек на земле стремиться к святости?
– Послушайте, одно из Посланий святого апостола Павла начинается так: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе» (Еф. 1: 1). И далее он продолжает: «И нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, – благодатью вы спасены» (Еф. 2: 5). Что я хочу этим сказать: все, кто принимает Тело и Кровь Христовы, становятся святыми. Потому что Его Тело и Кровь проникают в наше существо на всех уровнях, освящая его, изменяя нас изнутри. И таким образом мы растем. И Господь принимает нас, потому что мы становимся едиными с Ним. Отец принимает нас через Своего Сына, и мы очищаемся и освящаемся. Конечно, важна и наша работа над стяжанием добродетелей, жизнь по заповедям Божиим и благодарение Богу за всё. Спаситель сказал: «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14: 2). Вот так мы станем святыми (смеется).
– Это предполагает серьезную борьбу над собой…
– Знаете, когда речь заходит об этом, я всегда говорю людям, что мы не должны ожидать от самих себя слишком многого. Это признак гордости. Если мы сделали что-то неподобающее, нужно встать и сказать: «Господи, Ты знаешь, что я слаб, и я мог пасть еще ниже». Не нужно ждать от себя многого. Если мы совершаем грех вновь и вновь, нужно просто вставать. Нужно иметь надежду, что мы все-таки избавимся от греха. Нужно иметь смирение и просить прощения, милости и сил у Бога. Что нас спасет, так это кротость и смирение.
Самое важное здесь – это помнить о неизреченной милости и любви Божией к нам. Бог принимает нас, дает нам всем блага для этой жизни. Это первое. А второе – всегда важно помнить о своей греховности и немощи. И вот в такой диалектике между Его любовью и нашим недостоинством и проводить свою жизнь. И что нам полезно и нужно, то Господь и подаст. Не нужно никогда сравнивать себя со святыми, например, с преподобным Сергием Радонежским и ожидать от себя тех же подвигов, что совершил он. Это были особенные избранники Божии. Нам же нужно помнить о своем недостоинстве, стремясь исполнить Его волю о нас.
Беседовала Александра Калиновская