Андрей Кадомцев, политолог
Переизбранная на второй срок глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен выступила за превращение Европейского союза в «подлинно оборонный». Такую цель немецкая еврочиновница обозначила в качестве важнейшего приоритета на следующие пять лет. Фон дер Ляйен высказала намерение сформировать Европейский оборонный фонд, который должен привлечь значительные финансовые ресурсы для развития возможностей в военно-морской, военно-воздушной сферах, наземных сил, военного космоса, а также кибербезопасности. И в качестве примера значимой «инвестиции в европейскую безопасность» глава ЕК обозначила «продолжение поддержки Украины».
У такой воинственной риторики в рамках ЕС есть несколько причин. Ключевую обозначил покидающий свой пост главный дипломат союза Жозеп Боррель. Еще в начале февраля, подводя в своем блоге итоги встречи министров обороны Евросоюза, Боррель использовал старое латинское выражение, гласящее «Если хочешь мира, готовься к войне». Теперь, в ходе конференции, проходившей в Брюсселе, он выразился еще более определенно: «американский оборонный зонтик, который защищал Европу в годы холодной войны, может скоро закрыться, в зависимости от того, кто может оказаться в Белом доме. Поэтому ЕС должен рассчитывать в обороне только на себя. Важность НАТО сохраняется, но внутри НАТО должна появиться европейская компонента».[i]
К подобным выводам еврочиновников, вне всяких сомнений, подтолкнули противоречивые результаты «юбилейного» саммита НАТО, прошедшего в Вашингтоне. Несмотря на внешний лоск и пространные итоговые документы, форум показал наличие глубоких разногласий и серьезных сомнений относительно его будущего. Особая позиция Венгрии, «независимая» позиция другого значимого члена альянса, Турции, явно не добавили веса формально повторявшимся заклинаниям о «трансатлантическом единстве».
Всё громче звучат и сомнения в готовности НАТО защищать собственных членов, если это «не интересно» Вашингтону. Тем более, что, на сегодняшний день, наибольшие шансы на победу на президентских выборах в Америке пока отдают Дональду Трампу. Его критики, особенно после того, как кандидатом в вице-президенты стал крайне консервативный сенатор Дж. Д. Вэнс, уверены, что возвращение Трампа к власти поставит под вопрос само существование блока, по меньшей мере, в нынешнем формате. Как минимум, «решимость НАТО в применении 5-й статьи устава» о коллективной обороне «уж точно» окажется под большим сомнением.
Тезис о том, что Европа должна нести большее бремя в области обороны, поскольку Америка желает «переключиться» на другие приоритеты, впервые выдвинул еще Барак Обама. Однако именно первая легислатура Трампа заставила европейцев задуматься о практическом воплощении в жизнь идеи усиления своей «военной самостоятельности». После саммита НАТО с участием американского президента-бизнесмена, прошедшего в июле 2018 года, понадобилось лишь несколько месяцев, чтобы Париж и Берлин выступили с инициативой о создании полноценной «европейской армии».
При всем том, выбор Вэнса в качестве кандидата в вице-президенты посылает Европе противоречивый сигнал. По мнению The Economist. Вэнса не следует рассматривать как сторонника ослабления, тем паче, разрыва трансатлантических связей. Вэнс считает, что Америка должна оставаться в НАТО и что «захват Россией всей Украины» не отвечает интересам Вашингтона. Вместе с тем, пишет The Responsible Statecraft, Вэнс отстаивает мнение, что Европа должна быть самодостаточна в военном отношении и делать больше для обеспечения собственной обороны. Однако речь не идет о разрыве отношений с Европой или выходе из НАТО. Позиция, которую представляет Вэнс, заключается в стремлении к таким трансатлантическим отношениям, которые характеризуются партнерством с равной нагрузкой, а не односторонней зависимостью. Все это невозможно, «пока Европа охвачена самой разрушительной войной с 1945 года», что объясняет срочность, с которой Вэнс и другие молодые политики в Республиканской партии стремятся положить конец украинскому конфликту «путем переговоров».[ii]
Будут ли потенциальные сменщики вышедшего из президентской гонки Байдена в стане демократов укреплять трансатлантические отношения не только из политических соображений, но и, как говорится, «по зову сердца», вопрос открытый. Может статься, что они окажутся не менее, если не более идеологически заряжены. Но любой из них, включая наиболее вероятного на сегодняшний день кандидата – вице-президента Камалу Харрис, будет гораздо менее опытен в делах внешней политики. Что касается взглядов самой Харрис, то в своем выступлении на февральской Мюнхенской конференции по безопасности она, по данным немецких СМИ, «совершенно четко высказалась в пользу НАТО». Харрис также представляла США на швейцарском «мирном саммите по Украине».
Вот при таких, весьма неоднозначных, обстоятельствах фон дер Ляйен теперь обещает создать «настоящий Европейский оборонный союз», включая общеевропейскую систему ПВО и систему кибербезопасности.
Каковы перспективы? Намерения Европы «защитить себя самостоятельно» пока что выглядят убедительно лишь на бумаге. Так военный бюджет НАТО зависит от американских взносов на две трети. Возможности европейцев в области военно-транспортной авиации, космической разведки и целеуказания, беспилотников, а также вспомогательных средств - минимальны или вовсе отсутствуют. Без НАТО, европейским военным придется налаживать общую командно-штабную структуру практически с нуля. Предприятия военной промышленности стран ЕС способны произвести большую часть номенклатуры современных систем вооружений. Но проблема заключается в отсутствии достаточных мощностей для быстрого масштабирования производства. Не говоря уже о реакции европейцев на масштабный переход промышленности на военные рельсы в ущерб их благополучию.
При этом гипотетическое расширение разработок и выпуска в ВПК европейских стран сулит еще и усиление трансатлантической напряженности. Во-первых, такие попытки создают для Вашингтона угрозу его «гегемонии в западном мире», одним из краеугольных камней которой выступает доминирующая роль в НАТО. Другой аспект – активизация европейских компаний усилит конкуренцию на рынке вооружений. Напомним, что в первый президентский срок Трампа замминистра обороны США Эллен Лорд и замгоссекретаря Андреа Томпсон направили письмо тогдашней главе европейской дипломатии Федерике Могерини. В нем американские чиновницы предупреждали Брюссель о «глубокой озабоченности» Вашингтона планами Евросоюза стимулировать разработку собственных оборонных проектов. Трамп, конечно, выступает за то, чтобы «Европа платила больше за свою безопасность». Но подразумевает под этим – «больше» за американское оружие.
Боеготовность уже имеющихся европейских подразделений также вызывает крайне скептические оценки многих наблюдателей. К примеру, в Германии создали специальный фонд в 100 млрд. евро «на закупку современных вооружений». Однако комиссар Бундестага по вооруженным силам Ева Хогль практически в каждом выступлении констатирует нехватку «практически всего» у Бундесвера. Гипотетическое увеличение немецкой армии на 20 тысяч человек уже превращается в серьезную внутриполитическую проблему. А что будет, если ее придется увеличить еще на 20 тыс.?
Новое, лейбористское правительство Великобритании дает понять, что заинтересовано в расширении связей с ЕС, разрушенных после брекзита. В том числе, в военной сфере. Соединенное Королевство с его ядерным арсеналом считается едва ли не самой сильной в военном отношении державой Старого Света. Однако в феврале нынешнего года комитет по обороне Палаты общин Великобритании констатировал, что личного состава и техники, имеющихся в распоряжении Лондона, хватит лишь на пару месяцев войны. Недавно новый министр обороны Джон Хили заявил, что британские вооруженные силы находятся в «опустошенном» состоянии.
Хватает и политических проблем. Евросоюз «традиционно» сталкивается со значительными трудностями при принятии стратегических решений, поскольку, в рамках существующих процедур, требуется согласие всех стран-членов. Даже назначение крайне враждебно настроенной к России бывшего премьера-министра Эстонии Каи Каллас главой дипломатии Союза едва ли кардинально исправит ситуацию.
Другой острейший вопрос - представитель какой страны мог бы встать во главе гипотетической «общей армии»? Наибольшим военным потенциалом среди европейцев обладают ядерные державы, Великобритания и Франция, а также Германия. Однако Великобритания больше не входит в ЕС. А президент Франции и канцлер Германии, обычно выступающие ключевыми фигурами Евросоюза, политически ослаблены на ближайшие годы после неутешительных результатов выборов в своих странах. Фундаментальной проблемой остается и перспектива интеграция французского, а тем более британского ядерного оружия в структуры гипотетического «общего командования»?
Оборонная политика в Европе традиционно является прерогативой национальных правительств. Лидеры евроскептиков-суверенитистов, заметно усилившиеся в ходе последних общеевропейских и национальных выборов, обещают сопротивляться попыткам фон дер Ляйен собрать огромные суммы, необходимые на реиндустриализацию и перевооружение ЕС. По мнению высокопоставленного дипломата ЕС, говорившего на условиях анонимности, любая дорогостоящая программа, включая вопрос поддержки Украины, «окажется «проблематичной» во время второго срока фон дер Ляйен.[iii]
По мнению западных алармистов, именно растущая вероятность прихода к власти тандема Трамп – Вэнс, должна придать актуальность дебатам о военном будущем Европы. Реалисты, в свою очередь, убеждены, что Европа будет и дальше терять для Вашингтона роль стратегического приоритета «номер один» при любой новой администрации. И предлагают найти в такой тенденции «позитив»: подстегнуть европейские усилия в вопросах поиска источников финансирования оборонных расходов, необходимых для того, чтобы компенсировать два десятилетия самоуспокоенности и «проживания» «мирных дивидендов», которые принесло завершение холодной войны. Тем самым, перестав быть столь зависимыми от Америки. На саммите лидеров стран ЕС, запланированном на 17 октября, должен быть рассмотрен вопрос о совместном заимствовании 27 членами Союза сотен миллиардов на модернизацию общего военного потенциала. По сведениям британского The Economist, Германия пока настроена скептически. Франция выступает «за».
Весной нынешнего года оптимисты полагали, что европейцы способны решить основные проблемы гипотетической «общей армии» «лет за десять». Теоретически претворение в жизнь концепции «европейской армии» сулит Евросоюзу подлинную стратегическую автономию. Однако остается еще вопрос психологии. Многих европейцев пугают риски любой военной эскалации на любом направлении. Консенсус относительно того, когда и как следует отвечать на внешнюю угрозу безопасности, явно отсутствует. Под большим вопросом остается готовность ЕС демонстрировать «силовое единство» без поддержки Америки.
Другой возможный путь - «европеизация» НАТО. Однако альянс всегда выступал в первую очередь инструментом реализации американских интересов в Старом Свете. Поэтому такой едва ли реализуемый подход чреват ускорением размежевания с США при отсутствии ясных перспектив формирования самодостаточной боевой мощи под эгидой Евросоюза.
На сегодняшний день, общие военные возможности стран-членов ЕС остаются весьма туманными. А отношения между европейцами по-прежнему полны противоречий и взаимных подозрений. Как обычно, всех и вся рассудит лишь время. Думается, нынешние тенденции не позволяют инициаторам «стратегической военной трансформации» ЕС рассчитывать на его благосклонность.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции