К началу прошлого века «наличное братство» Староладожского Никольского мужского монастыря состояло из настоятеля, семи иеромонахов, одного священника, шести монахов, четырех послушников и тринадцати богомольцев — «всего же пятьдесят лиц, включая в это число четырнадцать человек, живущих по найму». Такие сведения приведены в одном из документов, представленных на историко-документальной выставке «Духовная пристань древней столицы» (12+), открывшейся в Доме дружбы Ленинградской области.
Эскиз Никольского собора для Староладожского Никольского монастыря / Репродукция. ФОТО автора
Материалы для выставки, посвященной одной из древнейших обителей России, подготовил Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Они иллюстрируют административную, хозяйственную, просветительскую и благотворительную деятельность монастыря, а также основные вехи создания его архитектурного облика. С фотоматериалами помог городской Центральный государственный архив кинофотофонодокументов. Неоценимую помощь при отборе документов оказал нынешний настоятель монастыря — кандидат теологии игумен Филарет (Пряшников).
Книга прихода и расхода казны Староладожского Никольского монастыря. 1689 г. / Репродукция. ФОТО автора
Примечательно, что при подготовке выставки в архиве был найден, как оказалось, самый древний в хранилище документ, о существовании которого ранее не было известно. Речь о книге прихода и расхода казны Староладожского Никольского монастыря, датированной 1689 годом. Летосчисление велось, по русской традиции, от сотворения мира.
Ее первый лист сообщает: «Лета 7197 сентября в первый день Николаевского монастыря что в Ладоге на посаде игумен Игнатий по «говору» на соборе с братией благословив старца Иова велел ему ведать монастырской казны денежный приход и расход и тому книги. Приход деньгам: осталося с 7196 го сентября с первого числа по 7197 го сентября по первое число денег в монастырской казне 21 рубль 7 алтын».
«Монастырь этот совершенно особый, он соединяет нашу новую историю с именем Александра Невского. Именно победам князя, по преданию, посвящена была обитель, его соратникам, жителям Ладоги, которые погибли, сражаясь вместе с новгородцами в Невской битве», — отметил на открытии выставки председатель архивного комитета Петербурга Петр Тищенко.
Правда, может показаться странным, что в начале ХХ века, как следует из архивных документов, о своей истории в самой обители имели весьма приблизительное представление.
«Когда и кем основан монастырь, точных сведений не сохранилось, известно лишь, что в XV веке он уже существовал. До начала XVIII века был самостоятельным, а затем, в 1714 году, приписан к Александро-Невскому монастырю», — сообщалось в «рапорте» настоятеля обители игумена Арсения, датированном январем 1904 года.
В начале ХХ века монастырь преобразился. По проекту епархиального архитектора Николая Никонова были сооружены сохранившиеся до наших дней башни, южные ворота, келейный и хозяйственный корпуса. Эскизные проекты этих сооружений можно увидеть на выставке. Как и разработанный тем же Никоновым проект Никольского собора. Этот масштабный замысел осуществить не смогли или не успели из‑за начавшейся Первой мировой войны.
С ней, кстати, связан весьма любопытный документ, который отыскали архивисты и также представили на выставке. Речь о помощи действующей армии. В апреле 1916 года председатель Новоладожской уездной управы обратился к настоятелю: может ли монастырь изготовить для нужд армии сухари? Как указывалось в запросе, частные предприниматели в Петрограде не взялись за выполнение заказа в 300 тысяч пудов сухарей, поэтому военное ведомство решило обратиться к епархии.
«Для изготовления сухарей будет отпущена казенная мука, — говорилось в документе. — В случае согласия на выпечку сухарей управа покорнейше просит сообщить ей, в каком количестве и по какой цене могут быть выпекаемы сухари и по какой цене с пуда сухарей».
Также прилагались условия: сухари должны были быть по виду неподгорелыми, хорошо высушенными, разламываться руками без большого усилия. «Вкус сухарей должен быть приятный, слегка кисловатый, без горечи, затхлости и хруста», — указывалось далее. По всей видимости, отказа со стороны монастыря не последовало.
В летописи монастыря, представленной в экспозиции, не забыт и знаменитый художник Василий Максимов — выходец из крестьян, житель одной из деревень на противоположном берегу Волхова, ставший академиком Императорской академии художеств. Первоначальное образование будущий живописец-жанрист получил в школе при обители, был певчим монастырского хора. Он вспоминал, что игумен Аполлос принял его с братом Федором очень ласково, а вот учитель монах Евфимий почему‑то оказался не таким доброжелательным.
«Принял нас сухо; по испытании познаний посадил с малолетками, которые совсем не знали ни одной буквы, — вспоминал Максимов. — Мне показалось это обидно, и я сказал учителю, что не хочу сидеть с безграмотными, это оказалось великой дерзостью, и меня приговорили к розгам, но простили…»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 134 (7710) от 23.07.2024 под заголовком «Лета 7197 сентября в первый день».