Летом архитектор Вячеслав Генне покинул правительство Калининградской области. С 2017 году он курировал многие знаковые для региона объекты — создание пешеходной зоны на Баранова, ремонт домов на Ленинском проспекте, ревитализацию Железнодорожного, благоустройство острова Канта и другие.
Почему люди готовы платить за среду, что будет с «проектами Алиханова», какая архитектура подходит местным курортам и не только — в большом интервью Вячеслава Генне корреспонденту Калининград.Ru.
— Вы почти семь лет проработали в должности советника губернатора. Предлагаю подвести итог: какие главные проекты удалось реализовать, а что не получилось или не успели?
— Я вспоминаю весну 2018 года, когда только начинал работу в правительстве. Мне впервые после муниципалитетов не нужно было сидеть на приёме граждан, отвечать на кучу писем, порой бестолковых, не тонуть в регламентах, а находиться в реальном секторе. И тогда я окунулся в два проекта: это улица Профессора Баранова, ни много ни мало, и вторая очередь Рыбной деревни, которая вошла в десятку лучших в стране реализованных жилых комплексов по версии журнала «Проект Россия».
Проект улицы Баранова готовила наша группа архитекторов. У нас были максимально ограниченные сроки, ответственность за бюджет и много противостояний со стороны предпринимателей и руководства Центрального рынка. Сильно позже они признали, что проект получился хорошим. Они не верили, что он начнётся и благополучно закончится, что у нашего руководства хватит мужества через всё это пройти. Мужества хватило, и мы получили первую в городе пешеходную улицу.
Железнодорожный — светлое пятно в истории нашей области. За небольшие деньги мы создали среду. Я в будний день зашёл в три или четыре кафе — всё забито, сесть негде, везде группы. Люди приезжают, смотрят, фотографируют. Да, там пока особо делать нечего, но есть среда, которую не испортили и не опошлили. В Йошкар-Олу Железнодорожный не превратился. Его сделали по-честному.
Много что произошло в Калининграде, Черняховске, Гусев цветёт и пахнет, в Светлогорске много планов, Зеленоградском занимаются. За счёт различных программ и личных инициатив руководства в Калининградской области был создан тренд на благоустройство. Благоустройство стало модной темой. И мы сильно прибавили в качестве, наши архитекторы и проекты были отмечены призами. И самый главный критерий — многие проекты реализованы.
Я даже на основе этой семилетней работы подготовил большую лекцию, которую читал для политологов БФУ. Она про формирование общественного мнения при реализации крупных градостроительных проектов на практике Калининградской области. В основном речь про общественные пространства, где мы не можем обойтись без социологии, мнения экспертов, ожидания людей. Лучший результат — когда тебе не приходится моделировать реакцию общества, потому что она положительная.
Пример — Центральный парк. Около 25 экспертов в течение двух дней работали, были интересные доклады, город принимал участие. Получилось очень хорошо и эффективно. И я помню ответную реакцию после презентации концепции: люди ждут этого проекта, он востребован.
— Какая, на ваш взгляд, теперь перспектива у представленных ранее проектов — Центральный парк, благоустройство на Королевской горе, Девау?
— У каждого из них своя судьба. Хочу напомнить, что и проект Баранова долгое время лежал на полке. Но если есть концепция и ты готов ступить на это поле, ты просто берёшь проект и выполняешь. И неважно, какая это территория. У Дома Советов, например, огромное количество материалов — мы не с нуля начинаем. Уже можно целую книгу написать о том, что происходило с этой территорией с точки зрения градостроительной мысли и вовлечения в проект общественности. Это уже доведено до состояния науки.
Центральный парк — совершенно бесспорная история, хоть завтра начинай и вокруг тебя положительное информационное поле. Эта территория достойна свежего функционала и благоустройства. Вся предварительная работа проведена, подготовлены сметы на проектирование. Можно начинать рабочую документацию, заходить на экспертизы и поэтапно благоустраивать. Вопрос только в том, что сразу невозможно всё сделать. Бюджет не резиновый. Надо просто дождаться, когда появится финансирование. Я думаю, что для муниципалитета это один из приоритетных проектов.
Девау — очень сложная тема. Я рад очередному взаимодействию со «Стрелкой», которая подготовила не просто мастер-план, а объёмно-пространственную и даже финансовую модель по эксплуатации этой территории. Есть возможность создать большой-большой парк и хорошее образовательное учреждение — детскую школу искусств. Это перспективный район, строится жильё, готовые дороги, но ещё нет необходимого числа потенциальных потребителей.
— Недавно в Гурьевске открыли Парк света, который вызвал огромный ажиотаж. И в целом получилось уникальное общественное пространство. Почему в Гурьевске удаётся сделать оригинальный проект, а в других муниципалитетах не всегда?
— Мне кажется, у многих получилось хорошо сделать. Это и Черняховск, и великолепная набережная в Светлом, о которой почти никто не знает. Но Гурьевск — чемпион по пиару. У них есть опыт создать проект и потом эту площадку эффективно использовать для проведения мероприятий, дней города и так далее. Это мастерство.
Такой же пример — как управляется остров Канта. Шесть лет назад у территории был ровно такой же потенциал. И за счёт благоустройства и в большей степени благодаря активной работе Кафедрального собора остров превратился в культовое место: концерты, тысячи человек, выступления звёзд мирового уровня. Я сам не фанат органной музыки, но заглядывал в зал и видел там 600 человек. Я в восторге! Понимаю, что это всё приезжие, для них это стало программой must have. Это действительно красивая обстановка, прекрасная музыка. И даже если ты не любишь орган, то пребывание в этом зале — яркое впечатление от посещения Калининградской области.
— Сейчас благоустраивают вторую часть острова Канта. На какой стадии проект?
— Закончили террасу со стороны ДКМ, работает детская площадка от «Чехарды» — долго ждали, когда такая появится в регионе, и вот она есть. Смонтировали несколько кафе, туалет, провели сети, коммуникации. Большой объём сделан по замене покрытия. Остаётся только кусочек, где будет строиться пешеходный мост. И, к сожалению, правая сторона острова — хотим мы этого или нет, но это единственный проезд для техники на время строительства. Думаю, работы по благоустройству закончатся в конце сентября-октябре. Это будет ещё одно пространство, в котором будет активная жизнь.
Кстати, такой уже стала входная группа «Балтики». И получился, наверное, даже обратный эффект — чересчур неожиданный отклик. Никто не ожидал, что на площадь будет такая нагрузка. Мы получили по сути бесплатный «Риверсайд» в центре города.
— Изначально же и предполагалось, что дети смогут находиться в воде?
— Смогут, но насколько это востребовано! Там проходят семейные пикники, люди приезжают с детьми, раскладывают вещи, еду, напитки. Мы хотели сделать фонтан, а получилась городская купальня. И хорошо, что чаша неглубокая — это прекрасно, потому что ныряли бы с головой и могли получить увечья.
Но вместе с этим мы видим много быдлоповедения: не раз наблюдал, как на всём ходу в фонтан закатывают электросамокаты, кидают тару, портят имущество. Вандализм, к сожалению, происходит. Но думаю, «Безопасный город» поможет это скорректировать.
— Уже давно начинали разработку концепции для капитального ремонта Ленинского проспекта от эстакады до Южного вокзала. Она готова?
— Концепцию делал Артур Сарниц. Мы её рассматривали, она всем зашла, но на этом пока всё. Насколько я знаю, проект либо на согласовании у главного архитектора Калининграда Андрея Анисимова, либо есть замечания в части отклонения от состава работ, который возможен по программе капремонта (фронтоны и другие элементы). Но вся концепция от Портовой до Южного вокзала есть.
Понятно, что Ленинский проспект — наша титульная улица, но она в менее плачевном состоянии, чем большое количество объектов в списке Фонда капремонта. Может быть, в этом причина откладывания. Потому что есть другие объекты, в том числе в знаковых местах, которые нуждаются в ремонте.
— В регионе приостановили программу по восстановлению объектов культурного наследия, но мы уже видим результаты. Как вы в целом их оцениваете?
— Это хороший проект. Когда уже бывший губернатор заявил программу, на что только деньги не просили: на разработку документации, консервацию крыши, ремонт подъезда. Этот список «подсох» до тех, кто отвечал бы главному критерию: государство вкладывает деньги и уходит, а объект культурного наследия начинает генерировать прибыль, содержит своих сотрудников, платит налоги и развивается.
К счастью, начало программы удивительным образом совпало с тем, что именно у «Понарта» на тот момент была готова документация, экспертиза, сметы. И «Понарт» состоялся. Да, были объективные претензии в части неумения людей работать с пространством. Не знаю, что у них сейчас с экономикой, но проект постоянно на слуху, там проводили «Кантату», питерская команда Анненкирхе заходит. Мне кажется, их проект подходит «Понарту» по фактуре и контексту.
— Возможно, это для них и будет тем самым якорным объектом.
— Возможно. Но я к тому, что собственники сами не смогли, а объект привлёк иногородних специалистов. «Понарт» интересен для реализации культурных проектов. И это может стать реально событием, как, например, Snowshow Славы Полунина — там будет происходить какое-то действо, которое привлечёт туристов.
И это хороший пример не только поддержки ОКН. Это для меня идеальный вариант государственно-частного партнёрства. Ни один предприниматель ни в жизнь сам бы не реализовал — все же считали деньги. Не вышел бы проект на окупаемость и доходы, это было бы очень долго, в убыток, стало бы предметом продажи. А здесь только с помощью государства смогли вытащить объект.
— Из всех проектов не так часто слышим про форт №3. Что сейчас с ним происходит?
— Идёт процесс реализации. Пройдена экспертиза, получен грант от правительства. Вовсю ведут работы по приспособлению к современному использованию. Форт №3 — один из редких фортификационных объектов, где есть окна. Это его большой плюс. Поэтому там будет гостиница, разные форматы жизни, полноценные экскурсии, будут восстанавливаться валы, где можно в течение часа гулять и знакомиться с крайне интересной средой и контекстом. На территории откроется несколько ресторанов, музей. Это уникальный проект. Впервые в России на базе форта сделают гостиницу.
И самый главный плюс форта №3, что он попал в руки очень креативных людей — семьи Агеевых. Уверен, что они сделают конфетку.
Ещё один интересный проект в работе, который, правда, не по губернаторской программе — равелин «Хаберберг» на проспекте Калинина. Очень сложный объект с большим потенциалом. Там предполагается гостиница вместо административного здания, несколько ресторанов, благоустройство рвов, деревянные набережные. Плюс планируется музей — там есть интересное двухуровневое подземное сооружение с красивыми сводами, которое, видимо, служило местом хранения оружия. Наш Минкульт обещал подсказать тематику, кого можно из наших музейщиков подключить и что там экспонировать. И в принципе нужно навести порядок, потому что сейчас это овощебаза.
— Там обойдётся без застройки, только приспособление?
— Только приспособление. Мало того, планируется демонтировать старые сооружения в верхней части, которые создали предыдущие собственники. В новом проекте появятся объекты павильонного типа. Но прежде — разработка концепции, проект приспособления, экспертиза, опубличивание и так далее.
— Мы уже обсуждали с вами редевелопмент промышленной зоны на Правой набережной. Сейчас инвестор появился у бывшего короотвала «Дариты». В зону смешанной застройки перевели участок завода «Судоремонт-Балтика». Смогут ли эти территории стать полноценными жилыми и общественными кварталами?
— Это длинные процессы, которые требуют массу времени. Если расписываешь план, то градостроительные процедуры занимают полтора года. А на практике получается дольше. Но у нас по-прежнему есть 200-300 гектаров промки в хороших местах — Правая набережная, Дзержинка, аллея Смелых, Судостроительная. Они изобилуют довоенными объектами, даже не культурного наследия, а просто интересными.
Сейчас, надеюсь, посчастливится позаниматься мукомольным заводом, который получил нового собственника. Пока неизвестно, что именно там будет. Но я думаю, было бы уместно открыть отель, офисный центр, на первых этажах что-то типа «Элеватора». Там интересные внутренние дворы, сохранились подъездные пути, рельсы, брусчатка.
Пример «Понарта» показывает, что такими объектами можно и нужно заниматься. Для собственника эти активы неэффективны с точки зрения промышленности. На них начинают смотреть люди и жаловаться. Внешне заброшенный завод никогда не плюс для города и может стать предметом для проверки надзорных органов. Потому что он ветшает, это объект опасности, туда лезут лица неопределённого места жительства, дети там находятся. И сейчас мы видим интерес к тому, чтобы использовать эту землю эффективно.
Вскоре, я думаю, выстрелит проект редевелопмента территории на пересечении Юношеской и Гаражной. Это центральная часть города — там вечный забор в стрит-арте, бывшие цеха, дворы, парковки. И я был бы рад, если бы проект реализовался.
— Что это за проект?
— Мы проводили закрытый конкурс. Сам я как архитектор от проекта категорически отказался, потому что это большой участок в центре города, у которого есть несколько возможных сценариев развития. Важно к такой территории подходить ответственно, поэтому я предложил формат закрытого конкурса и привлёк как оператора Союз архитекторов. В конкурсе участвовали три команды, в жюри присутствовал город. Там планируется сделать большой отель. Это идеальное место для крупного административно-делового района, очень солидного. Часть объектов на территории, естественно, сохраняется — там интересные промышленные конструкции с консолями, колонны с капителями и так далее.
Пока концепция не публичная. Кажется, собственник не был готов к серьёзности наших намерений, но теперь они понимают всю картину. Сами владельцы, видимо, не будут это реализовывать, а найдут инвесторов или вообще будут продавать. Но это уже будет не просто продажа довоенных квадратных метров, а полноценный инвестиционный проект.
И это не единственный конкурс, который провели с моей подачи. Это позволяет выявить разные подходы к участку, обеспечить демократические конкурсные процедуры, правильное информационное поле для собственника и власти. Мы провели пять-семь конкурсов: и по территории «Обертайха», и по западной части Пионерского, и по «Чайке» и бывшему «Прибою» в Зеленоградске, и по «Балтик-Экспо».
Сейчас я, конечно, жалею, что не участвовал мастерской в «Балтик-Экспо», потому что ожидал работы повыше качеством. Инвестор пошёл по сценарию Артура Сарница.
— Но его сильно переделали.
— Да, его сильно переделали. Проект стал больше про деньги. Проблема в том, что максимально урезали общественные пространства. Там был внутренний мир, больше воздуха, площади, бульвары, скверики — очень гармонично. К сожалению, не все заказчики понимают, что они продают не квадратные метры. На таких территориях люди покупают среду. И среда в оригинальном варианте была бы сильно дороже.
Думаю, нужно время, чтобы застройщики до этого дошли. Пока же мы видим, что деньги берут своё и убеждать бесполезно. Мы градосоветом можем только на архитектуру повлиять, защитить немного архитектора от инвестора, попросить не душить его, а разрешить поработать, чтобы исключить типовые элементы, дать силуэт, абрис, но это тяжело. Ведь первое, что делает инвестор, — начинает на калькуляторе считать расходы. Но есть в Калининграде и другие застройщики, которые заказывают хороший проект, продумывают комфортное благоустройство, не жалеют денег на качественные современные материалы и красивую архитектуру.
— Последнее время у Союза архитекторов были претензии по работе градостроительного совета. В чём вы видите причины?
— Градосовет — рекомендательный орган, но правительства, а не Союза архитекторов. Усилиями Антона Алиханова, Евгения Костромина, моими он превратился в место опубличивания проектов, в активную дискуссионную площадку. Все слова разбираются на цитаты, и люди реально их читают. Особенно если интересные локации и общественные пространства. Жители смотрят картинки, они вовлечены в процесс — это самое хорошее и позитивное.
Думаю, природа происходящего кроется в ревности, конкуренции, различии во взглядах и смене поколений. В последнее время градосовет стал превращаться в торговлю участниками: этих возьмите, этих не берите. Началась делёжка: часть от правительства, часть от Союза архитекторов. А я вот архитектор, который работал в правительстве. То есть я там, оказывается, присутствовал как советник губернатора, а не архитектор. Сейчас меня исключают, и я не планирую как-то на это влиять. Более того, планирую уйти и из местного Союза архитекторов, несмотря на то, что всегда поддерживал их деятельность.
К прошедшей ротации в градосовете я не имел отношения, хотя поддерживал её и изначально предлагал. Есть в Калининградской области достойные архитекторы. Но после ротации у всех остался осадок, и я людей понимаю. Нужно было собрать всех, поблагодарить за семилетнюю работу, обсудить кандидатуры. Но этого не произошло. Сейчас состав снова будет меняться. Насколько я знаю, хотят вернуть Александра Башина, которого уже исключали, Олега Копылова и, что меня радует, Сергея Гулевского. А покинут совет Олег Васютин, Андрей Денисов и я.
— Мы с Сергеем Гулевским обсуждали отсутствие общей концепции застройки острова Октябрьского. Вы согласны, что такая проблема существует? И как её решить?
— У меня был рецепт ещё до начала продажи прав аренды земли Корпорацией развития. Я активно продолжаю настаивать на создании службы заказчика или девелопера, который бы занимался этой территорией. В России есть примеры — «Зиларт» или та же «Брусника» на слуху. Мы же видим башни на стилобатах и думаем, что в этом проблема, а это не так. Проблема в том, что отсутствует сводный план сетей, единая программа строительства улично-дорожной сети, мониторинг грунта, геологии, общий дизайн-код. Предполагалось же, что будет красиво, но сейчас об этом никто не думает. Проблема в системности подхода.
Лично я в своё время настаивал на разработке лотов, чтобы продавали не просто право аренды на землю, а приложением шли регламенты по этажности, высотности и так далее. Но сейчас это не соблюдается. Плюс проект планировки переработали, и он превратился из английского в наш советский. Но ещё ничего не мешает вернуться. Это поле, где не успели ничего испортить. Просто нужна воля человека, который примет решение, и девелопер, который будет с этим разбираться. У нас такого опыта нет. И это не стыдно — приглашать специалистов.
— Должна ли быть какая-то общая концепция для побережья? При Антоне Алиханове часто поднималась проблема застройки, даже хотели ввести мораторий. Но в приморских городах продолжают появляться высокие дома, часто не учитывается нагрузка на инфраструктуру, социальные объекты и так далее.
— Мораторий по сути был, но негласный. И он касался не этажности, а функции жилья. Для меня вообще загадка, почему это происходит. Я думаю, что это связано с лобби, потому что все горсоветы всех городов Калининградской области и, наверное, России состоят наполовину из строителей, которые извлекают прибыль из продажи жилья.
Проблема градостроительного зонирования и этажности в России решается тремя документами: генеральный план, правила землепользования и застройки и проект планировки. Просто надо проанализировать три муниципалитета — Светлогорск, Зеленоградск и Пионерский, и всё — на месяц работы. А у нас это превращается в непонятно что. Например, последний генплан Светлогорска разрабатывался четыре года! Что это за заказчики такие, что кто-то и где-то четыре года рисовал генплан? Очень странно. А неразработанный генплан — это мутная вода. Это два пишем, три в уме. Это инвесторы, которые осторожничают вкладываться. Это застопоренное развитие. Это отсутствие документации для реализации федеральных программ. Понимаете? Вот что такое отсутствие генплана.
Поэтому нужен аудит. Это можно сделать в любой момент: разрешить только четыре этажа с мансардой и всё. Все заработали уже — хватит! Зеленоградск весь в небоскрёбах — все заработали! Меня ещё всегда поражало, что наше строительное купечество ностальгирует по Гамбургу, Сопоту, Гданьску, в пример их ставят. А приезжают сюда и лепят это дерьмо 12-этажное. Ну нет таких домов в посёлке Нида. И у нас маленькие города, а не Анталья, где нон-стоп круглый год. Там другие принципы развития курорта, структура другая.
— В ближайшие годы под Янтарным будут строить курорт «Белая дюна». Каким вы видите этот проект с точки зрения архитектуры?
— Пока я видел только картинки и боюсь, как бы это не было финишным планом. Для той же центральной части Калининграда были организованы беспрецедентные споры, дебаты, обсуждения, задания, корректировки, а здесь просто кем-то нарисован некий генплан. В моём понимании, он чересчур урбанизированный. Для балтийского побережья характерна довоенная градостроительная структура. Она другая.
Это не значит, что в «Белой дюне» должно быть всё хаотично, как в центре Зеленоградска, но есть определённые принципы, по которым формируется система курортных городов: доступ к морю, большое количество променадов, многоплановость застройки. Пока это похоже на какую-то закрытую территорию, как в Турции или на Кипре, а нужно делать населённый пункт. Должна быть смешанная застройка с жильём, апартаментами, частично социалкой, какой-то реабилитацией. Это должен быть живой организм. Изолированный «Сириус» у нас не получится.
Мне кажется, на первой линии должно быть несколько объектов с уникальной архитектурой — здания, которые бы занимались санаторно-курортным лечением. Почему сейчас качает Пятигорск и Кисловодск? Почему «Янтарный берег» круглогодично работает? Как раз по этой причине. Люди пользуются оздоровительными услугами. Там аншлаг.
Рядом со здравницами могли бы быть отели и апартаменты. Люди бы инвестировали в жильё рядом с санаторными объектами, бизнес бы развивался. На территории должны быть променады и городские улочки, в которые вкраплены общественные пространства, скверы, площади. Здесь я всего этого не увидел. А увидел огромное количество террасированных и каскадных объектов, что для нас не характерно. У нас солнца столько нет. Наоборот, надо застекляться.
В «Белой дюне» нужна курортная архитектура, она имеет свои ярко выраженные элементы: галереи, лоджии, террасы, аэрарии, ландшафтные приёмы, бюветы. Но не нужно делать как Нахимовское училище. Я очень надеюсь, мы получим уникальный объект именно в современной архитектуре и люди не будут говорить, что целый посёлок сохранился, из пепла восстал в фахверке.
— Как вам кажется, растущий туристический поток влияет на архитектуру и градостроительство?
— Происходит ровно наоборот. Растущее качество архитектуры и градостроения напрямую влияет на увеличение туристического потока. Это стопроцентная закономерность. Качество благоустройства становится выше, людям комфортно, они приезжают и тратят деньги, а потом возвращаются. Уникальный показатель любого курорта — количество возвращений, у нас он высокий. Это всё происходит за счёт программы капремонта, за счёт федеральной программы по благоустройству малых городов, за счёт субсидирования восстановления объектов культурного наследия. И чем больше будет вложено, тем выше туристический поток.
Благодаря всему этому оказались прижаты в угол инфраструктурные вопросы, которые не решались. Например, реконструкция аэропорта. Раньше было 30 рейсов в день — крутили головой, сейчас — больше 50. Каждые 15 минут садится самолёт! Думали, зачем дорога в Янтарный? Но, конечно, она нужна! Прежде всего, чтобы разгрузить Зеленоградск и Светлогорск. Сильно прибавил Калининград за счёт окружной, крупных общественных пространств. Эти вещи цепляются друг за друга. И, конечно, люди едут за уникальностью. А уникальность — это море, качественное благоустройство, красивая архитектура, культурное наследие.