В статье рассматриваются современное состояние и перспективы отношений между Францией и Турцией, динамика которых уже не может поддерживаться давними историческими связями.
Анализируя ключевые проблемы, осложняющие франко-турецкое сотрудничество, автор отмечает, что современные экономические отношения, несмотря на значительный товарооборот и инвестиции, сталкиваются с конкурентными вызовами со стороны России и Китая. В сфере образования и культуры Франция сохраняет свои позиции, однако глобализация и рост влияния Турции требуют переосмысления этих достижений. Стратегические разногласия в Восточном Средиземноморье, на Кавказе, в Сирии и Ливии привели к усилению напряжённости и взаимному недоверию. Тем не менее, изменения внутренней политики Турции и глобальные вызовы, такие как конфликт на Украине, могут способствовать новому сближению и дальнейшему укреплению отношений.
Вот уже долгое время отношения Франции и Турции опираются на давнее наследие, которое, вопреки своей неоспоримой значимости, сегодня уже не позволяет вывести их на должный уровень. Под этим наследием понимаются, с одной стороны, исторические связи, получившие развитие в XVI веке благодаря Сулейману Великолепному и Франциску I, и, с другой стороны, то влияние, которое французская модель унитарной светской республики оказала на строительство турецкого национального государства. Несомненно притягательное историческое прошлое подарило обеим странам иллюзию, что давняя близость позволит преодолеть все перипетии международных отношений.
Однако в наши дни отношения Анкары и Парижа не столь безоблачны, и в них находится место непостоянству, непониманию и даже непрекращающейся конфликтности с порой удивительными поворотами. Хотя странам, наконец, удалось избежать дальнейшего углубления разногласий, связано это лишь с тем, что их отношения по-прежнему основаны на значимом для обеих сторон сотрудничестве и немаловажных точках соприкосновения. Эти сближающие факторы следует оценить в первую очередь, чтобы затем рассмотреть вопросы, лежащие в основе разногласий, и попытаться выявить возможности дальнейшего сближения. Тесные экономические отношения в условиях неопределённости
В экономическом плане неравное развитие, которое долгое время было характерно для франко-турецких отношений, сгладилось, поскольку Турция перешла в разряд развивающихся стран, стала первой экономикой Среднего востока, уступая лишь Саудовской Аравии, и вошла в Большую двадцатку. В 2022 году товарооборот Франции и Турции достиг рекордных 20 млрд. евро (экспорт из Франции – 9,3 млрд.; импорт из Турции – 10,7 млрд.) Дефицит торгового баланса Франции, наблюдаемый с 2018 года, в тот же год сократился, главным образом, благодаря экспорту продукции авиационной (авиакомпания Turkish Airlines является крупным клиентом Airbus), химической, автомобильной и фармацевтической промышленности. В свою очередь, Турция поставляет Франции транспортные средства и автомобильное оборудование, текстиль, электробытовые товары, электрооборудование, фрукты и овощи. Не следует забывать, что отрицательное сальдо отчасти связано с неизменной слабостью турецкой лиры.
В 2022 году Франция занимала восьмое место среди экспортёров в Турцию, в то время как Турция была двенадцатым поставщиком товаров для французской стороны. Несмотря на эти обнадёживающие результаты, доля Франции на турецком рынке сокращается уже несколько лет, но точно так же уменьшается доля большинства стран Европы, что связано с ростом экспорта из России (особенно в энергетической сфере) и Китая. Прямые инвестиции Франции в развитие Турции превышают 7,5 млрд. долларов и в настоящее время выражаются в присутствии более 1650 французских предприятий на территории страны, что, разумеется, ценно для турецкой экономики, переживающей кризис. Помимо малых и средних предприятий, наблюдается приход крупных компаний вроде Accor, Carrefour, TotalEnergies, Axa, L’Oréal, Lafarge, ADP-TAV, Alstom, PSA и в особенности, Renault, имеющей связи с пенсионным фондом турецкой армии (OYAK). Совместное предприятие Oyak-Renault, чьи знаменитые заводы в Бурсе с 1969 года являются центром автомобильного производства компании, выпускает 390000 автомобилей в год, в числе которых Clio 5.
Сотрудничество в сфере образования и культуры: переходный период
До начала второй половины ХХ столетия франко-турецкое сотрудничество в сфере образования и культуры находилось под влиянием языковой мягкой силы Франции, и сегодня это партнёрство переживает быструю трансформацию в связи с глобализацией торговли, за счёт которой в Турцию проникают и другие влияния, а сама Турция также превращается во влиятельного игрока.
Франция, несомненно, сохраняет важные позиции в турецкой системе среднего образования, что подтверждается наличием 13 учреждений с французским языком, среди которых выделяется престижный Галатасарайский лицей (откуда, начиная со второй половины XIX века, выпускаются многие знаковые фигуры турецкого общества). Сотрудничество на уровне университетов получило развитие лишь позднее, в свете создания в 1988 году франкоязычной программы по политическим наукам в Университете Мармара и, в особенности, после основания в 1992 году главами государств Тургутом Озалом и Франсуа Миттераном Галатасарайского университета, который на сегодняшний день предлагает 11 программ бакалавриата на 5 факультетах и где проходят обучение 2500 студентов. Эти бесспорные достижения сталкиваются с новыми вызовами в связи с интернационализацией университетов, в частности, предполагающей повсеместное использование английского языка в исследовательской работе и в преподавании, а также развитие межуниверситетских обменов. Таким образом, следует переосмыслить место этих достижений в условиях впечатляющего предложения государственных и частных университетов, причём иногда высокого качества, учитывая, что Турция вошла в десятку самых посещаемых стран в рамках программ студенческой мобильности.
С другой стороны, в последнее десятилетие Турция также претендует на присутствие в системе французского образования, поскольку Реджеп Тайип Эрдоган использует наличие в Турции образовательных учреждений с французским языком в качестве предлога для развития турецких мусульманских школ во Франции. Опасаясь уклона в религию и превращения таких учреждений правительством Турции в политический инструмент, большинство муниципалитетов выступили против этой инициативы. Здесь сходятся причины, которые частично обусловили принятие закона о сепаратизме в 2020 году, особенно в районах, где проживают крупные турецкие общины и усиливаются позиции организаций Турецко-исламского союза по делам религий (DİTİB), напрямую контролируемых из Турции Управлением по делам религий (Diyanet) и президентом Турции.
Недавнее углубление стратегических разногласий
В последнее десятилетие между странами наблюдались выраженные разногласия во многих регионах. В 2020 году в Восточном Средиземноморье, под предлогом защиты европейских границ в условиях турецкой дипломатии канонерок (бурение газовых скважин в прибрежных районах Кипра, попытки оспорить исключительные экономические зоны, определённые прибрежными государствами) Франция оказала поддержку Греции, которая находится в неявном конфликте со своим восточным соседом и в целом на себе испытывает обиду Турции на Запад.
На Кавказе Эмманюэль Макрон неоднократно упрекал Турцию во вмешательстве в карабахский конфликт, полагая, что поддержка Турцией Азербайджана (в частности, отправка сирийских наёмников в 2020 году) объяснялась вовсе не членством в НАТО, а впоследствии подозревал Анкару в сближении с Москвой в процессе, который в итоге привёл к вхождению самопровозглашённой армянской республики в состав Азербайджана. Эта кавказская размолвка наложилась на другие разногласия, которые продолжаются с 2001 года после признания французским парламентом геноцида армян в 1915 году.
В Сирии ощутимая поддержка, которую Франция оказывает курдским Отрядам народной самообороны, принимая их руководителей в Елисейском дворце и размещая свои войска в Рожаве, регулярно вызывала гнев турецкого правительства. Ещё одним поводом для разногласий стало вторжение турецкой армии в Ливию, спасшее ливийское правительство, остановив продвижение национальной армии генерала Хафтара, которого, среди прочих, поддерживал Париж. Наконец, Франция неоднократно указывала на всё более явное турецкое присутствие в Западной Африке, затрагивающее экономику, религию и даже военное сотрудничество (например, подписание оборонных соглашений и экспорт дронов).
Перспективы нового сближения
Претендуя на вступление в европейское сообщество в конце Холодной войны, Турция рассматривала Францию как одну из наиболее благосклонных стран, способную сыграть ту же роль, что и при вступлении Греции и государств Пиренейского полуострова. Ей пришлось расстаться с этой иллюзией, когда в начале тысячелетия преемник Жака Ширака (высказывавшегося в поддержку Турции) Николя Саркози заявил, что Турции нет места в Европе, поскольку она не является её частью. Этот резкий разворот стал огромным разочарованием, особенно для светски настроенных интеллектуалов и элит, а заодно доводом в пользу отхода от французской модели светскости и гражданственности, предпринятого Реджепом Тайипом Эрдоганом. Последние местные выборы в Турции (31 марта 2024 года), выигранные оппозицией и продемонстрировавшие возвращение и жизнеспособность демократических устремлений, особенно среди молодёжи, возможно, позволят хотя бы преодолеть это досадное недопонимание, без полноценного возвращения к вопросу вступления в ЕС. С другой стороны, затягивание конфликта на Украине и возможность победы России, которая стала бы настоящим кошмаром для Турции, теоретически могут привести к смягчению стратегии разрыва, в рамках которой Турция осудила российское вторжение, при этом отказавшись присоединиться к западным санкциям. Изменение политики, при котором Турция начала бы сближение с Западом, могло бы также благоприятствовать сближению Парижа и Анкары, союзников по НАТО, которые, непоколебимо поддерживая Украину, тем не менее, часто настаивали на необходимости диалога с Москвой.
Перевод подготовлен М.С. Салкиной, старшим преподавателем кафедры фонетики и грамматики французского языка МГЛУ.
Из майского номера журнала Diplomatie. Автор Жан Маркý, преподаватель Института политических исследований в Гренобле, научный сотрудник Французского института анатолийских исследований в Стамбуле.