Цифровые технологии кардинально меняют правила защиты интеллектуальной собственности, а автором изобретений в будущем, вероятно, все чаще будет выступать искусственный интеллект
Согласно общепринятой в России и мире практике, защита собственных интеллектуальных прав возможна только при наличии правоустанавливающей документации у ее владельца. В противном случае будет отсутствовать предмет нарушения, так как злоумышленник копирует код или нелегально использует бренд, который документально никому не принадлежит.
Однако что если объект интеллектуальной собственности фактически создан искусственным интеллектом (ИИ)? Специалист по компьютерным технологиям Стивен Талер (Stephen Thaler) пытался защитить подобные объекты в США, но 24 апреля 2023 года Верховный суд страны встал на сторону американского патентного ведомства U.S. Patent and Trademark Office (USPTO), которое отказалось предоставить такую юридическую защиту. Суд заявил, что патенты могут быть предоставлены только людям-изобретателям, а не системам ИИ. Стивен Талер, в свою очередь, ответил, что созданная им ИИ-система под названием Device for the Autonomous Bootstrapping of Unified Sentience (DABUS) самостоятельно смогла изобрести новый вид подставки под напитки, а также новый тип сигнального фонаря.
20 декабря 2023 года Верховный суд Великобритании также фактически поддержал решение коллег в США, заявив Стивену Талеру, что нет возможности на основе действующего британского законодательства юридически назвать DABUS создателем двух изобретений, так как «изобретателем должен быть человек». Не поддержал Талера и суд Евросоюза, однако оговорка британцев указывает на то, что невозможность признания за какой-либо ИИ-системой прав на интеллектуальную собственность связана с тем, какое законодательство действует в Великобритании.
Судебные дела Стивена Талера показывают, что человечество входит в новую цифровую эпоху, сталкивается с кардинальными изменениям, к которым, как обычно, не совсем готово. Очевидно, что ИИ-системы, начиная с 2023 года — не какая-то дополнительная «цифровая ручка», а то, что способно создавать изобретения за пределами пространства интернета.
То есть речь идет не только о текстах, аудио- и видео-произведениях, которые создает ИИ. Уже в 2024 году в мировые чарты популярной музыки обязательно будут попадать аудиотреки, созданные ИИ. Кинофильмы, созданные ИИ, также будут набирать все большую популярность. И с этим человечество уже свыклось, но что делать с тем, что ИИ начинает создавать то, чем мы пользуемся в реальном мире? Что если, например, следующие AR-VR-очки создадут в крупных технологических корпорациях не люди, а ИИ-системы и предложат их изготавливать с помощью 3D-печати?
Понятно, что этот вопрос пока кажется не столь острым: «Ну, создала ИИ-система, а записали в качестве авторов людей». Но, во-первых, это не совсем честно, а во-вторых, в интересах того же прогресса, который нужен человечеству, нужно, чтобы было выгодно создавать различные DABUS, которые потом смогут самостоятельно творить и придумывать изобретения, полезные для людей.
Конечно, есть определенный страх перед «очеловечиванием» ИИ-систем, риск того, что человек почувствует себя более слабым, менее умным, чем какой-то ИИ. Но ведь человечество уже смирилось с фактом, что в мире нет гроссмейстера, который смог бы обыграть машину в шахматы.
Мозг человека отстает в скорости обработки информации даже от современных компьютеров, не говоря о квантовых вычислениях. Объем памяти человека — приблизительно 2,5 млн гигабайт, что соответствует около 3 млн часов видео, но ведь ключевой вопрос — это условная операционная память мозга человека, которая не столь велика и очень сильно зависит от самочувствия.
Как и в Великобритании, ЕС и США, в России пока не готовы признавать владельцем прав интеллектуальной собственности ИИ-системы, но вопрос адаптации законодательной практики к реалиям цифровой эпохи — это вызов, который стоит перед всеми странами.
И те страны, которые решатся продвинуться в этом вопросе дальше остальных, получат, по крайней мере, на определенное время преимущество.
Цифровая эпоха требует обновления регуляторной базы. Это касается не только истории с ИИ-системами и вопросов изобретательства. Технология распределенного реестра, самое популярное воплощение в жизнь которой получило вид блокчейна, способна фактически создать надежную третью, цифровую, форму заключения контрактов — сделок на блокчейне, дополнительно к устной и письменной (простой и квалифицированной) формам. Это вопрос не наличия правового обоснования электронной цифровой подписи (ЭЦП), который эффективно решен в России, а того, чтобы прийти к признанию сделок на блокчейне абсолютно равноправными договорам в письменной форме.
Мировой опыт работы с расчетами по аккредитивам между экспортером и импортером какой-либо продукции, которая задействует морскую логистику, показывает, что вместо стандартного срока приблизительно в 35 дней на весь обмен письменными документами между участниками, включая несколько коммерческих лиц и несколько банков, на блокчейне потребуется максимум два дня.
Нужно также регулирование и процесса токенизации, когда практически любой материальный актив мог бы получить отрегулированное представление в «цифровом мире» в виде токенов. Как в случае с примером с блокчейном и аккредитивом, ускорение токенизации, а также развитие сделок с материальными активами и нематериальными активами (НМА) через их токены способны резко увеличить транзакционную насыщенность экономической деятельности, повысить эффективность распределения ресурсов в экономике.
Все это — и вопрос правового статуса изобретений, созданных ИИ, и внесение в правовое поле блокчейн-сделок, и юридическое определение создания и обращения токенов (цифровых образов материальных активов и НМА) требует новаторского подхода к законодательству. Конечно, на пути к этому человечество столкнется с рядом опасений, станут понятны риски.
В России принят был Закон о цифровых финансовых активах — это уже шаг вперед, но нужно идти дальше, говоря о регулировании токенов, в том числе невзаимозаменяемых токенов (NFT).
В мире почти никто не хочет браться за эту сложную тему — отрегулировать права на объекты интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Многие страны стараются применять имеющееся законодательство, то есть работать по принципу аналогии права, или ссылаются на обычаи делового оборота. Однако в сфере защиты интеллектуальной собственности такой подход приводит к тому, что мы видим в США, Великобритании и ЕС, где возникли прецеденты, которые дестимулируют развитие ИИ-системы.
У России появляется возможность модернизировать законодательство так, чтобы создать самую благоприятную правовую среду для применения цифровых инноваций и поддержать тренд на развитие сферы объектов интеллектуальной собственности. В нашей стране фиксируется рост заявок на регистрацию прав на объекты интеллектуальной собственности: за первые 11 месяцев 2023 года в Роспатент поступило почти 30,5 тыс. заявок, что почти на 15% больше, чем за аналогичный период 2022-го. Число объектов отечественного софта, включенных Минцифры в свой реестр, в 2023 году оказалось на 16% больше, чем в 2022-м.