Карнавальность и буффонада
Мое субъективное мнение - версия П. Шеффера спорная, хотя пьеса «Амадей» для театра достаточно привлекательна, то есть драматургически интересная: в ней жестко закрученная интрига и колоритные персонажи. Ну и, в зависимости от возможностей театра, предоставляющая обширное поле для привлечения великой, то есть беспроигрышной и узнаваемой по нескольким аккордам, музыки гения XVIII века.
А уж с применением качественной акустической аппаратуры вполне можно блеснуть вокальными и оркестровыми жемчужинами, не привлекая в драматический театр соответствующих музыкальных профессионалов, «звезд» первой величины. Все будет зависеть от мастерства звукооператора и, естественно, актеров, отыгрывающих под фонограмму сцены и сценки в соответствии с замыслом постановщика спектакля (в Крымском академическом театре им. Горького это заслуженный деятель искусств РФ Владимир Магар) и собственными артистическими способностями.
А замысел этот интересен и весьма для актеров непрост: практически все действие, разве что за исключением трагического финала, сильно сыгранного ведущими исполнителями Андреем Пензиным (Моцарт) и заслуженным артистом Республики Крым Дмитрием Еременко (Сальери), решено в стиле карнавала. И это не только организация сцены и создание декораций и костюмов, от слегка утрированных до нарочитой буффонады (премьерная программка позволяет «заглянуть» в творческую мастерскую народного художника РФ Бориса Бланка, художника-постановщика спектакля, и увидеть воплощение его эскизов художником К. Ереминым). И не только парики, и не почти утрированные прически, и не детали декора, и не явные преувеличения, едва не пародийность в пластике и танцах, ну и, конечно же, не маски в стиле венецианского карнавала, которые носят актеры, в частности, в соответствующих фрагментах опер Моцарта.
Карнавальность прежде всего заключена в поведении персонажей - от легкой, в образе австрийского императора, удачно сыгранного заслуженным артистом Украины Игорем Бондзиком (кстати, он - едва ли не единственный в первом акте, когда зрители только втягивались и в стилистику, и в драматизм действия, - кто вызывал и оживление зала, и аплодисменты), до существенной во всех остальных образах. А уж троица пьяных бюргеров не столько карнавальна, сколько грубо шаржирована и начисто выпадает из стилистики спектакля. Их появление, как бы на потеху непритязательной публике, не представляется уместным. Едва ли уместно выведение на сцену «родов в бочке», сколь бы колоритно это ни было обставлено, - к этому времени драматический накал и судьбы Моцарта, и его взаимоотношений с Сальери не нуждается в красочной перебивке.
Где-то посредине между легкой и гротескной карнавальностью находится работа заслуженной артистки Кристины Овчаренко, исполнительницы роли Констанции, жены Моцарта и матери его детей. Хороша она и в сцене юной влюбленности, и драматического искушения безжалостным манипулятором, и разрыва с мужем. Разве что ее финальная реплика излишне патетична, а не драматична, что сказывается на восприятии образа.
Гениальная игра
В наибольшей степени успех спектакля, включая слезы сострадания у особо чувствительной части публики и долгие овации всего зала, определен работой Дмитрия Еременко и Андрея Пензина, сыгравших роли Сальери и Моцарта, антагонистов и контрастной пары музыкантов, сведенных судьбой в Венской опере.
Подсказка театра, вынесенная в премьерную программку, краткая творческая биография Антонио Сальери, существенно помогает углубленному восприятию образа. Антонио не «творческий импотент», согласно мимолетной реплике Моцарта, он успешный, плодовитый и признанный в свое время композитор, - даже сейчас, спустя двести лет после его смерти, его музыка звучит не только в Вене. А еще он знаменитый педагог - и потому весьма умелый психолог и манипулятор. Несомненно, талант - но, что было признано даже современниками, не говоря уже о потомках, - далеко не гений, тем более такого, наивысшего уровня, как младший его современник Вольфганг Амадей Моцарт.
Уже этого, сугубо творческого сопоставления было достаточно для появления и существования доныне, в различных вариациях, скажем, от А.С. Пушкина до П. Шеффера, легенды о злодействе Сальери. Но Дмитрий Еременко сыграл не только «творческую зависть» преступного накала.
Вольфганг прославлен с юности, ему рукоплескал не только родной Зальцбург, но и Париж, и Рим, и Милан, и Мюнхен, и власти предержащие осыпали его наградами, и не было никакой нужды считать деньги.
К тридцати годам, когда он оказывается в Венской королевской опере, весьма консервативном театре, происходит его встреча с Антонио Сальери. Моцарт легок, подвижен, остер на язык, не считается ни с авторитетами, ни с рангами, ни с тратами, влюбчивый, чувствительный и чрезвычайно обаятельный и с первых же венских постановок, особенно «Женитьбы Фигаро», пользуется огромным успехом у публики. В том числе у девиц и дам, хотя, видимо, искренне любит жену, очаровательную Констанцию. Все это, вплоть до трагического финала, точно и убедительно сыграно Андреем Пензиным.
Все в Моцарте как бы контрастно, противоположно Сальери - и далеко не в меньшей степени, чем очевидное музыкальное превосходство, становится причиной и его зависти, и смертельной ненависти. И срабатывают, что интересно передано Дмитрием Еременко, его безжалостность и все названные выше умения и способности Антонио...
Пересказывать этапы интриги, как, впрочем, и весь спектакль, не имеет смысла. Нужно видеть и слышать. Особенно слышать - великая музыка Моцарта и во фрагментах звучит замечательно.