Риски на высоких оборотах

«Б.О» провел конференцию FinLEGAL 2024: Залоги. В ходе мероприятия разгорелись дискуссии по процедурам и методам, которые, казалось бы, отработаны и уже не вызывают сомнений на рынке

Вкалывают роботы, а не человек

Сомодератор мероприятия Николай Вольхин сообщил, что в сегменте микрокредитования МСБ (сделки с чеком 20–100 млн рублей) «видны упрощение процесса финансового анализа, введение модельной системы, перенесенные из розничного скоринга». Также он наблюдает предпосылки к созданию предодобренных продуктов при выдаче 100–500 млн рублей.

«Формируется очевидный тренд на беззалоговое кредитование. Идет активная борьба за клиентов, за средние и крупные чеки», — заметил спикер. Финансовые организации переходят на предодобренные залоги, что подразумевает отказ от экспертизы на этапе кредитования и от участия клиентов до момента установления лимита.

Павел Юров (Россельхозбанк) и Николай Вольхин (Банк «Зенит»). Фото: «Б.О»/Надежда Дьякова

«Сектор МСБ показывает значимые риски в связи с бесконтрольной нагрузкой оборотными средствами их со стороны банков с формальными требованиями по снижению нагрузки на отчетные даты», — констатировал Николай Вольхин.

Спикер озвучил перспективные тренды в экспертизе:

технологии дополненной реальности; машинные инструменты + AI + нейросети;
ЦФА;
коллаборация федеральных банков, Росреестра, Кадастровой палаты и маркетплейсов.

Зоны роста в этой сфере: использование в оценке типовых залогов, оптимизация клиентского пути, валидация цифровых данных банками.

А для осуществления контроля актуальны:

интернет вещей;
аналитика на основе ИИ;
децентрализованные клиентские предложения;
будущее обеспечивают машинный мониторинг, круглосуточный контроль, минимальное участие сотрудников.

Перераспределение гарантий

«Кредитование МСБ растет три года. В Москве годами портфель кредитов с субсидиями и гарантиями был 3 трлн рублей, сейчас — под 4 трлн», — привел статистику исполнительный директор «Фонда содействия кредитованию малого бизнеса Москвы» Антон Купринов.

Антон Купринов (Фонд содействия кредитованию малого бизнеса Москвы). Фото: «Б.О»/Надежда Дьякова

В портфеле структуры сейчас 50–60% — торговые компании, которым нечего передать в залог: все в аренде и в лизинге. А гарантийный механизм в рамках трехстороннего договора позволяет переложить 70% риска на государство. При дефолте работает четкий алгоритм рассмотрения заявления от банка: выплаты из фонда предоставляются банкам через неделю, рассказал Антон Купринов. Он сообщил, что споры бывают, но в организации предпочитают не судиться. Оборотная сторона такой политики: ожидаемый рост страховых выплат банкам в текущем году до 1 млрд рублей, в 2023 году показатель составил 300 млн. «Кредитование разогналось, банки заходят на более рискованные поляны», — объяснил Антон Купринов.

Фонд теперь заключает 3,5 тыс. договоров в год, раньше их было 300–400. «Отрасли, на которых важно сфокусироваться, выбирает Москва. Средний размер кредита снизился до 20 млн рублей, чеки падали, поскольку мы уводим сделки в онлайн-режим. Максимальная доступная сумма — до 100 млн рублей. Крупные заявки уходят на федеральный уровень — в Корпорацию МСП», — обозначил изменения политики господдержки МСБ Антон Купринов.

Дешевые залоги — устаревшие стереотипы

Выступление представителей электронных торговых площадок (ЭТП) запустило бурную дискуссию о качестве оценки банковских залогов.

Никита Кайгородов, руководитель дирекции имущественных торгов компании «Сбер А», считает, что ЭТП — маркер самых негативных гипотез залоговиков: там подтверждается объективная рыночная цена имущества на момент его продажи.

Никита Кайгородов («Сбер А»). Фото: «Б.О»/Надежда Дьякова

В пример спикер привел недвижимость: верифицировать стоимость по открытым источникам бессмысленно, а информацию по сделкам в силу законодательных ограничений оценщики не принимают в расчет. Задача — отталкиваться от нее и дисконтировать на риск, уверен Никита Кайгородов. «Федеральные площадки позволяют парсить данные, на основе которых интеграторами делается аналитика. В момент принятия решения это может стать хорошим индикатором определения объективной стоимости залога», — убежден представитель ЭТП.

Нейросети — зона риска?

Раскритиковал оценочную методику сопоставления данных по публичным предложениям и Тимур Насретдинов, генеральный директор Центра дистанционных торгов.

«Нейросети позволяют подстегнуть процессы принятия решений. Но ИИ делает нас заложниками информации. На АВИТО — список не реальных предложений продавцов недвижимости, а их фантазий. Реальные сделки могут заключаться по совершенно другим ценам. Нейросети же анализируют весь массив данных, а также работают по алгоритмам и могут не успевать за рынком. Машина — это функция. Мы как эксперты можем понять, как подстегнуть сделки, применить экспертность ради более творческих решений. Надеюсь, мы не будем рабами нейросетей. Как хорошо, что есть ИИ, как плохо, что не в наших интересах»!

Тимур Насретдинов (Центр дистанционных торгов). Фото: «Б.О»/Надежда Дьякова

По словам спикера, маркетплейсы по торгам позволяют объединить информацию по всем видам активов. Покупатель может пользоваться аналитикой ЭТП, интеллектуальным поиском и подпиской, вовремя получая сведения, что подходящий под запрос объект появился на торгах, — перечислил Тимур Насретдинов. — А брендированные витрины позволяют снизить расходы банков на собственные платформы, собрать аналитику продаж, отчитаться о запросах покупателей, понять, что и почему не продано».

Николай Вольхин в ответ на это сообщил, что предложения на маркетплейсах оценщики рассматривают как оферту от продавца, которую надо занижать, а данные от ЭТП — как нерыночные условия вынужденной продажи, отношение к ним осторожное.

Азарт — плохой советчик

Сомодератор Павел Юров напомнил, что существует бизнес по выкупу проблемных активов с последующей перепродажей их «за совершенно другие деньги, по рыночной стоимости, на которую опираются залоговики».

Судя по ответу Никиты Кайгородова, пора отказываться от стереотипа, сформированного годами, — что все проблемное дешево. «Клиенты, наверное, на это надеются. Но ситуация меняется: торги перестают быть возможностью для узкой группы лиц, становятся понятными для масс. Вовлекается большее количество участников, работает механизм реального рыночного торга», — заверил представитель «Сбер А».

Участники и спикеры конференции тут же стали делиться кейсами, как покупатели на торгах переплатили и теперь не могут продать активы, причем речь шла не только о физлицах.

«Клиенты бьются за имущество, входят в азарт и переплачивают. Поэтому у нас запрещены казино», — заметил Тимур Насретдинов. Он сообщил, что площадка обучает потенциальных покупателей торгам, чтобы расширить пул их участников.

Голландская модель: проникновение

Николай Вольхин предложил определиться с термином «торг»: есть же голландские аукционы на понижение, английские на повышение и т.д.

Никита Кайгородов рассказал, что система голландского аукциона вводится во все элементы торгов, включая федеральную приватизацию, и он надеется, что «введется и в банкротстве». Никита Кайгородов сообщил, что часто по итогам голландского аукциона цена выше, чем на предыдущем этапе, где имущество вообще не продали.

Фото: «Б.О»/Надежда Дьякова

Тимур Насретдинов поделился схемой «публичного голландского аукциона», где использованы элементы и понижения, и повышения, а также прямой продажи. Если претендент всего один, можно быстро заключить сделку, а продавцам важно ускорить процесс избавления от активов. Впрочем, по словам эксперта, иногда согласование деталей процедуры внутри финансовых структур занимает месяцы, а реализовать ее невозможно. Тимур Насретдинов предлагает банкирам прислушиваться к советам ЭТП на стадии планирования.

Что до рыночности цены по сделке, то наименее выгодны торги по банкротству. Чем меньше сложностей в виде судебных обременений, поляризации сторон и нежелания арбитражных управляющих сотрудничать, тем лучше финансовый результат продаж. И в этом процессе важную роль играет кредитование под залог приобретаемого на открытом аукционе имущества. Никита Кайгородов фиксирует нарастающий тренд и указывает на важное преимущество: «Это юридическая защита риска титула: если покупатель ушел в банкротство, то в течение трех лет предметом спора является не само имущество, а деньги».