С 6 по 9 июня в 27 государствах — членах Европейского союза состоялись выборы 720‑местного Европейского парламента (ЕП). Их результаты окажут прямое воздействие на политическое соотношение сил в Евросоюзе.
ФОТО Рixabay
Дело не только в Европарламенте
С далекого уже 1979 года Европарламент избирается параллельно всеобщим голосованием, за редким исключением — по пропорциональной системе выборов. Начинали в свое время в девяти странах-членах, теперь вот в ЕС состоит в три раза больше государств.
После того как в первой половине 1990‑х гг. вместо Европейского экономического сообщества появился уже не только экономический, но и политический союз — нынешний ЕС, согласно оформившему его Маастрихтскому договору, Европейский парламент получил статус «со-законодательного» института, наравне с Советом Евросоюза — учреждением, в котором действуют представители исполнительной власти стран-членов.
При этом сферы компетенций ЕП за последние три десятилетия регулярно расширялись. Конечно, Европарламент так и не стал полноценным и единственным законодательным органом в ЕС, но возможности влияния на принятие экономических решений, заключение внешних договоров Евросоюза, одобрение директив, формирование бюджета — все это у него, безусловно, имеется. Кроме того, согласно действующим европейским договорам, именно депутаты ЕП назначают своим голосованием европейских «министров» — председателя и членов Европейской комиссии (ЕК), кандидатуры которых в свою очередь предлагают страны-члены. Также евродепутаты одобряют кандидатуру на должность председателя Европейского совета, объединяющего глав государств и правительств стран-членов.
Не прямо, конечно, но результаты европейских выборов явно влияют на соотношение сил в той же ЕК. Во всяком случае в последние годы существует практика, заключающаяся в том, что председателем комиссии избирают политического деятеля, представляющего наиболее влиятельную европейскую политическую партию. ЕС отличается от абсолютного большинства межгосударственных региональных объединений в мире не только тем, что имеет свою валюту и практикует прямые выборы в свой парламент. В масштабе Евросоюза действуют транснациональные политические партии, которые играют главенствующую роль внутри ЕП. Но также к этим партиям принадлежат, как правило, и большинство европейских комиссаров.
Впрочем, европейские выборы важны не только в силу всевозрастающей роли ЕП в жизни единой Европы. Как отмечает известный специалист по европейской политике профессор Брюссельского свободного университета Паскаль Дельвит, «в условиях, когда у многих в Европе появляются мысли о «дефиците демократии», именно прямые и плюралистические выборы в общий парламент дают рядовому жителю Старого Света возможность оказать воздействие на европейскую политику».
Пощечина властям
Являясь индикатором общественных настроений, все же в большинстве случаев евровыборы не в полной мере отражают политические настроения в отдельно взятых странах. Прежде всего потому, что статистика свидетельствует: на парламентские выборы в своих государствах люди приходят куда как более охотно, чем на избрание депутатов ЕП. Притом что власти стран-членов вместе со средствами массовой информации немало сделали, чтобы убедить избирателей прийти на участки, общая явка по ЕС составила в этот раз всего 51 %, практически столько же, сколько и пять лет назад. Скорее всего, чуть большее число молодых европейцев участвовали в голосовании; в таких странах, как Германия, Австрия, Бельгия, Мальта, возможность избирать получили граждане с 16 лет.
Зачастую выборы в ЕП служат избирателям возможностью «наказать» тех, кто в их странах находится у власти. В данном случае такое тоже произошло, хотя не менее чем в половине случаев первое место заняли как раз правительственные партии. Однако стоит согласиться с точкой зрения профессора парижского института «Сьянс По» Марка Лазара, считающего, что «для будущего ЕС всегда очень важно, как меняются политические настроения в Германии и Франции, двух ключевых столпах союза».
И вот тут‑то как раз для «партий власти» вышел полный конфуз. Во Франции центристский пропрезидентский список с огромным трудом занял второе место, получив только 14,4 % голосов и более чем вдвое уступив главным политическим соперникам из крайне правого Национального объединения (НО). Никто из политологов не ожидал, что президент страны Эммануэль Макрон поздним вечером 9 июня в ответ на очень неутешительные результаты голосования для его лагеря объявит согражданам о роспуске нижней палаты французского парламента и о назначении на 30 июня и 7 июля досрочных парламентских выборов. Пожалуй, это можно считать первым прямым и конкретным последствием только что состоявшихся евровыборов.
В соседней Германии государственные руководители были явно менее эмоциональны, но и тут итоги европейских выборов для властей совсем не утешительны. Все три представленные в федеральной правительственной коалиции партии потеряли своих избирателей, в совокупности получив поддержку немногим более 30 % избирателей. При этом старейшая партия страны, Социал-демократическая партия Германии, к которой относится канцлер Олаф Шольц, заняла лишь третье место с весьма позорным результатом 13,9 % голосов.
На фоне Франции и Германии вовсе неплохо смотрится основная правительственная партия в Испании, где за социалистов отдали голоса 30 % избирателей. Но и в этой стране победу одержала оппозиционная Народная партия, что говорит о не очень прочном положении премьер-министра Педро Санчеса. Пожалуй, из ведущих стран Европы только в Италии «премьерская партия» (правоконсервативные «Братья Италии») добилась триумфа на июньских европейских выборах.
Кто там шагает правой?
Самые разные социологические опросы, которые предшествовали этим выборам, говорили о том, что новоизбранный состав ЕП станет, пожалуй, наиболее правым в своей истории. Такая тенденция в Европе длится уже давненько, и выборы в ЕП в 2014 и 2019 гг. ее как раз подтверждали. То, что в очень многих странах тема роста легальной, а особенно нелегальной иммиграции стала первостепенной в ходе предвыборных дискуссий для общественного мнения, безусловно, сыграло на руку радикальным правым силам. Так же, как и темы безопасности, сохранения национальной идентичности и суверенитета, по которым у крайне правых партий всегда есть что сказать.
Тенденция роста правых настроений характерна для самых разных стран ЕС, но сегодня, пожалуй, Франция и Италия вышли в число лидеров среди стран, где крайне или радикальные правые силы стали играть главную роль в обществе. Однако тут стоит сказать и о том, почему в итоге оказался ошибочным прогноз западноевропейских социологов — они полагали, что радикальные правые после евровыборов станут третьей политической силой в ЕП после правоцентристов и социал-демократов.
Прежде всего это связано с тем, что среди «жестких» правых сегодня в ЕС существует явная конкуренция двух панъевропейских партий — возглавляемой премьер-министром Италии Джорджией Мелони Партией европейских консерваторов и реформистов (ПЕКР; она заметно расширила свое представительство, доведя число евродепутатов до 76) и крайне правой партии «Идентичность и демократия» (ИД), в которой ведущее место принадлежит французской партии НО, получившей на евровыборах более 31 % голосов. Группа ИД, наоборот, лишилась 15 мандатов и будет располагать в новом составе Европарламента 58 депутатами.
То есть конкуренция между правоконсерваторами и крайне правыми как раз и привела к тому, что им не достается место на «пьедестале» Европарламента (хотя замечу, что время для дополнительного вступления в разные депутатские группы ЕП еще есть). Естественно, тут дело не только в личных амбициях лидеров ПЕКР и ИД. Если между этими формациями нет серьезных разногласий по вопросам иммиграции, социальной политики, защите семейных ценностей, то, например, по вопросу об отношении к евроатлантизму, как и российско-украинскому конфликту, разногласия существуют очень значимые. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан считает, что «сила правого движения в Европе зависит прежде всего от Джорджии Мелони и Марин Ле Пен».
Очевидно: если сближение между ИД и ПЕКР станет реальным, то в Европарламенте со временем может появиться мощная, объединяющая 150, а то и больше человек депутатская группа. Кстати, как ни странно, поспособствовать этому в будущем мог бы внешний фактор. Дело в том, что и в рядах ПЕКР, и в ИД немало сторонников Дональда Трампа. В случае если он во второй раз будет избран американским президентом, консолидация радикальных правых сил в Европе пошла бы, возможно, более быстрыми темпами.
Ослабленный статус-кво
А пока можно согласиться с точкой зрения известного российского политолога Федора Лукьянова о том, что «состав представительного органа Евросоюза изменился не кардинально, партии мейнстрима сохранили контроль и способность между собой решать вопрос распределения кресел в Еврокомиссии». Действительно, лидирующая тройка панъевропейских партий остается пока без изменений.
Опережающая в последние годы конкурентов как по числу мандатов в ЕП, так и по «партийному» представительству в ЕК правоцентристская Европейская народная партия (ЕНП) сохраняет статус первой политической силы в ЕС, проведя в новый состав Европарламента 189 представителей. По многим вопросам (борьба с нелегальной иммиграцией, организованная преступность, активная семейная политика) точка зрения ЕНП вполне созвучна позиции консерваторов. Но на уровне институтов Евросоюза правоцентристы наотрез отказываются от сотрудничества с крайне правыми кругами и предпочитают, как и в прошлом, распределять ответственность с социал-демократами и либералами. В одной из стран ЕС, Румынии, представленные в ЕНП и Партии европейских социалистов (ПЕС) даже создали совместный избирательный блок. В общем, данный результат должен, по идее, позволить Урсуле фон дер Ляйен, представляющей ЕНП, переизбраться во главе Еврокомисии. Но при одном условии: возглавляемое социал-демократами немецкое правительство должно будет снова предложить ее в члены ЕК…
Что же касается европейских социал-демократов, то они хоть и продолжают «движение вниз» (их депутатская группа «Прогрессивный альянс социалистов и демократов» потеряла почти два десятка мандатов), но прежнего запаса пока хватает на второе место. ПЕС провела по итогам июньских выборов в ЕП 135 депутатов. В ряде стран (Португалия, Румыния, Испания, Швеция) левоцентристы выступили весьма успешно, что позволило им избежать худшего. Почти сохранили свои позиции, добившись 39 кресел, «объединенные левые» — депутаты от коммунистических, левосоциалистических и левопопулистских партий.
Два наиболее очевидных проигравших в ходе выборов — это те силы, которые еще пять лет назад позиционировали себя как наиболее эффективную альтернативу крайне правой опасности: либеральная группа «Обновляя Европу» (она хоть и остается пока с 79 мандатами третьей силой в ЕП, но лишилась почти 30 мандатов) и «зеленые» (сумели в этот раз провести 53 евродепутатов, но при этом потеряли свыше 20 мест).
Однако говорить об окончательном «портрете» Европарламента-2024 еще рано. Дело в том, что примерно 90 европейских депутатов на данный момент не записались ни в одну из депутатских групп. Поэтому вполне возможно, что в стенах ЕП появится новая фракция или изменится соотношение сил между уже существующими группами.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 112 (7688) от 21.06.2024 под заголовком «Европа правеет».