В феврале 2011 года Дмитрий Медведев, который на тот момент занимал пост президента Российской Федерации, наградил экс-министра геологии СССР Евгения Козловского почётной грамотой «за заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу». Однако тот отказался принять её. Такая неожиданная реакция вызвала, мягко сказать, удивление.
Своё решение Евгений Александрович объяснил тем, что руководство страны не выполняет свою задачу по восполнению ресурсной базы. Словом, положение в отечественной геологии не располагает к празднику.
По мнению Козловского, полтора-два десятилетия после развала Советского Союза геологоразведочные работы вообще не велись, что привело к разрушению профильной службы. То есть фундаментом экономического роста, произошедшего после перехода нефтегазовых компаний под контроль государства, стала ресурсная база, созданная еще в далекие 70-е и 80-е годы.
Позволить себе критику политики страны в сфере обеспечения национальной минерально-сырьевой безопасности мог только человек, который заложил ту самую базу. За 14 лет его руководства министерством (1975-1989) минерально-сырьевой потенциал страны вырос в 2 раза, объем геологоразведочных работ – в 3,8, объем бурения на нефть и газ – в 2,6. Неслучайно на указанный период приходятся крупные открытия многих видов полезных ископаемых - нефти в Западной Сибири, алмазов близ Архангельска, олова на Дальнем Востоке. С его именем связаны организация бурения уникальной Кольской сверхглубокой скважины, создание поисковой системы «космос — воздух — Земля — скважина» и многие другие достижения. «Так совпало», - не без иронии подмечал Евгений Александрович.
Геология, как известно, научно-производственная отрасль, и производственнику в ней гораздо больше уважения, нежели исключительно ученому человеку. Академик Александр Сидоренко, передавая Козловскому свой пост, который занимал 13 лет, грустно отметил:
«Я пробыл министром, но так и не стал им. А почему? Я не пропахал в геологии так, как положено». Он знал, что приемник – его противоположность.
Когда Евгения Александровича в 1975 году перед назначением пригласили к Косыгину, глава правительства в своем кабинете в Кремле сказал:
«Наверное, я с тобой сейчас не буду говорить о деталях, тебе надо вникнуть в отрасль. Хотя… чего вникать, ты же в ней вырос».
Козловский родился 7 мая 1929 года в селе Довск Белорусской ССР в семье учителей. К началу Великой отечественной войны ему едва исполнилось 12 лет. Отец, директор школы, погиб в сорок первом. Позже немцы расстреляли почти всех родных - дедушку, бабушку, тетю, брата, сестру. Дядю повесили — он в Рогачеве пытался взорвать молокозавод. Мать, удостоенная до войны звания лучшей учительницы Белоруссии, стала партизанкой и скрывалась. По сути, Евгений с сестрой стали беспризорниками. Чтобы как-то выжить, они прибились к партизанскому отряду. Всю последующую жизнь он считал этот тяжелейший военный период одним из важнейших этапов своей биографии, воспитавших характер.
Под влиянием войны Евгений Александрович поступил в Минское артиллерийское училище, окончил его с серебряной медалью, но в академию не пошел. Переломным стал поход в клуб на 4-м курсе, где курсантам показывали фильм о геологах Дальнего Востока. Удивительная атмосфера поисковых экспедиций привлекла парня, в 1948 году он демобилизовался и поступил в Московский геологоразведочный институт.
Сразу после получения диплома, Козловский рванул на долгожданный Дальний Восток, где на разведке Гаринского железорудного месторождения прошел путь от помощника бурового мастера до главного инженера. Большая часть рабочих - бывшие заключенные, попавшие в экспедицию после амнистии 1953 года. Пригодилась и партизанская, и армейская школа.
«Мог и топор в руки взять, и в морду при случае заехать, и заставить работать», - вспоминал Евгений Александрович, которому тогда исполнилось всего лишь 25 лет.
Затем другая геологоразведочная экспедиция – севернее Комсомольска-на-Амуре разведывали месторождение олова Солнечное. Условия, даже по меркам бывалых геологов, жесточайшие. Но главный инженер Козловский смог набрать коллектив единомышленников из лучших буровиков, геофизиков и других рабочих, трудившихся с ним в Гаринской экспедиции. Работы развернули в полном объеме, и, кроме того, строили электростанции, поселки с детсадами и школами, создавали инфраструктуру.
Результаты не заставили долго ждать: за 2,5 года полностью разведали месторождение и попутно открыли еще 5 аналогичных. Это был настоящий прорыв. Если на начальном этапе месячная норма проходки штольни не доходила до 20 м, то впоследствии проходили до 250 м в месяц, что было зафиксировано как всесоюзный рекорд проходки одним стволом. Комсомольский оловорудный район стал крупнейшим в Союзе. Экспедиция получила орден Трудового Красного Знамени, а Козловский с коллегами - Ленинскую премию.
Вот что имел ввиду академик Сидоренко, говоря о пути развития настоящего министра геологии СССР.
Кстати, гораздо позже сын Евгения Александровича - Александр, тоже геолог, семь лет проработал в Республике Якутия. Как-то управляющий делами Совета министров СССР Михаил Смиртюков спросил с юмором:
«Слушай, а чем провинился у тебя сын, что ты его сослал на Алдан? У других сидят дети, кто в посольствах, кто в Швейцарии, кто еще где-то. А ты своего на Алдан определил. Зачем?»
Козловский был убежден:
«Для того, чтобы через семь лет он явился подготовленным геологом, пройдя эту школу».
На Дальнем Востоке он трудился 10 лет. На основе методов бурения в высокогорье, без воды, с очисткой забоя воздухом, примененных им при разведке Солнечного, во время отпуска он написал и защитил диссертацию.
В 1965 году Козловского перевели в Москву на должность начальника Технического управления Министерства геологии РСФСР. Начался новый этап в профессиональной деятельности. За последующие 10 лет он инициировал и руководил масштабными научными исследованиями в области ведения геологоразведочных работ, разработки новой буровой техники и прогрессивных технологий. Например, во Всесоюзном НИИ методики и техники разведки разрабатывались опытные образцы первой в мире роботизированной установки для бурения на Луне с доставкой грунта на Землю.
В 1975 году опытного производственника, доктора технических наук, профессора, директора Всесоюзного НИИ экономики минерального сырья и геологоразведочных работ (ВИЭМС) АН СССР назначили министром. В определенном смысле это был совершенно логичный и правильный шаг.
«Дорога от рабочего до министра была определена советской системой подготовки, воспитания и выдвижения кадров. В ходе работы тщательно изучался каждый человек. Как говорится, по его деловым и моральным качествам. Ошибки, конечно, бывали, не без этого. Но всё-таки надо признать, что система подбора кадров была отработана до тонкостей и действовала эффективно», - объяснял Козловский, как человек без протекции и удачных родственных связей мог дорасти до таких карьерных высот.
Откровенно отвечал он и на каверзные вопросы корреспондента ТАСС, касающиеся доходов членов правительства:
«При Косыгине зарплата министра составляла 700 рублей. Буровой мастер в Тюмени, ближе к Северу, получал 1000–1200 рублей. Средняя зарплата в геологии тогда была не ниже 300 рублей. Короче говоря, у министра была зарплата выше средней в два-два с половиной раза. Была госдача, напоминающая сарай по сравнению с сегодняшними дачами».
Значение имела мотивация, и она не сводилась к личному обогащению.
«Я зарабатываю не для себя, а для того чтобы, помогая развивать науку, через науку развивать свою страну - Россию, свой дом, своих земляков», - отмечал истинный патриот Евгений Козловский.
В советские годы министров считали «хозяйственниками». Надо сказать, что хозяйство у Евгения Александровича было поистине огромным: порядка 650 геологоразведочных экспедиций, от 700 до 800 тысяч человек, 50 НИИ, 80 научно-производственных объединений, отраслевой флот в 400 кораблей. Главной задачей ставили открытие новых месторождений. И глава геологической службы СССР в период с 1975 по 1989 годы с ней справился блестяще, внеся неоценимый вклад в создание крупнейшей в мире минерально-сырьевой базы и обеспечив прочный фундамент на десятилетия вперед.
Евгения Александровича часто отправляли с миссиями за рубеж.
Он первым из советских министров встречался с президентом Афганистана Нур Мухаммедом Тараки после произошедшей в стране Апрельской революции 1978 года, приезжал с визитом к первому президенту Мозамбика маршалу Самору Машелу (Советский Союз разведывал там угольное месторождение Панде), выступал на торжественной церемонии открытия нефтегазовых месторождений в Йемене в 1987 году.
«Все те четырнадцать лет, что Евгений Александрович стоял у штурвала министерства, многочисленные отряды геологов, буровиков, геофизиков занимались изучением недр и открытием новых месторождений. Они делали всё возможное для того, чтобы прирастить запасы природных ресурсов для будущих поколений. Потому что их руководитель твердо верил: для того, чтобы добывающая промышленность стабильно развивалась, необходимо на каждую тонну извлечённых из недр ресурсов прирастить полторы», - вспоминает Владимир Литвиненко, ректор Санкт-Петербургского горного университета, с коллективом которым связывали Козловского многолетние сотрудничество и дружба.
Последний визит Евгения Александровича в Горный университет состоялся в октябре 2013 года. Тогда на Учёном Совете прошло обсуждение «Российской геологической энциклопедии» в 3-х томах, выполненной под его руководством. Этот труд был представлен на соискание премии Правительства РФ в области науки и техники. Совет единогласно принял решение о том, что он достоин присуждения столь высокой награды.
После ухода с поста, он сконцентрировался на подготовке инженерных и научных кадров - преподавал в МГРИ, был вице-президентом Российской академии естественных наук, президентом Ассоциации геологических организаций, членом Правительственной комиссии по вопросам топливно-энергетического комплекса.
В 2022 году Евгения Козловского, чей период руководства профильным министерством называют «золотым веком геологии», не стало.