Всеми любимая народная артистка – о роли в новом фильме «Свет», а также о своем отношении к профессии и нелюбимой части работы.
В ее исполнении очаровательны даже Шапокляк и Баба-яга. Причем Елена Яковлева – актриса такого уровня, что любая роль в ее исполнении приобретает значимость и особые краски. И нет амплуа, которое ей бы не подошло. Поэтому сколько бы ни снималась и ни играла на сцене эта выдающаяся артистка – всегда будем считать, что мало. Только что в онлайн-прокат вышел фильм «Свет», где она исполнила главную роль, и по такому случаю мы с ней встретились и узнали все о новых проектах и о методах работы звезды.
Ваша героиня в драме «Свет» находится на пороге 60-летия и подводит итог жизни, но вы, честно говоря, с этим возрастом никак не ассоциируетесь…
— Мне сейчас в основном и предлагают роли бабушек, мам взрослых детей. О Джульетте уже не мечтаю. (Смеется.) Выше или ниже возраста все равно не прыгнешь. Предложение Антона (режиссер «Света» Антон Коломеец, – КР) было очень заманчивым и интересным, поэтому я с удовольствием согласилась. Вообще интересно работать с молодыми режиссерами – у них нетривиальный творческий подход.
А пробы остались в вашей жизни или репутация делает свое дело?
— Ой, нет, пробы не люблю, честно скажу. Посмотреть на режиссера с удовольствием прихожу, а самой пробоваться не хочется.
Вам быстро удалось поймать характер героини, ведь она эмоционально закрытый человек?
— Антон писал Татьяну Сергеевну со своей мамы и немного мне о ней рассказал. У меня было ощущение, что я ее почувствовала. И потом у него как у режиссера очень хорошее чутье на правду, поэтому все практически сразу получилось. Иногда опиралась на свои внутренние переживания, которые ложились на материал и которыми я, конечно, ни с кем не делилась. Но в основном мы разговаривали. Несмотря на то что Антон и режиссер, и автор сценария, он шел на компромиссы. Если были какие-то находки с моей стороны, соглашался. Не бился головой о стенку и не объяснял, кто тут начальник, а кто подчиненный. У нас был такой хороший союз.
Ключевая черта героини в том, что эмпатия перекрывает ее собственные чувства. Вы с ней в этом похожи?
— Нельзя думать только о себе или только о других. Я не такая.
С молодыми режиссерами все ясно. А как работается с молодыми артистами?
— Когда я начинала, а это было довольно-таки давно, на съемочной площадке все были вместе. Если тебя включали в свой круг общения, это был просто праздник – сидеть и слушать, раскрыв рот, о чем говорили Иннокентий Смоктуновский, Олег Ефремов, Юрий Богатырев, Наталья Гундарева. Я каждый день была под впечатлением от их рассказов, от их жизни. А сейчас все в своих вагончиках, все с мобильными телефонами, от которых они не отрываются.
За вашу весьма внушительную карьеру наверняка случались и перерывы в съемках. Отношение к профессии они не изменили?
— У меня особых простоев не было, если не считать того, что в театре бывали большие паузы. Но я же понимаю, что невозможно каждый год выпускать какую-то премьеру в репертуарном театре. А ожидание чего-то… Это, в общем-то, хорошо – идет какой-то накопительный момент. Я это воспринимала как возможность – больше читаешь, больше мечтаешь. Поэтому для меня это тоже плодотворное время.
Для вас работа на сцене – больше для души или для профессии?
— Это баланс, безусловно. Без театра невозможно. Но и без кино тоже.
Обратная связь от зрителя важна и в кино?
— Вы знаете, когда после какой-нибудь кинопремьеры выходишь, а все смотрят тебе в глаза, улыбаются, здороваются и благодарят – это уже определенная награда.
В вашей фильмографии несколько вех – от ранних фильмов до «Интердевочки», от «Каменской» до современных блокбастеров. В каком отрезке времени было интереснее существовать с актерской точки зрения?
— Конечно, я боготворю тот период времени, когда работала с Петром Ефимовичем Тодоровским над «Интердевочкой». Это был какой-то фантастический альянс! И я очень сильно скучаю без такого кино. Но надо приспосабливаться и к тому, что сейчас происходит. Поэтому пытаюсь. (Улыбается.)
Сейчас в российском кино настоящий бум сказок, и вы, можно сказать, стояли у истоков этого тренда…
— Я счастлива, что так случилось. Потому что сказки были забыты, довольно долго ничего хорошего и интересного на эту тему не снималось. Благодаря Диме Дьяченко случились и «Последний богатырь», где я Баба-яга, и «Чебурашка», где я играла Шапокляк. Хорошо и душевно работалось, надеюсь, что будет продолжение.
Вы как раз сейчас играете в продолжении – сериале «Последний богатырь. Наследие». Есть отличия от полного метра?
— По моим ощущениям, это как полный метр. Очень подробная, серьезная работа режиссера Антона Маслова. Он с большой любовью относится к материалу, несмотря на то, что это не его детище, ведь в сериале есть несколько уже существующих персонажей.
Как ваша Баба-яга, например. Рады вернуться к этому образу?
— Особых психологических затрат нет, Баба-яга – все-таки сказочный персонаж. Вот грим тяжелый, через него сложно мимически пробиться. Его хочется преодолеть, чтобы лицо было не заклеенным, а более подвижным, чтобы можно было проявить больше эмоций. И слава богу, что зеленого фона не очень много. (Смеется.) В основном настоящие декорации и природа.
Бабу-ягу вы уже сыграли в нескольких проектах. Как не уставать от повторов ролей?
— Этого в первую очередь должны добиваться сценаристы и режиссеры, которые хотят иначе преподнести того или другого персонажа. Например, в «Склифосовском» у моей героини все время что-то происходит, она не ограничена операционной и кабинетом начальника, в ее жизни есть и серьезные человеческие изменения. В «Каменской» тоже. Поэтому мне не скучно.
А профессиональный страх испытываете на площадке или сцене?
— Если бы боялась, я бы, наверное, не работала.
Ваша жизнь расписана по минутам – гастроли, съемки. Как удается сохранять гармонию в таком ритме?
— Я просто знаю, что чему-то постоянно наступает конец. (Улыбается.) И знаю, что через какое-то время буду скучать по тому, что происходило. Поэтому не тороплю эти моменты. Не плачу, не жалуюсь. Надо жить сегодняшним днем и наслаждаться тем, что сейчас можно сделать.
Есть ли у вас нелюбимая часть работы?
— Это ранние подъемы. (Смеется.) Сегодня у меня, например, хороший день: я закончила съемки, а еще двух часов нет, а завтра с десяти утра. Завтра вообще прекрасный день!
А любимая?
— А любимая – это все остальное. (Смеется.)