Иран после гибели президента и накануне внеочередных президентских выборов

Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук

Трагедия в горах

19 мая на северо-западе Исламской Республики Иран (ИРИ) в горной местности, недалеко от границы с Азербайджанской Республикой потерпел катастрофу вертолёт. На его борту находились восемь человек: президент ИРИ Эбрахим Раиси, министр иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиан, губернатор иранской провинции Восточный Азербайджан Малик Рахмати, представитель верховного лидера в этой провинции имам пятничной мечети Тебриза аятолла Сейед Мохаммад Али Аль-Хашем, глава службы безопасности президента, генерал КСИР Мехди Мусави и три члена экипажа. Все погибли. Трагедия произошла, когда официальные лица возвращались с торжественного мероприятия, на котором Э. Раиси вместе с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым открывал плотину на реке Аракс.

Разбившийся вертолет был американским Bell-212, построенным около 30 лет назад. Некоторые СМИ говорят о неслучайном характере катастрофы. Однако 29 мая иранское новостное агентство IRIB сообщило, что Генеральный штаб ИРИ представил официальный отчёт по расследованию катастрофы, в котором исключается возможность диверсии. В документе также указано, что никаких свидетельств ЧП на борту, а также дефектов предполетной подготовки вертолёта, которые могли бы повлиять на полет воздушного судна, выявлено не было. Из этого следует, что наиболее вероятной причиной катастрофы стали ошибки пилотов в сложнейших погодных условиях в горной местности.

Гибель президента и иранская государственность

Политики и политологи всего мира обсуждают возможные последствия трагедии, в том числе вопросы устойчивости государственности в ИРИ. В этой связи дискутируется тема взаимосвязи президента с системой власти в Иране. Это действительно важный вопрос для понимания последствий трагедии.

Здесь необходимо констатировать, что Исламская Республика Иран – уникальное государственное образование современности. Его своеобразие заключается в некоторых, присущих только Ирану особенностях.

Система государственной власти в ИРИ состоит из двух структур – теократической, и общепринятых республиканских, несущих в то же время отпечаток исламских принципов.

Как в любой республиканской государственной системе, Конституцией ИРИ провозглашается разделение законодательной (парламент), исполнительной (правительство) и судебной ветвей власти. Однако над ними стоит выбранный узким кругом исламских клерикалов-экспертов из среды высшего шиитского духовенства Верховный руководитель страны. Ему принадлежит вся полнота власти в Иране – духовной, государственной, политической и военной. В качестве духовного лидера нации его называют Факих – глава шиитской общины; в качестве общегосударственного политического вождя – Рахбар – руководитель страны; в качестве военного лидера – Верховный главнокомандующий всеми вооруженными силами ИРИ.

При Руководителе действует несколько сугубо теократических институтов – исламские советы, управляющие различными сферами жизни в ИРИ. Все исламские органы в той или иной степени контролируют и направляют работу республиканских институтов в стране на основе соответствия их деятельности шиитским законам и нормам. Поэтому прямое влияние Верховного лидера распространяется на все стороны жизни ИРИ.

В этой властной государственной системе президент занимает второе место после Верховного лидера. Он возглавляет исполнительную власть – правительство. И, по сути, выполняет (со своим кабинетом министров), как правило, тактические задачи, поставленные ему Рахбаром, который со своей командой разрабатывает стратегию внутренней и внешней политики страны. Конечно, иранский президент относительно самостоятелен в выборе путей решения поставленных Лидером задач, но исключительно в рамках генеральной линии политики Рахбара. Конечно, конкретная политическая деятельность каждого из восьми бывших президентов ИРИ отличалась своими оттенками в диапазоне от радикально-консервативной до относительно либерально-реформаторской. Но такие нюансы при этом являлись следствием требований Верховного лидера, реагирующего таким образом на изменения внутренней социально-политической и экономической ситуации в стране или внешней военно-политической обстановки, складывающейся вокруг Ирана в тот или иной период.

Внеочередные президентские выборы

Безусловно, гибель президента Раиси потрясла Иран, добавила несколько унций нестабильности, как в высшие управленческие страты власти, так и в целом в иранское общество.

У власти возникли новые, причём судьбоносные проблемы, которые надо решать срочно. Однако при всём этом никакой критической ситуации не наблюдается. Согласно статье 131 конституции ИРИ, место погибшего президента занимает первый вице-президент с одобрения Верховного лидера, который имеет последнее слово во всех государственных вопросах.

Затем в течение максимум 50 дней Совет, состоящий из первого вице-президента, спикера парламента и главы судебной власти, должен организовать выборы нового президента.

Нынешним первым вице-президентом Ирана является 69-летий Мохаммад Мохбер, политик близкий к Лидеру аятолле Хаменеи и пользующейся полным его доверием. Не случайно в своё время он был руководителем финансово-экономической структуры находящейся под прямым контролем Верховного лидера Ирана - Штаба по выполнению указов имама (Сетад-е Эджра-йе Фарман-е Эмам, или коротко – Сетад). Это, по сути, фонд Верховного лидера. То есть г-н Мохбер хранил и надзирал за фондом Верховного лидера в размере (по данным Reuters за 2013 г.) $ 95 млрд. Именно г-н Мохбер будет курировать процесс внеочередных президентских выборов. Хотя сам отказался баллотироваться на этот пост, который является привлекательным для многих иранских политиков различной политической ориентации.

Здесь необходимо напомнить, что согласно законодательству ИРИ, президент избирается сроком на четыре года прямым всеобщим голосованием. Одно и то же лицо не может быть избрано главой исполнительной власти более двух сроков подряд. Кандидатом на пост президента должен быть гражданин Ирана в возрасте 40–75 лет, не имеющий судимости, имеющий ученую степень не ниже магистра, либо эквивалентную ей степень традиционных исламских школ, а также опыт работы на руководящих должностях в госучреждениях, безусловно преданный исламу, исламской революции, идеям имама Хомейни и политике аятоллы Хаменеи.

В Иране объявлено, что регистрация иранцев, желающих побороться за президентское кресло, проходившая с 30 мая по 3 июня закончилась, и в списке зарегистрированных 80 «кандидатов в кандидаты», из них четыре женщины.

Сама по себе регистрация на выборах еще не дает права на участие в них. Это лишь проверка формальных требований к кандидату. Главную же роль в отборе кандидатов играет своеобразное политико-идеологическое «сито» - один из исламских советов - Наблюдательный совет (или Совет хранителей (наблюдателей) Конституции — «Шоурайе негяхбане кануне асаси». Часто в СМИ этот орган называют Совет стражей, что не совсем корректно, поскольку порождает ассоциацию с Корпусом стражей исламской революции — КСИР, что совершенно неверно).

Главная задача Наблюдательного совета (НС), состоящего из 12 членов (шестерых представителей исламского духовенства и шестерых юристов), заключается в толковании конституции ИРИ и обеспечении соответствия всех решений парламента законам шариата, учению пророка Мохаммада и конституции ИРИ. Именно на этот Совет возложены задачи по наблюдению и контролю за выборами президента, меджлиса, за проведением общенациональных референдумов, а также за подлинностью их итогов. НС вправе отбирать, утверждать или отстранять соискателей в кандидаты, претендующих на победу в выборах, причем на всех уровнях и без объяснения причин принятых решений.

НС будет работать над утверждением кандидатур в течение пяти дней, при необходимости срок может быть продлен еще на пять дней. Ожидается, что НС опубликует список зарегистрированных кандидатов, допущенных до участия в выборах 11 июня. Их количество, по опыту прошлых выборов, может варьироваться от трех до десяти и даже более.

У утвержденных кандидатов будет около двух недель на предвыборную кампанию до дня выборов 28 июня. Если ни один из кандидатов не наберет более 50% поданных бюллетеней, то второй тур состоится 5 июля.

Какой же внутриполитический фон нынешних выборов?

Внутриполитический фон выборов

Внеочередные выборы президента Ирана 2024 г. проходят в сложнейшей внешне- и внутриполитической обстановке. Для лучшего понимания политических процессов, происходящих ныне в современном иранском обществе, необходимо кратко остановиться на политической системе в ИРИ.

Исламская Республика Иран на протяжении всех 45 лет своего существования отличалась повышенным градусом внутриполитической борьбы. Однако стоит отметить, что партии, политические организации, группировки, не согласные с учением аятоллы Хомейни, с принципами исламской революции и исламской республики, ушли в небытие в первые послереволюционные годы.

В современном Иране зарегистрированы более 250 «партий», большинство из которых, по сути, являются группами или клубами по интересам. Политическую борьбу они не ведут, а в лучшем случае выступают с различными заявлениями. Хотя около десятка организаций всё же занимаются активной политической деятельностью, но их сложно назвать партиями в общепринятом, энциклопедическом значении этого слова. Политическая терминология не способна точно и с достаточной объективностью диагностировать и объяснить политико-идеологические особенности существующих в ИРИ течений. Однако с допустимой долей условности их можно определить так: фундаменталисты, консерваторы и реформаторы.

Не вдаваясь в подробности, можно формально обобщающе констатировать, что фундаменталисты настаивают на возвращении к временам исламской революции, абсолютному выполнению всех наставлений, наказов и наследия аятоллы Хомейни с беспрекословным исполнением всех исламско-шиитских норм внутри страны и резкой антизападной и антиизраильской внешней политикой, экспортом исламской революции по иранскому образцу. Они являются сторонниками самых жестких мер в борьбе с протестами, ярыми противниками ядерной сделки 2015 г., выступают за создание в ИРИ ядерного оружия «для защиты от Израиля». В своей деятельности они нередко опираются на поддержку КСИР.

Консерваторы, которых иногда называют прагматиками, готовы работать в создавшихся ныне социально-экономических условиях без резких изменений в государственной системе, не забывая при этом наследие аятоллы Хомейни, но принимая и пытаясь понять возникающие вызовы и проблемы. Они более гибки в отношении современных политических тенденций по сравнению с фундаменталистами.

Реформаторы, как явствует из их названия, требуют реформ, которые должны обеспечить всестороннее, плодотворное развитие Исламской Республики Иран, выступают за расширение принципов демократизма, делают упор на укреплении республиканских структур, а во внешней политике ратуют за установление деловых отношений с большинством стран мира, в том числе — с западными.

В каждом из этих политических течений существует минимум по три идеологических направления, которые различаются степенью «ортодоксальности» (от радикализма до умеренности) их адептов. И границы между самими течениями, равно как и их направлениями весьма расплывчаты и не ограничивают переход политиков из одного в другое.

Эти политико-идеологические направления вполне легальны и действуют исключительно в рамках законов и традиций Исламской Республики, не покушаясь на её устои.

В настоящее время все ветви власти – меджлис, правительство и судебная власть находятся в руках фундаменталистов и консерваторов, причём радикального толка, реформаторы и либералы практически полностью устранены от участия в серьёзной политике. При этом кардинальная политическая оппозиция в Иране отсутствует.

Но всё же социально-политическая и экономическая оппозиционность и недовольство в ИРИ даёт о себе знать. Протесты время от времени потрясают ИРИ. Однако все антиправительственные выступления за многие года были, как правило, спонтанными, лишенные лидеров и руководящих органов, и в последнее время направлялись самими участниками с помощью Интернета, компьютеров и смартфонов. Легальные партии, политические группировки и движения фактически не принимали участия в этих событиях (во всяком случае, официально).

В то же время, несмотря на то, что и фундаменталисты, и консерваторы поддерживают Исламскую Республику, исламскую революцию, Верховного лидера и его политику, они не едины. В этом крыле иранского истеблишмента действуют различные кланы, группировки, которые борются между собой за рычаги власти. Конечно, их борьба не выплёскивается на улицу. Некоторые из них требуют возвращения к строгим революционным временам имама Хомейни, другие – готовы на некоторые послабления во внутренней политике. Причём, нет сомнений, смена президента, не повлияет в значительной степени на расстановку и расклад политических сил среди правящей элиты. Никто не сомневается, что новый президент будет утвержденной креатурой Верховного лидера.

Конечно, допустимы различные нюансы. Так, вполне возможно усилится подспудная борьба за наследство аятоллы Хаменеи, т.е. за пост Верховного лидера. Эта борьба шла и до смерти Раиси, идёт и сейчас, так сказать с ориентацией на будущее (аятолле Хаменеи в апреле исполнилось 85 лет). И ещё до его ухода некоторые примеряют на себя атрибуты рахбара. Примечательно, что президент Раиси был одним из главных кандидатов на это наследство. На место рахбара претендует и сын аятоллы Хаменеи - Моджтаба Хосейни Хаменеи. Смерть претендента Раиси не снизит накал предстоящей битвы за первую должность в стране, даже, возможно, ещё больше усилит. Надо отметить, что кандидатура Моджтабы Хаменеи не приветствуется некоторыми авторитетными религиозными деятелями по многим причинам. При этом, надо подчеркнуть, что наиболее прямой путь к креслу верховного лидера лежит через президентство.

Поэтому не исключены серьезные предвыборные баталии в преддверии внеочередных президентских выборов. Однако все политико-организационные процессы в ходе и после выборов будут проходить на полях опять-таки радикально-консервативной элиты. В целом, все эти обсуждаемые подвижки и изменения затронут верхний управленческий слой иранской власти.

Но если взглянуть с другой стороны, то можно найти и иные мотивы в складывающейся ситуации в связи со смертью Э. Раиси.

Гибель президента и предвыборная кампания (вполне возможно и сами результаты голосования) способны спровоцировать уличные выступления протеста. В последнее десятилетие постоянно отмечался рост протестных акций в основном экономического характера. Не секрет, в настоящее время экономика ИРИ находится в сложном положении. Три года президентства Э. Раиси, несмотря на его предвыборные обещания, не улучшили экономическую ситуацию в стране.

Как полагают иранские специалисты, причины этому в низком уровне экономического менеджмента – управления финансами и в целом производств. В Иране уже много лет наблюдается тенденция миграции квалифицированных специалистов за рубеж, что также отрицательно сказывается на состоянии экономики. Ну и, конечно, жесточайшие американские и в целом западные финансово-экономические санкции, препятствующие поступательному развитию экономики. Всё это в комплексе тормозит развитие страны и не даёт возможности Ирану, обладающему мощным потенциалом, раскрыть его полностью.

По официальным данным годовая инфляция составляет 40 - 50% (иранское издание Эктесад-24 - «Экономика-24» (02.03.2024.). Растёт безработица, особенно среди молодёжи. Иранская валюта риал имеет тенденцию к постоянному падению. Так, если в год прихода к президентской власти Э. Раиси в 2021 г. $1 на черном рынке стоил около 240 тыс. риалов, то ныне приближается 700 тыс.[1] Всё это создаёт условия для недовольства.

Не стоит забывать, что в Иране экономические протесты порой порождают политические. Жители городов, а их в ИРИ более 70% всего населения, противятся давлению шариата и религиозных догм на повседневную жизнь людей. Массовые протесты, проходившие в 2022 – 2023 гг. более полугода по всей стране под лозунгом «Женщина — Жизнь — Свобода!», были нацелены не только на достижение необязательности ношения хиджаба для женщин, но и на более серьёзные политические реформы. Погибший президент Раиси жестко реагировал на эти протесты и отстаивал сохранение и даже ужесточение исламских норм, что негативно отразилось на отношениях к Раиси со стороны многих иранцев.

Однако говорить о серьезном протестном движении в ИРИ в связи со смертью президента Раиси было бы сегодня опрометчиво. Во-первых, выборы в меджлис 1 марта сего года показали очевидную апатию избирателей. К избирательным урнам пришло меньше всего иранцев за всю 45-летнюю историю Исламской Республики.

Поэтому прогнозировать что-либо в сложной внутриполитической и социальной обстановке в современном Иране представляется недальновидным. Хотя, конечно, тот или иной состав окончательного списка кандидатов, который будет представлен 11 июня, способен несколько прояснить ситуацию с выборами и, возможно, пробудить активность активных жителей Ирана.

Кто стремится в президенты?

Иранские политологи и аналитики скрупулёзно рассматривают списки зарегистрированных претендентов на звание кандидатов в президенты.

Так, основная часть зарегистрированных кандидатов - действующие и бывшие законодатели, министры, бывшие чиновники, военные из армии и КСИР, профессора университетов, - большинство из всех них имеют мало шансов попасть в число окончательных кандидатов, утвержденных для участия в выборах. В подавляющем своём большинстве все они представляют фундаменталистско-консервативный сектор иранской политической площадки, представителей реформаторского крыла - единицы. Аналитики отмечают как никогда ранее малое число зарегистрировавшихся религиозных деятелей, хотя из восьми бывших президентов только трое были «светскими политиками», а священнослужители занимали президентское кресло более 35 лет из 45 лет Исламской Республики.

Но среди «кандидатов в кандидаты» есть весьма авторитетные и известные политики. Если условно их распределить по политическим взглядам, то возникает такая картина:

Из фундаменталистско-консервативного лагеря наиболее заметными (и, можно сказать, перспективными) кандидатами являются радикальный политик Саид Джалили, более прагматичный технократ спикер парламента Мохаммад Багер Галибаф, умеренный консерватор, центрист Али Лариджани.

Со стороны, условно говоря, (для иранской политической действительности слово «условно» наиболее подходяще) реформаторов и умеренных Эсхак Джахангири и Абдолнассер Хеммати.

Саид Джалили (58 лет) - ультра-жесткий политик, приближённый к Верховному лидеру Хаменеи и протеже его сына Моджтабы. Ныне - член Совета по определению политической целесообразности.[2] Участник ирано-иракской войны, затем преподаватель университета и сотрудник МИД ИРИ, замминистра иностранных дел, член Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ). С 2007 по 2013 г. секретарь ВСНБ и главный переговорщик по ядерной программе ИРИ (до президента Роухани). Его характеризируют, как жесткого переговорщика, который не идёт на уступки и твердо верит в ядерные права Ирана. Баллотировался на президентских выборах в 2013 г. и потерпел неудачу. В предвыборной кампании 2021 г. снял свою кандидатуру в пользу Эбрахима Раиси. Пользовался значительным влиянием в администрации Раиси.

Мохаммад Багер Галибаф (62 года) – бригадный генерал, консерватор, прагматик и технократ. Имеет значительную поддержку КСИР. Ныне – спикер меджлиса. Участник ирано-иракской войны. С 1997 по 2000 г. командующий военно-воздушными силами КСИР, затем начальник полиции ИРИ, с 2005 по 2017 – мэр Тегерана. С 2020 г. член парламента. Принимал участие в трех выборных президентских кампаниях (2005, 2013, 2017 гг.) В 2017 г. снял свою кандидатуру в пользу Эбрахима Раиси.

Али Лариджани (66 лет) происходит из авторитетной религиозной семьи, многие члены которой занимали и занимают видные посты в ИРИ. А. Лариджани относится к числу иранских политических тяжеловесов. Бригадный генерал, умеренный политик, консерватор-центрист, поддерживавший политику экс-президента Роухани. Доктор философии, специалист по западной философии. Ныне - член Совета по определению политической целесообразности. Участник ирано-иракской войны, затем командующий КСИР, министр культуры и исламской ориентации, секретарь ВСНБ (2005 – 2007 гг.), спикер меджлиса (2008 – 2020 гг.), вел переговоры по ядерной программе ИРИ. Принимал участие в выборной президентской кампании 2005 г., но проиграл. В 2021 г. Наблюдательный совет не допустил А. Лариджани к участию в президентских выборах.

Эсхак Джахангири (67 лет) умеренный политический деятель, сторонник и соратник президентов реформаторского толка Али Акбара Хашеми Рафсанджани и Мохаммада Хатами. В 1984 – 1992 гг. – член парламента, с 1992 по 1997 гг. губернатор провинции Исфахан, затем до 2005 г. – министр промышленности и рудников в правительстве М. Хатами. В 2013 г. на президентских выборах снял свою кандидатуру в пользу А. Рафсанджани. С 2013 по 2021 г. – первый вице-президент ИРИ в правительстве президента Хасана Роухани. НС не допустил Э. Джахангири к президентским выборам 2021 г.

Абдолнассер Хеммати (68 лет) – представитель умеренного крыла иранских политиков, учёный, экономист. Вице-президент Организации телерадиовещания ИРИ (1989-1994), управляющий Центрального страхового агентства Ирана (1994-2006; 2016-2018), глава Центрального банка Ирана с 2018 по 2021 г. В 2021 г. баллотировался в качестве кандидата на президентских выборах и занял третье место.

Кроме того, прошли регистрацию для возможного участия в выборах несколько членов правительства Раиси: министр дорог и городского развития Мехрдад Базрпаш, министр кооперативов, труда и социального обеспечения Совлат Мортазави, министр юстиции Мостафа Пурмохаммади, вице-президент и глава Организации планирования и бюджета Давуд Манзур, вице-президент и глава Фонда по делам мучеников и ветеранов Амир-Хоссейн Газизаде-Хашеми.

Иранские политологи считают, что в случае одобрения Наблюдательным советом правительственные чиновники, очевидно, за исключением Мостафы Пурмохаммади, (который, кстати, один из немногих зарегистрировавшихся религиозных деятелей), в конечном итоге либо выйдут из гонки в пользу «назначенного», либо окажутся во «вспомогательной роли», чтобы помочь главному кандидату блока против спикера Мохаммада Багера Галибафа, Саида Джалили или кандидатов-реформистов, если кто-либо из них будет утвержден.

Кроме того, наблюдатели предрекают жесткую борьбу между Галибафом и Джалили в случае их утверждения.

Иранские СМИ активно обсуждают кандидатуру зарегистрировавшегося популиста экс-президента Махмуда Ахмадинежада, которому не разрешали баллотироваться в 2017 и 2021 годах, и не дают ему шанс быть утверждённым и на этот раз.

В Иране пытаются угадать, кто будет в основных списках и кто победит.

Иранская газета «Этемад» (28.05.2024) рассматривает три возможных сценария, по которым 28 июня могут пройти досрочные президентские выборы.

Нет сомнений, что выбор сценария целиком осуществляет и сейчас сделает это Верховный лидер аятолла Хаменеи. И выбор этот будет зависеть от тех целей, которые он ставит перед будущим правительством и ещё шире – перед Ираном. И здесь одна из главных – снятие финансово-экономических санкций. Как известно, это возможно лишь через решение иранской ядерной проблемы. То, что Тегеран крайне заинтересован в этом, свидетельствует совместное заявление ИРИ, КНР и РФ, опубликованное 5 июня о необходимости восстановить Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Нельзя забывать, что аятолла Хаменеи дал добро на закрытые, непрямые ирано-американские переговоры по ядерной проблеме, которые и после смерти Раиси проходят в султанате Оман.

Учитывая прошлый опыт, можно предположить, что разрешить ядерную проблему способны в качестве президентов страны Али Лариджани и Эсхак Джахангири, которые сделали в своё время много для успеха СВПД в 2015 г.

В силу этого, не исключено, что Лидер будет вынужден выбрать второй или даже третий сценарий.

Таким образом, многое будет зависеть от позиции и действий Верховного лидера, но в любом случае предсказывать окончательный список кандидатов и тем более итоги выборов президента Ирана сейчас не представляется возможным.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

[1] В связи с перманентным процессом девальвации национальной валюты власти Ирана поддерживают функционирование четырёх валютных курсов по отношению к доллару США (и соответственно других иностранных валют): официальный, NIMA (внутренняя интегрированная система управления валютами), биржевой, свободный рыночный (черный рынок). Официальный курс субсидируется государством, и его имеют право использовать иранские компании, которые импортируют жизненно важные товары — лекарства, пшеницу, мясо, под жестким контролем государства. Курс NIMA используют иранские экспортеры. NIMA — это система, обеспечивающая продажу валюты для возвращения в экономический оборот страны определенной части валюты, которую экспортеры получают от внешнеторговых операций. Биржевой курс обеспечивает обмен валюты в обменниках. Свободный рыночный курс иранского риала находится под воздействием множества факторов внешней и внутренней жизни Ирана. Он наиболее высокий, и его изменения влияют на курсы NIMA и биржи. В повседневной жизни иранцы ориентируются на рыночный курс риала. Для справки: в течение последних лет шахского режима в Иране (до 1978 г.) курс доллара держался на уровне 70 риалов за доллар.

[2] Совет по определению политической целесообразности - совещательный орган при высшем руководителе Ирана. В обязанности совета входит разрешение конфликтных ситуаций между Наблюдательным советом и меджлисом.