3 июня в Грузии вступил в силу закон «О прозрачности иностранного влияния», обсуждение которого привело страну к политическому кризису. США и ЕС обвиняют Тбилиси в «пророссийском» повороте, но, по мнению ведущего научного сотрудника Института международных исследований МГИМО Сергея Маркедонова, понять события в Грузии можно только в контексте внутренней политики страны
С началом украинского кризиса Грузия утратила неформальный статус главной горячей точки на постсоветском пространстве. После того, как в августе 2008 года Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, на грузинском направлении установилось определенное геополитическое равновесие.
США и их европейские союзники взяли курс на укрепление военно-политической и социально-экономической кооперации с Грузией. Вехами на этом пути стали подписание Хартии о стратегическом партнерстве между Вашингтоном и Тбилиси, заключение Соглашения об Ассоциации с ЕС, визовая либерализация с государствами Шенгенской зоны, предоставление Грузии статуса кандидата в члены Евросоюза. И хотя на пути в НАТО грузинское продвижение после событий 2008 года было де-факто заморожено, страна получила символический статус «аспиранта альянса».
Впрочем, концепция «малых дел» в отношениях между Грузией и Североатлантическим альянсом была частью кавказского геополитического равновесия между Россией и Западом. США и их союзники осуждали Москву за «оккупацию» Абхазии и Южной Осетии, но на практике никак не мешали сближению между Россией и властями частично признанных республик.
Telegram-канал Forbes.Russia
Канал о бизнесе, финансах, экономике и стиле жизни
Нынешние события в Грузии напоминают о временах, когда Кавказ был главной ареной конфронтации России и Запада. Сначала выдвижение законопроекта «О прозрачности иностранного влияния», затем принятие его в трех чтениях в национальном парламенте под аккомпанемент уличных протестов и столкновений оппозиционеров с полицией, президентское вето и его преодоление. И вся эта кампания разворачивается на фоне жесткой критики грузинского правительства со стороны западных партнеров Грузии.
Например, «десантирование» глав МИД трех стран Балтии и Исландии в Тбилиси вызвало в памяти образы августа 2008 года, когда руководители ряда восточноевропейских государств демонстрировали свою солидарность с тогдашним президентом Михаилом Саакашвили перед лицом «российской агрессии». Но акция-2024 имеет совсем другое идеологическое наполнение. Главы внешнеполитических ведомств некоторых стран Европы заявляют о поддержке оппозиции, а официальные власти Грузии, напротив, обвиняют в связях с Москвой.
Впервые на День независимости Грузии 26 мая на параде в Тбилиси не участвовал американский воинский контингент, а Госдеп США устами Энтони Блинкена говорит о возможностях санкций против грузинских властей, в особенности против разработчиков пресловутого «иноагентского» закона. Власти же Грузии рассуждают о недопустимости «украинизации» их страны, невозможности открытия «второго фронта» против России и даже о подготовке «революции» со стороны западных политиков и поддерживаемых ими грузинских НПО.
Означает ли это некий геополитический поворот Тбилиси в сторону Москвы? Перестала ли Грузия играть роль натовского форпоста или «маяка демократии» на Кавказе, как называли ее еще недавно западные лидеры?
Внешняя политика без упрощений
В условиях, когда противоречия между Россией и Западом на постсоветском пространстве и за его пределами нарастают, велик соблазн спрогнозировать «разворот» Грузии на Восток, а Армении на Запад. Тем паче, что фактов, свидетельствующих в пользу данной версии предостаточно. Но такая трактовка событий имеет один большой изъян. Она оставляет за скобками внутриполитическую повестку кавказских стран, а их элиты рассматривает лишь как приложение к интересам «больших игроков». Между тем страны Кавказа, конечно, не обладающие достаточными ресурсами и влиянием в мире, все же не следует воспринимать как марионеток. Заметим, что Грузия и ранее в ряде вопросов не совпадала с позицией США и ЕС. Так было в 2007 году, когда власти этой страны прибегли к силе при разгоне массовых протестных акций и введению ЧП. Так было и в 2008 году, когда грузинский президент решил наплевать на советы западных партнеров проявлять осторожность в отношениях с Москвой. И после 2008 года Тбилиси не стал сворачивать экономические связи с Россией, что в итоге заставило грузинский истеблишмент занять свою позицию по отношению к российской «спецоперации»* на Украине и не присоединиться к санкциям против Москвы. Для этого имелись определенные предпосылки: влияние российского бизнеса, переводы гражданам Грузии из России, фактор туристов и релокантов. Кроме того, Грузия и ранее имела свои собственные подходы к сотрудничеству с Китаем, Ираном, Белоруссией, не совпадающие с представлением о прекрасном у политиков в США и странах ЕС. То же касается и непризнания грузинской дипломатией независимости Косова.
Словом, упрощать внешнеполитическое позиционирование Тбилиси не стоит.
Претенденты на монополию
Но не геополитикой единой. Сегодня многие наблюдатели подзабыли весьма популярное в Грузии в 2011–2013 годах слово «коабитация», то есть мирное сосуществование власти и оппозиции. Между тем именно тогда в стране сложилась двухцветная внутриполитическая повестка. Всякие выборы не обходятся без поиска «третьей силы», но в итоге главными конкурентами оказываются «нынешние» — правящая партия «Грузинская мечта» и бывшие — сторонники экс-президента Саакашвили, группирующиеся вокруг «Единого национального движения» и его движений-сателлитов. Ввиду утраты бывшим главой государства былой популярности и политических ресурсов их было бы правильно назвать «коллективным Саакашвили».
И именно эти силы на парламентских выборах в октябре 2024 года — уже четвертый электоральный цикл подряд — сойдутся в борьбе за власть. Понимаемую ими как возможность для максимальной монополизации. Перефразируя популярную советскую кинокомедию, всякий раз возникает дилемма: либо знакомство с прокурором, либо вхождение во власть. «Мечтатели» отдают себе отчет в том, что эмиграция и заключение Саакашвили, тома уголовных дел против его соратников — будет тем количеством, которое в случае электорального провала приведет к качественному повороту — утрате власти и влияния. И в этом контексте геополитика вторична. Просто миллиардер Бидзина Иванишвили, фактический руководитель Грузии, стремится к тому, чтобы обезопасить свою систему от внутренней нестабильности.
При этом грузинские власти не спешат отказаться от прозападного вектора. Достаточно посмотреть на высказывания главы кабмина и в недавнем прошлом председателя правящей партии Ираклия Кобахидзе. В них и призывы к объединению с абхазами и осетинами, и заявления о «вхождении в европейскую семью». Кобахидзе даже подчеркивает: именно Саакашвили потерял Сухуми и Цхинвали, он же готов к мирной, а не военной реинтеграции. Официальный Тбилиси сигнализирует западным партнерам: сегодня мы не хотим идеологических баталий, мы просто оставляем за рамками нашего проекта радикалов-«мишистов». Поймет ли этот месседж Запад? Неочевидно. Ведь пойди США и ЕС на жесткий прессинг в отношении грузинской власти, они не только объективно, но и субъективно будут толкать ее в объятия Москвы. Просто потому, что пространство для маневра для «Мечты» будет сужаться.
В любом случае прежний Кавказ, тот, который мы знали, начиная с августа 2008 года уже не существует. Не только Грузия, конечно, вносит в это свой посильный вклад. Но и грузинская роль здесь значительна.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора