Во вторник, 28 мая, машина съемочной группы военкора ВГТРК Евгения Поддубного подорвалась на мине в районе Волчанска. Оператор Александр Пушин был ранен в ногу, но даже после этого продолжил снимать материал.
Сейчас Александр Пушин в больнице, его жизни ничего не угрожает. Но этот случай еще раз напомнил, сколь опасна работа военкоров на передовой.
Этот репортаж – как раз о тех, кто всегда за кадром. О военных операторах, чьими глазами мы видим все, что происходит в зоне боевых действий.
Шальная пуля сделала свое дело: в 2014-м мы потеряли Анатолия Кляна – одного из лучших операторов на советском и российском телевидении. Вплоть до событий на Донбассе он работал во всех горячих точках планеты, и в свой последний день сжимал в руках камеру, пока не остановилось сердце.
Теперь не спросишь, зачем он поехал на эту войну. Но за него отвечают другие: наши коллеги, наши помощники и наши глаза на линии фронта – военные операторы.
Тех, кто не работал в Чечне и Южной Осетии, проверила Сирия. А Михаил Виткин – оператор ВГТРК – тогда поднял профессиональную планку буквально до небес.
- Я иногда, наверное, думаю, что влечет в такие точки. Мне кажется, это больше люди, потому что в таких точках люди, наверное, без "второго дна", они более открыты, они не хотят казаться. Они есть те, кто они есть. И вот это, наверное, подкупает, когда ты попадаешь, допустим, на позиции, где штурмовики каждый день штурмуют окопы – ты смотришь на этих людей, ты как бы произвольно самоочищаешься.
"Вот взять Мишу Виткина – это потрясающий человек, он может просто включить камеру – и сразу что-то в кадре у него происходит, – говорит корреспондент ВГТРК Анастасия Попова. – В принципе случайно, но так получается, что самое основное он всегда "выцепляет" и при этом быстро покидает место – то есть, действует всегда очень четко и правильно".
"Взаимодействие с корреспондентом – это, мне кажется, основное, что дает нормальную работу в таких точках, – рассказывает сам Михаил Виткин. – Вы должны, естественно, доверять друг другу, потому что ситуации бывают разные. Я должен быть полностью уверен в корреспонденте как в человеке. И так же корреспондент должен быть уверен во мне, что я тоже не дам "заднюю", не убегу, не брошу его".
- Я бежал сзади, потому что важно, чтобы вся группа была в кадре. И передо мной, получается, Попова начала падать. Все похолодело внутри, потому что первая мысль – конечно же, что поймала пулю. Все это произошло быстро. Уехали в больницу, там зашили Настю. Получается, рикошетом задело асфальт или дорогу, и рикошетом этот камень от асфальта попал в переносицу. Ну, там зашили, все обработали.
После огнестрельного ранения в Сирии оператор Виткин отлежал в больнице почти год и вернулся на передовую. И уже на Донбассе смерть снова подобралась к нему вплотную. И вновь не судьба ей была победить.
"Всегда есть такой баланс, который играет на грани – скажем так, соглашаться, не соглашаться, потому что есть такое понятие как лимит удачи, – говорит Виткин. – Когда особенно такие моменты бывают, когда какой-то знак был послан, скажем так – ну это я так расцениваю, – которые тебе говорят: остановись, все, хватит, либо заканчивай командировку, либо просто не езжайте туда. Но, как правило, это все равно продолжается, все равно едем, работаем".
Виткин сейчас в отпуске. В пакете – стандартный больничный набор с мандаринами. Идет навестить боевого товарища и коллегу – оператора Сашу Пушина, которого крепко зацепило осколками несколько дней назад.
"Что я первое подумал, когда произошел хлопок? В эту секунду я понял, что, как бы, shit happens, и я, такой, про себя: да ладно! Это что за кино? Обычно кино как бы не про меня, а тут – кино про меня. Вот сюда осколок залетел, под колено. Два осколка. И там остались. Один как бы успешно остался, а второй остался в артерии", – рассказывает сам раненый.
Пушин – особый персонаж в клубе военных операторов. Легендарный. Всем запомнились его съемки во время киевского майдана, но это было только начало. А потом – Сирия и Донбасс, где никто так войну не снимал. Наш канал первым показал всему миру, как выглядит поле боя с высоты птичьего полета. И сделал это Александр Пушин.
"Самая актуальная повестка – это, к сожалению, война, – говорит он сам. – С этой точки зрения – война же никому не нравится, это же ненормально – то, что происходит на войне, – это античеловечно. Мне лично это все не нравится. Мне нравится, когда я приезжаю домой с результатом. Мы съездили на съемку, сняли, было страшно, было плохо, было дурно, мы все это пережили кое-как, приехали, достали флешки, вставили их, открыли – и такие: ну ни фига себе, ну вот это мы сняли! Вот это круто! Вот".
Обычная история – когда оператор, рискуя жизнью, остается с замыкающим, чтобы снять, как его корреспондент благополучно покидает точку невозврата. Если со спины снимают оператора – значит, он точно лезет туда, где опасно. В этом конкретном случае до противника было всего метров 700.
"Рискуют жизнью ребята неимоверно, – рассказывает военкор ВГТРК Ольга Курлаева. – У меня было несколько случаев. Вот, допустим, последняя история в Белгороде: мы снимали в мирном Муроме, приехала автолавка и в этот момент начался обстрел. Кто принял удар взрывной волны на себя, спиной? Оператор, он снимал. Я успеваю спрятаться, оператор не успевает спрятаться. И он показывает тот ужас, который мы видим".
"Когда в такую командировку собираешься, у тебя нет ни чувства тревоги, ни страха, ничего, просто как обычная командировка, которых было до этого очень много. А когда ты уже прибываешь на место и ты видишь вокруг – где-то подбитая техника, раненые бойцы, окопы, все вот это вот – тогда да, уже начинаешь задумываться: куда это я приехал? А потом, если, не дай Бог, там начинают взрываться мины, там где-то снаряд прилетел, взорвался, здесь, там – то уже появляется и чувство страха", – говорит оператор ВГТРК Андрей Стифоров.
"Помню 15-й год. Первый год войны на Донбассе. Опыта никакого. Один командир позвал нас показать новые позиции. "Броники брать? Да нет, это далеко, там не стреляют", – вспоминает военкор ВГТРК Александр Рогаткин. И это, конечно моя ошибка – по дороге заехали в другое место. Берем интервью у командира, а к нам через поле бегут ополченцы. Их заметили и открыли минометный огонь. И полетело все, в том числе и по нам. Причем даже спрятаться некуда. До окопов мы так и не доехали. Андрюха Стифоров все это снимает и вдруг кричит: "Меня зацепило!". Во мне так все и оборвалось. А ему просто в ногу прилетел кусок мерзлой земли, вырванный взрывом. Ну, понятно, что больно было, и в суматохе не разобрать – но крови нет, и хорошо, что не осколок. Но главное, что Андрей не переставал снимать, там даже у него в кадре видно было эту мину, летящую в голубом небе. Вот он – настоящий военный оператор-профессионал".
"Вот так работают наши операторы – вот их рабочий сюртук, каска, бронежилет. Это наш оператор Павел Выдрин. Орден Мужества. Сам бывший пехотный офицер, работает на ВГТРК давно уже, закончил ВГИК. Ну а так – очень комфортный компаньон, очень смелый, побольше бы таких у нас, честное слово!" – делится военкор ВГТРК Александр Сладков.
Смелее Игоря Уклеина на нашем канале, пожалуй, не сыскать. Пока идет война, он – оператор с огромным опытом – на время ушел из профессии и остался защищать Родину на Донбассе. Отложил камеру и взял автомат в ноябре 22-го. С того дня – на передовой.
"Бойцы погибают, бойцы получают увечья, получают ранения, несовместимые с жизнью. И уходят от нас, уходят от нас. И эта моральная ответственность – она лежит на плечах командира, – говорит Игорь. – Поэтому тяжело, тяжело это все, психически тяжело. Насчет камеры – конечно, я скучаю по камере. Я проработал 20 лет в съемочной группе. За это время было очень много сложенных, снятых сюжетов. И все-таки оставил какой-то след".
На все те месяцы, что уезжаешь из дома на войну, твоя семья – это съемочная группа. Братья, как ни крути. У нас одно дыхание. Мы вместе рискуем. Моим коллегам – Руслану Абубякерову, Дмитрию Зельвянскому, Дмитрию Малышеву, Игорю Никулину и Алексею Ялдину – мой самый низкий поклон. Спасибо вам, братцы, за то, что ни разу не подвели.