Улицы Антверпена и цветочные гирлянды: как устроена выставка фламандского натюрморта в Эрмитаже?

В Эрмитаже открылась выставка-блокбастер «ARS VIVENDI. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века». Благодаря монументальным театральным декорациям на ней будто воссозданы улочки воображаемого Антверпена, в конце которых притаился слон. А еще — собраны более 70 картин с цветами, фруктами, рыбой и дичью мастеров эпохи барокко, заставляющие одновременно и восхищаться пышностью жизни, и думать о бренности бытия. Рассказываем, как устроен проект.

Масштабная выставка в Аванзале и Николаевском зале Зимнего дворца посвящена миру фламандских натюрмортов и анималистической живописи эпохи барокко. Это работы Франса Снейдерса (1579–1657), а также его современников, учеников и последователей.

Представлено 72 картины из государственных и частных собраний Петербурга и Москвы: 45 — из собственной эрмитажной коллекции, 15 привезли из ГМИИ им. Пушкина. Также поучаствовали Центральный военно-морской музей, архив Академии наук, научно-исследовательский музей при Академии художеств, коллекционеры Валерия и Константин Мауергауз и «Центр искусств. Москва».

Это далеко не «мертвая природа» (как дословно переводится «натюрморт»): картины часто дополнены жанровыми сценками — людьми за работой, напуганной кошкой или лающей собакой. В них есть движение, они будто бы звучат и источают ароматы. А название выставки отсылает к латинскому изречению: «Ars moriendi ars vivendi est». То есть «умение умирать составляет искусство жизни».

В работах фламандцев зашифрованы христианские образы, аллегории на времена года, одно из пяти чувств или народные поговорки. Почти каждая деталь что-то означает: весы это знак умеренности, тюльпан — богатства, а точка на яблоке говорит о будущем разложении.

Михаил Пиотровский

Директор Эрмитажа

«Мы представляем одну из наших главных выставок года. Это проект эрмитажного масштаба. Он в очередной раз показывает, как много можно рассказать, правильно пользуясь коллекциями российских музеев. Из наших собраний получилась мировая выставка.

Очень эрмитажной вышла игра с Николаевским залом, который всегда по-разному общается с экспонатами. Это диалог с современным искусством и философский разговор. Это необыкновенный дизайн, в который добавляются ухищрения со светом и звуком.

Выставка перекликается с постоянной экспозицией, в которой почти ничего не изменилось: так, «Лавки» Снейдерса висят на своем обычном месте. Для полной картины нужно пойти и туда. И все это можно сравнить с голландским натюрмортом в других залах — чтобы понять, какая между ними большая разница».

Михаил Дединкин

Куратор выставки, заведующий Отделом западноевропейского изобразительного искусства Эрмитажа

«Барочная композиция не придумывалась легко и просто. Для интерпретации она требует знания символов и аллегорий и длительности восприятия — только тогда ты понимаешь, как извивается сюжет, какие затрагиваются темы. Чтобы по-настоящему насладиться этими сокровищами в драгоценном обрамлении, нужно прийти не один раз».

Осмотр начинается с холста «Статуя Цереры» (1615), размещенного перед малахитовой ротондой, — совместной работы Питера Пауля Рубенса и Франса Снейдерса (тогда у каждого художника был собственный профиль — один, например, писал пейзажи или натюрморты, а другой — фигуры людей). Сама статуя в картине находится в арке, что обыгрывается в устройстве экспозиции. По мысли кураторов, тут мы можем представить себя в партерном саду богатого фламандского дома.

Затем зритель попадает в камерный кабинет, где условный знаток, любитель или ученый собирали редкие вещи. Тут же висели картины pronkstilleven (от нидерландского pronken — «хвастаться») — натюрморты с серебряной и стеклянной посудой, музыкальными инструментами, китайским фарфором, экзотическими фруктами. Все это доказывало богатство владельца, как и изысканная мебель.

Третья зона представляет собой «улицу» воображаемого Антверпена — пространство распахивается в огромную театрально-городскую перспективу. Впечатляют монументальный дизайн и неожиданные решения: художникиЮрий Сучкови Эмиль Капелюш соорудили в Николаевском зале арки из кулисных машин, которые создают необходимую барочным шедеврам глубину и разбивают шаблон классического музея, заставляя по-новому взглянуть и на зал, и на сами экспонаты. «Улица» заканчивается живописным занавесом, у которого притаился слон с торчащими из него копьями и китайской вазой XVII века на месте наездника — он будто ждет своего выхода на сцену.

Атмосферу дополняет звуковое оформление — музыку барокко ни с чем не спутаешь. И даже люстры мимикрируют под эпоху — впервые в зале сделали так, чтобы свет лампочек мигал, как у свечей. А на оформление стен ушло 600 метров ткани: фотопечать на ней имитирует дорогое украшение фламандского интерьера — тисненую кожу.

Юрий Сучков

Художник

«Мы надеемся, что наши декорации помогут воображению. И зритель сможет представить себя в барочном театре XVII века. С другой стороны, это торговая улица города, где справа и слева расположены лавки, куда ты можешь завернуть. В этом пространстве человек должен стать активным соучастником действия. Каждая картина — это небольшой спектакль, игра со своими символами-ребусами, которые нужно разгадать. А это настоящий вызов».

Важная роль отведена прикладному искусству: с помощью специальных инсталляций из предметов эпохи барокко кураторы воссоздают мир, который застыл на полотнах (впервые так сделали на выставке«"Думай о времени!" Ян ван ден Хекке. Роскошный натюрморт»). Среди изысканных редкостей китайский фарфор с синей росписью на белом фоне (так называемый краак), изделия из слоновой кости (и даже рога носорога!), серебряные кубки, подносы, стеклянные сосуды, ковры, кружева. В самом центре Николаевского зала сияет кубок-раковина.

Фландрия — это где? И кто такой Снейдерс?

Фландрия — это исторический регион (сейчас — пять северных провинций Бельгии, а также небольшая часть Нидерландов и Франции), жители которого говорили на нидерландском языке, но оставались католиками, в отличие от обитателей Нидерландов — протестантов-кальвинистов, образовавших после кровопролитных войн Реформации в конце XVI века республику, не подчиняющуюся испанской короне. В XVII веке фламандские территории, формально самостоятельные, управлялись Испанией.

Франс Снейдерс — крупнейший мастер натюрморта и анималистики первой половины XVII века. Он жил в Антверпене — главном центре фламандского искусства (здесь же творил его знаменитый современник — Питер Пауль Рубенс, с которым он сотрудничал). Благодаря стараниям художника до этого камерный жанр обрел подлинное величие, свой золотой век.

Фрукты в чаше на красной скатерти. Франс Снейдерс

Снейдерс — сын владельца одной из крупнейших таверн города, известной пирами по несколько дней. Поэтому он с детства наблюдал во всех подробностях дичь, изображения которой обессмертили его имя. Франс был учеником Питера Брейгеля Младшего (Адского), дружил с младшим братом учителя, Яном Брейгелем Старшим (Бархатным), который помог ему побывать в Италии (1608–1609) и познакомил с местным искусством.

Картины Снейдерса, как об этом почти сто лет назад написал искусствовед Владимир Левинсон-Лессинг (его брошюру специально к выставке переиздали в виде книги), — «апофеозы жизни в ее действенном начале, ее животной плотской сущности, гимны радостей органического бытия».

Чьи работы еще можно увидеть?

В экспозиции представлены картины двух учеников Снейдерса — верного Пауля де Воса и изысканного Яна Фейта, а также работы последователей — Адриана ван Утрехта и Франса Эйкенса, распространивших традицию далеко за пределы Антверпена (их натюрморты поддаются и новым стилистическим течениям — яркие плоды трогает еле уловимая печать увядания).

Живопись Яна Давидса де Хема, приехавшего в Антверпен из Утрехта, впервые соединила две региональные манеры: фламандскую и голландскую. Он повлияет на Йориса ван Сона, Николаса ван Верендаля и Яна ван ден Хекке Старшего, работы которых также есть на выставке.

Отдельная роль отведена жанру цветочного натюрморта — в зале выделяются две масштабные парные картины Абрахама Брейгеля и Давида де Конинка, показывающие великолепный сад с тюльпанами, розами и анемонами. А в работах Даниела Сегерса и Андриса Даниелса цветочные гирлянды обрамляют евангельские сюжеты.

Акварельный рисунок сливы домашней и краснохвостой волнянки. Мария Сибилла Мериан. Не позднее 1679

В витринах в горизонтальном положении (иначе деформируются!) выставлены 15 ботанических иллюстраций голландской художницы Марии Сибиллы Мериан. Они нарисованы на тончайших пергаментах, сделанных из кожи нерожденных телят. Чтобы запечатлеть экзотическую флору, художница много путешествовала — даже побывала в Суринаме. В Россию эти работы, которые очень редко выставляют, попали благодаря Петру I.

Специально к выставке отреставрировали два больших натюрморта, хранившихся в запасниках 70 лет. Это панно «Цветы среди архитектуры (Весна)» Абрахама Брейгеля и Давида де Конинка и картон для шпалеры «Охотничьи трофеи» Абрахама ван Дипенбека и Питера Буля.

Какой будет сопутствующая программа выставки?

Молодежный консультативный совет Эрмитажа разработал к выставке проект «Символика натюрморта»: на стенах представлены краткие справки об увиденном. Можно узнать, что на картинах фламандцев означают лилия, шипы, мак, ирис, гвоздика или роза, а также с чем связаны гранат, расколотый грецкий орех, лимон, доспехи, глобус, попугай или лебедь.

Дизайнер Янис Чамалиди

Эрмитажные магазины подготовили специальную линейку сувениров — прямо в Аванзале представлены сделанные вручную изделия из фарфора, керамика, мягкие игрушки в виде фруктов и овощей, а также духи и саше. Кроме того, дизайнерыЯнис Чамалидии Лилия Киселенко, вдохновившись натюрмортами, создали для музея лимитированные коллекции одежды и аксессуаров.

Выставка «Ars Vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века» проходит в Зимнем дворце Эрмитажа до 8 сентября.

Кураторы — Михаил Дединкин и Татьяна Косоурова

Художники — Эмиль Капелюш и Юрий Сучков

Кураторская группа: Н. И. Грицай, А. А. Мезенцева, В. О. Статкевич, М. Л. Меньшикова, Л. В. Поточкина

Координатор проекта — Светлана Даценко

Звуковое оформление — Павел Ховрачев

12+