Современная система международных отношений претерпевает фундаментальные изменения, которые прежде всего выражаются в переустройстве мирового порядка в сторону многополярности. Данный этап характеризуется значительной турбулентностью и такими закономерными сопутствующими процессами, как нарушение существующих каналов сотрудничества, потеря взаимопонимания по актуальным международным проблемам, деградация доверия между странами. В связи с этим особенно остро стоят вопросы, тем или иным образом связанные с различными аспектами международной безопасности, в особенности в сфере нераспространения ядерного оружия.
Особо пристальное внимание международного сообщества в настоящий момент обращено на государства, которые в силу интереса к развитию своих ядерных военных программ представляют угрозу для режима действия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Ядерное оружие у Индии, Пакистана и КНДР, не являющихся подписантами ДНЯО, а также его возможное наличие у Израиля и Ирана, развивающего свою закрытую ракетно-ядерную программу, представляют наиболее актуальные вызовы режиму ядерного нераспространения.
О режиме ядерного нераспространения
Владимир Орлов, Сергей Семенов:
Обзорная конференция ДНЯО: пределы возможного
Режим нераспространения ядерного оружия является краеугольным камнем глобальных усилий по предотвращению распространения ядерного оружия, продвижению сотрудничества в области мирного использования ядерной энергии и достижению цели ядерного разоружения. Под ним подразумевается «совокупность международных договоренностей и организаций с участием как ядерных, так и неядерных государств, а также внутренних законодательств стран-участников, целью которых является предотвращение приобретения ядерного статуса государствами, которые не имели его к 1967 г.».
Основным международно-правовым инструментом ядерного нераспространения является Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Подписание Договора можно охарактеризовать как «великую сделку» (grand bargain). С момента вступления в силу в 1970 г. он неизменно закладывает первичные основы взаимодействия государств в данной сфере, оставаясь краеугольным камнем глобального режима ядерного нераспространения. В настоящее время участниками ДНЯО являются 191 государство.
ДНЯО был заключен в рамках концепции пяти государств, обладающих ядерным оружием: СССР (в дальнейшем его правопреемницы России), США, Великобритании, Франции и КНР. Остальные государства при присоединении к Договору закрепляют за собой статус безъядерного государства. Данный подход призван обеспечивать международную безопасность, стабильность и предсказуемость. Отличительной чертой ДНЯО является баланс между тремя столпами Договора: ядерное разоружение, ядерное нераспространение и мирное использование атомной энергии. Эти три элемента в равной степени важны, взаимосвязаны и усиливают друг друга.
Оценку выполнения положений ДНЯО и выработку решений по его укреплению осуществляет специальный механизм работы Подготовительного комитета и Обзорного процесса. С 1975 г., когда была проведена первая Обзорная конференция и был принят первый заключительный документ, государства-подписанты каждые пять лет собираются на конференциях по рассмотрению действия Договора для анализа актуального положения дел и обмена мнениями по релевантным вопросам. На каждой конференции дипломатическими усилиями представителей всех государств-подписантов и на основе всеобщего консенсуса должен согласовываться итоговый документ, а его конечное принятие позволяет рассматривать конференцию как успешную.
В настоящее время в рамках обзорных конференций ДНЯО преимущественно рассматриваются вызовы режиму ядерного нераспространения двух планов. Во-первых, это неподписание Договора группой стран, которые уже обладают или могут обладать ядерным оружием: Израиль, Индия, Пакистан, а также КНДР, которая дезавуировала свою подпись, но продолжает рассматриваться Секретариатом ООН в качестве государства-подписанта. Во-вторую очередь угрозу может представлять появление новых ядерных государств — таких как Япония, Южная Корея, Украина, Турция, Египет, Саудовская Аравия и Бразилия, которые вскоре могут приступить к разработке своего ядерного оружия. При выделении этих государств в ядерную «девятку» особый интерес представляет Иран.
Иранский вопрос
Интерес Ирана к развитию атомной энергии имеет давний и устойчивый характер, а его практическое воплощение началось во второй половине 1950-х гг. 5 марта 1957 г. Иран подписал соглашение с США о сотрудничестве в мирном использовании атомной энергии в рамках программы «Атомы для мира». Однако в ходе развития мирных атомных программ было зафиксировано, что иранские исследования в том числе имеют военный характер [1]. Первые признаки достижений Ирана в области ядерных разработок проявились к 2003–2004 гг., когда МАГАТЭ начало расследование незадекларированной деятельности Ирана. В августе 2002 г. оппозиционно настроенным «Советом национального сопротивления Ирана» была опубликована информация об иранских незадекларированных заводах по обогащению урана в Натанзе и по производству тяжелой воды в Араке, которые находились на разных стадиях строительства. Визит инспекторов МАГАТЭ на указанные объекты в феврале 2003 г. подтвердил, что Иран продвинулся в развитии своей атомной программы значительно дальше, чем это считалось ранее. Отмечается, что именно безрезультативность усилий европейских посредников (Великобритания, Германия, Франция) и бескомпромиссная ориентация администрации США под руководством Дж. Буша-младшего на санкционное и изоляционное давление на Иран привели к формированию в стране консенсуса относительно необходимости создания собственных ядерных технологий [2]. Последовавшие санкции Совета Безопасности ООН не были признаны Ираном легитимными, что привело к усугублению международного кризиса.
Лана Раванди-Фадаи, Адлан Маргоев:
Запад и СВПД: есть ли шанс на восстановление иранской ядерной сделки в новых условиях?
Спустя годы согласованных усилий, в 2015 г., в отношении Ирана было достигнуто соглашение по Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД). Помимо Ирана, участниками так называемой «ядерной сделки» стали пять официальных ядерных государств и Германия. Над ядерной программой Ирана был установлен масштабный контроль, было предусмотрено установление строго надзора за всей связанной с обогащением урана деятельностью. Одной из целей соглашения было объективное увеличение того периода, когда Иран мог бы приступить к созданию ядерной бомбы.
Однако в 2018 г. президент США Д. Трамп объявил о прекращении участия США в СВПД и возобновлении антииранских санкций. В качестве ответа Иран заявил об одностороннем приостановлении соблюдения ограничений, предусмотренных СВПД. В настоящий момент серьезную обеспокоенность вызывают непрекращающиеся ядерные исследования и разработки в области использования урана, в том числе военно-прикладного. Россия, в свою очередь, неоднократно заявляла о приверженности Ирана положениям СВПД, подчеркивая вину США в процессе подрыва международного механизма контроля за иранской ядерной программой.
Переговоры о возвращении к «ядерной сделке» начались в апреле 2022 г. и имели переменный успех, был подготовлен проект итогового документа по восстановлению СВПД. Однако вскоре, как отмечает представитель РФ при международных организациях в Вене М. Ульянов, переговоры по СВПД были заблокированы со стороны Запада. Риторика Белого дома также не свидетельствует о намерениях администрации Дж. Байдена возвращаться к соглашениям.
В данный момент иранский вопрос остается нерешенным и постепенно приобретает все более острые очертания. Иран, неядерный участник ДНЯО, развитием своей ядерной деятельности провоцирует серьезные дискуссии в экспертном сообществе. Информация в докладах МАГАТЭ о том, что Иран в 2023 г. ускорил производство обогащенного урана, является лишь очередным доказательством того, что данная угроза режиму нераспространения ядерного оружия становится все более явной. Россия в отношении подобных обвинений в сторону Ирана ограничивается лишь утверждениями о безальтернативности «иранской ядерной сделки» и призывами в сторону США к выполнению взятых на себя международных обязательств.
Есть ли ядерное оружие у Израиля?
Достаточно остро стоит вопрос с Израилем. Один из имеющихся у Израиля ядерных реакторов находится под гарантиями МАГАТЭ, но основная ядерная программа вне международного контроля [3]. Известно, что израильская военная ядерная программа базируется в Димоне, пустыня Негев, оснащена собственными внушительными запасами урана, установками по работе с ним, изготовлению ядерного топлива и другой относящейся к теме деятельности. По открытым данным СВР РФ, Израиль также располагает складами для хранения атомных боезарядов и имеет техническое оснащение, предназначенное для сборки и демонтажа ядерного оружия. Кроме того, у Израиля, по данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), имеются и средства доставки ядерного оружия, ракеты тактической и средней дальности Иерихон-1 и Иерихон-2.
Израиль признан де-факто ядерным государством почти всем международным сообществом, однако израильское руководство придерживается так называемой «политики непрозрачности» и не признает открыто факт обладания ядерным оружием. Тем не менее в частных разговорах и иногда в официальных заявлениях израильское правительство дает понять, что имеющийся у Израиля ядерный арсенал представляет собой средство обеспечения безопасности перед лицом постоянных угроз со стороны арабских государств региона и в случае возникновения соответствующей необходимости может быть должным образом применен [4]. Наличие у Израиля собственного ядерного оружия представляет серьезный вызов для режима ядерного нераспространения, поскольку именно этот фактор побуждает другие страны региона стремиться овладеть таким оружием. Препятствием для развития подобного сценария является лишь сильная поддержка Израиля извне [5].
Ситуация с вопросом ядерного нераспространения еще более осложняется ввиду повышенной международной напряженности в Ближневосточном регионе, особенно в условиях обострения 2023–2024 гг. Острый характер региональных противоречий находит подтверждение в высказываниях официальных представителей государств на международных площадках. Например, Израиль обвиняет Иран в попытках дестабилизации региона «всеми существующими способами», включая активное развитие военной ядерной программы, отмечая, что ввиду таких нарушений ДНЯО со стороны иранского правительства Договор не может сам по себе выступать в качестве решения проблем, сохраняющихся в регионе. Иран, в свою очередь, обвинения отвергает, привлекая внимание мировой общественности к агрессивной деятельности Израиля, выражающейся в тайных операциях, подрывных мерах против мирной ядерной программы Ирана и покушениях на невинных иранских граждан и ученых.
Периодически страны прибегают к недвусмысленным угрозам. Например, в ноябре 2023 г. израильский министр А. Элияху допустил возможность использования ядерной бомбы в секторе Газа. Также после ответа Ирана на атаку по своему консульству в Дамаске президент страны Э. Раиси заявил, что в случае повторной атаки Израиля «он столкнется с совершенно другими последствиями, и не ясно, останется ли что-нибудь от Израиля». «Политика непрозрачности» Израиля и его ядерная военная программа в условиях повышения градуса напряженности на Ближнем Востоке не могут не вызывать опасений как в контексте ДНЯО, так и в контексте всей региональной безопасности.
Индийско-пакистанское соперничество
Регион Южной Азии небезосновательно считается одним из самых опасных в мире с точки зрения возможности начала ядерного конфликта [6]. Ядерная напряженность в Южной Азии обусловлена противостоянием двух государств: Индии и Пакистана. Индия на официальном уровне выступает за идею полного разоружения, при этом не являясь участницей ни ДНЯО, ни Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Отказ от вступления в ДНЯО в качестве безъядерного государства (единственный вариант, который предполагает Договор) Индия обуславливает несоответствием его положений ее национальным интересам. После проведения ядерных испытаний в 1974 и 1998 гг. Индия объявила себя ядерным государством, которое, хотя и не является полноправным участником ДНЯО, будет согласовывать свою политику с его ключевыми положениями, относящимися к государствам, обладающим ядерным оружием.
На данный момент позиция Индии по вопросам ядерного нераспространения проявляется в совместном продвижении с партнерами инициатив по разработке Всеобъемлющей конвенции по ядерному оружию, Конвенции о запрещении ядерного оружия, приверженности идеям начала переговоров по Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов. Индия позиционирует себя в качестве ответственного ядерного государства, которое соблюдает режим нераспространения ядерного оружия и добровольный мораторий на испытания. Руководство Индии исходит из того, что сейчас отсутствуют реальные перспективы кардинального сокращения ядерного оружия в мире, особенно в Азии. В современных условиях, когда в качестве потенциальных военных противников Нью-Дели выступают соседние Пакистан и Китай, продолжающие модернизацию своих военных ядерных потенциалов, Индия отводит ядерному оружию важную роль и серьезно нацелена на обеспечение себе де-юре ядерного статуса.
Андрей Кортунов:
Есть ли будущее у режима нераспространения?
Пакистан с момента появления вопроса ядерного нераспространения в повестке дня выступал с предложениями о создании безъядерной зоны в Южной Азии, постановке всех ядерных объектов Пакистана и Индии под всеобъемлющие гарантии МАГАТЭ, подписании совместно с индийским руководством соглашения об отказе от приобретения или производства ядерного оружия [7]. Однако после того, как ни одна из предложенных идей не было поддержана Индией, Пакистан начал развивать свою военную программу с иностранной помощью и значительно преуспел в создании ядерных арсеналов [8]. Дальнейшие политические шаги Пакистана буквально повторяли индийские [7].
Придавая важное значение своей военной ядерной программе, Пакистан, тем не менее, в течение нескольких лет возглавлял инициативы ООН по продвижению целей регионального разоружения, контроля над обычными вооружениями. В 2023 г. Пакистан вновь представил в Первом комитете Генеральной Ассамблеи ООН свои три традиционные резолюции по региональному разоружению; мерам укрепления доверия в региональном и субрегиональном контексте; контролю над обычными вооружениями на региональном и субрегиональных уровнях.
Как и Индия, государство не является членом ни ДНЯО, ни ДВЗЯИ, а также категорически не намерено присоединяться к Договору о запрещении ядерного оружия, считая эти решения дискриминационными. Исламабад критикует международный подход как несбалансированный и добивается признания своего ядерного статуса. В целом подходы двух южноазиатских стран к вопросам нераспространения ядерного оружия во многом схожи и характеризуются сложными внутрирегиональными отношениями и общим стремлением к выстраиванию двустороннего военно-стратегического баланса [9]. Так, фактором, который значительно подорвал индийско-пакистанский политический диалог и вынудил страны к проведению ядерных испытаний в 1998 г., стали постоянная напряженность в отношениях, низкий уровень доверия, а также нерешенность Кашмирского территориального спора, очередная эскалация которого произошла в феврале 2019 г. , а затем продолжилась в 2020 и 2022 гг.
Совершенно очевидно, что ядерный статус обеих стран не способствует налаживанию индийско-пакистанских отношений и усугубляет региональную напряженность. Отмечается, что современная политика Нью-Дели и Исламабада снижает порог применения ядерного оружия в конфликте и наносит ощутимый ущерб сложившейся архитектуре безопасности. Военные ядерные программы этих двух государств представляют значительную угрозу режиму ядерного нераспространения, притом как вертикального (наращивание ядерного потенциала внутри стран), так и горизонтального (передача ядерных материалов или оружия другим акторам) характера.
Ядерная проблема Корейского полуострова
Значительные опасения сохраняются относительно ядерной проблемы Корейского полуострова. После Корейской войны (1950–1953 гг.) и заключения перемирия вооруженные силы США остались на Юге, где в 1958 г. началось развертывание американского ядерного присутствия. Предполагается, что именно угроза американского ядерного оружия на Юге вынудила КНДР начать создание собственных ядерных арсеналов. Развитие атомной сферы началось в 1960-е гг. при поддержке СССР, а в дальнейшем и КНР. В 1985 г. Северная Корея присоединилась к ДНЯО под давлением Советского Союза, который рассматривал присоединение к Договору в качестве необходимого условия для дальнейшего сотрудничества в ядерной сфере. С 1992 г. МАГАТЭ начала инспекции на ядерных объектах КНДР. Однако страна не дала допуск на ряд объектов, что спровоцировало эскалацию двусторонних противоречий с США, в результате чего Северная Корея в 1993 г. объявила о выходе из ДНЯО. После угроз и давления, а также напряженных переговоров КНДР все-таки отозвала свое уведомление о выходе из Договора, как раз накануне истечения трехмесячного срока (ДНЯО предусматривает выход из соглашения по истечении срока в три месяца после уведомления об этом участников и предоставления объективных исключительных обстоятельств, вынудивших выходящую сторону к подобному решению). В результате в 1994 г. в Женеве Вашингтоном и Пхеньяном для урегулирования противоречий было подписано рамочное соглашение, основными положениями которого стали сворачивание северокорейской ядерной программы, нормализация политических и экономических отношений с США и дальнейшее сотрудничество двух стран по денуклеаризации всего Корейского полуострова. Важным аспектом было предоставление КНДР со стороны США гарантий неприменения против нее ядерного оружия.
В 2002 г., ссылаясь на невыполнение США договоренностей, КНДР официально заявила о возобновлении своей ядерной программы. В январе 2003 г. Пхеньян официально вышел из ДНЯО, однако Секретариат ООН исходит из того, что выход был оформлен неверно с юридической точки зрения, и продолжает рассматривать КНДР в качестве государства — участника Договора. Агрессивная политика Вашингтона, жесткие санкции, последовавшие за решением КНДР выйти из ДНЯО, лишь подстегнули стремление КНДР обзавестись ядерной бомбой. В 2008–2009 гг. после заявления США о сохранении санкций в отношении Северной Кореи и ответного проведения КНДР ядерных испытаний ситуация обострилась. В КНДР было принято решение об изменении тактической линии. С 2009 г. главным элементом внешней политики КНДР стал отказ от поиска компромиссов с США и курс на конфронтацию с оппонентами. После ядерных испытаний 2009 г. КНДР вышла из соглашения о перемирии с Югом 1953 г. и юридически оказалась в состоянии войны с коалицией войск ООН. Анализ политики КНДР позволяет сделать вывод о том, что Пхеньян находится в состоянии борьбы за выживание, используя создание ядерного потенциала как средство противодействия внешнему давлению [10].
Состоявшиеся в 2018–2019 гг. переговоры между лидерами КНДР, Республики Корея, США и Китая предоставили странам реальную возможность налаживания диалога по решению ядерной проблемы Корейского полуострова. По итогам переговоров, проходивших в сложных условиях обострения отношений и угроз применения ядерного оружия, страны приняли совместное заявление, где США обязались предоставить Северной Корее гарантии безопасности, а КНДР подтвердила приверженность полной денуклеаризации Корейского полуострова. Тем не менее по итогам второй встречи руководителей государств ввиду противоречий в видении процессов разоружения никакой итоговый документ подписан не был.
Переговоры с КНДР не были возобновлены и после прихода к власти в США администрации Дж. Байдена в 2021 г. В условиях сохранения санкций, отсутствия диалога по вопросам разрешения ядерной проблемы региона Пхеньян сделал упор на дальнейшем развитии своей ядерно-ракетной программы и долгосрочной конфронтации с США. В январе 2022 г. Северная Корея провела множественные ракетные испытания, а в сентябре 2022 г. в КНДР был принят национальный нормативно-правовой акт «Политика в отношении ядерного оружия», который стал первым документом Северной Кореи, определяющим условия для применения ядерного оружия и других средств массового уничтожения. В начале 2024 г. КНДР снова провела испытания целого ряда ракет. Регулярно проходят тренировочные пуски и учения тактических ядерных сил, что позволяет сделать вывод об отсутствии у КНДР намерения в ближайшей перспективе вести переговоры о денуклеаризации Корейского полуострова.
Официальная риторика Пхеньяна заключается в то, что сегодня международный режим ядерного разоружения находится на грани краха, а международный мир и безопасность сталкиваются с беспрецедентными вызовами, связанными с постоянным наращиванием вооружений и ядерными преступлениями, совершаемыми прежде всего США в погоне за чрезмерными амбициями в отношении гегемонии и военного превосходства. Особенную озабоченность у КНДР вызывает совместный проект США и Австралии по созданию атомной подводной лодки в рамках альянса AUKUS, а также деятельность американо-южнокорейской «Ядерной консультативной группы», который обозначается руководством Северной Кореи как механизм ведения ядерной войны для подготовки применения ядерного оружия против КНДР.
Позиция КНДР по вопросам функционирования режима нераспространения ядерного оружия может быть выделена из ряда заявлений лидера Северной Кореи Ким Чен Ына, в одном из которых, сделанном в 2023 г, было обозначено намерение поддерживать статус ответственного государства, обладающего ядерным оружием, но и дальше укреплять свои ядерные арсеналы. КНДР будет осуществлять свое законное право на защиту суверенитета и безопасное регулирование ситуации на Корейском полуострове вплоть до тех пор, пока существует «тираническое ядерное оружие империалистов».
***
Ядерное оружие зачастую выступает в качестве фактора, который осложняет и так не лишенные напряженности отношения между государствами, ядерными и неядерными. Пристальное внимание международного сообщества привлекают рассмотренные выше государства, которые на протяжении десятилетий ведут активную деятельность по совершенствованию своего ядерного потенциала. При этом особую сложность представляет процесс возвращения государств, получивших ядерное оружие в обход ДНЯО, в правовое поле режима ядерного нераспространения. Индия, Пакистан, Израиль, не являясь полноправными членами ДНЯО, не считают себя связанными обязательствами ни как неядерные страны, ни как страны, обладающие ядерным оружием. КНДР, заявившая о выходе из ДНЯО в 2003 г., но рассматриваемая Секретариатом ООН в качестве государства — участника Договора, также не признает в отношении себя международных обязательств в данной сфере.
Иран является участником ДНЯО в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, однако своей деятельностью по развитию национальных ядерных программ вызывает серьезные опасения у мирового сообщества. Кроме того, обсуждаются возможности того, что и другие страны могут принять решение о необходимости разработки собственного ядерного оружия. Усугубляет эти опасения тот факт, что данные страны преимущественно находятся в наиболее «турбулентных» регионах мира.
Эти спорные моменты, их затяжной характер и нерешенность, а также особая конфликтогенность регионов, в которых расположены рассмотренные страны, провоцируют постепенное повышение градуса угроз, сохраняющихся для режима ядерного нераспространения и всей архитектуры международной безопасности в целом. К сожалению, в данный момент отсутствует перспектива разрешения вызовов режиму ядерного нераспространения, сохраняется тенденция эскалации региональных противоречий и усиления акцента рассмотренных государств именно на ядерном оружии.
1. Ядерная перезагрузка: сокращение и нераспространение вооружений / Под ред. А. Арбатова и В. Дворкина. М.: РОССПЭН, 2011. С. 87.
2. Там же. С. 95.
3. Тимербаев Р.М. Избранное / ПИР-Центр. М.: ПИР-Пресс, 2023. С. 157.
4. Там же. С. 158.
5. Там же. С. 159.
6. Тимербаев Р.М., Федченко В.Г., Шилин А.А. Проблемы распространения и нераспространения в Южной Азии: состояние и перспективы // Научные записки Пир-центра: национальная и глобальная безопасность, 2001, № 17. С. 5.
7. Ядерная перезагрузка: сокращение и нераспространение вооружений / Под ред. А.Арбатова и В.Дворкина. М.: РОССПЭН, 2011. С. 126.
8. Тимербаев Р.М. Избранное / ПИР-Центр. М.: ПИР-Пресс, 2023. С. 177.
9. Ядерная перезагрузка: сокращение и нераспространение вооружений / Под ред. А.Арбатова и В.Дворкина. М.: РОССПЭН, 2011. С. 120.
10. Там же. С. 112.