Бахрейн стал единственной арабской страной, присоединившейся к возглавляемым США морской и воздушной операциям против йеменских хуситов в конце 2023 – начале 2024 гг. В СМИ не уделяется достаточного внимания внешней политике Бахрейна в силу его маленького размера и прослеживаемой тенденции следовать во внешнеполитическом русле Саудовской Аравии, поэтому принятое решение открыто поддержать американскую внешнеполитическую линию вопреки общеарабской сдержанности могло вызвать определенное удивление. В свою очередь, в действиях Манамы есть своя логика, которая обуславливается особым положением островного королевства в Персидском заливе, которое оно занимает на протяжении нескольких столетий, и его связями со странами региона. Бахрейн на протяжении всей своей богатой истории являлся важным торгово-экономическим центром и опорным военно-политическим пунктом для господствующих над ним государств, а сегодня играет роль важного элемента «аравийской мозаики» в политической и социально-экономической жизни всего Ближнего Востока.
Суннитско-шиитские противоречия в бахрейнском обществе
Александр Аксенёнок:
Ближневосточная государственность: в поисках новых моделей
Бесспорно, одним из основных факторов, воздействующих на политику Бахрейна, является разобщенность населения по религиозному принципу. Согласно официальным данным, около 70% населения Бахрейна составляют мусульмане, среди которых, по оценкам разных источников, от 55% до 70% — шииты. Более того, правящая с 1783 г. семья аль-Халифа является суннитской, что создает прецедент, когда фактическое меньшинство правит большинством, которое к тому же не имеет пропорционального представительства во власти. Стоит отметить, что шиизм, несмотря на длительное время пребывания Бахрейна под контролем Ирана, не был навязан бахрейнцам, поскольку первыми шиитами стали переселенцы южного Ирака — карматы (впрочем, в Бахрейне проживают как шииты-арабы — бахарна, составляющие большинство, так и шииты-персы — аджам). Сунниты также проживали на землях Бахрейна, однако править шиитами они начали лишь с конца XVIII в., когда род аль-Халифа с северо-востока Катара обосновался на острове, заранее договорившись с Ираном в середине 1770-х гг. об его аренде до 1782 г.
Серьезные суннитско-шиитские противоречия внутри общества были заметны еще в 1950-х – 1960-х гг., когда на острове периодически случались столкновения между представителями двух конфессий, которые также дополнялись и противоречиями касательно тесного сотрудничества правящей семьи с британцами, чьи военные нередко помогали правительству подавлять крупные беспорядки, однако своей наивысшей точки они достигли после Исламской революции в Иране. Именно с этого момента шииты стали одной из основных угроз для правящего королевского суннитского режима и его сохранения, поскольку некоторая часть шиитского общества Бахрейна позитивно восприняла случившиеся в Иране события и, в частности, идею об «экспорте» Исламской революции, что вылилось в создание в 1979 г. Исламского фронта освобождения Бахрейна (ИФОБ), члены которого собирались совершить государственный переворот на острове.
В наши дни шиитская часть населения Бахрейна сталкивается с определенными видами ограничений. Например, согласно мнению экспертов Управления ООН по правам человека, против шиитских духовных деятелей и политически активных шиитских граждан возбуждаются уголовные дела, а последователи этого толка ислама сталкиваются с ограничениями на совершение религиозных обрядов (посещение пятничных молитв) и иных действий (недопуск шиитов на службу в силовые ведомства), лишением подданства (дело Абдулгани аль-Ханджара, Исы Касема и др.), предвзятым отношением в СМИ, дискриминацией в сфере образования и др.
Вовсе не удивительно, что нередкие выступления шиитов и их критика в адрес правящего суннитского меньшинства сказываются на внешнеполитическом курсе суннитских властей, которые склоняются в сторону более тесного сотрудничества как с религиозно близкими монархиями Персидского залива, особое место среди которых занимает Саудовская Аравия, так и со странами-представителями других конфессий: христианства, приверженцами которого являются до 10% населения Бахрейна, в лице США и даже иудаизма в лице, очевидно, Израиля, несмотря на то, что иудеи не составляют и 1% от местного населения. Именно на эти три страны, представляющие наименьшую угрозу для правящей семьи королевства, Бахрейн сегодня опирается в своей внешней политике в регионе.
Стоит отметить, что проблема соблюдения Бахрейном прав человека (в первую очередь в отношении шиитов) не только влияет на образ Манамы на мировой политической арене, делая королевство одним из главных объектов критики со стороны правозащитных организаций и органов различных объединений, например, Европарламента, но и несколько осложняет отношения Бахрейна с таким странами, как США и Великобритания, несмотря на достаточно тесные военно-политические связи острова с этими государствами. Так, в 2011 г. Вашингтон не высказал слов поддержки действиям бахрейнских властей касательно подавления ими выступлений протестующих, осудив насилие со всех сторон и призвав к проведению широкомасштабных реформ на острове. Лондон, в свою очередь, также призывал к проведению реформ бахрейнскими властями, однако часть британских депутатов не считает подобные реформы значимыми и по этой причине систематически просит правительство пересмотреть уровень своих отношений с арабским островным королевством. Впрочем, этот правовой момент не стал причиной введения каких-либо ограничений в отношении королевства вышеназванными странами, а Великобритания даже открыла там свою военно-морскую базу в 2018 г.
Фактор ограниченной территории и малочисленного населения
Определенное влияние на внешнеполитические предпочтения семьи аль-Халифа играет и географический фактор. Так, площадь архипелага составляет всего 786,5 кв. км, что делает Бахрейн одной из самых маленьких стран в мире (хотя власти Бахрейна планируют увеличить территорию страны за счет искусственных островов, которые могут расширить размер королевства на 60%). Разумеется, что Бахрейн с численностью населения в 1,5 млн человек и армией в 8,2 тыс. человек едва ли сможет самостоятельно отразить возможное нападение извне, учитывая, что он окружен такими региональными гигантами, как Саудовская Аравия с численностью армии до 257 тыс. человек и Иран, армия которого насчитывает еще больше — до 610 тыс. Значимые социальные противоречия внутри страны, в свою очередь, не позволяют Манаме выбрать ту же стратегию внешнеполитического поведения, какую использует Оман. Эти факторы вынуждают Бахрейн искать надежную защиту извне и отдавать предпочтение военному сотрудничеству с иностранными государствами, закупая у них оружие и предоставляя им свою территорию для размещения военных баз (в основном это касается США и Великобритании). Этот приоритет подтверждается и размером собственных военных расходов королевства. На военные нужды в 2023 г. Бахрейном было потрачено около 3% ВВП, что эквивалентно 1,4 млрд долл. — меньше всего среди аравийских монархий. Кроме того, прослеживается тенденция на снижение этого показателя. Например, в 2021 г. военные расходы Бахрейна составляли 3,6% ВВП, а в 2023 г. — уже 3,1%.
Потребность в региональной стабильности
Бахрейн, будучи маленьким и неоднородным государством, естественно нуждается в сохранении и поддержании региональной военно-политической стабильности, о чем неоднократно заявляли и бахрейнские министры иностранных дел. Впрочем, Бахрейн выстраивает свою политику безопасности не только «классическим» способом, развивая военно-политическое сотрудничество с некоторыми странами, но и за счет «имиджевого» подхода, который проявляется в превращении Бахрейна в дискуссионную площадку по вопросам региональной безопасности путем проведения на острове различных конференций на соответствующие темы. Например, с 2004 г. в королевстве проходит знаменитый ежегодный «Манамский диалог», где периодически выступают видные арабские и западные чиновники, с 2022 г. — «Арабская международная конференция и выставка по кибербезопасности». В 2019 г. Бахрейн принимал американскую конференцию «Мир к процветанию», посвященную палестино-израильскому урегулированию, а в 2024 г. — «Конференцию по морской безопасности».
Конечно, несколько сложно судить об эффективности данных мероприятий, учитывая, что по их итогам судьбоносные решения для региона не принимаются, однако именно благодаря таким конференциям в мировых и региональных СМИ возле названия Бахрейна каждый год появляется слово «безопасность», что в определенной степени формирует представление о королевстве как о стране, беспокоящейся о сохранении стабильности на Ближнем Востоке, а посещение их высокопоставленными мировыми чиновниками лишь повышает статус этих мероприятий. Можно также предположить, что подобными конференциями Бахрейн, вероятно, пытается прикрыть внутренние социально-политические проблемы.
Впрочем, Бахрейн также пробует себя и в роли медиатора. Например, в конце январе 2024 г. в Бахрейне прошли первые переговоры между воюющими с апреля 2023 г. сторонами конфликта в Судане, которые, впрочем, не стали результативными, но явно продемонстрировали намерения Бахрейна играть эту новую роль. Интересно, что ранее Манама даже заявляла о своей готовности выступить посредником в конфликте между Россией и Украиной, хотя, очевидно, что для столь крупного дела у королевства нет достаточного посреднического опыта, а его тесные военно-политические связи с Вашингтоном не вызовут симпатий у Москвы.
Отношения Бахрейна с основными игроками Персидского залива
Бахрейн — Иран
«Арабская весна» и последовавшие за ней антиправительственные выступления в Бахрейне 2011 г. сыграли ключевую роль в формировании характера ирано-бахрейнских отношений на современном этапе. Манама продолжила делать заявления касательно причастности Тегерана к финансированию акций протеста на острове и нарушению им суверенитета королевства, что Иран, в свою очередь, отрицал и, напротив, призывал другие страны не вмешиваться во внутренние дела Бахрейна, имея в виду в первую очередь Саудовскую Аравию и ОАЭ (Эр-Рияд и Абу-Даби использовали свои силы для подавления протестов на острове). Некоторые западные эксперты полагают, что Иран спонсирует различные бахрейнские шиитские организации («Бригады аль-Аштар», «Бригады народного сопротивления» и др.), которым Тегеран, согласно данным властей Бахрейна, также предоставлял оружие. Ухудшение отношений между Бахрейном и Ираном имело место и в экономической сфере. Так, в мае 2011 г. Бахрейн приостановил газовое соглашение с Ираном, а и так довольно скромный товарооборот между странами снизился c 74 млн долл. в 2010 г. до всего 17,5 млн долл. в 2011 г. Впрочем, уже в 2012 г. бахрейнский и иранский послы вернулись к исполнению своих обязанностей, хотя взаимные обвинения продолжились и в последующие годы.
В 2016 г. в отношениях между двумя странами наступил новый крупный кризис, кульминацией которого стал разрыв дипотношений между Манамой и Тегераном, инициированный бахрейнской стороной в знак солидарности с Саудовской Аравией, чье посольство в Тегеране подверглось нападению. С тех пор ситуация лишь осложнялась. Иран осудил решения властей Бахрейна лишить подданства шиитского религиозного деятеля Ису Касема, запретить крупный шиитский оппозиционный блок «Аль-Вефак» и нормализовать отношения с Израилем, в то время как Бахрейн снова обвинил Иран в формировании и спонсировании своих ячеек на острове, «укрытии террористов» на своей территории и даже в «биологической агрессии» за разрешение властей Ирана покидать страну зараженным коронавирусом паломникам-шиитам из монархий Залива и возвращаться в свои страны, тем самым способствуя распространению вируса в регионе.
Ирано-бахрейнские отношения начали постепенно улучшаться после нормализации ирано-саудовских отношений в марте 2023 г. МИД Ирана Амир Абдоллахиян подтвердил, что Тегеран и Манама работают над восстановлением отношений через свои дипломатические каналы. Политические деятели двух стран уже заявляли о желании восстановить полноценные отношения между государствами, а сегодня иранские СМИ, как предполагают эксперты, постепенно готовят общественное мнение Ирана к возможной нормализации связей с Бахрейном. Кроме того, Тегеран заявлял, что Бахрейн войдет в число 33 государств, гражданам которым не понадобится виза для посещения Ирана и даже не высказывал прямого осуждения присоединения Бахрейна к американской операции «Страж процветания», оценив при этом крупную амнистию заключенных, совершенную бахрейнскими властями в апреле 2024 г. Бахрейн, в свою очередь, не стал осуждать Иран за его ответ Израилю, с которым Манама имеет дипломатические отношения, ограничившись лишь выражением обеспокоенности военной эскалацией в регионе. Все это можно считать позитивным знаком для ирано-бахрейнских отношений.
Некоторые эксперты, впрочем, полагают, что проблемы в ирано-бахрейнских отношениях будут актуальны до тех пор, пока Иран не откажется от политики поддержки своих бахрейнских ячеек, в которых правящая династия аль-Халифа видит прямую угрозу своему правлению. Активизация якобы поддерживаемой Ираном бахрейнской группировки «Бригады аль-Аштар» в антиизраильском направлении в конце апреля — начале мая 2024 г., в свою очередь, может нарушить и без того крайне хрупкое доверие Манамы к Тегерану и осложнить нормализацию отношений между двумя странами.
Бахрейн — Катар
Манама и Доха также имеют непростую историю взаимоотношений. Бахрейнская и катарская династии вступали в спор по вопросу права на правление в Катаре, где первоначально у власти была именно бахрейнская династия аль-Халифа, что даже привело к Катарско-бахрейнской войне 1867–1868 гг., в результате которой при посредничестве Британии право на управление островом закрепилось за катарской династией аль-Тани. Уже в XX в. между Бахрейном и Катаром имели место территориальные споры, которые усугублялись в 1930-е гг. и 1980–1990-е гг. В конце XX столетия две страны даже могли начать вести боевые действия, однако вмешательство ССАГПЗ предотвратило эскалацию конфликта (впрочем, в 1996 г. связи между странами дополнительно осложнились тем фактом, что Доха обвинила Манаму в подготовке контрпереворота в Катаре).
В 2001 г. Международный суд окончательно признал острова Хавар и Китат Джарада частью Бахрейна, а Зубару вместе с рифами Фашт ад-Дибаль и Джанан — территорией Катара. После разрешения территориального спора в бахрейнско-катарских отношениях наступил период потепления, который ознаменовался желанием двух монархий связать свои государства 40-километровым мостом (получившим название «Мост Любви» или «Мост Дружбы»), сократив таким образом время пути из одной страны в другую до 30 минут. Тем не менее строительство моста застопорилось из-за увеличения стоимости проекта, а также политического скандала, связанного с обстрелом катарской береговой охраной бахрейнского рыбака в 2010 г. из-за его захода в территориальные воды Катара (годом ранее под тем же предлогом катарское судно протаранило лодку другого бахрейнского рыбака).Через несколько дней после инцидента Бахрейн временно закрыл местный офис катарской «Аль-Джазиры», сославшись на нарушение телеканалом закона о прессе.
Напряженность между Манамой и Дохой еще более обострилась после начала «арабской весны». Так, в период антиправительственных протестов в Бахрейне «Аль-Джазира» выпустила о них документальный фильм на английском языке, в котором также рассказывалось об угнетенном положении шиитов в королевстве, что вызвало негодование бахрейнского правительства. Однако более серьезный кризис в отношениях между странами проявился в 2014 г. Во-первых, Бахрейн вместе с Саудовской Аравией и ОАЭ отослали своих послов из Катара из-за, как стало ясно несколько лет спустя, нарушения Дохой условий подписанного в 2013 г. Эр-Риядского договора между членами ССАГПЗ (уже в ноябре послы вернулись к исполнению своих обязанностей). Во-вторых, вновь дала знать о себе проблема определения точных морских границ между странами, когда силы безопасности Катара застрелили в катарских водах индийского рыбака, работавшего в Бахрейне. В-третьих, Бахрейн обвинял Катар в преднамеренной натурализации своих граждан (предположительно, бахрейнцев-суннитов, включая в первую очередь видные бахрейнские кланы, как, например, аль-Джалахма) в обмен на отказ от подданства Бахрейна, ставя таким образом под угрозу национальную безопасность королевства. Манама попросила Доху отказаться от ведения подобной политики, угрожая в противном случае принятием соответствующих мер против эмирата.
Однако еще более серьезным кризисом в отношениях между странами стал 2017 г., когда Бахрейн вместе с рядом арабских государств объявил бойкот Катару под предлогом поддержки эмиратом информационной войны против монархий Залива, террористических группировок, связанных в том числе с Ираном, а король Бахрейна даже заявил, что не станет посещать саммиты, на которых будут присутствовать представители Катара. Фактически до января 2021 г. отношений между государствами не было, что подтверждают и экономические показатели. Так, товарооборот между Бахрейном и Катаром в 2016 г. составил около 640 млн долл., а за период с 2017 по 2021 гг. — только около 370 млн долл. (без учета 2017 г. цифра и вовсе составляет всего около 20 млн долл.).
После окончания блокады Катара в январе 2021 г. отношения Манамы и Дохи оставались натянутыми. Несмотря на рост торговли (в 2021 г. товарооборот составил около 20 млн долл., а в 2022 г. — уже около 35 млн долл.), дипломатические контакты оставляли желать лучшего: в преддверии примиренческого саммита в Аль-Уле стороны традиционно обвиняли друг друга в нарушении границ (Катар и вовсе обратился в СБ ООН по данному вопросу), а уже после его окончания Бахрейн в очередной раз высказал свое недовольство бахрейнскими сюжетами катарской «Аль-Джазиры», конфисковал имущество родственников эмира Катара на территории королевства, а Катар вновь арестовал судна Бахрейна и бахрейнских рыбаков, а также бахрейнского атлета за нарушение границ катарских территориальных вод.
Предпосылки к улучшению бахрейнско-катарских отношений наступили уже в 2022 г., когда лидеры двух стран встретились на полях саммита в Джидде по безопасности и развитию (в том же году стороны выразили намерение продолжить работу над построением моста между Бахрейном и Катаром), а в апреле 2023 г. страны объявили о восстановлении дипломатических отношений. Тенденция на снижение напряжения в связях между двумя странами в 2023 г. выглядит естественной на фоне царившей до 7 октября «разрядки» в регионе Персидского залива и Леванта, а возродившиеся разговоры о возобновлении постройки «Моста Любви» и периодически проходящие встречи между чиновниками двух монархий в 2024 г. подтверждают намерение Манамы и Дохи поддерживать высокий уровень восстановленных отношений, однако нельзя исключать возможных кризисов в будущем в случае продолжения эскалации военно-политической ситуации на Ближнем Востоке из-за достаточной «хрупкости» этих отношений.
Бахрейн — Саудовская Аравия
Благоприятный характер отношений между сторонами сформировался еще в XX в., что подтверждается не только отсутствием территориальных или иных значимых споров, но и взаимным желанием правителей сблизить две монархии, способствовавшим, например, построению 25-километрового моста короля Фахда в 1986 г., соединившего оба государства (стоит отметить, что план строительства подобного сооружения появился еще за несколько лет до обретения Бахрейном независимости), а также стремлением оказывать взаимную поддержку в случае возникновения каких-либо угроз внутригосударственному благополучию (например, в 1995 г. в период разгара антиправительственных демонстраций в Бахрейне Эр-Рияд перебросил свои войска на остров). Более того, КСА оказывала и экономическую помощь островному королевству, предоставляя ему на безвозмездной основе от 140 тыс. до 50 тыс. баррелей нефти в сутки до 2004 г.
Можно выделить несколько причин, почему саудовско-бахрейнские взаимосвязи имеют особый характер. Во-первых, хорошие отношения между Манамой и Эр-Риядом сложились исторически еще при правлении основателя и первого короля КСА Абдулазиза аль-Сауда, который резко выступал против возможной оккупации Ираном Бахрейна, официально поддерживая концепцию независимого арабского Бахрейна. Более того, окончательное разрешение территориальных споров в 1958 г. (хотя и не без значительных уступок со стороны Манамы) позволило странам развивать свои отношения без оглядки на потенциальные противоречия в этой сфере. Во-вторых, для правящей бахрейнской суннитской династии аль-Халифа сотрудничество с религиозно близкими саудитами представляется наиболее естественным. К тому же семья аль-Халифа происходит из Неджда, ныне саудовской территории, что также может способствовать более близкому и дружественному восприятию друг друга подданными обеих стран (верно будет предположить, что это скорее свойственно именно суннитам, хотя и среди некоторых шиитов существуют подобные настроения), а король Абдулазиз аль-Сауд и вовсе считал правящую династию Бахрейна родственной. В-третьих, Манама и Эр-Рияд имеют ряд схожих внутри- и внешнеполитических проблем. В обеих странах значительную долю населения составляют потенциально опасные для правящих режимов шииты (если в Бахрейне они являются большинством, то в КСА их насчитывается от 10% до 15% населения), которые проявляли активность в обеих странах во время протестной волны 2011 г. В связи с этим для обеих стран «иранская угроза», существующая с 1979 г., также является более чем актуальной, поэтому взаимное сотрудничество (особенно в сфере безопасности) выглядит логичным для обеих сторон.
На события 2011 г. в Бахрейне КСА отреагировало так же, как и 16 лет тому назад, — ввело свои войска на территорию королевства под эгидой «Щита полуострова» для фактической защиты правящей династии аль-Халифа и недопущения распространения шиитских волнений на свою восточную территорию. Бахрейнскими шиитами данное действие со стороны КСА было воспринято в качестве оккупации и превращения Бахрейна в «саудовскую марионетку». Некоторые СМИ и аналитики, скептически или вовсе враждебно настроенные к Эр-Рияду, периодические используют данное уничижительное словосочетание в отношении внешней политики Бахрейна, полагая, что Манама потеряла свою подлинную независимость из-за возросшего на нее влияния со стороны КСА и поэтому не способна принимать самостоятельные внешнеполитические решения.
На первый взгляд действительно может показаться, что Манама во всем следует саудовской внешнеполитической линии. Так, Бахрейн активно поддерживал саудовскую инициативу создания «Союза Залива» (впрочем, подобный союз был ему действительно выгоден на тот момент в силу шаткого положения правящей династии, потребности в большей безопасности и не самой благоприятной экономической ситуации в островном королевстве) в 2012–2014 гг.; принял участие в возглавляемой КСА арабской интервенции в Йемен в 2015 г.; стал членом инициированной Эр-Риядом «Исламской военной коалиции по борьбе с терроризмом» в конце того же года; поддержал КСА в ее политическом конфликте с Ираном в 2016 г., разорвав дипотношения с Тегераном; проводил схожую с саудовской политику в отношении Сирии, изначально поддержав сирийскую оппозицию в первые годы гражданской войны, а затем полноценно наладив взаимосвязи с Дамаском в 2021 г.; занимал, подобно Эр-Рияду, антикатарскую позицию в 2014 г. и 2017 г.; а в 2021 г. по примеру КСА выслал из страны посла Ливана из-за критических слов премьер-министра республики касательно действий «арабской коалиции» в Йемене.
Тем не менее по определенным вопросам в политике Бахрейна и Саудовской Аравии наблюдается ряд несоответствий. Например, Бахрейн не последовал примеру КСА и не стал объявлять местный филиал «Братьев-мусульман»*, объединение «Аль-Минбар» (которым, к слову, отрицается его причастность к организации), террористическим и запрещать его деятельность на территории островного королевства. Суннитской аль-Халифе крайне важна поддержка любых суннитских сил внутри страны, поэтому запрещать деятельность подобных движений нецелесообразно, несмотря на политику соседей. Не совсем одинаково Манама и Эр-Рияд действуют и в отношении Тель-Авива. Если Бахрейн установил отношения с Израилем еще в 2020 г. в рамках «Соглашений Авраама», не став привязывать их к палестинской проблеме, то Саудовская Аравия не сделала этого до сих пор. Бахрейн также не восстановил отношения с Ираном и при этом форсировал возобновление отношений с Сирией. Однако также существует мнение, что некоторые действия Бахрейна (например, налаживание связей с Сирией и Израилем) были напрямую согласованы с Саудовской Аравией, поскольку таким образом Эр-Рияд, используя экономически зависящую от него Манаму в качестве «полигона», прощупывает почву для интересующих себя вопросов, одновременно анализируя возможные преимущества и недостатки определенных политических решений и не рискуя при этом имиджевыми и иными издержками. Манама отказалась от саудовской сдержанности в отношении действий йеменских хуситов в Красном море, начатых осенью 2023 г., и заняла однозначную позицию, присоединивших к действиям США против «Ансараллы». Все это говорит о том, что не стоит воспринимать Бахрейн в качестве «провинции» Саудовской Аравии, несмотря на тесное сотрудничество двух монархий.
Впрочем, сотрудничают монархии не только в политической, но и в экономической сферах. Так, в 2018 г. был открыт новый нефтепровод с целью увеличения поставок нефти в Бахрейн. В данный момент ведется строительство еще одного моста, который должен открыться в 2027 г. и еще больше облегчит торговлю и передвижение межу государствами. Кроме того, монархии углубляют сотрудничество в военной, экономической и иных сферах. Не стоит забывать, что Саудовская Аравия является основным экономическим партнером Бахрейна. В 2023 г. на КСА пришлось 24% всего бахрейнского экспорта, а товары из КСА составили 6,4% импорта Бахрейна. Товарооборот между странами в 2022 г. составил 3,9 млрд долл.
Бахрейн — США
Как и для иных малых монархий Персидского залива, США играют роль главного гаранта бахрейнского суверенитета и невмешательства Ирана во внутренние дела государства. Американо-бахрейнские отношения имеют многолетнюю историю и прочный фундамент, основанный в первую очередь на военном сотрудничестве. 1990 и 2000-е гг. стали временем наибольшего углубления военного взаимодействия между Бахрейном и США. Так, в 1991 г. на фоне недавно закончившейся войны в Персидском заливе стороны подписали соглашение о сотрудничестве в сфере обороны, а до этого договорились также о размещении американских самолетов и личного состава ВВС США на бахрейнской авиабазе «Шейх Иса». В 1995 г. на территории Бахрейна расположился 5-й флот ВМС США, а в 1997 г. база в Аль-Джафаире, до сих пор являющаяся штаб-квартирой для Центрального командования ВМС США, была усовершенствована и переименована в Naval Support Activity Bahrain. В 2002 г. Бахрейн стал первой страной Персидского залива, получившей звание «основного союзника США вне НАТО» (любопытно, что в том же году Иран вошел в американский список «оси зла»), а два года спустя стал одним из членов натовской «Стамбульской инициативы о сотрудничестве». Столь тесная военная кооперация между сторонами, очевидно, не могла ограничиваться только военным присутствием США в Бахрейне, поэтому вовсе не удивительно, что островное королевство одним из первых получило доступ к новейшему американскому вооружению. Вступившее в силу в 2006 г. соглашение о свободной торговле между Бахрейном и США лишь подчеркивает исключительный статус отношений двух государств, особенно для Вашингтона, поскольку подобные соглашения США заключили лишь с 20 странами (четыре из них находятся на Ближнем Востоке, что также подчеркивает особую роль Бахрейна в американской ближневосточной политике).
События 2011 г., впрочем, внесли определенный разлад в американо-бахрейнские связи, поскольку США не только не оказали должной помощи династии аль-Халифа в период протестов, что было косвенно упомянуто наследным принцем Салманом, но и настаивали на проведении социально-политических реформ внутри королевства. Более того, Конгресс США, чьи члены крайне негативно высказывались о жестких подавлениях протестов на острове, приостановил продажу оружия Бахрейну на сумму 53 млн долл.
Руслан Мамедов:
«Нет миру, нет признанию, нет переговорам»? Арабское общество на пути к радикализации
Американо-бахрейнские отношения значительно улучшились при Дональде Трампе, хотя его администрация по-прежнему сохранила ограничения на сотрудничество в области безопасности с МВД Бахрейна. Так, при новом американском президенте США не только были сняты ограничения на продажу F-16, но и была одобрена продажа американского вооружения Бахрейну на сумму 3,8 млрд долл. В 2017 г. стороны также продлили соглашение о сотрудничестве в сфере обороны на 15 лет, а два года спустя Бахрейн присоединился к возглавляемой США «Международной коалиции по безопасности на море», призванной противодействовать угрозам судоходства и морской торговле в водах, омывающих Аравийских полуостров, и предоставил ей свою столицу в качестве штаб-квартиры. Не стоит также забывать, что именно при посредничестве США между Бахрейном и Израилем в 2020 г. были установлены дипломатические отношения.
Военно-политическое взаимодействие Бахрейна и США продолжило углубляться при администрации Джо Байдена. В сентябре 2023 г. стороны подписали новое стратегическое соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности (первое подобное обновленное соглашение между США и монархиями Персидского залива, которые также стремятся к заключению похожего договора). В период президентства Байдена Бахрейн также стал первым региональным партнером, который начал работать с ВМС США над интеграцией новых беспилотных систем и искусственного интеллекта и получил партию истребителей F-16 Block 70. На сегодняшний день Вашингтон остается главным поставщиком вооружений в островное королевство и одним из его основных торговых партнеров с товарооборотом в 2023 г., согласно американским данным, в 2,9 млрд долл. Более того, на территории Бахрейна продолжают находиться более 8 тыс. военнослужащих США.
В январе 2024 г . американские и бахрейнские ВВС провели совместные учения, а в марте стороны согласовали продажу Бахрейну современных боевых американских танков на сумму 2,2 млрд долл. Оценивая возросший за последние годы уровень военно-политического взаимодействия Манамы и Вашингтона, присоединение Бахрейна к американских морским и воздушным операциям против йеменских хуситов не вызывает особого удивления, тем более что действия «Ансараллы» явно мешают развитию многообещающих торгово-экономических связей между Бахрейном и Израилем, хотя Манама старается искать иные торговые пути.
7 октября — вызов для Бахрейна
С момента начала войны в секторе Газа бахрейнские власти вновь ощущают внутреннюю социальную напряженность, хотя и в несколько смягченной форме, связанную с проходящими на острове пропалестинскими демонстрациями и возросшей критикой среди местного населения, включая как шиитов, так и суннитов, сотрудничества с Израилем (которое не имеет в бахрейнском обществе однозначной поддержки, что даже проявлялось в антиизраильских демонстрациях) и ведения войны против хуситов. С одной стороны, Манама, активно развивавшая свои отношения с Израилем до октябрьских событий и в военно-политической (в 2022 г. стороны подписали соглашение в сфере безопасности и участвовали в «Негевском форуме регионального сотрудничества»; Манама также стала покупателем израильской оборонной продукции), и в экономической сферах (в 2022 г. товарооборот Бахрейна и Израиля составил почти 13 млн долл., а в 2023 г. стороны подтвердили свою заинтересованность в заключении соглашения о свободной торговле) и едва ли готова жертвовать столь плодотворным и перспективным сотрудничеством с Тель-Авивом, который к тому же может стать ключевым стратегическим партнером Бахрейна в случае возвращения конфронтации в отношениях с Ираном. С другой стороны, бахрейнские власти осведомлены о губительных последствиях массовых демонстраций на острове для социально-политической ситуации в королевстве. В таких непростых условиях Манама вынуждена лавировать в своей внешней политике, чтобы не только сохранить основу израильско-бахрейнских отношений, но и не вызвать накал страстей внутри бахрейнского общества.
Так, с 7 октября 2023 г. Бахрейн усилил официальную критику в сторону Израиля не только по вопросу военных действий в Газе, но и касательно планов на построение новых поселений на Западном берегу, а МИД Бахрейна также осудил военную операцию Израиля в Рафахе, заодно приветствовав решение ГА ООН относительно полноправного членства Палестины в ООН. Нижняя палата бахрейнского парламента в ноябре 2023 г. заявила, что экономические отношения с Израилем приостановлены, и посол Бахрейна в Израиле отослан. Король Хамад бин Иса, в свою очередь, сообщил о предоставлении срочной помощи палестинцам через БАПОР, призвав также обеспечить права палестинского народа.
В то же время бахрейнские официальные лица осудили нападение ХАМАС на израильских мирных граждан, а наследный принц Салман даже назвал действия ХАМАС варварским, заявив о необходимости для двух сторон обменяться заложниками для прекращения боевых действий. Более того, заявления, сделанные нижним парламентом Бахрейна касательно отношений с Израилем, остались, по сути, проигнорированы властями Бахрейна, поскольку разрыв экономических связей не подтвердился правительством. В некоторых СМИ даже появилась информация, что бахрейнские власти подавляли пропалестинские демонстрации и преследовали их участников, включая также детей.
Вопрос в отношении йеменских хуситов обстоит несколько иначе. Еще до начала октябрьских событий в результате атаки хуситского беспилотника на саудовско-йеменской границе было убито четверо военнослужащих Бахрейна, а в конце октября 2023 г. погиб еще один бахрейнский военный. Уже только это в теории могло бы оправдать присоединение Манамы к возглавляемым США морской и воздушной операциям против членов «Ансараллы» и ее союзников. Не стоит забывать, что из-за своего географического положения Бахрейн также критически зависит от морской торговли, поэтому свобода и безопасность судоходства в водах Аравийского полуострова является одним из приоритетов внешней политики Бахрейна. Впрочем, далеко не все бахрейнцы разделяют переживания официальных властей, проводя демонстрации, направленные на осуждение атак на объекты хуситов, за что также периодически преследуются. Вероятность того, что власти пойдут на те же уступки обществу, что в случае с Израилем и Палестиной, усилив антихуситскую риторику, крайне мала, однако Манама, вероятно, старается снизить общественную напряженность уступками в других областях, например, решившись на одну из самых крупных амнистий заключенных за последние годы.
Финансовые успехи на фоне экономических трудностей
Андрей Кортунов:
Когда «Железные мечи» вернутся в ножны
Бахрейн сильно отличается от остальных государств Персидского залива тем, что не обладает большими запасами углеводородов (52-е место в мире по запасам газа и 67-е место по запасам нефти), несмотря на периодическое открытие новых месторождений и развитие технологий в сфере СПГ, что вынуждает его искать отличные от аравийских монархий пути экономического развития. На данный момент экономика Бахрейна — самая диверсифицированная среди всех стран ССАГПЗ. В 2023 г. четырьмя основными секторами ВВП королевства стали: финансы (17,8%), сырая нефть и природный газ (16,1%), производство (13,6%) и государственные услуги (13,3%). В Бахрейне хорошо развита финансовая система, а саму страну аналитики называют «финансовой столицей арабского региона». Особенно это касается банковской сферы, на долю которой приходится более 85% совокупных финансовых активов королевства (на территории страны расположены более 350 банков и иных финансовых учреждений).
На сегодняшний день Бахрейн является одной из самых благоприятных стран региона для ведения бизнеса и первой по уровню торговой, инвестиционной и финансовой свободы, согласно индексу экономической свободы 2024 г., во многом благодаря существующей конкурентной среде. Так, в королевстве отсутствуют такие налоги, как налог на прибыль, налог на доходы физлиц, налог на дивиденды и налог на прирост капитала (не касается компаний в нефтегазовой сфере). Также разрешено 100% иностранное владение бизнес-активами. Более того, на территории острова находится первый и крупнейший в регионе центр финансовых технологий (BahrainFinTechBay), который предоставляет инновационные услуги в сфере финансов для предпринимателей. Для иностранных инвесторов действует программа «золотой визы», рассчитанная на 10 лет, которая уже принесла стране поток инвестиций в 2,4 млрд долл. за год с момента ее введения в апреле 2023 г. Для юридических лиц существует программа «золотых лицензий», которая также должна стимулировать компании вкладывать больше инвестиций в экономику Бахрейна. Благоприятным условием для страта предпринимательской деятельности в Бахрейне является и среднее время на открытие бизнеса, которое, согласно данным Всемирного банка, составляет всего 8 дней. В королевстве существует ряд других особенностей ведения бизнеса, которые некоторые финансовые агентства считают более выгодными, чем, например, в ОАЭ. Подобная предпринимательская экосистема также рассчитана на развитие многообещающей сферы стартапов.
Впрочем, сегодня Бахрейн хотя и обладает самой диверсифицированной в регионе экономикой со стабильным ростом ненефтяного сектора, тем не менее сталкивается с рядом проблем, которые также влияют и на уровень экономической свободы в стране (если в 2016 г. он занимал первое место в ближневосточном регионе по этому показателю, то сегодня находится на четвертом). Например, основную долю бахрейнского экспорта по-прежнему составляют алюминий и углеводороды, на которые приходится 75% бюджетных поступлений. И если в 2022 г. (тогда цена марки Brent в основном колебалась от 90 до 100 долл. за баррель в сутки) рост ВВП Бахрейна составил 4,9%, то в 2023 г. уже 2,4%. Более того, поступающих от углеводородов средств не хватает для того, чтобы покрывать бюджетный дефицит, который в 2023 г. составил примерно 8% ВВП с учетом внебюджетных расходов, вместе с чем сохраняется и высокий уровень внешнего долга, достигший в 2023 г. 121% ВВП, что является самым большим показателем среди всех стран ССАГПЗ. На этом фоне рейтинговое агентство S&PGlobalRatings даже понизило прогноз в отношении кредитного рейтинга королевства с «позитивного» на «стабильный». Бахрейнским бюджетным поступлениям угрожают и амбициозные планы Саудовской Аравии по развитию внутреннего туризма, что может в будущем стимулировать отток саудовских туристов из Бахрейна (в III квартале 2022 г. из всех туристов, посетивших Бахрейн, 88% пришлось именно на них).
Несмотря на эти факторы, аналитики прогнозируют ускорение роста бахрейнской экономики в 2024 г. благодаря дальнейшему развитию ненефтяного сектора. Увеличению же бюджетных поступлений может способствовать как привлечение инвесторов в проект нефтепровода из Саудовской Аравии, так и введение туристического налога, а также планируемое введение корпоративного налога (в Бахрейне уже существует практика введения налогов: в 2019 г. был введен налог на добавленную стоимость, который сейчас составляет 10%).
***
Таким образом, Бахрейн, несмотря на свои незначительные размеры, представляет собой крайне важное государство Персидского залива во всех аспектах региональной политики. В военно-политической сфере Бахрейн является близким партнером КСА и США, сотрудничество с которыми выступают для Манамы своеобразной защитой от возможного военного вмешательства со стороны Ирана. Эр-Рияд рассматривает Манаму в качестве естественного регионального союзника, с которым его связывают как давняя история хороших отношений, так и общие проблемы в виде «шиитского вопроса» и непростых взаимосвязей с Катаром, а Вашингтон видит в Бахрейне своего рода «плацдарм» против Ирана ввиду его удачного географического положения, поэтому поддерживает особые связи с королевством, предлагая ему всестороннее военное и экономическое сотрудничество. Бахрейн, в свою очередь, отвечает вышеназванным странам взаимностью, участвуя в их военно-политических «играх», будь то блокада Катара, разрыв отношений с Ливаном или участие в морских и воздушных операциях против йеменских хуситов. Впрочем, события 2011 г. показали, что для КСА первостепенны отношения именно с правящей династией аль-Халифа, поскольку в случае ее отстранения от власти и прихода к ней шиитских сил велика вероятность повышения уровня напряженности в шиитских районах КСА, в то время как США сделали акцент на необходимости проведения бахрейнскими властями социально-политических реформ, в какой-то момент фактически превратив их в условие для продолжения отношений между странами вплоть до прихода к власти администрации Трампа, которая вернула былой уровень взаимосвязей двух государств, а администрация Байдена лишь укрепила их.
Бахрейн также занимает видное место в экономической жизни регионе, поскольку играет роль главного финансового центра Персидского залива. Ему также удалось добиться значительного уровня диверсификации экономики с не ресурсной отраслью в качестве главного сектора ВВП страны. Тем не менее разнообразие экономической деятельности не спасает королевство от экономических проблем, с которыми власти пытаются справиться путем привлечения большего количества инвестиций в различные сферы, делая особый упор на финансах. Экономические успехи и проблемы Бахрейна могут быть проанализированы и учтены другими странами Залива, стремящимися к диверсификации своих экономик, как, к слову, может быть интересен и опыт Манамы по лавированию между Тель-Авивом и внутренним общественным мнением по вопросу войны в Газе.
*Организация признана террористической и запрещена на территории РФ.