Международный валютный фонд сообщил о том, что по итогам первого квартала 2024 года Нигерия опустилась со второго на четвёртое место в Африке по размерам своего ВВП, пропустив вперёд Египет и Алжир. Почему богатая нефтью страна, которая до пандемии добывала почти 2 миллиона баррелей в сутки, не может монетизировать свои природные ресурсы и повысить качество жизни населения, численность которого достигла уже 229 миллионов человек? Быть может, причина в пресловутом «зелёном переходе», сократившем спрос на ископаемое топливо?
Как заверил «Форпост» Акинола Коллинс Кингсли, который учится на третьем курсе нефтегазового факультета Санкт-Петербургского горного университета императрицы Екатерины II, дело вовсе не в этом. Напротив, востребованность углеводородов во всём мире только растёт, а специальности, связанные с добычей природных ресурсов, в Нигерии, как и прежде, являются наиболее престижными. Однако варварские методы производства и неспособность властей направить основную ренту от недропользования в федеральный бюджет, не позволяет гражданам страны, половина которых живёт за чертой бедности, вырваться из нищеты.
«Чёрное золото» в Нигерии нашли ещё в начале XX века, но его добычей занялись только в 1950-х годах. Лицензию на проведение разведочных работ, как и принято в Африке, получили западные транснациональные компании, в данном случае – британские Shell и BP. Они и сейчас по большей части контролируют отрасль, являясь её основными бенефициарами.
В 1960 году Нигерия обрела независимость. У её населения затеплилась надежда на светлое будущее, потому как считалось, что привезённые заокеанскими «друзьями» технологии позволят увеличить доходы от продажи нефти, что станет основой долгосрочного прогресса и процветания африканского государства. Однако реальность оказалась далеко не столь радужной, как представлялось вначале. Во-первых, большая часть доходов от реализации жидких углеводородов на внешних рынках, пошла в карман «партнёров», а, во-вторых, их методы природопользования оказались столь варварскими, что привели к экологической катастрофе в дельте реки Нигер.
© Photo by Michel Isamuna on Unsplash/ вид реки Нигер" data-embed-button="ck_embed" data-entity-embed-display="view_mode:node.embed" data-entity-type="node" data-entity-uuid="db08e168-40c3-4c3d-9100-f8f7bd7d50c3" class="align-center embedded-entity" data-langcode="ru">
Из-за многочисленных утечек нефти были загрязнены большие участки пахотных земель, а также реки и подземные воды. Однако ликвидацией последствий подобных аварий их виновники практически не занимались, ограничиваясь выплатами незначительных компенсаций, общая сумма которых составила несколько десятков миллионов долларов. Для того, чтобы устранить последствия ЧП, этих денег, очевидно, не хватило. А дефицит профильных специалистов и технических возможностей лишь усугубил проблему.
Как ни печально, но всё это происходило на фоне перманентных вооружённых конфликтов, периодически перераставших в гражданские войны и военные перевороты. Нефтепроводы, которые пролегают на поверхности земли, а не под ней (потому что так дешевле), становились и продолжают оставаться лёгкой добычей для бандформирований. Свою лепту вносит и местное население, вынужденное в силу бедности заниматься врезками и воровать нефть. По некоторым данным, ежедневно таким образом «испаряется» по 150 тысяч баррелей полезного ископаемого.
Силовики регулярно устраивают рейды на торговцев краденым топливом. А в качестве наказания нередко рубят бочки и отправляют их содержимое прямо в реку, что ведёт к мору рыбы и, как следствие, сокращению доходов виновных в хищениях. В результате столь своеобразного представления о правосудии Нигер и его притоки постепенно превращаются в нефтяные болота, а джунгли местами начинают напоминать марсианские пейзажи. Население всё чаще болеет бронхитом, раком лёгких и кожи, у женщин участились случаи преждевременных родов.
© Photo by Tope A.Asokere on Unsplash" data-embed-button="ck_embed" data-entity-embed-display="view_mode:node.embed" data-entity-type="node" data-entity-uuid="b862b030-94b0-4dc3-b490-28c4e921d790" class="align-center embedded-entity" data-langcode="ru">
«Почти вся наша нефть уходит на экспорт. Евросоюз, например, потребляет половину всего, что добывается в Нигерии, но при этом большинство моих соотечественников живёт в крайней нужде. Это парадокс, разрешить который можно только одним способом – увеличить число собственных квалифицированных инженеров и самим заняться недропользованием. Нашему правительству стоит направить силы на сохранение уникального природного наследия и срочно предпринять ряд мер, нацеленных на рост уровня достатка населения, вместо того, чтобы защищать интересы иностранного бизнеса. Надеюсь, что земляки последуют моему примеру, приедут за образованием в Горный университет и вернутся на родину для того, чтобы изменить там положение дел. Пока же я здесь единственный представитель своей страны», — отметил Коллинс Кингсли.
Дома он получал образование в частной школе. Это открыло перед ним большие возможности. Однако свыше 20 миллионов детей в Нигерии в принципе не посещают учебные заведения. Страна по этому показателю – наряду с Индией и Пакистаном – входит в тройку мировых лидеров. Таковы последние данные ЮНЕСКО. Одна из основных причин – страх родителей перед боевиками группировки «Боко харам (запрещена в России), орудующими на севере-востоке государства. Они отрицают необходимость образования и христианские ценности, устраивают в школах теракты и нередко похищают оттуда детей, требуя за них выкуп.
© Photo by Abubakar Balogun on Unsplash" data-embed-button="ck_embed" data-entity-embed-display="view_mode:node.embed" data-entity-type="node" data-entity-uuid="608af19b-c12e-4a66-803a-aac186ab2016" class="align-center embedded-entity" data-langcode="ru">
«Папа работал бухгалтером, сейчас он частный предприниматель. Он человек с образованием, поэтому понимает, как оно важно для старта в жизни. Все шестеро детей в нашей семье учились или ещё учатся в частной школе. Оплата за один семестр продолжительностью три месяца составляет 150.000 найр (около 10.000 рублей при средней зарплате 40.000 рублей по стране – ред.). По окончанию школы, после 12-го класса, я со всеми сдавал национальный экзамен. Благодаря тому, что я показал один из самых лучших результатов в стране, у меня появилась возможность продолжить образование за границей. Мне предложили Марокко, Венгрию, Японию и Россию. Я выбрал город на Неве и Горный университет, где преподают нефтегазовое дело на самом высоком уровне. Для этого я заполнил онлайн-анкету, которая была направлена в Министерство образования вашей страны», — добавил Коллинс.
Официальный язык в Нигерии – английский. Чтобы выучить русский, юноша усердно занимался на подготовительных курсах петербургского вуза, смотрел фильмы с субтитрами. А сейчас, когда стал говорить почти без акцента, перешёл на сериал «Кухня».
«Конечно, мне очень сильно помогают одногруппники. Без них было бы гораздо сложнее. Они всегда приходят на помощь, если нужно. Но русский язык – сложный. Мне не всегда удается внятно изложить свои мысли. К счастью, преподаватели здесь владеют английским, так что проблем с коммуникацией не возникает», — заверил юноша.
Жизнь в Петербурге ему импонирует. Транспорт ходит точно по расписанию. Для романтических прогулок есть набережные и скверы, для отдыха – тихие пригороды, где можно снять домик и уединиться на все выходные с друзьями из вуза. Тем не менее, после окончания магистратуры Коллинс Кингсли планирует вернуться на родину, где не был уже три года. Одна из причин – высокие цены на авиабилеты, которые в обе стороны достигают 300 тысяч рублей.