В минувший вторник, 23 апреля, во всем мире отмечали День книги. Даже в век технического прогресса, когда нас повсюду окружают гаджеты и инновации, для многих лучшим способом провести время с пользой и удовольствием остается чтение книг. Одними из самых «читающих» представителей современных профессий считают журналистов. Редакция «НЕДЕЛИ» решила поделиться своими читательскими привычками и предпочтениями.
Подготовила Олеся ЛУКИНА
Александр Лычагин: «В кармане – библиотека всего мира»
– Когда-то давно я был запойным читателем. Ну, вот это вот: какие-нибудь «Марсианские хроники» с фонариком под одеялом. Родители, выключившие свет и зашедшие проверить, ругаются: «Тебе же завтра в школу!». А сегодня фантастика у каждого в кармане – смартфон. А в нем библиотека всего мира. Прочесть, правда, невозможно, времени не хватит ни одной жизни, даже если не работать и не спать. Электронные книги принято ругать, мол, неправильно это все, вот когда сам страницы переворачиваешь… А мне нравятся, потому что не надо с собой лишнего таскать, и в то же время всегда под рукой. Выдалась минутка – можно почитать. А можно послушать, причем, даже за рулем! Наша семья путешествует на автомобиле, это десятки часов на колесах. Ставим что-нибудь и слушаем, так еще и на паузу можно поставить в интересных местах, и обсудить тут же. В Дагестане слушали Толстого, «Хаджи-Мурата». А действие там происходит в тех самых красивейших местах, что мы проезжали – Хунзах, Гуниб… Узнав, что мы добрались до Эльбруса, коллега Тамара Васильевна Семенова посоветовала Юрия Визбора, «Завтрак с видом на Эльбрус». Такой вот синтез туризма, географии и литературы происходит в наших поездках.
Георгий Янс: «Выручала книжная толкучка»
– Сказать, что любовь к книге привили родители, не совсем правильно. Они, скорее, были подписчиками собраний сочинений. Подписывались на все без разбора. Большая часть собраний сочинений – Горький, Пушкин, Голсуорси, Драйзер, Джек Лондон, Мопассан, Золя, Стивенсон и еще десятка два авторов. К своим 15-16 годам практически все это прочитал. Став студентом, покупал книги уже под свои интересы. К началу 70-х годов хорошие книги, как и хорошие продукты, были дефицитом. Но купить в Москве нужную тогда возможно было на «книжной толкучке» около памятника первопечатнику Федорову. Заплатил в 5-20 раз дороже, и дефицитный том твой. Среди продавцов дефицита нередко встречались персонажи, которые в лучшем случае одолели букварь. Но четко знали, сколько стоит тот или иной автор. Поэтому фраза «Книга – лучший подарок» была не просто красивым слоганом, а реальностью нашей жизни.
Ирина Комель: «Чехова признала, став взрослой»
– Уверена, что любовь к чтению прививается исключительно в семье. В моей семье все любили читать. И когда я была маленькой, родители часто читали мне вслух. Когда родились мои дети, мы с мужем им тоже все время читали. Младшему купили первую детскую книжку Агнии Барто, когда ему отроду не было и недели. Старший в первом классе начал поглощать книги, что называется «запоем». Прочитал всю серию детективов про Блина, книги про Гарри Поттера и Властелина Колец. А вот школьную литературу не любил, ну разве, что в начальных классах. Помню, покупала ему аудиокниги, чтобы от программы не отставал.
Что касается меня, то всегда тяготела к классике. Может это странно, но в детстве несколько раз перечитывала некоторые произведения Достоевского. Зачем-то мне было это надо. Любила Пушкина, Куприна, Булгакова. Толстого читала, но раздражали его бесконечные и многословные инсинуации по теме и без темы. А вот Чехова в школе не воспринимала, считала дядюшкой-ворчуном. И только став взрослой, оценила его великий талант. И не только литературный, но и тонкого психолога.
Олеся Лукина: «Секреты и смысл деталей»
– «Запойным» читателем я никогда не была, «книжные толкучки» не застала, «Марсианские хроники» в руках не держала. Скорее, читала для души, но так было до поступления в университет. Проучившись пять лет на филологическом факультете, я начала совершенно иначе смотреть на книги. Ранее читала поверхностно, получала удовольствие от сюжетных перипетий. Однако бесконечные экзамены, на которых могут спросить о переживаниях героя в третьей главе второй части трехтомного романа, заставили поменять подход. Специальность филолога обязывает замечать те детали в произведениях, на которые рядовой читатель-любитель даже не обратил бы внимания. Для нас текст – не просто набор букв, слов, предложений. Это мир взаимосвязанных смыслов, образов-символов, идей. На просторах страниц любая вещь может стать полноправным персонажем. Имя лошади Вронского, цвет фрака Чичикова, номер «нехорошей квартиры», да даже этаж, на котором проживала старуха-процентщица – для понимания замысла автора важно все. Вот таким детализированным подходом пришлось перечитать всю русскую литературу 11-20 веков. А еще античную, французскую, немецкую, итальянскую… Это сотни книг, а еще больше – критических статей. Из последнего читала современников. «Авиатор» Водолазкина и «Омон Ра» Пелевина зацепили больше всего.