В любом деле главное – начало. В музыкальной композиции человеческий слух всегда захватывает первую ноту и в соответствии с ней строит ожидания от всего произведения. Вот и с началом международного фестиваля «INТОНАЦИИ», посвященного звуковым решениям в кинофильмах, все точно так же. Наверное, сложно было бы найти более подходящую кинокартину, ведь именно этот фильм так умеренно наполнен мозаикой звуков, смыслов, обрывками точных слов, образующих вместе концентрированное киноповествование, идеально подходящее для того, чтобы стать достойным первым аккордом в симфонии всего фестиваля.
Первые кадры фильма встречают зрителя корабельным звоном, скрежетом порта, звук подробен и объемен. Он сразу создает собственную линию повествования, обозначив ее в самом начале и протянув до конца.
Ключи, чайки, двигатель, стук глухих бочек, хриплые голоса – все это оформляет картинку, придает ей реалистичность. Два совсем юных героя, Максим (Макар Хлебников) и Никита (Олег Савостюк), студенты мореходки, которым предстоит первый выход в море, и, сработавшаяся, притертая друг к другу и всему окружающему, команда. Уже в начале фильма зрителя захватывает потерянность главных героев и сковывает от наждачной враждебности матерых матросов.
Это ощущение добывается острой актерской игрой, все арки персонажей идут по нерву, обостренно, с осознанной опасностью происходящего. Для пропитанных соляркой и рыбой, слившихся душой с кораблем, море – рядовая в своей опасности стихия. И есть в этой их жизни правда, полутемная, поперек затянутая канатами и сетями.
К «молодняку» потертые «морские волки» относятся по-отечески, им хочется где-то подцепить, где-то повоспитывать, где-то поучить вчерашних детей. Но четче всего вырисовывается желание в понимании всего молодого поколения в лице ребят. Так, Отец Геннадий (Александр Робак), бригадир утренней смены, с неприкрытой отцовской твердостью, укладывает их спать, оставляя коридору шаркающие шаги, кормит, ощутившего собственным нутром морскую качку, Никиту с ложки, учит его точить нож для разделывания рыбы, верит в его силы. Этот часто невербальный диалог с ребятами – его попытка в понимании собственных дочерей, реакции, мысли, жизнь которых для засоленного нрава героя – темный лес.
Каждый из героев в той или иной мере болеет морем. Для самозванца Никиты, никогда не желающего серьезно связаться со стихией, оно превращается в морскую болезнь, герой физически не уживается в волновой качке. Остальную команду море изменило навсегда, взяв с них определенного вида жертву, зацементировав солью в каждом из них своеобразную жестокость, в которой нет злости, в ней – пропахнувшая йодом мудрость бирюзовых вод, металлический привкус ржавых наслоений, все время попадающих на глаза, острый запах рыбьей чешуи.
Никита с самого начала воспринимает происходящее с юмором и иронией, так характерными легкому флеру юности.
«— Ну что, как впечатления?
—Ну нормально, весело, приключения…»
Все моряки кажутся ему «одноразовыми», он не осознает всю серьезность их общего дела, не понимает их боли, сухой грубости, остервенелой преданности делу. И невозможно обвинить его в несерьезности, ведь молодость и дана человеку для того, чтобы пробовать, ошибаться и искать свое. Но мечты героя, отсутствие твердой уверенности в следующем шаге отвратит бывалых матросов от «еще зеленого» Никиты, даст пробоину в их опеке и станет причиной смерти героя.
Потом, чтобы избавиться от скребущей вины, команда и решит спасти попавших в шторм. Спася четверых, они выторгуют у моря прощение за того одного. Ржавая, иступленная жизнь научила их искать и находить цену всему.
При всей тяжести повествования, шероховатости персонажей, неподъемности истории и впечатляющем масштабе сцен, фильм сделан без какого-либо намека на патетический пафос. В нем все так, как есть в жизни: обычные слова, обычные люди, ничего лишнего, но от этого страх вероятности такой реальности только усиливается.
Основным конфликтом в фильме является вечное недопонимание между отцами и детьми, и в кино, как и в жизни, спор не находит разрешения. Каждый остается со своим и на своем. И эти одиночество, глухость поколений неизбывны. Корабль вернется в порт, чайки продолжат летать, в голосах появится новая хриплая нота. Многоразовые матросы пойдут в новый рейс, а юношеская несерьезность навсегда останется жертвой стихии.
Лена Шерстяк, группа 1323, Журналистика