Любовь и горе, надежда и отчаяние: чеховский «Вишнёвый сад» (16+) поставили в театре «Студия» Л. Ермолаевой»

Как сценография, костюмы, музыка и свет создают атмосферу постановки и работают на воплощение режиссёрского замысла.

Первым на сцене появляется Фирс, который медленно бредёт по скрипучему полу через пустую гостиную, сматывая нить в клубок. Эта нить словно пуповина, которая связывает старого слугу со старым домом.

Автор постановки Сергей Волков отмечает, что проблемы, которые поднимает «Вишнёвый сад», актуальны и сейчас. Время действия в чеховской пьесе — это время слома, смены одной эпохи со своими ценностями и устоями другой эпохой, которая приносит людей новой формации.

И те, кто привык жить по-старому, не понимают смысла перемен, не принимают их.

Убранство сцены лаконично. Здесь два стула, небольшой столик, шкаф и диван. Границы комнаты обозначены шатающимися шестами, причём их только три. Отсутствие четвёртого не случайно — это показывает, что конструкция дома и всего мира, в котором живут обитатели поместья, неустойчива.

Но герои в это не верят. Те, кто привык жить по-старому, не понимают смысла перемен, не принимают их. Раневская даёт Лопахину пощёчину, когда он предлагает вырубить старый вишнёвый сад и отдать землю в аренду под дачи. Для него ясно, что это отличное решение, которое поможет владельцам выплатить все долги и сверху хорошо заработать. Но для них это неприемлемо. В их картину мира вырубка сада не укладывается.

«Лаконичное пространство — это метафора. Люди на этом небольшом пространстве проживают свою жизнь, со страстями, с эмоциями. Доски немножко ходуном ходят и скрипят. Пол — это символ стареющего дома, совершенно непригодного для проживания. А герои цепляются за старый дом, старую жизнь, они думают, что всё это будет продолжаться. На самом деле, этого не произойдёт», — говорит Сергей Борисович.

Пока роковой час не пробил, в доме продолжаются танцы, играет музыка, завязываются отношения.

«Мне очень нравится та эпоха, платья. И играть очень интересно. Дуняша сначала такая нежная, всего боится, у неё трясутся руки, она плачет, молится, вздрагивает от любого шума. А потом появляется Яша — и она резко меняется. Происходит неожиданное развитие роли — она и блюдечки бьёт, и садится к нему на колени, и обнимает. И ещё я рада, что здесь выпала очень редкая возможность сыграть на сцене любовь со своим супругом. Сергею Борисовичу большое спасибо! Он позволяет нам настоящие чувственные проявления. А в итоге у Дуняши сказка заканчивается» —поделилась актриса Ангелина Лыкова.

Вместо того, чтобы экономить оставшиеся средства, владельцы поместья устраивают балы и пикники.

Здесь старый дворецкий Фирс заботится о давно взрослом Гаеве, как о малом ребёнке: уговаривает пить молоко, за руку уводит спать, приносит на берег реки пальто, чтобы он не простудился.

«Гаев оторван от реальной жизни, живёт наивными представлениями. Ему открытым текстом говорят, как обстоят дела, а он не понимает. Но мне не хотелось его делать глуповатым. Мне хотелось показать его трогательное отношение к сестре и к тому, что в итоге случилось. Если его монологи разобрать по тексту, они очень правильные. Но он говорит невпопад. Он не глупый — он нелепый. Это большой ребёнок, несмотря на то, что ему 51 год. Я хочу показать его добрым и трогательным», — рассказал актёр Виталий Романов.

Как создать глубину и объём небольшому пространству сцены, придумал художник-постановщик Андрей Никитинских. Фононовый занавес представляет собой сетку, за которой размещены зеркала и подсветка. По ходу повествования зрители могут представить, что вокруг дома находится вишнёвый сад, а если действие перемещается на берег реки, то задник становится небом.

Костюмы создали в стиле XIX века. Особенно хороши «парижские» наряды Раневской. Контрастируют с ними простые образы Вари.

Световое оформление тоже символично. В первой части спектакля мы видим синий фон — цвет мечты, верности, постоянства.

Когда происходят торги и имение всё-таки продают, а сад идёт под топор, фон меняется на красный — цвет пожара, активный и роковой цвет. Человек новой формации — Лопахин — ликует, а Раневской и Гаеву, не захотевшим отдать территорию поместья под дачи, потому что «это пошло», остаётся только горевать.

«Мы все, в принципе, живём в иллюзиях, как и герои «Вишнёвого сада». Сцена в конце чёрная — это сад опустевший, — комментирует художник Андрей Никитинских. — Лопахин у Чехова говорит, что всё в поместье надо менять старый дом снести. Почему менять? Он человек, который в этом не вырос, это не впитал, для него это не так ценно, как для тех людей, которые здесь родились и прожили всю жизнь. Мы их любим, этих представителей уходящей эпохи, хотя понимаем, что они безнадёжны в том смысле, чтобы выжить в этой жизни. Но они — люди. Лопахин тоже человек, но другой».

Большое влияние на атмосферу постановки оказывает музыкальное сопровождение.

«Я безмерно благодарен композитору Игорю Есиповичу, потому что он так трепетно отнёсся и написал такую щемящую музыку. В отдельные моменты особенно пронзительное звучание. Он большой молодец! Очень хорошо попал», — сказал режиссёр.

Композиция спектакля циклична. Мы снова видим Фирса в пустом доме. Он не ропщет на судьбу, не переживает, что с ним будет, лишь тревожится, что хозяин, уезжая навсегда, не взял достаточно тёплых вещей.

Премьеру представят зрителям 19 апреля в 18:30 и 20 апреля в 18 часов. Работу с классикой театр продолжит, далее планируются постановки по «Повестям Белкина» и «Каштанке».

Текст и фото: Наталья Семенова.

О секретах новой постановки «Вишнёвого сада» (16+) рассказали режиссёр и актёры театра «Студия» Л. Ермолаевой»

Публичный дом как метафора: премьера Пятого театра призывает омичей задуматься о болезнях общества

Его картины путали с работами Рериха: в музее им. Врубеля открыли интересное имя из истории омского искусства

«И снова ждёт, и снова манит»: тема космоса в искусстве ХХ века