Десятки пожилых людей с подачи осужденного за мошенничество Алексея Фомина оказались в Доме ветеранов в Павловске в обмен на квартиру. Защита некоторых фигурантов дела убеждена, что не такой уж он и злодей. Приговор в некотором смысле это подтверждает — Фомин на свободе в отличие от нанятых им пенсионерок-консультантов.
В конце марта по делу Фомина состоялся уже второй приговор. В 2020 году, после того, как мошенническая схема была громко раскрыта, он получил 3 с лишним года в колонии. Сперва сам Фомин, давая показания как подозреваемый, не очень-то считал себя виноватым, но еще немного времени в СИЗО — и готова сделка. Дело слушалось в особом порядке, вину признал сам Фомин как организатор, его сожительница Анастасия Королева (получила условный срок), мать Елена Фомина (тоже условно) и еще один фигурант из основы группы Дмитрий Чернов (два года реально). Еще две женщины, наемные работницы, также признали вину и получили условно.
Но пока Фомин сидел, следствие продолжало получать показания свидетелей и новых потерпевших. Если в первом деле было 8 эпизодов, то во втором уже 14. Но на второй раз весь костяк группы получил условно, а три пенсионерки не признали вину и были арестованы в зале суда. Следствие дает им такую характеристику: «лица, не имевшие личностных и моральных качеств для участия в организованной группе, но желавшие незаконным путём улучшить своё материальное положение и склонные к совершению тяжких преступлений в отношении престарелых граждан с целью получения финансовой выгоды».
Фомин начал свой бизнес в конце 2010-х, тогда он тоже занимался квартирами одиноких стариков, оформляя договоры ренты. Следствие отсчитывает его деятельность как мошенника с 2012 года. С того периода на федеральных телеканалах и радиостанциях зазвучала реклама «Фонда помощи пенсионерам». К материалам дела приложены расшифровки текста рекламных роликов.
Из них следует, что пенсионерам предлагали достойную старость под присмотром врачей, в экологически чистом Павловске с пятиразовым питанием и прочими приятностями. Фонд в роликах обозначал, что может оказать содействие в сборе документов и переезде. Старики звонили довольно охотно, их консультировали нанятые Фоминым немолодые женщины. Они получали оклад в 12 тысяч рублей и премии в случае успешного переезда клиента. Затем сотрудники фонда при получении предварительного согласия приезжали домой к клиенту, добавляли подробностей и собирали информацию — состав семьи, состояние здоровья, наличие прописки, квадратура квартиры.
Ветерана везли на экскурсию в Павловск. По словам осужденных пенсионерок, они вместе с Черновым приезжали в Дом ветеранов, где с администрацией учреждения или медсестрами показывали клиенту условия проживания. Утверждалось, что Чернова в заведении хорошо знали и никаких препятствий для прогулки по территории и корпусам не было. Это обстоятельство следствию комментировали сотрудники Дома — просмотреть условия проживания могут все желающие, заранее записавшись по телефону, при этом обращаются как сами пожилые граждане, так и лица, которые представляют их интересы.
В целом, судя по показаниям потерпевших, почти сразу им сообщалось, что платой за помощь послужит квартира, и следствие в общем с этим не спорит. Ключевое в обвинении — старики думали, что Фонд — организация государственная. Некоторые считали, что жилплощадь не уходит из их права собственности, а как бы на время передается для нужд Дома ветеранов.
Бывшие сотрудники Фонда рассказывали, что Фомин, говоря о своей деятельности, представлял себя как человека, который делает для стариков «благое дело». «Фомин рассказывал, что для оформления в Дом ветеранов необходим большой список документов и для переселения в данное учреждение была большая очередь. Сами пожилые граждане никогда бы не смогли попасть в Дом ветеранов, поскольку они в силу возраста и физического состояния не могли самостоятельно собрать большой список документов, который был необходим для оформления в Дом ветеранов, а некоторые из них не имели того статуса, который был необходим для этого. Фомин решал все эти вопросы», — цитата из обвинительного заключения.
Судя по показаниям, верила в благородство и сожительница Фомина. Как следует из ее показаний, «изначально она не задумывалась о том, что подобные действия с квартирами пожилых граждан являлись незаконными». Когда начала разворачиваться работа следствия, и ее стали вызывать на допросы, сомнения закрались, но «Фомин ее успокоил, говоря, что пожилым людям в Доме ветеранов лучше, чем в их квартирах, так как они были одинокими и за ними некому было ухаживать, а в Доме ветеранов у них были и уход, и общение с их же ровесниками».
Одна из осужденных пенсионерок утверждала, что в течение полугода после переезда ветеран мог передумать и вернуться домой. «Пенсионер думал и всегда самостоятельно принимал решение о переезде. Иногда граждане перезванивали и давали свое согласие на переезд спустя короткое время после экскурсии, а иногда и спустя полгода. Иногда пенсионеры просили провести дополнительные экскурсии, так как хотели еще раз ознакомиться с условиями проживания в Доме ветеранов, посетить его совместно с кем-либо из родственников или друзей», — сказано в обвинительном заключении.
За проданную квартиру Фонд выплачивал пенсионерам компенсацию — от 200 до 600 тысяч рублей. В комнатах, куда переезжали ветераны, делался ремонт, им покупали требуемую бытовую технику и мебель. На время, пока собирались справки и оформлялась путевка в Дом ветеранов, Фонд селил своих клиентов на платное отделение — как установит суд, это было необходимо для «сокрытия действий от возможных свидетелей преступления». В материалах дела указано, что сотрудники Фонда навещали своих клиентов в Доме ветеранов по праздникам и интересовались, все ли их устраивает.
Потерпевшие, следует из материалов дела, действительно освобождались от нужды собирать справки и нести их в отдел соцзащиты при районной администрации. Комплект документов, рассказывали следствию сотрудники таких отделов, следующий: копия паспорта (вида на жительство); форма 9; медицинские сведения по установленной форме; справка об установлении инвалидности (для инвалидов); акт об индивидуальной нуждаемости в социальных услугах; документ, подтверждающий право на льготы (для льготных категорий граждан).
Из переписок консультантов Фонда с Черновым: «Дима! Мне нужно по [фамилия потерпевшей] в собес донести результат анализов. Мазок на BL (срок 10 дней), дизгруппа, сертификат на прививки тоже нужен. И нужно узнать в доме ВОТ [ветеранов] есть специалист «Гинеколог или онкогинеколог», так как в заключении у неё есть рекомендации этих специалистов».
Одна из потерпевших жила и была прописана в Гатчине, так что права льготного заселения в Дом ветеранов не имела. Фомин и компания прописали ее в городе. Женщина незрячая, в качестве рукоприкладчика выступила ее соседка. За хлопоты, в том числе ее присутствие при оформлении сделки по продаже квартиры, она получила 50 тысяч рублей. Еще одну потерпевшую привезли в Павловск вообще из Севастополя.
Были в практике преступной группы еще более хлопотные эпизоды. Пенсионер, назовем его Павел Васильевич, хотел переехать в Дом ветеранов после смерти супруги, это было осенью 2018 года. Жилплощадь приличная — Васильевский остров, рыночная стоимость больше пяти миллионов рублей. Процесс осложнялся двумя фактами: ветеран не вступил в право наследства на долю в квартире и страдал психическим заболеванием. Фонд помощи старался помогать как мог — нашел человека на роль представителя (по версии обвинения — не осведомленного о преступной деятельности), на которого была оформлена доверенность от имени Павла Васильевича. Но сделка не состоялась, пенсионер был госпитализирован в психдиспансер. Через некоторое время одна из фигурантов, как сказано в обвинительном заключении, представилась в больнице социальным работником и забрала пенсионера в Дом ветеранов. Павел Васильевич все же был плох, с продажей квартиры надо было ускоряться, но Фомин был задержан и арестован по первой серии мошенничеств. Его мать оставалась на свободе и уже летом 2020 года узнала, что пенсионер умер. Получить жилье так и не удалось, к нотариусу пришли родственники и, узнав о существовании доверенностей на какого-то постороннего человека, обратились в полицию.
Адвокат одной из подсудимых, Татьяны Новиковой, Виктор Вартанов в прениях указывал на такой факт: суд отказал в вызове на допрос племянницы одной из потерпевших, которая сама в качестве рукоприкладчика подписывала договор купли-продажи квартиры своих пожилых родственников, то есть точно знала, что жилье переходит Фонду, а не государству. Другая потерпевшая якобы несколько лет не общалась с матерью и даже не знала, что она вернулась из Германии в Россию и живет в Доме ветеранов.
Минимум две из трех осужденных пенсионерок настаивали и настаивают, что ветеранам четко и внятно объяснялось, что Фонд компания частная. Та же Новикова в своих показаниях утверждала, что у нее на рабочем месте была памятка с правилами общения с ветеранами. В ней якобы говорилось о ее обязанности как консультанта сообщать пожилым людям, что Фонд не государственный.
«Если у пожилого человека не было возможности или желания переезжать при помощи Фонда за жилплощадь, то она объясняла, что Дом ветеранов — это государственное учреждение и они могли самостоятельно обратиться в районный отдел социальной защиты населения, пройти весь процесс оформления самостоятельно, не обращаясь в коммерческую организацию, тогда в этом случае квартира остается у пожилых граждан или их родных», — цитировал Новикову гособвинитель. Ее адвокат отмечает, что за все годы работы ей предъявлено только 4 эпизода, хотя при ее участии в Дом ветеранов переехали больше 30 человек. Большинство якобы отказались писать заявления из-за отсутствия каких-либо претензий и к Фонду, и лично к Новиковой.
После раскрытия первой серии мошенничеств следствие опрашивало многих постояльцев Дома ветеранов. Часть признавались, что осознавали обман после общения с другими жителями учреждения или с персоналом — мол, я вам квартиру отдал, а вы ко мне как-то нехорошо относитесь. На вопрос о том, почему же они не обращались в полицию после прозрения, потерпевшие либо молчали, либо говорили, что не видели смысла, потому что никому они не нужны.
Приговор обжалован, апелляционная жалоба поступила в Санкт-Петербургский городской суд.
Закрывая вопрос с уже экс-директором Дома ветеранов Максимом Щербаковым, то отметим, что его позиция была сформирована еще до первого приговора — про Фомина что-то знал, но в его преступную деятельность вовлечен не был. Он пережил обыски и сохранил должность в 2018 году, но был арестован спустя два года по делу о взятках при аналогичной преступной схеме, но с другой частной компанией, «РоссРента». Ее директор Александр Базымянский не признал вину по эпизодам мошенничества и получил 9,5 лет колонии — он в этом деле был одинок, сотрудники «РоссРенты» проходили как свидетели. Второе дело о взятках с участием Щербакова на скамье подсудимых слушается в Смольнинском районном суде. На бывшем директоре Дома ветеранов 25 эпизодов.
Надежда Мазакина, «Фонтанка.ру».