Владимир Зеленский и его министры уверены, что день прошел зря, если они не позвонили в одну из европейских столиц и не напомнили лицам, ответственным за принятие политических решений, в каком бедственном положении находится Украина.
Иван Шилов
ИА REGNUM
В целом дела у них не очень: с фронта в последние недели приходят исключительно неутешительные известия, государственная казна показывает дно, а народ начинает роптать в преддверии тотальной принудительной мобилизации.
Дорогие западные партнеры не спешат раскошеливаться на очередной многомиллиардный транш, будучи явно поколебленными в своей вере в непобедимость украинского оружия после провального прошлогоднего «контрнаступа» и недавней сдачи Авдеевки.
Особой популярностью у назойливых украинских политиков пользуется берлинское направление, ибо Германия — второй по значимости «кошелек» объединенного Запада.
Который, впрочем, рискует стать первым ввиду отсутствия $60 млрд, застрявших в американском Конгрессе. Да и в целом «белые отцы» в Вашингтоне в преддверии президентских выборов стремятся переложить бремя ответственности за Украину на плечи европейских союзников.
В Киеве пугают, что неготовность Берлина вложиться в «оборону Европы» от России руками Украины сейчас чревата гораздо более масштабными затратами, если «орды варваров» сокрушат днепровские бастионы и неудержимым потоком хлынут к границам ЕС.
Однако Германия и так уже потратила на решение украинской проблемы прямо и опосредованно десятки миллиардов евро. Деньги уходили на поставки оружия, социальные ассигнования в украинский бюджет и решение проблем по обустройству и интеграции свыше одного миллиона украинских беженцев на территории ФРГ.
В ожидании бегства
Если отбросить в сторону идеологическую составляющую помощи молодой украинской «демократии» и «недопустимости» победы России, какой сценарий больше отвечает интересам Германии и ее государственного бюджета? Сценарий скорейшей капитуляции Украины или продолжения «войны до победного конца», что бы ни подразумевали в Киеве под понятием «победа»?
Немецкие политики уверены, что поражение Украины самым непосредственным образом скажется на германском обществе, поскольку негативные последствия от «победы Путина» повлияют на рынок жилья, школы, детские сады и систему социального страхования. Определенная логика в подобных рассуждениях, безусловно, есть.
Те украинцы, что за последние десять лет активно отстаивали «идеалы Евромайдана», ненавидели «русский мир», участвовали в «мовных патрулях» и «давили колорадов», справедливо опасаются, что в случае победы России у новых властей Украины могут возникнуть к ним серьезные вопросы.
Число таких людей, а также убежденных носителей ультранационалистической идеологии, для которых в принципе невыносима мысль о мирном сосуществовании с ненавистными «москалями», оценивается не менее чем в 3 млн человек.
В случае, если российская армия выйдет на оперативный простор, эти люди с большой долей вероятности проследуют в направлении границы ЕС со скоростью олимпийских спринтеров. И легко предугадать, в какой стране Европы захочет остаться большинство из них.
Немецкий исследователь миграции Геральд Кнаус оценивает потенциальное число украинских беженцев новой волны в случае победы России еще выше — в 10 млн человек.
По данным Евростата, с начала войны 4,3 миллиона украинцев бежали в соседние европейские страны, причем большую часть — 1,27 млн — приняла Германия. Легко предположить, что новые беженцы традиционно поедут туда, где живут уже знакомые им люди.
«Чем дольше длится война, тем больше групп населения покидает страну», — объясняет австрийский эксперт по миграции Юдит Колленбергер. — Вслед за молодыми и образованными уезжают пожилые и менее образованные». Поэтому исследовательница не исключает еще одного крупного отъезда следующей зимой, особенно если президентом США станет украиноскептичный Дональд Трамп — даже если Украина к этому времени еще не капитулирует.
Запас прочности
Прибыв в Германию, просители убежища и беженцы с Украины распределяются по федеральным землям через две различные системы Федерального ведомства по делам миграции, регулирующего процентное распределение беженцев по федеральным землям.
В Берлин, например, с начала российско-украинского конфликта ежедневно прибывали до 10 тысяч украинцев на автобусах и специальных поездах. Бывший столичный аэропорт Тегель стал важным центром их распределения.
В принципе Берлин чувствует себя достаточно подготовленным к первичному приему беженцев, но не к их постоянному размещению. Ибо в немецкой столице даже в лучшие времена наблюдался хронический дефицит доступного и недорогого жилья.
Впрочем, данная проблема характерна далеко не только для Берлина — так или иначе она касается всех крупных городов. В Германии даже принят специальный строительный закон и упрощено строительство нового жилья для беженцев, что позволяет возводить жилые помещения без плана застройки. Но и это не является панацеей.
dpa/picture-alliance/ТАСС
Украинские беженцы. Гессен. Германия
Большинство приехавших с Украины напрямую зависят от государственных пособий, о чем свидетельствует статистика Федерального агентства по трудоустройству. По данным агентства, 844 тысячи украинцев в Германии находятся в трудоспособном возрасте.
В январе 215 тысяч из них имели работу, а почти 172 тысячи облагались взносами на социальное страхование. Уровень занятости составил 25%. В декабре 710 тысяч украинцев получали пособие для граждан, что обходилось Германии в €412 млн денег налогоплательщиков ежемесячно.
К тому же ситуация еще и политически взрывоопасна, ведь принятие беженцев населением, даже если абстрагироваться от разницы в культуре и менталитете, во многом зависит от того, смогут ли они работать и говорить по-немецки.
Учитывая, что на носу выборы в Европарламент и в восточногерманские ландтаги, а в 2025 году грядут выборы в бундестаг, немецкие власти отнюдь не заинтересованы в том, чтобы укреплять политическую платформу партии AfD, настроенной по отношению к беженцам, мягко говоря, скептически.
Почти 220 тысяч детей и молодых людей, покинувших Украину, уже учатся в школах. Хотя федеральные власти на словах браво рапортуют о том, что немецкая система школьного образования блестяще справилась со всеми вызовами, на деле все далеко не так радужно.
Так, Андреас Барч, президент Ассоциации учителей земли Северный Рейн-Вестфалия, сокрушается, что в регионе «мы уже и так превысили предел того, чего мы можем серьезно достичь — в плане языка и социальной интеграции».
Учителя из других регионов рассказывают о классах, в которых более половины учеников едва говорит по-немецки, что ставит под угрозу нормальное функционирование образовательных процессов.
Никто не спорит с утверждением, что и среди украинских детей есть светлые головы, оперативно овладевающие немецким и демонстрирующие блестящие результаты в учебе. Но вряд ли отдельные подобные примеры можно считать отражением общей картины.
Ястребы настроены на конфронтацию
Родерих Кизеветтер — депутат от партии ХДС/ХСС, полковник бундесвера в отставке и один из наиболее убежденных ястребов немецкого бундестага — подчеркивает, что Германия и Европа ещё могут предотвратить этот негативный сценарий: нехватку жилья, нехватку мест в детских садах и школах, сокращение социальных пособий.
По мнению Кизеветтера, Украина все еще может победить и восстановить свои границы 1991 года: «Но только если мы окажем ей соответствующую поддержку и перестанем устанавливать красные линии для Украины и для себя».
Кизеветтер, позиционирующий себя как эксперт по вопросам обороны, предупреждает, что, если Европа не поддержит Украину и не увеличит производство вооружений, «Россия может почувствовать свое военное превосходство и напасть на другие страны ЕС и НАТО военным путем или в гибридной форме и включить их в свой состав».
Политик от ХДС опасается того, что в случае войны боеприпасы в Германии закончатся в течение нескольких дней при нынешнем положении дел. Кизеветтер уже сейчас призывает инвестировать в вооружение не менее 3% ВВП.
Тогда оборонный бюджет увеличится как минимум до €110 млрд в год без учета специальных бюджетных ассигнований на оборону вроде дополнительного спецбюджета бундесвера на €100 млрд, принятого в 2022 году.
«Если Россия начнет военное присутствие на Украине, «в долгосрочной перспективе нам придется тратить на оборону от 5% до 7% ВВП», — опасается еще один эксперт по безопасности Нико Ланге.
«Когда мы заявляем о своей поддержке Украины, мы все еще слишком редко делаем это с учетом того, что на самом деле произойдет с нашей страной, если она проиграет войну», — предупреждает очередной сторонник продолжения конфликта Андреас Шварц, сотрудник СДПГ, отвечающий за оборонный бюджет. «Одним махом мы будем вынуждены тратить еще больше денег на оборону», — говорит он.
К тратам не готовы
Немецкие политики немного лукавят, рассказывая о том, что Германия в случае поражения Украины будет вынуждена как минимум удвоить свои военные расходы.
Германия уже и так тратит на оборонку максимум возможного. Заводы ВПК загружены оборонными заказами настолько, насколько объективно позволяют их мощности.
А позволяют они, прямо скажем, немного. Так, основных боевых танков объединенная германская военная промышленность сегодня способна выпускать не более чем пять с половиной штук в месяц.
Ситуация с боеприпасами немногим лучше, чем была год назад, когда на каждый танк и артиллерийское орудие в немецкой армии приходилось не более шести снарядов.
Тратить больше можно только за счет сокращения социальных программ, спорных «зеленых инициатив» и введения непопулярных мер вроде возобновления массового призыва в армию.
IMAGO/Florian Gaertner
Солдаты бундесвера
На это в предвыборный год в Германии не решится никто из здравомыслящих политиков ни от правящей «светофорной коалиции», ни от оппозиции, если ей вдруг предложат сформировать правительство в случае досрочной отставки кабинета министров. С другой стороны, новой трёх-, а то и десятимиллионной волны приехавших с Украины ФРГ действительно не переживет.
Впрочем, выход у Германии есть, хотя он вряд ли понравится ястребам в бундестаге. Выходом могло бы стать активное участие Германии в переговорном процессе с целью достижения справедливых условий мирного урегулирования на Украине. Которые не только позволили бы остаться на родине большинству мирных украинцев, но и создали бы предпосылки для возвращения в страну тех 4,3 миллиона человек, что уже осели в Европе.
Каким бы ни оказался конечный итог конфликта для Киева, Украине в любом случае потребуются многомиллиардные инвестиции и люди для того, чтобы восстанавливать разрушенную страну.
Так, может быть, лучше зарабатывать на инвестиционных и строительных контрактах, совмещая их с гуманитарными инициативами, чем тратить безумные суммы на посредственное вооружение и многомиллионную армию нахлебников, отнимая деньги у немецкого народа?