Николай Отрах утверждал, что у него похитили 414 овец, но доказать это не смог.
Фото: unsplash.com, Sam Carter
В Омской области, как и в целом по стране, выносится почти 100 % обвинительных приговоров. Человек, уже попавший в судебную систему по уголовному делу, едва ли сможет выбраться из неё без последствий. Мнения на счёт такой статистики разные. Следственные органы и прокуратура, например, утверждают, что такое возможно благодаря тщательному сбору доказательств.
Как делили грант на 1,5 миллиона рублей
Мы расскажем об одном из редких случаев, когда подсудимого в итоге признали невиновным.
Все началось в 2016 году. Выпускник агроуниверситета Илья Марфиянский, получив диплом, вернулся в Шербакуль и решил заняться фермерством. Как раз в это время в областном Минсельхозе выдавали гранты для молодых предпринимателей на развитие животноводства.
До этого Илья занимался исключительно заготовкой зерна и покосом на своем тракторе. У него в собственности были земли для посевов. Но о разведении овец он знал только в теории. Поэтому обратился за советом к опытному соседу Николаю Отраху. В нулевые тот занимался сельскохозяйственными животными, в том числе овцами. Он с товарищами организовал СПХ «Находка». Но в 2009 году была эпидемия бруцеллёза и почти всё поголовье уничтожили в целях безопасности. С тех пор, согласно материалам уголовного дела, у него было не более 41 овцы.
Однако его богатый опыт помог Марфиянскому выиграть государственный грант на 1,5 млн рублей. Поскольку на каждую голову скота по условиям полагалась определенная площадь. Илья вместе с Николаем Николаевичем пришли к бывшему партнёру последнего по предприятию «Сельхозтехника» Юрию Лазареву и заключили джентельменское соглашение. Они бесплатно использовали П-образное помещение разорившейся агрофирмы под загон, взамен поддерживали там порядок и оплачивали «коммуналку».
Какое-то время сельчане сотрудничали, но потом произошёл разлад. Марфиянский, которому и принадлежали по закону выделенные деньги и который по условиям гранта вкладывал в дело и свои собственные средства, решил, что дальше будет заниматься фермерством самостоятельно. Он приобрёл помещение в собственность.
12 мая 2018 году Илья запретил Отраху и его работникам вход на территорию загона, где содержались овцы. Тот в свою очередь обвинил его в вооружённом рейдерском захвате бизнеса, хищении 414 овец общей стоимостью около 3,5 млн (по другим данным, 4 млн) рублей.
Их версии случившегося предсказуемо кардинально различаются.
«Угрожали пистолетом и дубинкой»
Согласно материалам уголовного дела и версии обвинения, в день икс Отраху позвонил один из работников и рассказал, что их «не допускают кормить» животных. Приехавший на место Николай Отрах увидел людей в форме ЧОПа «Свои», которые якобы угрожали ему и его работникам пистолетом и дубинкой, а также имели при себе наручники и были в бронежилетах. Впрочем, больше эта версия никем не подтверждается, даже свидетелями обвинения, которых пригласили в суд со стороны Отраха.
Далее Николай сообщил, что среди чоповцев узнал одного из бывших полицейских, что напугало его ещё сильнее. Якобы последний знает, как оказывать на людей психологическое давление. Так что он воспринял угрозу серьёзно и решил, что никак не сможет вернуть своих овец. Также, по его словам, животных несколько дней не кормили. Эта версия опять же не подтверждается никем из его работников. Из их показаний, данных в суде, следует, что их беспрепятственно запустили в загон, предупредив при этом, что они находятся на частной территории.
По словам Отраха, из-за стресса у него поднялось давление и на следующий день его положили в больницу на две недели.
Все присутствовавшие во время конфликта, в том числе вызванный на место участковый, подтверждают, что никаких угроз и криков не было. Все мирно поговорили и разошлись. В возбуждении уголовного дела по статье о самоуправстве в тот раз отказали. В полиции пояснили, что это спор хозяйствующих субъектов и по закону решать его надо в суде в гражданском порядке.
«Придумали отягчающие обстоятельства, чтобы возбудить дело»
Тем не менее Отрах добился возбуждения именно уголовного дела. На тот момент срок давности по нетяжкой статье 330 УК РФ (самоуправство) истёк. Для того, чтобы начать следствие, нужен был отягчающий квалифицирующий признак по части 2 этой статьи. И здесь как раз появляется вооруженный захват группой лиц. По мнению адвоката Марфиянского Юлии Ворониной, эти обстоятельства полностью надуманы. Позже это же будет установлено и в судах двух инстанций.
Илья Марфиянский вину не признал. Дело рассматривали сначала в Шербакульском районном, а потом в Омском областном суде. И обе инстанции встали на сторону подсудимого, признав его невиновным.
Процесс был очень длительным. Только в качестве свидетелей были допрошены 26 человек. Со стороны Николая Отраха выступали в основном люди, так или иначе от него зависящие или находящиеся с ним в дружеских или родственных связях. Об этом они и говорили во время судебного следствия. Были допрошены брат Николая Отраха, помогающий ему по хозяйству, жена племянника, которая работала в администрации и занималась заполнением похозяйственных книг, его пастухи и другие работники.
Никто из них не смог с уверенностью сказать, кому на самом деле принадлежали спорные 414 овец и баранов. Выступали глава и другие сотрудники администрации Шербакуля, а также ветеринары, которые рассказали, как ведется учёт скота. Как выяснилось, все сведения заносятся в специальную похозяйственную книгу исключительно со слов владельцев подворий. Заходить в загоны или на пастбища и пересчитывать поголовье сотрудники администрации не имеют права. Сведения нужны, в частности, для отчётов по вакцинации. Прививки делаются за счёт государства, поэтому на них выделяется определенная сумма, подлежащая строгой отчётности. Сведения из похозяйственной книги передают в Минсельхоз. Там проверяют правильность их заполнения, но не достоверность сведений. Кроме того, такие данные нужны для начисления налога на выпас животных и при продаже животных. Некоторые сельчане, желая сэкономить, не вносят сведения о своих животных в списки, но при этом рискуют остаться без компенсаций в случае их падежа.
Примерно такая ситуация была за несколько лет до описываемого инцидента, когда работник Отраха приехал на ветстанцию и попросил разрешение на продажу мяса быков. Сотрудница удивилась, откуда у фермера столько мяса, ведь по документам животных у него было гораздо меньше. Ей пояснили, что у фермера свои земли под пастбища, поэтому он не пользуется муниципальными.
Когда ветврача привезли на так называемую «фазенду» Отраха, она действительно увидела содержащихся там быков, свиней, гусей, овец и даже пеликана. Любопытно, что, по информации из открытых источников, по крайней мере какое-то время Николай Николаевич был инспектором по охране окружающей среды по Шербакульскому району Омского обособленного подразделения Росприроднадзора.
По утверждению другого свидетеля, который в свое время был компаньоном Николая Отраха по предприятию «Сельхозтехника», тот «никогда ничего не оформлял на себя». Вот показания брата Юрия Лазарева Владимира, который взял у него спортное помещение в аренду и сдавал его в субаренду сначала Отраху, а потом Марфиянскому.
«Не нашли имущества на погашение долгов»
«Ранее Отрах пытался заняться бизнесом, хотел создать металлокассу, — пояснил в суде Виктор Лазарев. — Взял металл, хотел его реализовывать. Но не получилось. Образовался долг в 600 тысяч рублей. Про разведение овец речи не было никогда. Тогда в письменном виде между Лазаревым и Отрахом был заключён формальный договор аренды по сдаче ему помещений. Но он нигде не был зарегистрирован. Поскольку Отрах привёл помещение в состояние аварийного, ни разу не заплатил аренду, распродал всё имущество, договор с ним не действует. Он не имеет права там находиться. Марфиянский также заключил договор».
И далее:
«У Отраха никогда не было своих баранов <…>. Когда была эпидемия бруцеллёза, Отрах пользовался этим моментом, забирал у людей животных и как-то легализовывал их. Отрах постоянно ищет людей, на которых можно поживиться. И, когда Марфиянский получил грант, Отрах сказал, что это они получили и деньги теперь у него в кармане».
Речь, по утверждению Лазарева, идёт о сомнительной сделке, которую провернул Отрах. Деньги гранта направили на покупку помещения, которое перед этим оформили на родственника Николая Николаевича. То есть, по сути, это было сделано, для вывода и обналичивания целевых средств.
Свидетель настаивает, что похожую операцию Отрах проделал после банкротства предприятия «Сельхозтехника».
«Когда распалась «Сельхозтехника», Отрах сам себе продал находящуюся на её территории подстанцию, — свидетельствует Лазарев. — Через бухгалтера СХТ Екатерину Матюнину, которая работала у него в подчинении, оформил договор купили-продажи. Потом оформил другой договор с чертежами и перевёл в свою собственность, хотя по состоянию на 2011 год эта подстанция Отраху не принадлежала».
Также свидетель, которого Николая Отрах обвинил в вооруженном рейдерском захвате в составе группы лиц, рассказал о том, почему и в их многолетней дружбе произошёл разлад.
«Я дружил с ним более 30 лет, — заявил Лазарев. — Но устал содержать его семью. Давал деньги на обучение его дочерей. Потом дал взаймы 400 тысяч, но Отрах долг так и не отдал. Со своей электронной почты отправлял ему письма с просьбой вернуть деньги, но они остались без ответа. Денежные средства до сих пор не возвращены».
Также в суде выяснилось, что у Николая Отраха имелся долг в несколько миллионов рублей. Когда заёмщики не смогли взыскать его в добровольном порядке, пришлось обращаться в суд. Однако приставы-исполнители не нашли у него никакого имущества. Это стало косвенным подтверждением того, что на момент конфликта 414 овец, в хищении которых он обвинил Марфиянского, ему не принадлежали.
Тем временем Марфиянский смог документально подтвердить, что большая часть спорных животных принадлежала ему. По условиям гранта он в течение пяти лет отчитывался о численности поголовья — раз в полгода. На место с проверками выезжали сотрудники Минсельхоза и ни разу не находили никаких нарушений.
По данным официально зарегистрированных отчётов, в 2016 году у Марфиянского было 152 овцы, в 2017-м — 283, в 2018-м — 308. При этом по документам у Отраха за всё это время численность поголовья не превышала 41 овцу.
«Ошибиться может каждый»
В качестве доказательства, что всё стадо было его, истец предоставил суду некие тетрадки на 12 листов, в которые, по его словам, пастухи от руки записывали изменения в поголовье — рождение, продажу и падеж овец. Копии этих же страниц легли в основу экспертизы, которую адвокат Отраха заказал у некоего Рыковского П. Н. Ему выслали фото 11 листов машинописного текста и ещё три рукописных из тетради в клетку, содержащих перечень животных — баранов, овец и ярок. Чьего авторства, он не знает.
«Со слов адвоката, это были овцы ранее не знакомого мне Отраха, — пояснил в своих показаниях Рыковский. — Я с учётом их прибытия (окот) и убытия (убой на мясо, продажа), произвёл пересчёт количества животных. Но не наличия — сам я их не видел. Применял простой математический метод, никаких методик экономических исследований в моём заключении нет. Использовался простой учёт».
При этом у специалиста получилось почему-то 457 голов вместо нужных 414. Такую неточность в простых арифметических действиях он объяснил тем, что «ошибиться может каждый». Тем не менее именно эта экспертиза легла в основу оценки ущерба, причинённого от потери стада. Её, в свою очередь, проводил эксперт по стоимости мяса, а не живых овец. И у него как раз получилась сумма в 3,5 млн рублей, которую Отрах потребовал в качестве компенсации у Марфиянского.
Однако даже такую экспертизу суд не смог принять к рассмотрению — документ был без подписи эксперта и печати организации, которая выдала заключение.
Из других доказательств в пользу того, что все спорные овцы действительно принадлежали Николаю Отраху — свидетельства его работников и ветврача, приезжавшего ставить прививку. Документального подтверждения у них нет, но они считали, что животные принадлежали Отраху. Потому что тот так говорил.
Однако в суде достоверно смогли установить лишь принадлежность Николаю Николаевичу 40 овец. Это представители элитной катумской породы, которых Отрах привозил для улучшения породы в 2016 и в 2017 годах. Правда, по утверждению одного из свидетелей, куплены они были также на деньги того самого гранта. Кроме того, в стаде были помеси, появившиеся в результате скрещивания катумов с аборигенными породами.
Элитные катумы
На них Марфиянский в общем-то и не претендовал. Сразу после того, как он решил разделиться с Отрахом и запретил ему содержать своих животных в загонах, Илья выпустил их на улицу и сообщил в полицию о находящемся на территории бродячем скоте. После животные благополучно добрались к хозяину. Отрах закрыл их на территории принадлежащей ему штрафстоянки по соседству. Также выяснилось, что в загонах на тот момент содержались ещё быки Отраха и около десяти овец другого сельчанина. Всех их передали законным хозяевам. Остальных овец Марфиянский перевёз на принадлежащие ему пастбища в деревне Южное Шербакульского района.
Но Отрах продолжил настаивать, что вообще все животные принадлежат ему. Правда, в суде требовал не возврата овец, а именно выплату компенсации за их предполагаемое хищение.
«Подтверждением отсутствия интереса к фактическому возврату имущества стоимостью более 4 млн рублей, приносящего регулярный доход, является отсутствие требований Отраха на всем протяжении с 2018 года по 2023 год к передаче овец на хранение в рамках уголовного дела, что также не согласуется ни с активной позицией по уголовному делу, ни с разумным поведением, предполагающим интерес собственника как можно ранее вернуть в своё владение имущество. Отрах своим поведением указывает на абсолютное отсутствие интереса к имуществу в противовес огромному желанию привлечения к уголовной ответственности Марфиянского И. С. и получению денежного эквивалента стоимости заявленного количества овец.
С даты инкриминируемых событий прошло уже почти 6 лет, значительный срок. Когда гражданина действительно лишают возможности заниматься своей деятельностью, им предпринимаются все усилия, чтобы вернуться к ней. В действиях Отраха таковых действий нет. Значит, привычный образ деятельности у него иной, чем он лично пытается позиционировать в рамках настоящего уголовного дела. Он понимает, что овцами он заниматься не сможет, у него нет для этого никаких условий в абсолютной мере», — заявила в прениях адвокат подсудимого Юлия Воронина.
Версию своего защитника аргументировал в последнем слове во время заседания в Омском облсуде и сам Илья Марфиянский:
«Моя позиция подтверждена фактами, которые установлены материалами уголовного дела, в том числе документами, выданными государственными органами, — отметил он. — Разводить скот — это круглосуточное вовлечение в работу, требующее вложения огромного труда. Осуществлять данную деятельность так, чтобы не иметь ни помещений, ни земель, ни специализированной сельхозтехники, невозможно. Также нереально, разводить скот без корма, который нужно либо выращивать, либо покупать — иначе никак.
Материалами уголовного дела установлено, что у Отраха нет ничего, что могло ему обеспечить разведение скота. Нет и не было помещений, специализированной техники, им не покупались и не выращивались корма.
Напротив, материалами уголовного дела установлено, что я открыто и законно занимаюсь предпринимательской деятельностью в сфере сельского хозяйства — скотоводством и растениеводством, для чего имею в собственности поголовье овец, нежилые помещения, сельхозтехнику, земли».
Приговор
В Омском областном суде, где рассматривалась апелляция по этому уголовному делу, поддержали решение Шербакульского районного суда. Илью Марфиянского признали невиновным за отсутствием состава преступления. Спорных овец и баранов, которые всё это время были «вещественным доказательством» и «находились на хранении» у Марфиянского, оставили ему. Кроме того, сняли, наконец, арест на его имущество — тракторы, машины и земли, что позволит ему в дальнейшем беспрепятственно заниматься фермерством.