Когда в 2015 году на экраны вышел фильм «Мир Юрского периода», британский комик Гуззи Беар выпустил видеоролик, где он призывал бойкотировать картину из-за наличия в ней «расистского» фрагмента, оскорбляющего-де чувства жителей Южной Азии. Оскорбительным оказалось имя «пахицефалозавр», примененное к группе «крепкоголовых» динозавров, вырвавшихся на свободу. В сокращенном варианте это название звучало как «паки». Но оказалось, что именно так британские расисты презрительно называли жителей южно-азиатских стран. Когда кто-то из героев фильма крикнул, что «паки» вышли из-под контроля, у чувствительных натур эта фраза якобы вызвала настоящий шок.
Правда, до сих пор не ясно, шутил ли названный британский комик, когда призывал к бойкоту. Возможно, еще десять лет назад подобные заявления не могли восприниматься на полном серьезе. Во всяком случае, в научном сообществе. Однако в последние годы эмоциональная чувствительность отдельных борцов за улучшение нравов явно усилилась и стала проникать в среду ученых. Дело в том, что представители секты «уокеров» (то есть «пробудившихся») не оставляют своим вниманием даже науки о животных, разыскивая там «потенциально оскорбительные» названия. И находят.
Вот показательный пример. Не так давно была подвергнута обструкции сова Уоллеса, названная в честь британского натуралиста Альфреда Рассела Уоллеса (современника Чарльза Дарвина). На свою беду, Уоллес зарекомендовал себя как расист и шовинист, который в отношении чернокожих открыто использовал запрещенное ныне слово на букву «N». В его честь вообще названо шесть птиц, но по нынешним меркам подобные эпонимы считаются «оскорбительными». Туда же, к слову, угодила и славка Одюбона, поскольку Одюбон… владел рабами!
Согласимся, что это уже совсем не похоже на шутки. Мы видим набирающий силу ревизионистский тренд, захвативший не только разного рода «общественных деятелей» и публицистов, но также и представителей естествознания. Совсем недавно группа немецких ученых вставила свои «три копейки» в борьбу за инклюзивность такой науки, как палеонтология, проведя характерное исследование. Об этом сообщает журнал Nature. Оригинал исследовательской статьи, очевидно, не прошел рецензирования, однако в редакции посчитали необходимым сообщить о данном прецеденте.
Суть в следующем. Проанализировав названия порядка полутора тысяч видов динозавров, исследователи пришли к выводу, что примерно 90 названий являются «проблемными», то есть «потенциально оскорбительными». На их взгляд, название является «проблемным» в том случае, если оно привязано к названию местности, данному в свое время белыми колонизаторами. К примеру, многие динозавры, обнаруженные немецкими палеонтологами с 1908 по 1920 годы на территории Танзании (бывшей немецкой колонии в Восточной Африке), были названы в честь немецких колонизаторов, а отнюдь не в честь местного населения.
Исследователи посетовали на то, что в составленном ими «проблемном» списке местные названия (на языке коренных народов) либо игнорировались, либо неправильно переводились. И хотя в общей номенклатуре динозавров таких случаев (в процентном отношении) было немного, это дало ученым повод для рассуждений о принципиальном изменении подходов к изобретению названий для животных. В частности, исследователи выступают за принципиальный отказ от эпонимов (то есть названий в честь известных людей). В последнее время эта тенденция усилилась, но здесь может возникнуть та же проблема, что произошла в случае с Уоллесом. Иногда бывает так, что имя закрепляется за европейским ученым, в то время как местные ученые не удостаиваются такой чести. Кроме того, исследователи обращают внимание на то, что подавляющее большинство названий динозавров (примерно 87%) имеет гендерное окончание мужского рода, в чем наверняка просматривается «сексизм». Поэтому, считают они, подход здесь должен быть более строгим, и лучше всего, когда в названии отражаются особенности морфологии и анатомии животного, как в случае с «трицератопсом» или «стегозавром».
Исследователи выступают за то, чтобы в будущем системы наименований были более строгие. Пока они не призывают к тому, чтобы немедленно всё переправить, однако, по их убеждению, наступило время для критического переосмысления существующих подходов. На их взгляд, Международная комиссия по зоологической номенклатуре (МКЗН) использует слишком расплывчатые правила. Кроме того, она категорически выступает против запрета эпонимов. Со своей стороны, Nature успокаивает читателей, уверяя, что никакого пересмотра уже существующих наименований не будет. Такова принципиальная позиция МКЗН. Организация дорожит «стабильностью», и любые ретроспективные переименования – даже для весьма ограниченного списка – способны нарушить порядок.
Однако, несмотря на взвешенную позицию МКЗН, определенная часть палеонтологов ратует за перемены. И что самое примечательное: в движение включаются ученые из третьих стран, морально ущемленные тем обстоятельством, что на протяжении двух столетий большинство названий отражало роль ученых «Глобального Севера», из-за чего принижается вклад ученых «Глобального Юга». Вовлечение в научную деятельность представителей третьего мира в конечном итоге ведет к использованию названий, в которых фигурируют языки и традиции тех стран, где были обнаружены останки древних существ.
Также стоит учитывать позицию «пробудившихся» ученых развитых стран, требующих коренного обновления номенклатуры динозавров в целях большей инклюзивности палеонтологии. Эта уже чисто идеологическая позиция, и она утверждается в едином тренде с движением Woke (которому мы уже посвящали отдельную публикацию). Пока она разделяется далеко не всеми, и как мы видели, МКЗН не склонно уступать новым требованиям.
В этом смысле исследование немецких ученых, усмотревших «расизм» и «сексизм» там, где они не могли и померещиться человеку в здравом уме, является неким пробным камнем. Вопрос поставлен, критика прозвучала, барьеры определены. Окно Овертона, таким образом, начинает открываться. Об исходе пока говорить не беремся. Но совершенно ясно, что в глобальном научном сообществе назревают перемены, и не все из них могут оказаться благоприятными для самой науки.
Константин Шабанов