День геолога. Заслуженные геологи Российской Федерации в Губкинском университете

Именно люди творят историю и создают будущее!

В День геолога мы хотим рассказать вам о тех людях, кто прямо сейчас участвует в развитии науки и отрасли, чьи научные заслуги и заслуги в научно-педагогической деятельности, подготовке квалифицированных специалистов отмечены государственной наградой «Заслуженный геолог Российской Федерации».

Мы поговорили с заслуженными геологами Российской Федерации: проректором по исследованиям и развитию технологий ресурсной базы ТЭК, заведующим кафедрой общей и нефтегазопромысловой геологии Александром Лобусевым, заведующим кафедрой литологии Александром Постниковым и заведующим кафедрой разведочной геофизики и компьютерных систем Валерием Рыжковым.

Романтичная профессия исследователя, тяжелый труд вахтовика или скука офисной работы? Геолог – специалист, способный адаптироваться к любым условиям, человек широкого ума, жаждущий новых открытий.

Проректор по исследованиям и развитию технологий ресурсной базы ТЭК, заведующий кафедрой общей и нефтегазопромысловой геологии, д.г.-м.н. Александр Лобусев

Как Вы поняли, что хотите быть геологом?

«У меня все просто. Я геолог в третьем поколении, так что это семейное. Мой прадед был горным инженером. Мой дед был профессором, нефтяником, геологом, открывателем сибирской нефти. Мой сын тоже доктор геолого-минералогических наук, профессор. Жена кандидат геолого-минералогических наук, мы студентами познакомились в Губкинском университете, я был чуть постарше, окончил институт, она студенткой второго курса была, мы поженились. Вот, с тех пор вместе.

К 300-летию РАН вышла книга «Живое наследие памяти. Российские геологические династии», о нашей династии там тоже есть – «Геология через поколения». Поэтому это дело семейное у нас, у меня, можно сказать, выбора не было».

«Во-первых, человек должен любить свою землю, свое дело, гореть этим не обязательно. Достаточно просто целеустремленности в работе. Гореть – это быстро сгореть, и потом много дыма, больше ничего. Поэтому на работе гореть не надо».

Какое самое значимое научное открытие Вам удалось сделать?

«Из открытий: я вхожу в число первооткрывателей месторождения Карачаганак. Оно в Казахстане находится, это месторождение супергигант. Это молодые годы, мне около 30 лет было, когда меня включили в список первооткрывателей Карачаганака.

Также я делал доклад президенту о нашей Арктике, три дня провел с ним, два с половиной часа длился мой доклад Владимиру Владимировичу. Вот этим тоже я горжусь.

Я был близко знаком с таким выдающимся человеком, как наш ректор Владимир Николаевич Виноградов. Это потрясающий человек, который заложил основу нашего института, университета. Я горжусь работой с ним. У меня вообще много людей, которых я знаю, выдающихся. Мне повезло в этом плане.

А в научных интересах основное развитие, конечно, – это моделирование, развитие моделирования. Сейчас мы переходим на наши отечественные программные продукты, то есть все, что связано с геологическим моделированием сложных объектов. Это трудноизвлекаемые запасы, книгу выпустили.

Сейчас на кафедре развиваем направление, которое занимает многие умы – это нейросети и все, что связано с искусственным интеллектом. Наши аспиранты прекрасно продвинулись. Мы работаем на уровне научных центров нефтегазовых компаний. Поэтому нам есть чем гордиться».

Есть ли сейчас какая-то романтика в работе геологом? Или с индустриализацией и цифровизацией все ушло?

«Ну, безусловно, есть. Потому что иногда заносит в такие места, что, не будучи геологом, не попадешь. Я вот, например, на Камчатке был, Китай исследовал, Восточный Китай в значительной степени, и лекции там читал, причем не студентам, а их высокопрофессиональной публике, руководителям компаний, главным геологам, до уровня начальника отдела, человек 150 было у меня. Это в Циндао, Китайский нефтяной университет, не Пекинский, там у них два университета. И потом Таймыр был, Кавказ наш тот же, Крым я обожаю, каждый год приезжаю. Уже сколько лет? Наверное, 25. Я бываю в Крыму каждый год, два-три раза. Я изучил его весь, но все равно каждый раз в Крыму узнаю что-то совершенно новое. Вообще много приходилось путешествовать по миру, в разных странах едешь, видишь не только достопримечательности, но и геологию. Вот здесь, смотришь, известняки лежат на доломитах или изверженных породах. То есть, здесь уже от геологии никуда не деться.

Ну, а компьютеры компьютерами. Но компьютер иногда может выдать такое, что в природе этого быть не может. И ты все равно смотришь, может это быть или не может. Собственно, одна из таких первых основных задач, когда мы вывозим ребят на практику, – это их сплочение, чтобы они вдохнули дух геологии. Ну, вы сами понимаете, сколько бы ты на лекциях не говорил, как водить машину, пока ты за руль не сел, ты все равно ее не поведешь. Поэтому пусть поползают по обнажениям, полазают по обрывам, пусть занимаются, рассматривают, как породы залегают. Прочувствуют, из каких минералов породы состоят, как они там, те же вулканические породы, залегают, как залегают осадочные породы, соотношения между ними».

В каких самых сложных, жестких условиях вам приходилось работать?

«Я был начальником экспедиции в Прикаспии, иногда там очень сложные условия. Это пустыня, полупустыня. Температура такая, что можно было действительно яйцо пожарить на капоте машины, просто вылить его, настолько раскалялся металл. Иногда не было воды, палатка там ветрами с песком дырявилась за месяц, она становилась как сито. С водой проблемы... Ну, чего только не было, на самом деле, сейчас вспоминать это я буду, книгу можно написать обо всех приключениях. Но это было тяжело. Допустим, выдают зарплату на экспедицию тебе. И куда ее? Ты в палатках, в лагерях живешь. Куда тебе эти тысячи? Там немного, это сейчас по-другому, но тогда сто рублей, условно говоря, это были огромные деньги. Вот выдают месячную зарплату. Отдашь ее сейчас водителям, особенно, они будут пить неделю. И что с этим делать? Держишь у себя. А где? Делаешь подкоп у себя в палатке, ставишь какой-нибудь вьючник на него и так далее. Вот так мы хранили ту же зарплату. Чего только не было.

Были очень серьезные, трудные условия. И с продуктами, вы сами понимаете, это не сейчас – есть деньги, все что хочешь купишь. Нет, тогда были другие условия. Доставали тушенку за полгода до экспедиции, ящики тушенки, все с собой, никто ничего не доставлял. Какие-то крупы можно было купить в магазинах. Потом достаешь запчасти для машины. Такие времена были. Потом рыбалка все-таки. Там реки, там Урал река, рыбачили, когда повезет и на Урале ставили лагерь.

Экспедиция могла длиться почти полгода. То есть полгода в палатках. Я говорил так, что если кто-то меня позовет в турпоход или угостит тушенкой, я его убью просто».

Что бы Вы могли пожелать своим коллегам накануне Дня геолога?

«Мира, здоровья, удачи, успехов. Что еще?»

Заведующий кафедрой литологии, д.г.-м.н. Александр Постников

Как Вы поняли, что хотите быть геологом?

«Мне было, наверное, то ли пять, то ли шесть лет, не помню. И у меня был старший товарищ. Ему было уже целых семь лет, и он назвал мне три вида камней. Он сказал, что есть такие камни, которые называются метеориты, падают с неба и когда падают, они становятся все тяжелее и тяжелее. Перед домом было огромное поле, и я на следующий же день пошел на это поле и стал поднимать камни и бросать. Быстро выяснил, что на поле множество метеоритов. Потому что, после того, как какой-нибудь булыжник поднимешь раз 10, он становится тяжелее и тяжелее. Понял, что «начальный тезис» был неправильным.

Второй вид камней. Перед домом была железная дорога с насыпью. Насыпь была выложена булыжниками. Ну, мне казалось, что большие кремневые конкреции с ракушками – это уже известно всем.

И какой-то еще камень мы искали, товарищ сказал, что вот его надо обязательно найти. А что за камень, так он мне и не сказал. Но я искал, неизвестно что. Вот это, пожалуй, первый человек, кто мне сказал о камнях.

А потом было следующее: когда я учился в пятом классе, меня за ручку матушка привела в МГУ в геологический кружок. Позднее учился в двух школах с «геологическим уклоном». С 14 лет летом работал коллектором в геологических отрядах на Кавказе, в Восточной Сибири.

«Мне кажется, что я вообще помню все камни, которые я когда-либо в жизни видел».

Расскажите про Ваши научные открытия, интересы

«Ну, это долго рассказывать. Есть несколько открытий. Единственное, что могу на эту тему сказать, что мне все-таки иногда удавалось что-то придумывать. Я бы сказал, что из всех жизненных удовольствий одно из самых больших, когда тебе удается что-то придумать. Правда, я считаю, что это не я придумал, это мне дается сверху. Заработал. Иногда я находил интересные горные породы, иногда открывал некоторые закономерности строения Земли, вплоть до планетарных. Много всего было.

В плане научных интересов я очень разносторонний. Это различные горные породы. Так сложилось, что я могу считать себя специалистом в самых разных горных породах. Действительно так получилось по жизни. Это большая редкость, чтобы человек занимался всеми породами вообще. Вот я всеми занимаюсь. Много занимался тектоникой. Тектоника – это строение Земли. Ну, и ее движениями тоже. Занимаюсь и стратиграфией – определением возраста горных пород. Особенно их изотопным возрастом. У меня много публикаций на эту тему.

«Надо работать над тем, что тебе интересно. И все будет хорошо. Не ставить себе задачи заработать много денег. Никогда в жизни не ставил такой задачи».

Сколько лет вы в профессии? Неужели никогда не испытывали разочарования? Каким образом можно избавить себя от рисков профессионального выгорания?

«С пятилетнего возраста, да. Правда. Я не шучу. И никогда не было желания бросить. Мне как было интересно, так и остается. Вообще надо заниматься тем, что тебе интересно. Мне в геологии всегда было интересно заниматься всем. Я счастливый человек, я всю жизнь занимался тем, что мне интересно.

Я много времени в жизни провел, шлифуя, полируя камни. В минералого-петрографическом музее имени Л.В. Пустовалова, когда входите, слева сразу такая большая витрина. Это все различные агаты, есть такие камни. Вот все, что там, отполировано было лично мной. Не все собрано мной, но там есть и найденные мной образцы. Много я общался с людьми, которые их привозили. А полировал всегда я лично.

«Он всегда был безумно увлечен минералогией. Я не знаю таких людей, которые были бы так преданы минералогии. Когда он учился, то ходил с большим портфелем, набитым разными агатами, с полировочной пастой и старой замшевой перчаткой. На лекциях он забирался на последние ряды и, слушая лекцию, сидел и полировал агаты», – делится воспоминаниями о брате декан факультета геологии и геофизики нефти и газа, д.г.-м.н. Ольга Постникова.

В каких самых сложных, трудных условиях Вы работали?

«Как вам сказать, по-разному бывает. Походные условия, конечно. Зависит от того, где находишься. Стенки карьерные на меня падали. В карьере стена пять метров. Стенку взрывают, а тебе надо что-то такое на этой стенке, камешек какой-нибудь найти, ты подходишь к стенке, вытаскиваешь камешек, и вся штука – пять метров – на тебя падает.

В пальце у меня кусок геологического молотка. Иногда в каком-нибудь магазине меня арестовывают: «У вас там что-то звенит». Я говорю, что у меня тут железка сидит. Не очень хороший был молоток, и камень твердый был.

Один раз было, что мы были в поле под Эльбрусом и к нам не летел вертолет. У нас еды уже не оставалось, были только палатки, и была уже середина сентября. Пастухи стада все увели вниз, и мы остались одни. Ну, наверное, если бы мы все бросили и ушли бы, может, и ничего. А если бы оставались, и вертолет так и не прилетел, то все… Несколько дней было холодно и голодно.

Да и жить вообще опасно. Я уже легко к этому отношусь. Но сейчас стараюсь технику безопасности соблюдать».

Можете сказать, кто такой геолог? Какими качествами он должен обладать?

«Запросто. Во-первых, этот человек не должен быть равнодушным, просто ему должна нравиться геология, и все, больше ничего. Нельзя, по крайней мере, в геологии, работать равнодушно. Нельзя прийти и работать. Я себе такого даже не представляю. Я не все знаю в геологии, но хочу узнать, и мне это интересно.

В нашей области, именно в моей, я занимаюсь горными породами, нужна усидчивость. Что еще? Хорошая физическая подготовка. Все молодые годы я много занимался спортом. В основном спортом я занимался, чтобы подготовить себя физически к полевым работам. Таких вот каких-то пухлячков, понимаешь ли, в геологии я не знаю. Еще любознательность, конечно, обязательно».

Что бы Вы могли пожелать своим коллегам накануне Дня геолога?

«Здоровья! Ну, а если более серьезно, чтобы все-таки вы занимались тем, что вам интересно».

Заведующий кафедрой разведочной геофизики и компьютерных систем, д.т.н. Валерий Рыжков

Как Вы поняли, что хотите быть геологом?

«Я вообще-то геофизик. Это простой вопрос. Моя школа была подшефной у Губкинского университета, и связи были очень тесные. И в девятом классе, это был 79 год, у нас в классе была профориентация. У меня был выбор. Я мог идти на механический факультет, еще на какой-то и на геологию. И так как отец у меня геолог, я пошел на геологию. Нам в течение года на кафедре общей геологии преподаватели читали лекции по вечерам, раз в неделю, замечательные красивые показывали камешки, для девятого класса что нужно еще? И самое главное, что после девятого класса у нас была учебная практика. Нас, человек десять школьников, отвезли на базу под Кисловодск. Была такая база у Губкинского университета, и мы прошли там практику с теми же преподавателями, которые вели ее и у студентов. Все было по-взрослому: мы ходили по маршрутам, записывали все в такой специальный геологический журнал, маленький, с карандашом. То есть это была абсолютно серьезная практика по горам, по обнажениям, и мы успели даже немного со студентами пересечься, и мне это все запало в душу. И потом мне это помогло, когда я через два года проходил эту практику уже будучи студентом, показывал преподавателям, какой я умный, а на самом деле, я все это увидел ранее, еще в школе. И, когда я пришел подавать документы на геологический факультет, человек в приемной комиссии мне говорит: «Так, у вас по физике «пять», по математике «пять» в школе. Идите на геофизику». Я думаю, что за физика такая, на букву «Г»? И, в общем, я пошел и сдал все экзамены на «отлично», тогда еще были экзамены, и, собственно говоря, так я теперь и связан с геофизикой всю жизнь».

Кто такой геолог? Опишите портрет, качества хорошего геолога.

«К сожалению, это стало штампом. Вот, геолог – палатка, гитара, песня у костра. Еще рюкзак, сапоги, молоток. «Крылья сложили палатки, их кончен полет...» – бардовские песни, это все было раньше. Романтика уже ушла.

Сейчас это специальность, которая предполагает знание и применение самых современных компьютерных технологий, в том числе основанных на искусственном интеллекте. В специальность «Геолог» входит множество направлений. И геофизик тоже геолог, и литолог, и седиментолог, и геохимик, представители других специализаций – их всех можно отнести к профессии геолога, они все специализируются на разных масштабах исследований и используют разные методы и технологии.

Геологи сейчас, да и геофизики в том числе, мне напоминают врачей. Я объясню. Технологии, на самом деле, похожи. Только объектом наших исследований является Земля, а не человек. То есть, если вы работаете с породой в лаборатории, вы используете микроскопы, томографы, сканеры – это все я вижу в поликлинике. Изучение на разных масштабах, прогресс, который произошел в медицине, он пришел и в геологию. Мы используем самое современное оборудование и технологии. У нас на кафедре есть на первом курсе предмет «Введение в специальность», где я веду занятия со вчерашними школьниками, и я им говорю, что сейсморазведка – это УЗИ, только УЗИ Земли. Мы изучаем Землю и на микро-, на нано-, на мегамасштабах для того, чтобы понять ее внутреннее строение. Поэтому геолог – это совокупность различных специальностей по изучению Земли.

Геологу надо быть готовым к разнообразию изучаемых объектов и применяемых методов. Он должен обладать широким взглядом, и мышление у него должно быть нешаблонное, нестандартное, образное».

Расскажите про Ваших учителей. Кто эти люди, чем они Вас привлекли и как повлияли на Вашу жизнь?

«Первый – это Мирон Борисович Рапопорт. Это профессор нашей кафедры, он знаменит тем, что он основал здесь новое направление – компьютерная обработка сейсмических данных. С Мироном Борисовичем я работал в Китае, в общем, поездили мы с ним по миру.

А второй был Леонид Юрьевич Бродов, известный ученый-сейсмик, он занимался скважинной сейсморазведкой. Он очень мне помог в понимании, как сейсмические волны распространяются в Земле. Л.Ю. Бродов был мировой величиной. Он меня взял с собой на стажировку в Шотландию, в Эдинбургский университет. Я там был несколько месяцев, посмотрел, как работает университет, это был для меня пример правильной организации учебного и научно-исследовательского процесса. Потом Л.Ю. Бродов пригласил меня поработать с ним по международным грантам.

Они оба были гениями. Получается, мои два научных направления связаны с этими двумя людьми, моими Учителями».

Какое самое значимое научное открытие вам удалось сделать? Чем Вы особенно гордитесь?

«Есть такой эффект: сейсмические волны, когда распространяются в Земле, затухают, как любой звук: отойдите подальше, и звук затухнет. Величина затухания связана со свойствами породы и флюида. Все это знают и все об этом говорят, но количественно определить величину поглощения довольно сложно. Как только я закончил Губкинский университет, в 85 году, и поступил в аспирантуру, мои друзья прислали мне уникальные скважинные данные, полученные на Арктическом шельфе. И я на этих данных обнаружил этот эффект, и он доказывался просто элементарно. По сути дела, я очень просто доказал наличие этого эффекта и измерил его довольно точно. Я потом докладывал об этих исследованиях в Лос-Анджелесе, доклад на «ура» прошел. И вот прошло 30 с лишним лет, и как раз по этому эффекту мне коллеги из «Газпром нефти» написали вопросы неделю назад. Так что он живет, он работает. Вот этим я горжусь. Я доказал, что эффект поглощения сейсмических волн можно измерить, оценил его величину и сделал это очень точно и простым способом. Наверное, это и есть пример нестандартного мышления молодого ученого.

А так, на самом деле, сейчас я горжусь своей кафедрой, у нас сильнейшая кафедра по сейсморазведке в стране. Мы можем даже потягаться с международными кафедрами. Геологи МГУ нас приглашают в качестве партнеров для исследований, мы сотрудничаем со всеми ведущими российскими нефтяными и газовыми компаниями».

«Главное для преподавателей, помимо знаний, чтобы они были неравнодушны».

Какие традиции есть у геологов?

«Главная традиция геологов – это особые отношения между людьми внутри специальности. Теплые и взаимно уважительные отношения. Это самая главная традиция. Для меня большая честь быть причастным к сообществу хороших людей, которые чтут свои традиции».

Что бы Вы могли пожелать своим коллегам накануне Дня геолога?

«Если одной фразой, то это: «Сохранить в себе ту особенность, которая свойственна профессии «Геолог» – то есть оставаться особыми людьми».