Когда я заканчивала музыкальную школу, грусть мешалась с облегчением: никакого больше сольфеджио. И вот десять лет спустя я снова транспонирую хоровые партитуры. Правда, уже добровольно. И текст подписываю не по-русски, а по-корейски.
В корейских университетах хорошо развита система клубов по интересам, причем самым разным -от программирования и баскетбола до карточных фокусов и дегустации вин. В нашем университете Аджу обнаружился хоровой клуб, с радостью принимающий в свои ряды иностранных студентов. Недолго думая, записалась в хор и я — и с тех пор не только ни разу не пожалела, но и успела войти в состав оргкомитета нашего хора.
С первого взгляда система кажется довольно простой. Раз в неделю каждая партия проводит свою репетицию, чтобы разобрать одну песню из репертуара на текущий семестр, а в среду все собираются на общую репетицию и сводят четыре голоса вместе с аккомпаниатором и дирижером. Включая последних, все участники — любители, многие никогда не пели в хоре и не брали уроки вокала. Прослушиваний мы тоже не устраиваем: подавляющее большинство корейцев и так поют хорошо — национальная особенность (и следствие популярности караоке).
Во втором семестре, когда мне предложили взять на себя обязанности концертмейстера альтов, я наконец начала понимать, насколько это трудоемко. Сам репетиционный процесс — наиболее приятная часть. Нет ничего сложного в том, чтобы заранее разобрать партитуру и затем обучить ей других. Зато немало нервов мотает организационная часть (коллектив сорок человек — не шутки), и еще больше -развлечения, совместные вылазки, корпоративы. Практически каждая репетиция заканчивается ужином, на котором концертмейстерам партий надо не только быть, но и всячески поддерживать атмосферу и развлекать остальных. Пускай завтра контрольная или хочется спать, но сплоченность для хора ничуть не менее важна, чем звучание.
Нам еще повезло, что сейчас и собираться можно открыто, и популярность кружка значительно выросла. Совсем иначе обстояли дела в ковидные времена. Тогда общее количество участников едва превышало десять человек — а это по два исполнителя на партию! Традиционный отчетный концерт в конце семестра, как и сами репетиции, сопровождало огромное количество ограничений. Мой приятель, который пел в хоре все четыре года учебы, тогда как раз был административным руководителем — и регулярно оставался ночевать в хоровом классе, так как не успевал на последний автобус.
Сейчас практически все, кто застал тот ковидный хор, уже выпустились и пополнили ряды наших оу-би (от английского «older brothers», старшие братья — так называют наших предшественников). К слову, к корейской культуре взаимоотношениям между сонбэ (старшими товарищами по учебе/работе) и хубэ (младшими, подшефными) уделяется особое внимание во всех сферах жизни. Наши сонбэннимы — так принято вежливо к ним обращаться — иногда приходят на репетицию, но не просто посмотреть, но активно участвовать: они помогают разучивать партии, дают советы. А также бережно хранят и передают следующему поколению хоровиков старые нотные папки.
Чем больше времени прошло с момента выпуска из хора, тем активнее сонбэнним. Больше всего энтузиазма у оу-би из самого первого выпуска, пришедшего в университетский хор почти пятьдесят лет назад. Господин Ким исправно ходит на все наши выступления, толкает на занятиях мотивационные речи и наравне с другими сонбэ спонсирует хор, причем под спонсорством обычно подразумевается угощение (всех сорока человек) ужином после долгих генеральных репетиций и выступлений.
Сегодня после очередной репетиции с сонбэннимом вспомнился родной тюменский хор из школы искусств «Гармония», где были только первые и вторые сопрано и альты, где партии транспонировали и переписывали не через компьютерные программы, а вручную, где бывшие выпускники почти не появлялись на горизонте и мало кто о них помнил. С выпускного прошло уже почти десять лет, а я и сама так ни разу не зашла. Хотя, наверное, стоило бы.
ФОТО ПАК ХАДЖИН
Маргарита Мединцева — магистрант университета Аджу (Южная Корея)
***
фото: Репетиция басов.