Мария Колесникова, кандидат политических наук, доцент МГЛУ
Первый десятилетний рубеж с момента воссоединения Крыма с Россией пройден, что позволяет подвести некоторые итоги в контексте традиционного турецкого интереса к полуострову и значимости крымско-татарского фактора для Анкары. Заявление, размещенное на интернет-ресурсах МИД Турецкой Республики, едва ли удивляет своей новизной: «Мы будем продолжать внимательно следить за развитием событий в Крыму, особенно за положением крымских татар, одной из основных составляющих полуострова, и держать их в центре нашего внимания. Турция вновь заявляет, что не признаёт эту ситуацию де-факто, которая представляет собой нарушение международного права, и подчёркивает свою поддержку территориальной целостности и суверенитета Украины»[1].
Однако все ли так статично и однозначно при этом в турецком обществе?
Официальные власти в лице правящей Партии справедливости и развития (ПСР), несмотря на тезисы о непризнании результатов голосования, на протяжении десятилетия в целом оставались достаточно сдержанными в своих высказываниях, а Реджеп Эрдоган неоднократно подчеркивал, что Турция не поступится своими отношениями с Россией. Более того, известны факты посещения Крыма в неофициальном порядке некоторыми турецкими парламентариями и правительственными чиновниками. В то же время, на фоне продолжения специальной военной операции на Украине и растущего давления со стороны Запада на своих партнеров (в первую очередь, по НАТО) геополитические весы Анкары кренятся в противоположную от Москвы сторону, что подтверждается, в частности, отказом турецкой стороны от приема гражданских кораблей, заходивших в крымские порты, из опасений вторичных санкций[2].
По мнению же турецких националистов, Крым должен принадлежать Турции или в крайнем случае быть независимым. В середине 2010-х гг., когда Партия националистического движения (ПНД) еще не входила в альянс с ПСР, ее лидеры ставили в вину президенту Эрдогану, что он недостаточно внимания уделял вопросу тюркского единства с крымскими татарами и поощрял «российский экстремизм». В настоящее время, когда две силы выступают единым политическим фронтом, продолжают множиться их совместные шаги по поддержке Меджлиса крымско-татарского народа[3](запрещен в РФ). Хотя личные доверительные контакты председателей Меджлиса М. Джемилева (в Турции его называют «Кырымоглу» - «сын Крыма») и – впоследствии – Р. Чубарова с Р.Т. Эрдоганом всегда становились предметом всеобщей гласности, турецкое руководство стремилось излишне не акцентировать внимание на объемы и характер оказываемой поддержки. Появляющиеся в открытой печати сведения распространялись преимущественно крымско-татарскими медиа, зарегистрированными в Турции. В частности, на подобных ресурсах неоднократно подчеркивалось вопреки отсутствию официальных комментариев Анкары, что добровольческий батальон имени Номана Челебиджихана[4], сформированный при поддержке Меджлиса и принимавший участие в блокаде Крыма (22 марта с.г. в Крыму был задержан очередной участник данного вооруженного формирования[5]), снабжался оружием и обмундированием, в том числе, за счет турецких спонсоров. При этом необходимо подчеркнуть, что среди крымских татар самого Крыма сильны протестные настроения в отношении подобных инициатив и контактов, которые получают свое развитие на турецкой земле, а поддержка Анкарой Меджлиса крымско-татарского народа (запрещен в России) вызывает на полуострове недвусмысленный отпор.
ПНД в отличие от ПСР в подконтрольных партии СМИ активно продвигает крымско-татарскую тематику, а в начале этого года даже разместила анонс книги «Последний «Серый волк»[6]: подарок Мустафы Абдулджемиля Кырымоглу»[7]. Вместе с тем, следует заметить, что информационную и финансовую поддержку М. Джемилеву и Р. Чубарову оказывает не только Турция, но и многие другие западные силы, что подтверждает их курс на антироссийскую террористическую деятельность. Более того, в марте с.г. был опубликован развернутый материал, указывающий на некий «израильский след» в деятельности Меджлиса[8]. В частности, в вину руководителям организации со стороны пропалестинских сил ставится невразумительность их позиции (по сути – замалчивание) в отношении акта агрессии Израиля против палестинского народа в октябре 2023 г. (в отличие от Анкары), а также упоминается о «кровной заинтересованности» Р. Чубарова (в Израиле проживают его дети от первого брака, оба зятя – этнические евреи), а также о косвенных свидетельствах связи М. Джемилева с израильской разведкой Моссад.
В целом, для турецких властных кругов крымско-татарский вопрос значим в контексте рассмотрения Крыма и Черноморского региона как турецкой сферы влияния, а также ввиду возможности заручиться электоральной поддержкой внутри Турции. Точные данные о количестве проживающих на территории Турецкой Республики крымских татар отсутствуют, что связано в первую очередь с политикой Анкары, направленной на ассимиляцию этнических групп (в частности, на официальных государственных ресурсах, а также в турецких СМИ крымские татары достаточно часто обозначаются как крымские или крымско-татарские турки). Отдельные исследователи называют цифры от 3 до 7 миллионов человек, что, несмотря на столь широкий диапазон, в любом случае закрепляет за Турцией статус самого крупного «крымско-татарского очага» за пределами Крымского полуострова.
На уровне гражданского общества отношение к крымскому вопросу по-прежнему противоречиво. В антироссийской риторике среди общественных организаций преуспевают преимущественно проамериканские НПО. Прежде всего это Общество культуры и взаимопомощи крымских татар (ОКВКТ; центральный офис находится в Анкаре, в общей сложности существуют порядка двух десятков филиалов по стране), возглавляемое Хаканом Кырымлы. На пике событий «Крымской весны» Обществом был принят план действий, включающий в себя, например, такой пункт как «создание международного комитета по расследованию нарушений прав человека в Крыму и на Украине». В настоящее же время деятельность Общества развивается по следующим направлениям: проведение встреч с представителями научно-экспертного сообщества, на которых обсуждаются особенности «повторной оккупации Крыма Россией» и «нарушение прав крымских татар на полуострове»; организация митингов возле посольства РФ и городских акций протеста; проведение молодежных конгрессов на территории Турции; разворачивание информационных кампаний в прессе по освещению судебных процессов над представителями запрещенной в России террористической организации «Хизб-ут-Тахрир» как примеров «преследования и дискриминации» крымских татар и др. В числе последних событий – проведение в г. Конья местными отделениями ОКВКТ и Украинского Общества мероприятия к двухлетней годовщине со дня начала «украино-российской войны»[9].
Кроме того, ОКВКТ выступило инициатором консолидации в 2015 г. 43 общественных объединений в Платформу крымско-татарских организаций Турции, которая продолжает вести активную деятельность до настоящего времени. В 2024 г. в фокусе особого внимания Платформы – проведение серии акций, приуроченных к 80-й годовщине депортации крымских татар из Крыма.[10].
Активны на антироссийском направлении и некоторые турецкие «мозговые центры», аффилированные с западными структурами, которые по сей день продолжают будировать крымскую тему в выгодном им ракурсе с привлечением симпатизирующих турецких деятелей. В частности, речь идет об Атлантическом совете, который в феврале с.г. провел онлайн-дискуссию «Десятилетие временной оккупации Крыма: роль Турции в поддержке Украины»[11] с привлечением украинских дипломатов и Турции, экспертов украинских и американских НПО. Фонд политических, экономических и социальных исследований (SETA) - крупнейшая турецкая «фабрика мысли» - подготовил многостраничное издание «Крым. С региональной и международной точек зрения» с обложкой в цвет украинского флага, которое обещает читателям не только «лучше разобраться в значении аннексии Крыма, но и обогатить наше понимание геополитических последствий этого события, отразить контекст продолжающейся войны на Украине»[12].
В то же время следует отметить, что в Турции существуют и здоровые силы, которые готовы не только транслировать созвучную Москве позицию в турецких СМИ, но и предпринимать шаги по консолидации диаспорального единства под флагом дружественного взаимодействия с Россией, противостоять искажению фактов и исторической правды, участвовать в налаживании взаимодействия турецких культурных и научных деятелей, предпринимателей с Крымским полуостровом. Наиболее яркой фигурой в числе таких сподвижников является У. Сель – председатель Федерации крымско-татарских культурных объединений и Фонда развития Крыма. С 2017 г. действует Международная ассоциация друзей Крыма, среди деятелей которой значатся экс-послы и экс-депутаты турецкого парламента, в том числе от ПНД и Народно-республиканской партии (вторая по численности в Турции). Помимо Турецкой Республики, организация представлена еще в 28 странах мира. Среди основных заявленных целей Ассоциации – содействие признанию легитимности общекрымского референдума 2014 г. и права жителей полуострова определять свою судьбу, доведение до международного сообщества объективной информации о жизни в Крыму и обоснованности исторического выбора крымского народа[13].
В ближайшей перспективе позиция Турции по отношению к Крыму и проживающим там крымским татарам будет, вероятно, сохранять противоречивые моменты. С одной стороны, власти будут акцентировать приоритет добрососедских отношений с Россией. С другой – в известной степени поощрять лозунги националистов о «тюркской солидарности» с крымскими татарами. При этом официальная Анкара, очевидно, продолжит практику политического лавирования между требованиями НАТО выполнить блоковые договоренности и отстаиванием «собственного видения» возникшей геополитической ситуации в Черноморском регионе.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
[3] Признан экстремистской организацией, запрещен в РФ.
[4] Террористическая организация, запрещена на территории РФ.
[6] Отсылка к подконтрольной партии молодежной националистической организации «Серые волки».