6 марта 2024 года… Ровно десять лет назад, Севастопольский городской совет VI созыва на внеочередной сессии принял решение о вхождении Севастополя в состав России и об участии севастопольцев в проведении общекрымского референдума 16 марта 2014 года. Это был финальный шаг на пути домой, в Россию.
На подготовку к историческому голосованию были отведены крайне сжатые сроки — 10 дней. В Городе-Герое референдум организовывала команда Севастопольской городской избирательной комиссии под руководством председателя Валерия Кирилловича Медведева. Пытаясь сорвать референдум, Украина заблокировала электронный реестр избирателей. Но горизбиркому помогал весь Город, вставший на защиту своего суверенитета.
Севастопольская городская избирательная комиссия провела цикл публикаций воспоминаний тех, кто пережил эти 10 дней без сна и отдыха. Сейчас их называют героями Русской Весны, но они говорят, что просто честно выполняли свой долг. Перед севастопольцами, перед легендарным российским форпостом, перед страной, и, в конечном итоге — перед самими собой.
Воспоминания Медведева Валерия Кирилловича о событиях 2014 года
23 февраля 2014 года на площади Нахимова объявили о том, что Севастополь выходит из подчинения Киеву. Именно тогда начался наш стремительный путь к свободе.
6 марта было принято судьбоносное решение о проведении референдума о воссоединении с Российской Федерацией, в качестве субъекта Федерации. Датой обозначили 16 марта, на подготовку отвели 10 дней.
На общекрымский референдум вынесли два вопроса:
1.Вы за воссоединение с Россией на правах субъекта Российской Федерации?
2.Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?
Они и вошли в бюллетени для голосования, на трех языках: русском, украинском и крымско-татарском.
Руководство города меня предупредило: «Валерий Кириллович, а вы знаете, что референдум должен быть легетимным, при наличии закона о проведении референдума?».
Я сказал: «Конечно!»
«А вы знаете, что у нас нет закона о проведении референдума?»
«Знаю!»
«А его нужно сделать!»
«Время?»
«До утра!»
Временное положение о проведении референдума мы готовили всю ночь, и оно было утверждено экстренным заседанием Городской думы на следующий день, 7 марта в 10 часов. А через несколько часов мы узнали, что ЦИК Украины заблокировала нам серверы с государственным реестром избирателей. Но мы же опытные люди, аксакалы избирательных процессов, поэтому смогли не только восстановить списки, но и актуализировать их. Нам помогали и милиция, и паспортные столы, и все, кто мог.
Оперативно надо было подготовить 182 участковые комиссии, и организационно, и технически. Всю полноту ответственности за координацию этих избиркомов городская комиссия взяла на себя. В обеспечении процесса подготовки участвовало огромное число людей, находилась масса помощников, добровольцев, активистов, патриотов. Севастопольцы были готовы предоставить нам транспорт, грузчиков, мебельщиков для сбора кабин для голосования – таких ретро, из деревянных блоков, брусков, обтянутых тканью.
И все это мы открыто рассказывали журналистам, я по два раза в день проводил пресс-конференцию и отвечал на все вопросы СМИ. Скрывали мы только одно: где печатаются бюллетени, как они будут доставляться, как раздаваться и так далее. Обстановка была такая, что, на всякий случай, мы это хранили в тайне. А вообще печать была в типографии «Таврида» в Симферополе.
16 марта утром я проехал по нескольким участкам и увидел везде очереди избирателей. Я и сейчас вспоминаю об этом с чувством любви и благодарности к севастопольцам, радости за наш город, за то, что мы все всколыхнулись, как один. А тогда, еще утром, я понял — все, референдум состоялся!
К десяти вечера у нас уже были предварительные результаты референдума и мне поручили озвучить их на митинге перед севастопольцами. Люди ждали с нетерпеньем результаты, и я им рассказал, что явка — более 80%, и что более 90% проголосовали за возвращение домой, в Россию. Вся площадь ликовала, мы не стеснялись слез в это вечер…
Вот так это было. Так мы вернулись на Родину. Севастопольцы были спаяны одной идеей: сделать, успеть, подготовить и обеспечить голосование. И, знаете, если бы я ничего в жизни своей больше не сделал, кроме референдума 2014 года, то не зря бы прожил эту жизнь.
И нам нужно сделать наш Город-Герой Севастополь духовно-патриотической столицей, чтобы он стал красивее, комфортнее, безопаснее.И был одной из лучших военно-морских баз нашей страны!
(Валерий Медведев, Председатель Севастопольской городской избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года. 1946-2019)
Воспоминания Булгаковой Зинаиды Михайловной о событиях 2014 года
Булгакова Зинаида Михайловна, заместитель председателя участковой избирательной комиссии № 97 во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Мне до сих пор вспоминаются несколько ярких моментов того мартовского дня.
Вот, скрестив руки, двое парней несут пожилого военного. Участник Великой Отечественной войны, офицер, одет по полной форме, вся грудь в медалях и орденах. Парни — двое его сыновей — донесли отца до кабинки, он заполнил бюллетень, потом донесли до урны. Мужчина не мог стоять самостоятельно, его поддерживали под руки, но, еле-еле касаясь пола, он опустил бюллетень в урну и сказал: «Всё, теперь я дома! Можно и умирать!».
А вот заходит пожилой мужчина с советским паспортом. Почти 20 лет он жил с ним при Украине, и менять не собирался. Так и проголосовал: отказать ему мы не имели права, в этом старом советском паспорте была действующая севастопольская прописка.
Чуть позже подошёл медбрат из нашего военного госпиталя и спросил, могут ли проголосовать на нашем участке двое спецназовцев из Джанкоя, которые лечатся в Севастополе. Смотреть на ребят было жутко — молодые, высокие, статные, и с перебитыми правыми руками. Получается, кто-то намеренно хотел искалечить военнослужащим именно правую руку…
И таких воспоминаний очень много. А начиналось все еще в 1991 году, когда я впервые пришла в избирательную систему. Несколько раз возглавляла участковые комиссии на выборах, поэтому подготовка к референдуму не была для меня чем-то новым. Наш участок был в школе № 3 на центральной горке Севастополя — в основном из ее педагогов мы быстро сформировали комиссию, и уже с первого дня начали сверять списки избирателей. Помогали нам все — и общественники, и представители органов власти, и директор школы. Семья меня тогда полностью поддержала, а муж даже работал наблюдателем.
Как и на многих других участках, у нас большая очередь собралась уже к 8 часам. Агитировать севастопольцев за участие в референдуме не пришлось: люди шли сами, кто на костылях, кто с палочкой, кого близкие привели — молодые севастопольцы помогали дойти своим бабушкам и дедушкам. Все шли, как на праздник: в хорошем настроении, с цветами. У членов комиссии даже не было времени пойти с переносной урной по домам к маломобильным гражданам. Мы все были задействованы с самого утра и практически до закрытия участка. К вечеру явка была 98%!
На нашем участке было много иностранных наблюдателей, например, из Канады и Германии. Они хотели заглянуть в урну с бюллетенями, но мы им не разрешали: ведь по правилам ближе, чем на 2 метра, приближаться к урне посторонним нельзя. В тот день нас охранял наряд милиции, казаки, но все прошло спокойно.
Вечером, когда закрыли участок и подвели результаты, поняли, что за весь день ничего не ели — всё прошло так быстро, на таком подъёме и энтузиазме, что о еде все просто забыли.
Десять лет прошло с тех событий, но я часто мысленно возвращаюсь к ним. Это не было подвигом. Это был наш долг. Перед родителями, бабушками и дедушками, родившимися в Севастополе и здесь похороненными. Мы обязаны были сделать так, чтобы на их могилы никогда не ступала нога фашистов. И хотя многих из участников референдума уже нет, я знаю — пока живёт последний севастополец, он не допустит, чтобы на нашей земле хозяйничал враг. Севастополь всегда был и останется российским, кто бы что ни делал.
(Зинаида Булгакова, заместитель Председателя участковой избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Рой Зои Николаевны о событиях 2014 года
Рой Зоя Николаевна, председатель участковой комиссии по проведению общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
В день референдума из Днепропетровска мне звонила мама, просила срочно вывезти детей на Украину. По телевизору она смотрела, что якобы в Севастополе людей ведут на референдум, угрожая автоматами, и, конечно, она боялась за нас. Но я её успокаивала, просила никому не верить, потому что на самом деле ничего такого не было. Было другое — например, во второй половине дня наши волонтёры хотели идти к инвалидам, ветеранам, маломобильным избирателям. Но пожилые люди сами приходили на участок, нарядными, в костюмах, с орденами, приносили цветы и конфеты, пели песни. Мы удивлялись: «Зачем вы приходите? Мы же сами придём». И один ветеран, который пришел на участок с детьми, ответил: «Я очень много лет ждал, не мог этого пропустить и должен был прийти лично. Приползти! Но приползти при полном параде и отдать свой голос!». Вот что было…
А до этого была подготовка к референдуму. На тот момент никакого отношения к избирательной системе я не имела, но однопартийцы из Партии регионов предложили поучаствовать, и я согласилась. Признаюсь, решиться было непросто. С одной стороны, всю сознательную жизнь я провела в Севастополе, и понимала, что это действительно город русских военных. Спокойствие, высокая культура, отношение к людям — всё это сложно передать, невозможно забыть и хотелось вернуть. Но я родилась в Кировоградской области, училась в Днепропетровске, там до сих пор живет моя мама. Мы все прекрасно понимали, чем грозит моё участие в референдуме. Я позвонила родителям и объяснила, что, если соглашусь, может случиться всё, что угодно. На что моя мудрая мама сказала: «Где твоя семья, там твоя Родина. Делай то, что надо!». После этих слов я не сомневалась.
За три дня нам надо было сформировать участковую избирательную комиссию и подготовить участок к проведению референдума. Я пригласила самых близких — мужа, подруг, соратников, коллег по работе: тех, кому доверяла, и кто понимал опасные последствия своих решений. Удивительно, но всё делалось быстро и легко, хотя мы были готовы ко всему и ничего не боялись.
Наш участок — один из самых крупных в Севастополе — находился в школе № 22, директор которой Светлана Антоновна Мельник была опытной, патриотично настроенной и политически подкованной. Она подготовила для нас отличный участок, оснащенный всем необходимым. Охрана сопровождала нас по утрам из дома и вечером с работы, присматривала за нами днем.
Говорят, чтобы передать эмоцию, надо её пережить. При воспоминаниях о 16 марта 2014 года у меня мурашки по телу — это был великий праздник! Приходили севастопольцы с большим энтузиазмом и радостью, не было ни одной провокации.
После закрытия участка, когда разбирали бюллетени, увидели, что не все проголосовали за воссоединение с Россией, но таких людей было мало. Потом под охраной повезли документы в Ленинскую администрацию. Нас объединяли единые цели, мысли, намерения и желания, поэтому все было быстро и слаженно.
Кстати, в тот день у меня была высокая температура, и, вернувшись домой, с чувством выполненного долга я проспала ровно сутки. А проснулась уже в Российской Федерации, гражданкой России. Сомнений не было, Севастополь снова стал русским — таким, каким я его полюбила.
(Зоя Рой, Председатель участковой избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Стародубцевых Натальи Ивановны и Владимира Николаевича о событиях 2014 года
Стародубцева Наталья Ивановна, председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Стародубцев Владимир Николаевич, член участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Наталья Ивановна:
— Когда в 2013 г. в Киеве начались всем известные события, мы сильно переживали, нервничали. А после того, как на майдане допустили поджоги, насилие и даже убийство правоохранителей, среди которых были и ребята из Севастополя, то поняли, что с Украиной нам не по пути. В то время на площади Нахимова постоянно шли митинги, мы и сами на них ходили, и других агитировали. В итоге настал такой момент, когда севастопольцы приняли решение выйти из Украины.
Владимир Николаевич:
— Севастополь всегда голосовал за «Партию регионов», поэтому позиция населения была однозначной — только с Россией. И решение о проведение референдума было ожидаемым, все его поддерживали.
Наталья Ивановна:
— Больше 20 лет я работаю в избирательной системе, опыт был, и мне предложили возглавить комиссию на участке № 138. Спросили, справимся ли мы, успеем ли всё подготовить за 10 дней. Конечно, мы были готовы на всё, и ничего не боялись. В подготовке и проведении референдума вся семья участвовала — муж был в моей комиссии, а дочь возглавила комиссию на участке № 139.
Самой большой проблемой были списки. Украина уничтожила базу данных об избирателях. Городская избирательная комиссия какие-то сведения нам предоставила, но их приходилось существенно корректировать, потому что россияне в нём не учитывались. Например, жителей домов, построенных Ю. М. Лужковым — бывших военнослужащих Военно-морского флота и их семьи, служивших в России и имевших российские паспорта — мы вносили в дополнительные списки на основании прописки.
Владимир Николаевич:
— Я хорошо помню распорядок дня за неделю до референдума. Вставали в 6 утра, быстро завтракали и к 7 часам ехали на площадь Нахимова, за последними новостями. Потом разъезжались по участковым комиссиям. Закрывались порой часов в 10 вечера, ехали домой и по телевизору смотрели что, где и как происходит, иногда — в прямом эфире. И, конечно, не могли не переживать за ситуацию в Киеве, за тот ужас, когда поджигали автобусы, стреляли и избивали безоружных людей, применяли слезоточивый газ.
Наталья Ивановна:
— Участок располагался в здании Академии наук, администрация которой помогала с обустройством. Столы, стулья, оборудование — это нам предоставили, а городские власти помогли с техникой и канцелярией.
Владимир Николаевич:
— Подготовить участок — это ещё и обеспечить удобство для избирателей, сделать так, чтобы те, кто выходит, не пересекались с теми, кто входит, и не мешали друг другу. А ещё учитывайте, что в здании размещались два участка — на первом и втором этажах. И нам нужно было продумать и сделать всё так, чтобы людям было комфортно прийти именно на свой участок и проголосовать.
Было ли нам страшно? Когда из Киева возвращались наши ребята — избитые, раненые, с ожогами и переломами — вот когда было страшно. Когда в Севастополе появились блокпосты, и люди массово записывались в отряды самообороны — было страшно. Но итогом этого страха стал референдум.
Люди тогда по-разному себя вели. Некоторые, к примеру, говорили: не надо ничего менять, надо подождать, и в Раде всё сами решат. Помню, как часть депутатов горсовета пыталась сбежать из зала заседания, чтобы не было кворума при принятии решения о проведении референдума. Люди боялись, как бы чего не вышло.
По телевизору нам говорили, что банки не работали, мусор не вывозили, воду отключили, газ перекрыли, за хлебом бешеные очереди, все базы данных заблокировали, референдум вы провести не сможете. Но этого не было, всё жило и работало. И референдум мы провели. И в том — заслуга многих руководителей, включая председателя Городской избирательной комиссии Валерия Кирилловича Медведева. Они работали над тем, чтобы севастопольцы не чувствовали никакого революционного и финансово-экономического стресса.
Наталья Ивановна:
— В день референдума шел дождь. Мы приехали в 6 часов, но ещё до открытия участка стояла очередь. Помещение наше было на втором этаже, попасть туда можно было по узким лестницам. И бабушки на костылях и с палочками приходили, чтобы проголосовать. Причём даже очень пожилые люди 1912, 1913 и 1914 годов рождения, которые не ходили на выборы уже много-много лет. У здания стояли кубанские казаки, и они на руках поднимали пожилых людей на второй этаж, а потом также на руках спускали вниз.
Севастопольцы шли бесконечным потоком. У членов комиссии даже минутки не было отдохнуть: люди стояли в очереди и ждали. И никто не возмущался. Приходили севастопольские студенты, прописанные в Керчи или Джанкое, и просили разрешить им голосовать, потому что доехать домой они не успеют. С такими вопросами по каждой ситуации индивидуально разбирался горизбирком, но возможность проголосовать в итоге дали всем.
Владимир Николаевич:
— В день референдума я ходил подомно с переносной урной. Списки были заготовлены заранее — инвалиды, больные люди, пожилые севастопольцы. В районе у нас живет много людей, но компактно, в многоэтажках. За час-полтора его можно обойти пешком — но по этажам. Поехали мы к избирателям. А что такое голосование на дому? Ты приходишь и понимаешь, что здесь живёт глубоко и долго больной человек, который больше никогда не встанет с кровати. Который умрёт, может быть, через день или неделю. А он дрожащей рукой заполняет бюллетень и говорит: «Теперь мне ничего не страшно, потому что я умру в России». Знаете, волю и характер таких людей никому не сломить…
Раньше заявления о голосовании на дому подавали 40-50 человек. Но здесь было в два раза больше, и мы ходили целый день, дотемна. Так что под конец дня ноги у меня гудели.
Наталья Ивановна:
— Помню, что провокаций или даже плохих слов в адрес России не было, потому что все были за воссоединение. Позже обнаружили, что примерно 20 бюллетеней были против -столько людей хотели остаться с Украиной.
Владимир Николаевич:
— Не может быть такого, чтоб все имели одинаковое мнение. Чтобы выявить ошибки и устранить их, обязательно должен быть противовес, хотя бы маленький. Иначе развалится основа.
А вообще, в Крыму и Севастополе не было организованного противостояния российским настроениям. Оно было подспудно, кое-где экстремистская молодежь выступала. Но не во время референдума, когда народ мощной силой и единым духом всё изменил. Украинские власти, увлеченные драками и выяснениями отношений на майдане, про нас забыли. Проморгали и Крымский полуостров, и Черноморский флот.
Наталья Ивановна:
— На нашем участке было много наблюдателей из России и один иностранец. Когда он увидел, что какую-то бабушку казаки подняли на второй этаж на руках, то очень впечатлился и спросил женщину, почему она пришла. Та ответила, что хочет голосовать именно на участке и хочет вернуться на родину.
Нам звонили родственники и знакомые из Украины, говорили, что мы ничего не понимаем, что вот у них — Европа, и скоро они начнут получать пенсии по 3 тысячи евро, их дети заграницей будут учиться, а они будут ездить к ним на выходные. А мы в России пропадём. Но я отвечала, что история нас рассудит и покажет, кто прав.
Владимир Николаевич:
— Да, к сожалению, с родственниками и близкими друзьями, которые живут на Украине, мы рассорились и теперь не общаемся. Но даже слепой тогда мог понять, как обстояли дела на самом деле.
Наталья Ивановна:
— Мой отец Иван Павлович Матюхин защищал Севастополь, сражался на Сапун-горе. Мы воспитаны патриотами, гордимся своей Родиной — Советским Союзом, и Россией. Референдум был нашим единственным шансом выжить и сохранить Севастополь как исконно русский город.
(Наталья и Владимир Стародубцевы, Председатель и член участковой избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Китовой Людмилы Константиновны о событиях 2014 года
Китова Людмила Константиновна, председатель участковой избирательной комиссии на общекрымском референдуме 16 марта 2014 г.
Членом участковой избирательной комиссии я была еще в Советском Союзе, а при Украине стала её председателем. Поэтому на референдуме мы работала вместе с коллегами: осталась вся команда, никто не ушёл. Семья меня поддержала. Мы все ждали этого события, понимая его важность. Для наглядности настроения севастопольцев в тот момент расскажу одну историю. К знакомому фармацевту в аптеку ходила немолодая женщина, покупала бинты, активированный уголь, аспирин — ходовые препараты. Когда её просили, зачем ей столько, она сказала, что отдаёт всё ребятам, охраняющим подъезды к городу: «В первую оборону Севастополя я еще не родилась. Во вторую оборону я была маленькой. А в третьей обороне я должна сама поучаствовать!». И так думали многие из нас.
Избирком проверял списки и консультировал горожан. В предыдущие годы люди не так часто приходили проверять, включены ли они в списки избирателей, да и в выборах особо не участвовали. Но на референдуме каждый настойчиво требовал, чтобы его не забыли, чтобы он тоже мог проголосовать.
Хорошо запомнила два случая, случившихся в тот день. Обычно у нас сформирован список избирателей, которые не могут самостоятельно прийти на участок и проголосовать по состоянию здоровья, по возрасту и т. д. И тут подходит дежурный и говорит, что меня вызывают. Выхожу и вижу, как два молодых человека под руки ведут дедушку, который еле-еле передвигает ноги. Я его спрашиваю, почему он не дождался моих коллег, ему же 91 год, и к нему обязательно бы пришли на дом. На что он сказал: «Я россиянин! Я русский! И хочу проголосовать сам лично на участке!». Домой его потом проводили те же ребята, как оказалось, просто его соседи. А одна бабушка приехала на инвалидной коляске и буквально требовала, чтобы ей разрешили голосовать на участке.
В день референдума было пасмурно, и в какой-то момент пошел дождь. Мерзкий, холодный, неприятный. Мы, было, решили, что немного отдохнем — народ пережидать непогоду будет. Но ничего подобного, поток избирателей не прекращался. Впервые за время моей работы в избирательной системе на участке была явка 98%! И это — Северная сторона, полусельская зона, в основном люди старше 40 лет, которым дойти до избирательного участка по нашим мартовским дорогам, да ещё и в дождь — непросто.
Никаких провокаций тогда не было, но нас постоянно охраняла полиция и ребята из территориальной обороны. Во время подсчета голосов увидели, что практически во всех бюллетенях ответ был одинаковый — за!
Не могу сказать, что в тот день мы совершили подвиг. Нет, это была наша гражданская обязанность. Как учитель истории, обществознания и севастополеведения, как русский человек, я своих учеников учу быть патриотами, уважать и любить свою Родину — Россию.
(Людмила Китова, Председатель участковой избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Сендык Аделины Игнатьевны о событиях 2014 года
Сендык Аделина Игнатьевна,член Севастопольской городской избирательной комиссии по проведению общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
23 февраля 2014 года в Севастополе выставили блокпосты, и это еще больше объединило горожан, противостоящих украинскому режиму. Общий подъём и патриотизм заражал абсолютно всех севастопольцев: на блокпосты мы передавали вещи, деньги, кормили ребят. По сути, все мы тогда стали волонтерами, и на волне именно таких настроений город узнал о предстоящем референдуме.
В городской избирательной комиссии я работала еще при Украине, поэтому, когда ее председателю Валерию Кирилловичу Медведеву и секретарю Ларисе Семёновне Ковалёвой поручили подготовку к голосованию, они обратились с предложением войти в команду и ко мне. Я была обеими руками «за», ни о каких последствиях тогда никто не думал, мы просто очень хотели помочь. Дети и муж поддержали.
Первое заседание прошло 7 марта, нас было 17 человек, и это был очень сильный коллектив, разбирающийся во всех политических, и организационных деталях предстоящего процесса. За каждым членом горизбиркома закрепили свой район города — я с тремя коллегами курировала Гагаринский район, в котором мы помогали участковым комиссиям. Прежде всего, формированием списков избирателей — накануне ЦИК Украины их заблокировал. Но участки нашего района, в основном, находились в школах, директора которых были председателями комиссий, не первый год работающими в избирательной системе. И списки мы восстанавливали общими усилиями, с помощью паспортного стола и ЖЭКов.
Важно было постоянно информировать севастопольцев о происходящем, все хотели оперативно узнавать новости из первых уст. В этом нам помогали газеты «Слава Севастополя», «Известия» и «Флаг Родины», телеканалы СТВ и НТС.
В сжатые сроки утвердили форму бюллетеня, но, когда, где и как их будут печать — это держали в тайне, опасаясь провокаций. Обычно бюллетени хранились в горизбиркоме, но в этот раз поместили их в другом месте. Выдавали участковым избиркомам необходимое количество, по своим спискам, под присмотром охраны. На избирательных участках помогали педагоги и родители: поскольку у нас были проблемы с бумагой, канцелярией, компьютерами, то горожане приносили их из дома.
16 марта члены городской комиссии прошлись по некоторым курируемым участкам. Так вот, к школе № 58, в которой располагались три избирательных участка, еще до их открытия была такая очередь, что невозможно было подойти. Севастопольцы пришли с российскими флагами и с уверенностью, что после стольких лет ожидания мы вернемся в Россию.
Вечером в 20 часов избирательные участки закрылись, и нам начали привозить документы голосования. Везде была полиция, казаки, но все было спокойно, четко и слаженно. По предварительным итогам референдума, в нем участвовали более 90% севастопольцев, и практически все они проголосовали за вхождение в Россию.
Как и все горожане, вечером того дня мы были на площади Нахимова, видели всеобщее ликование и не стеснялись своих слез. Ведь все наши ожидания оправдались, и мечты сбылись!
Меня часто спрашивают, не пожалела ли я о своем участии в подготовке референдума, поскольку сейчас члены севастопольского горизбиркома в «черном списке» Украины. Но я уверена, что поступила правильно. Это были 10 дней, которые потрясли Севастополь и весь мир — поднялся весь народ и без кровопролития, без выстрелов изменил свое настоящее и будущее.
(Аделина Сендык, член Севастопольской городской избирательной комиссии в период подготовки и проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Игнатенко Виктора Ивановича о событиях 2014 года
Игнатенко Виктор Иванович, наблюдатель во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Севастополь — уникальный город, такого в мире больше нет. За свои 240 лет он пережил уже три обороны. И, если при СССР нам было всё равно, чей Севастополь, — русский или украинский, то при Украине ситуация изменилась. Со стороны киевской власти зазвучали постоянные угрозы об уничтожении Города-Героя, нас — севастопольцев — обещали поставить на колени. К тому же было очевидно, что между нами и крымскими татарами пытаются вбить клин. Так что все это сказалось, дало определённый толчок и заставило людей на референдуме проголосовать за воссоединение с Россией.
В избирательных компаниях я участвовал с 1999 года, был и председателем участковой комиссии, и заместителем, и просто входил в состав комиссий. На общекрымском референдуме стал наблюдателем от одной из действовавших на тот момент на Украине политических партий, и в день референдума мог прийти на наш участок в любое время. У меня было право указать председателю участковой комиссии на выявленные недостатки, но отменить что-то или еще как-то помешать происходящему наблюдатель не может. Поскольку опыт такой работы у меня был, я понимал, куда смотреть и на что обращать внимание. Поэтому сразу скажу: на референдуме ни одного нарушения не было, и даже придраться было не к чему.
В день голосования на участке я был за полчаса до открытия. Там играла приятная лирическая и патриотическая музыка, и это был хороший стимул зайти туда, где звучат знакомые песни. Но никого особо стимулировать не требовалось: несмотря на то, что моросил дождь, очередь из подходивших севастопольцев росла с каждой минутой. Все рвались голосовать, бабушки-старушки пришли сами. Членам участковой комиссии пришлось составлять огромные дополнительные списки, и таких ведомостей было немало. У всех нас были большие надежды на этот день, потому что мы прекрасно понимали, что нас ждет на Украине, и каждый хотел, чтобы его голос был учтен.
Конечно, голосовали по-своему и те, кто не хотел присоединения к России. Но таких было немного, и они тихо ушли, никаких скандалов на участке никто не устраивал.
По своей практике я знаю, что при вскрытии урн часто обнаруживаются испорченные бюллетени. На одних — всевозможные нехорошие надписи вплоть до нецензурных выражений, на других — отмечено несколько пунктов. Но в этот раз таких бланков практически не было.
Знаете, мой старший сын родился в Севастополе, и в 2014 году служил под Владивостоком. Когда по радио сообщили, что Севастополь и Крым приняли в состав Российской Федерации, он позвонил нам и сказал: «Спасибо, родители, что вернули мне Родину!». Так что, если нужно будет проводить референдум снова — с удовольствием поучаствую. И я, и вся моя семья.
(Виктор Игнатенков, наблюдатель в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Сырцовой Татьяны Георгиевны о событиях 2014 года
Сырцова Татьяна Георгиевна, председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Первоначально референдум назначили на 25 мая. Но из-за кровавых фашистских событий в Киеве Городской совет Севастополя на заседании 6 марта принял решение о проведении общекрымского референдума 16 марта.
Обычно городская избирательная комиссия начинает подготовку к выборам за 90 дней до них. Здесь же надо было сделать всё за 10 дней, работа предстояла колоссальная. При этом в Севастополе не было положения о референдуме, а ведь этот документ был обязательным. Да, мы могли бы без него провести голосование, но оно было бы нелегитимным: результаты не имели бы законную силу. Поэтому Председатель Горизбиркома Валерий Кириллович Медведев с коллегами срочно, за ночь, разработали документ, и уже 7 марта на внеочередном заседании Городской совет утвердил временное положение о проведении общекрымского референдума в Севастополе.
С этого момента началась наша работа. Валерий Кириллович, став Председателем городской комиссии по проведению референдума в Севастополе, для оперативности работы и взаимодействия напрямую предложил в тот период оставить только Горизбирком и участковые избирательные комиссии (УИК). Не знаю, спали ли они все в это время, отдыхали ли… Ведь за сжатые сроки нужно было утвердить и изготовить печати для каждой участковой комиссии, списки избирателей, бюллетени.
Председателем УИК я стала по предложению Юрия Валерьевича Иванченко, который позвонил и сказал: «Татьяна Георгиевна, надо помочь». А у меня отец, муж и сын — российские военные, так что сомнений при принятии решения не было. Первым делом срочно требовалось сформировать комиссию. Кому бы я не звонила, все соглашались: каждый из нас, независимо от партийной принадлежности, был севастопольцем и понимал, что пора что-то делать и что-то менять.
В Гагаринском районе обеспечением участковых комиссий занимались депутат районного совета Алексей Юрьевич Ярусов и Юрий Валерьевич Иванченко. Помню, что тогда на указателях избирательных участков поменяли украинскую символику на герб Севастополя, заменили кабинки для голосования — при Украине они были деревянные, привезли фонари на случай отключения электроэнергии, аптечки.
7 марта украинские власти заблокировали электронный реестр с данными об избирателях. Но для Гагаринского района и Балаклавы это было не страшно, так как летом 2013 года у нас проходили досрочные выборы, и на момент проведения референдума наши списки были относительно актуальные. Нужно было лишь вносить в дополнительные тех, кто недавно переехал в Севастополь или кого не было в основных списках.Как-то пришли мама с сыном, которому в январе исполнилось 18 лет. Они очень волновались, что парень не сможет проголосовать. Но мы их успокоили — у молодого человека был паспорт с пропиской по нашему району, и его данные просто внесли дополнительно. Голосовать они пришли на участок с флагом России, а мы подарили им букет цветов.
16 марта началось для всех очень рано. Мы на участке были уже в 6 утра, но там нас встретили избиратели, которые хотели проголосовать первыми. И очередь была практически целый день и в коридоре, и на улице, а ведь на моём участке было 2467 избирателей! Интересно, что приходили даже те, кто ни разу не был на выборах. Например, жители общежитий. И все голосовали за воссоединение с Россией.
Несколько человек хотели заполнить бюллетени прямо в зале. Мы говорили им про тайну голосования, на что они отвечали: «Нам нечего скрывать. Мы открыто говорим, что за Россию!». Некоторые избиратели приходили со своими ручками: ходили слухи, что недобросовестные члены участковых комиссий выдают ручки с исчезающими чернилами, а потом вписывают в бюллетени то, что им нужно. Кроме того, людей настораживало название референдума — общекрымский — и они спрашивали, не присоединят ли Севастополь к Крыму.
Провокаций на участке в тот день не было. После подведения итогов коробки с бюллетенями и протоколы мы отвезли в администрацию Гагаринского района, и, радостные, поехали на площадь Нахимова. Там все ликовали, кричали «Ура!», пели песни, обнимались.
Невозможно передать те эмоции, которые мы испытывали 18 марта. Президент Владимир Владимирович Путин, Алексей Михайлович Чалый и Сергей Валерьевич Аксёнов подписывали договор о присоединении Севастополя и Крыма к Российской Федерации, и у моего мужа, капитана II ранга Черноморского Флота, я заметила скупую мужскую слезу. Мы так ждали возвращения домой…
(Татьяна Сырцова, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Томишиной Людмилы Константиновны о событиях 2014 года
Томишина Людмила Константиновна, Председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Наша участковая комиссия № 98 была сформирована из партийцев и общественников, ответственных и опытных. Списки избирателей подготовила администрация города, мы с ними ознакомились, назначили тех, кто пойдёт с переносной урной к пожилым людям.
Участок размещался в старейшей севастопольской гимназии № 1, огромном историческом здании с вестибюлем площадью около 150 кв. м. Зал шикарный, красивый, с пальмами. Директор гимназии распорядился, чтобы нам предоставили всё необходимое — от столов и стульев до вывески.
Я советский человек, и хорошо помню выборы того времени. Мартовский референдум 2014 года был именно таким: играла музыка, работал буфет, севастопольцы шли празднично одетые, с цветами, российскими флагами. Многие бабушки и дедушки, к которым мы собирались пойти с переносной урной, пришли первыми — говорили, что хотят голосовать именно на участке и самостоятельно бросить бюллетень в урну, так как боятся обмана.
Участок наш был немаленький — около 2 600 избирателей, в том числе — военнослужащих. Когда они пошли голосовать семьями, гражданские начали возмущаться — так много их было. Чтобы снять напряжение и немного снизить поток, для военнослужащих и их родственников мы открыли вторую дверь и поставили отдельную урну. Вдруг звонок: «Что вы там устроили? Почему военнослужащие отдельно голосуют? Что у вас там происходит?». Я спокойно объяснила, что военные идут строем, вместе с членами семей, и в очереди появляются недовольные. Меня поняли, всё обошлось.
Одна дама, жена военного, потребовала, чтобы к ней пришли с переносной урной. Но члены избиркома пришли к запертой двери. Оказывается, дети закрыли женщину в квартире на первом этаже и уехали, но она очень хотела проголосовать прямо сейчас. «Вы через форточку пролезьте!», — говорит нашим, а те и рады бы, но урна большая. Пришлось срочно разыскивать родственников этой избирательницы, чтобы те ее «освободили», и она смогла бы заполнить бюллетень.
Приходили люди с временной регистрацией, и по каждому случаю мы работали индивидуально. Старались избирателям объяснять всё так, чтобы они ушли удовлетворёнными, а не нервными и злыми. В итоге не было ни одного конфликтного момента.
Было много наблюдателей из Госдумы, от каждой партии, иностранцы. Они ходили по залу, смотрели, как голосуют севастопольцы, что-то фотографировали. В целях безопасности мы не подпускали никого к урнам ближе, чем на два метра. На участке дежурили сотрудники полиции, были и просто добровольцы, следящие за порядком.
Уже потом мне звонил родственник из Америки, рассказал, что меня внесли в санкционный список. Но я этого не боюсь, и, если бы пришлось заново провести референдум, я без лишних раздумий вновь участвовала бы в нем. Наше дело правое, и мы победили!
(Людмила Томишина, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Небылицы Галины Васильевной о событиях 2014 года
Небылица Галина Васильевна, Председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Ещё до объявления референдума я ездила в Киев, у меня под ногами взрывались пакеты, я видела бронетранспортеры с фашистскими флагами, я стояла на баррикадах в Севастополе. Потому была «угрозой» украинским властям и не удивилась, когда перед референдумом по ночам мне стали звонить неизвестные и запугивать. Страшно было не за себя, а за детей. Но вся семья тогда меня поддержала: дочь тоже работала в участковой комиссии, а несовершеннолетний сын во всём помогал.
Участковую комиссию формировала самостоятельно, так как чётко понимала, кто сможет со мной работать, кто нет, и подбирала надежных людей, которые пойдут с нами до конца. Никто не отказался.
Наш участок находился в лицее на ул. Олега Кошевого. Педагоги и директор помогали во всем: предоставили помещение и необходимое оборудование, обеспечили членов участковой комиссии горячим питанием. К утру того дня мы украсили столы, поставили российские флаги, подготовили музыку.
И вот пошли севастопольцы. Была очень длинная очередь, в том числе из тех, кто до этого никогда в жизни на выборах не появлялся. Дополнительные списки были очень большие. В какой-то момент стало понятно, что не хватит бюллетеней, которые мы получили по основным спискам. Поэтому мы позвонили в горизбирком, и нам довезли бюллетени.
Горожане были в отличном настроении, улыбались, светились от радости, приходили с флагами, кричали «Ура!», фотографировались на память. Нас благодарили за то, что Севастополь, наконец-то, вернётся в русскую гавань. Помню, пришёл мужчина с мамой — очень старенькой женщиной с палочкой, которая еле-еле ходила, её руки дрожали. После заполнения бюллетеня она плакала. Я подошла к ней, говорю: «Зачем же вы пришли? Мы после обеда отправим представителей участковой комиссии по домам. Они бы к вам тоже зашли!». А она отвечает: «Нет, я хотела проголосовать именно на избирательном участке! Наконец-то я дожила до этого момента! Теперь могу спокойно умереть!». Я обняла её, поцеловала, подарила коробку конфет, а она в ответ: «Я вас благодарю, деточка! За то, что вы делаете так, чтобы мы вошли в состав России. Я прошла войну, мой покойный муж — советский офицер. И теперь, когда я уйду на небеса и встречусь с ним, то смогу сказать, что мы теперь в России!».
Референдум мы провели тихо и спокойно. Когда проверяли бюллетени, оказалось, что за воссоединение с Россией проголосовали все до единого избирателя, ни одного бюллетеня не было «против».
Считаю, что и мы, и наши избиратели в 2014 году совершили настоящий подвиг. Да, это было эмоционально тяжело, потому что многим угрожали. Я украинка, но всю жизнь живу в своем любимом Севастополе, здесь моё счастье! И так же, как и все, я хотела, чтобы в нашем городе с нашими детьми и внуками всё было хорошо.
(Галина Небылица, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Коваленко Ольги Михайловны о событиях 2014 года
Коваленко Ольга Михайловна, Председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Накануне референдума осенью и зимой на Украине прошел евромайдан. После страшных событий с нашими ребятами, когда многие из них пострадали, а парень из Симферополя погиб, мы поняли, что мирным путём ничего добиться не сможем. Ведь раньше, будучи кандидатом в президенты Украины, Юлия Тимошенко обещала «поставить Севастополь на колени». Так что, когда объявили о проведении референдума, сомнений в участии не было.
Во время подготовки референдума я заменила ушедшего председателя полностью сформированной избирательной комиссии на участке № 74. С моим опытом работы в разных выборных компаниях коллеги приняли меня хорошо — все мы поддерживали воссоединение с Россией.
В день референдума мы пришли на участок к 7 часам, но там нас уже ждали избиратели, была очередь. Помню, что почти каждый заходивший говорил нам о женщине-инвалиде на балконе соседнего дома — та просила проходящих мимо сказать, чтобы к ней пришли члены избиркома, и она тоже смогла бы проголосовать. Еще было много не прописанных в Севастополе людей, но по закону мы не имели права вносить их в дополнительные списки и направляли их в горизбирком.
Во всех случаях все избиратели были настроены позитивно и доброжелательно, приходили с цветами, с российскими флагами. После долгих лет самоутверждения народ понимал, что наш путь — только с Россией, мы — русские, мы — россияне, мы возвращаемся домой.
Слухи о том, что на референдум народ вывели принудительно — беспочвенны. Всё было законно и добровольно, причём с такими очередями, каких не было ни на одних выборах до этого. А желающие остаться с Украиной приходили и тоже спокойно делали свой выбор, никаких провокаций не было.
Весь день нас охраняли казаки. Они же сопровождали нас в администрацию Гагаринского района, куда вечером мы сдали коробки с бюллетенями и протоколы.
Сегодня, десять лет спустя, могу сказать, что, если бы пришлось, мы повторили бы референдум.
(Ольга Коваленко, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Карловой Нели Вячеславовны о событиях 2014 года
Карлова Неля Вячеславовна, Председатель участковой избирательной комиссии на общекрымском референдуме 16 марта 2014 г.
Участие в референдуме не было для всех нас каким-то большим подвигом. Потому что все мы были движимы верой в правду и собственными убеждениями.
Мой сын в 2013–2014 годах служил во внутренних войсках в Севастополе, и в ноябре его отправили в командировку на майдан для наведения порядка. Пока он не вернулся в феврале, я не могла работать, спала по 15 минут, и безотрывно следила за тем, что происходит в Киеве. Когда видишь, как в наших безоружных ребят стреляют, когда твой ребенок возвращается из Украины грязным, измученным, в разодранной в клочья форме, с ожогом верхних дыхательных путей, то понимаешь, что для украинских властей жизнь и здоровье людей, даже стоящих на страже закона — пустой звук. Как можно было оставаться в такой стране? Нужно двигаться вперёд, чтобы у моих детей и внуков было будущее. И поэтому я твёрдо решила участвовать в референдуме.
В избирательной системе я была с 2003 года, на момент проведения голосования работала председателем участковой избирательной комиссии. Изначально, когда было неясно, как и что, мы, председатели участковых комиссий Нахимовского района, собрались и решили работать на референдуме бесплатно. В городе было тяжёлое финансовое положение, и мы круглосуточно и без оплаты готовились выполнять свои обязанности. Но этого не понадобилось, всё постепенно наладилось.
Сформировали на участке комиссию из большинства действовавших членов. Некоторые по политическим взглядам и личным мотивам (у многих на Украине жили дети и родители) отказались. В Севастополе сохранились какие-то базы со списками избирателей, но при сверке выяснилось, что из них выпали целые дома, и многих людей не значилось. Дополнительный список был не просто большой, он был огромный. Я уставала писать, даже мозоль на пальце появилась. В день референдума мы делали ксерокопии паспортов, чтобы при необходимости доказать, что голосовал не какой-то посторонний человек, а именно житель Севастополя, обладающий правом участвовать в референдуме на участке.
Желающие проголосовать стояли в очереди от входа в школу, где располагался участок, до ворот. Был прохладный дождливый день, но все терпеливо ждали, когда смогут зайти и сделать выбор. Многие из пришедших в то мартовское утро никогда раньше не были на избирательном участке. Среди них были и асоциальные личности, но у них были паспорта с пропиской и не пустить их на референдум было незаконно. Помню, как все мы были удивлены их четкой гражданской позицией — даже таким людям было важно, в какой стране они будут жить.
Пожилые люди, инвалиды, ветераны не хотели дожидаться членов избиркома дома: кого-то привозили на колясках, кого-то приводили под руки, кто-то сам добирался на костылях. Одна женщина 95 лет мне сказала: «Я не хочу ждать. Я хочу знать, что проголосовала, и успокоиться». Это — люди старой закалки, со своей жизненной позицией и с огромной ответственностью к происходящему.
Никаких эксцессов на нашем участке не было, но мы постарались максимально продумать меры безопасности. В зале для голосования присутствовало не более 50 человек, посетителей и их вещи проверяли сотрудники полиции. У каждой урны для голосования я поставила по одному помощнику, и они следили за тем, чтобы в неё, кроме бюллетеня, ничего не бросили, не налили, не кинули. На случай провокаций был запасной план подогнать к школе автобус и продолжить в нем голосование.
В восемь вечера участок закрылся. Почти все из 3 500 избирателей проголосовали за воссоединение с Россией, несколько бюллетеней были испорчены, и всего в шести бюллетенях стояла галочка «против».
Когда мы ехали сдавать протоколы и бюллетени, севастопольцы уже стояли на площади Нахимова и праздновали победу. Потому что никто в ней не сомневался. И, если назреет такая необходимость, то мы вновь единодушно проголосуем за воссоединение с великой державой, с Россией.
(Неля Карлова, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)
Воспоминания Малаховой Юлии Анатольевны о событиях 2014 года
Малахова Юлия Анатольевна, Председатель участковой избирательной комиссии во время проведения общекрымского референдума 16 марта 2014 г.
Вопрос, участвовать ли в референдуме, для меня не стоял. Потому что я была в последнем автобусе, который отправили перед новогодними праздниками в Киев для поддержки пророссийской власти. Мы двое суток жили в палатках, я видела то, что произошло в те дни, и это было очень страшно. Моя дочь, которая в Севастополе заочно училась в киевской Академии МВД, последние экзамены сдавала очно на Украине. Когда начался майдан, мы с ней постоянно созванивались, передавали продукты, деньги. Как-то она позвонила и говорит: «Мама, я еду домой. Мне страшно. Мы лежим, нас обстреливают, я боюсь!». Тогда я её очень просила остаться до выдачи диплома, ведь столько времени и сил уже было потрачено на учёбу. Но, когда выяснилось, что дипломы будут торжественно выдавать 5 или 6 марта, я ей кричала в трубку: «Наташа, забирай диплом и быстрее домой!». Она успела… Я никогда не думала, что ситуация до такого может дойти. Поэтому, когда мне предложили поработать на референдуме, я вспомнила Киев, представила, что нам грозило, и все сомнения сразу ушли.
В 2014 году мы все уже были готовы к переменам. Тем более, что ни Крым, ни Севастополь никогда не были Украиной. У нас свои принципы, своя мораль, свои святыни, и даже свой язык — русский.
У меня был девятилетний опыт работы в избирательной системе, когда мне предложили возглавить участковую избирательную комиссию. Это произошло за 3-4 дня до проведения референдума, и буквально за полчаса я обзвонила тех, с кем раньше работала. Двое отказались, мотивировав это тем, что их родственники живут на Украине, и мало ли что может произойти. Я никого не стала переубеждать: люди приняли решение, да и с референдумом тогда всё было очень непонятно.
От нас требовалось подготовить помещение, поставить кабинки и урны, найти оргтехнику, закупить канцелярию. Кроме того, надо было консультировать избирателей, получить списки и бюллетени. Тогда, кстати, сработало и сарафанное радио: информацию передавали один другому, и ко дню референдума мы были полностью готовы.
16 марта около 6.30 пришли на участок, но, несмотря на столь ранний час, там уже стояла очередь примерно из 30 человек. В какой-то момент пошли потоком сотрудники силовых структур Украины, проживающие в общежитии на территории нашего участка. Раньше эти люди на выборы приходили нечасто: кто-то находился в командировке, кто-то голосовал только по приказу. Но на референдум пришли все, почти 700 человек, с семьями, с детьми. Многие как раз вернулись из Киева, и как они проголосуют, можно было догадаться.
Людей было очень много, и все они были счастливы. Кто-то приезжал на инвалидной коляске, кого-то приводили под руки, кто-то еле дошел сам. Но все хотели голосовать лично. Пожилые севастопольцы приходили с паспортами СССР, которые они не стали принципиально менять на украинские. Так по ним и жили почти тридцать лет.
Была пресса — у меня брали интервью журналисты телеканала «Звезда». Кроме того, на участок приезжали депутаты Государственной Думы России. На всякий случай нас охраняли казаки, но проблем тогда не было.
В восемь вечера мы закрыли участок, и после подсчета поехали сдавать документы в администрацию Ленинского района на площади Восставших. Запомнилось, что ребята, которые принимали у нас мешки с бюллетенями, были в балаклавах.
Тогда страшно не было, но был вопрос — а что дальше? Пугала неизвестность. Но сейчас я рада, что живу в Севастополе, уверена в руководстве города, Черноморского флота и всей страны. И с удовольствием поработала бы на референдуме снова, если бы это понадобилось. Потому что это было событие, решившее судьбу каждого севастопольца.
(Юлия Малахова, Председатель участковой избирательной комиссии в период проведения общекрымского референдума 2014 года)