Безумная мать 11 лет держала детей в заложниках: как жил жуткий кукольный дом Дины Азизовой

Тело 55-летней Дины Азизовой, всегда умевшей выбирать себе наряды, лежало на носилках, одетое в красный свитер, прозрачные колготки и голубые носки. Преданная немецкая овчарка провожала взглядом хозяйку, чьи белокурые волосы развевались по ветру, когда тело несли к машине. Столпившиеся соседи наблюдали за всем этим на фоне полыхающего дома, который на протяжении 11 лет был тюрьмой для троих детей Дины. Это их страшная история.

Дина Азизова

С самого детства родившуюся в мусульманской семье Дину воспитывали в строгости. Главным в доме был отец, и его слово — закон. А слово это чаще всего было «запретить». Запретить игрушки, баловство, куклы. А кукол Дина обожала больше всего на свете.

На свою первую работу растущая в черном теле девочка устроилась в 13 лет. Ее взяли на текстильную фабрику. На первую зарплату школьница купила себе куклу. Но долго играть с ней не пришлось — после первой же двойки кукла полетела в печь. И так было за любую провинность.

Так Дина еще в детстве поняла, что самое дорогое у тебя могут запросто отобрать и уничтожить, а за порогом дома ждут одни неприятности.

В 17 лет Дина выскочила замуж за Дауда. Почти сразу после свадьбы мужчина начал избивать девушку, пить и гулять. Взяв в охапку новорожденную дочь Диляру, она сбежала в Узбекистан.

В Узбекистане Дина познакомилась с высоким и красивым Русланом. Он был равнодушен к молодой особе, но она сделала всё возможное, чтобы женить его на себе. Правда, и в браке Руслан был отстраненным, не испытывал ответной любви и будто позволял себя любить. Чтобы пробудить в мужчине хоть какие-то чувства, Дина решила изменить Руслану. Здесь ей под руку подвернулся техник Суюн Рахматов, который пришел чинить телевизор. Но муж только еще больше охладел к избраннице.

Так Дина еще в юности поняла, что мужчины могут очень сильно ранить.

Кукольный дом Дины Азизовой

Интрижка с телемастером привела к беременности. Позже — к еще и еще одной. В результате от Суюна Рахматова Дина Азизова родила троих детей — Дарину (1999 г.р.), Давида (2004 г.р.) и Диану (2008 г.р.).

Ослепленный любовью, Суюн не замечал странного поведения жены, которая то и дело поколачивала дочь от первого брака. Он узнал об этом значительно позже.

— Когда только сошлись, она избивала старшую дочь Диляру. Не знаю, за что. За малые провинности, — рассказывал Суюн Рахматов. — Дарина так и говорила — как я на работу уходил, так она избивала, потом затирала, замыливала всё, рукава спускала, чтоб синяков не было видно. А я приходил — всё нормально, не обращал внимания абсолютно.

Из Узбекистана семейство переехало сначала в башкирскую деревню Мурсалимкино. Здесь в поведении Дины начались новые странности — она начала красить детей в блонд. Чтобы они были похожи на нее внешне.

— Она меня в шесть лет пыталась покрасить, когда мы жили еще в деревне Мурсалимкино. Там деревня маленькая, люди более внимательные, видимо, друг к другу, и наши знакомые сделали ей замечание — ты зачем ребенка начала красить? Она тогда оправдалась, якобы она купила шампунь осветляющий, и волосы она случайно осветлила, и она не стала меня красить тогда, — вспоминает Дарина Азизова в интервью журналисту Елене Погребижской.

После Башкирии семья переехала в небольшой городок Усть-Катав Челябинской области. Первая дочь Азизовой, Диляра, прожила здесь недолго: в 23 года она вышла замуж и съехала от родительницы. А Дарина, Диана и Давид оказались в заложниках у собственной матери, не ходили в школу, не мылись, голодали.

Сперва жили в крохотном разваливающемся домике, потом, набрав кредитов на мужа, Дина отгрохала просторный двухэтажный дом, установила видеокамеры, посадила на охрану территории овчарку и обнесла всё трехметровым забором. Чтобы посторонние глаза не увидели, что за ним происходит.

Когда Дарина закончила второй класс, мать забрала ее документы из школы. Дети не были прописаны в городе, и на любые вопросы о них женщина объясняла, что они живут со старшей сестрой и лишь изредка приезжают в гости к матери. О том, что происходит за забором дома семейства, никто не знал — ни соседи, ни опека, ни управление образования, ни участковый.

— Первое время еще можно было выходить в магазин. Где-то можно было просто на балкон выйти. Но конкретно гулять отдельно нас она уже не отпускала. Так — сходил в магазин и вернулся. А потом уже когда в дом переехали в 2012-м, она уже полностью ограничила свободу и запретила совсем выходить, — рассказывает Дарина. — Она объясняла, что это ее маленький мир, и она не хочет нас выпускать в тот злой мир за пределами нашего дома. По ее словам, все вокруг друг друга обижают, любовь — это разочарование.

Вскоре за Диной Азизовой в городе закрепилась слава швеи и дизайнера. Она сама всегда выглядела эффектно и шила костюмы для городских праздников.

В то же время дети в «идеальном мире» женщины ходили оборванные, в грязной одежде.

— Дома надо было ходить в тех вещах, которые она отдавала. Это либо спортивный какой-то костюм, либо футболки. Летом, правда, разрешала платье надевать, потому что было жарко очень, — рассказывает Дарина Азизова. — Вещи подолгу не стирались, они были грязные очень. Точно так же и мы не купались подолгу — бывало, по полгода не купались. Она начинала ругаться, начинала закатывать истерики, что нельзя, мыться будете только тогда, когда я разрешу. Расчесываться было тоже запрещено.

Дина приводила детей в порядок, только когда фотографировала их или записывала на видео. В записях, опубликованных в YouTube-канале женщины, дети предстают в образе кукол и показывают фокусы.

— В 13 лет она меня уже в первый раз покрасила конкретно в белый цвет, — говорит Дарина. — Младшую сестру она покрасила в шесть лет. Но тогда в общество уже никто не выходил, естественно, этого никто не видел, кроме каких-то подписчиков, потому что она страницу вела и на меня, и на сестру.

И отец снова не знал, что происходит в доме. Жена объяснила ему, будто дети учатся на домашнем, задания получают по электронной почте. Уходя на работу, мужчина видел, как дети открывают учебники и готовятся к занятиям.

— Он на работу уйдет, эти учебники все складывались, мы расходились по своим местам, и ничего не происходило. А папа думал, что всё происходит. Потому что она правдоподобно просила с него деньги за то, что надо скинуться, еще что-то приобрести для школы якобы, — рассказывает Дарина. — А потом она его отправила на вахту в Курганскую область. Он туда уехал, и она сказала, чтобы он не приезжал. Она договорилась с его начальником, чтобы его из вахты в вахту просто переводили и всё.

Суюн пытался приехать домой, пытался настоять на возвращении, но Дина каждый раз закатывала ему истерики, угрожая, что отдаст ему детей, а потом покончит с собой, что он останется один с тремя детьми. Тогда мужчина подумал, что она не хочет его видеть, и просто присылал деньги.

— Она постоянно меня обманывала. Говорила, что они впроголодь живут, денег не хватает, что у нее рак, что ей надо химиотерапию проводить. Три сеанса она вроде бы проводила. На самом деле у нее ничего не было, оказывается, — признается Суюн.

Когда Дина осталась наедине с детьми, ее руки оказались окончательно развязаны. Зато свобода детей совсем закончилась. Жить они стали по графику.

— Мы просыпались, сначала варили собаке, Грэю, рисовую кашу с сердечками и его кормили. Потом выпекали хлеб. Хлеб выпекался каждый день. На протяжении недели мы питались буквально хлеб-чай, хлеб-чай. Ну и то одну булку испекли, и больше нет. Другой еды, помимо хлеба, в течение недели не было. Естественно, этого хлеба было мало. Доходило до того, что мы ходили крошки собирали с подноса, — рассказывает о детском меню Дарина. — Были продукты в холодильнике, но их нельзя было трогать. Если мы их тронем, то мы получим от нее. Мясо было, но тоже редко. Где-то раз в месяц. Курица. Рыбу мама не любила. Она не смотрела на то, что нравится нам или нет — что я принесла, то вы и должны есть. Если мы говорили, что нам что-то не нравится, она говорила, что мы выделываемся, начинала злиться, и мы опять получали за это.

Изредка в рационе детей появлялись помидоры и макароны. Раз в неделю «пировали» бутербродами с колбасой, помидорами и приправами. Но какими бы голодными ни были дети, воровать еду у собаки им запрещалось. Мать всегда закупала для овчарки определенное количество еды, и если она заканчивалась раньше времени, легко могла их избить.

— В зависимости от настроения. Либо рукой, либо поводком собачьим с железным карабином. В предпоследний раз она меня избила этим поводком с карабином, пробила мне голову. И потом зачем-то облила меня машинным маслом и заставила спать на пороге всю ночь. Кровь просто засохла за ночь вместе с маслом. Потом утром она меня разбудила, где-то к вечеру разрешила помыться.

Затягивались раны исключительно самостоятельно — никаких препаратов в доме не держали. Лечились домашними средствами, которые предоставляла мама. А это были обычно сода и чай с лимоном. Так что выживание зависело преимущественно от возможностей детского организма. Из-за отсутствия лечения сильно деформировался позвоночник у Давида — кости срослись неправильно, и у мальчика в 12 лет начали расти два горба.

— Я начала внимание на это обращать. Маме сказала, она говорит, ничего страшного. Потом прошло полтора года, я уже вижу, что горб сильнее начинает расти. Я маме начала говорить, что, скорее всего, нужна будет операция. Потому что уже так не исправляется. Она мне сказала, что она не хочет делать операцию, что ей очень удобно, чтобы он был инвалидом. Я спросила, почему ей удобно, она мне сказала, что он будет инвалидом и не сможет от нее никуда уйти, начать свою отдельную жизнь, и ей удобно, чтобы он постоянно рядом был, — рассказала Дарина.

При этом возможность выйти у детей была. Например, однажды Дарина стащила деньги из копилки и сбегала в магазин за едой, пока матери не было дома. Сбежать окончательно детям не позволяло подавляющее чувство страха.

Побег

Вскоре мать была совсем уже на пороге безумия.

— Ей уже начали мерещиться голоса какие-то, она со стенами разговаривала. Якобы за ней кто-то следит. Она могла выйти на улицу и просто докопаться до какого-нибудь молодого человека, который переходил дорогу. Она могла остановить его и просить, ты зачем за мной следишь, — рассказывает Дарина. — Стены она тоже разными именами называла. То Макс, то Паша, то еще как-нибудь назовет. Потом она начала на меня орать, якобы я с ними общаюсь.

После этого детям начало казаться, что мать вообще может их убить. Она ходила по дому с топорами и ножами, заточила на станке декоративную саблю.

— Тогда я уже понимала, что у нее что-то перекрывает в голове. И потом у нас был разговор, что я хочу на улицу, в школу, общаться со сверстниками. И она сказала: если ты убежишь, я их повешу, а сама следом повешусь, — делится воспоминаниями Дарина. — Чтобы ты всю жизнь себя винила за то, что ты ушла. Потом дальше я с ней пыталась разговаривать, чтобы ее не разозлить, она мне сказала: вон там в прихожей петля висит, надоело — иди вешайся. Она петлю прибила в прихожей.

Создавая иллюзию идеальной жизни, Азизова завела для дочерей аккаунты в соцсетях, где они выкладывали «счастливые» семейные фотографии. Позже в тех же соцсетях Дина нашла того самого Руслана, в которого была влюблена с раннего юношества, и ставила лайки под его записями от имени дочерей — опять же, чтобы попробовать вернуть возлюбленного. Однако отношений с Русланом у Дины так и не получилось. Вскоре они вновь перестали общаться. На этот раз уже навсегда. Тем временем ее дети стали знакомиться и переписываться в соцсетях с новыми людьми. Так они нашли молодого человека, который проникся их историей и в 2020 году помог организовать побег. Когда Дина вышла на почту, он вызвал им такси, и дети смогли сбежать.

«У меня украли детей»

«Помогите, у меня украли детей!» — услышала знакомый голос соседка Азизовых, когда 6 ноября 2019 года в дверь ее дома колошматила Дина. Женщина вызвала полицию, и сотрудники МВД до глубокой ночи опрашивали и саму мать, и тех, кто жил поблизости.

Узнав, что на их улице работает полиция, другая соседка, приятельница Азизовой, примчалась домой. Увидев ее, Дина выбежала навстречу и рассказала, что у нее украли детей.

— Я сначала удивилась: «Кому нужны твои дети?» — вспоминает женщина. — А потом вдруг поняла: какие дети?.. Она же мне говорила, что они у старшей сестры.

Когда соседка удивленно переспросила, о чем она говорит, Азизова изменилась в лице и ушла в дом.

Тем временем полицию вызвали и на другом конце города — из квартиры, где прятались дети. Прибывшие на место сотрудники МВД и инспектор по делам несовершеннолетних с открытыми ртами выслушали историю детей, после чего отвезли их в больницу — потому что они нигде раньше не наблюдались. Еще через день позвонил отец, который спросил, как так получилось, что мамы не стало и дом сгорел.

— Потом я подошла к опеке, спросила, что произошло. Мне сказали, что она большой дом подожгла, а в маленьком [покончила с собой]. Она оставила записку, мы ее нашли потом, она ее спрятала, заткнула в какой-то уголок. Но почему-то там было написано про Диану и Давида, а про меня ни слова. Там было написано: «Дианочка и Давидушка, я вас очень любила, простите меня», и всё, — рассказывает Дарина. — Она меня предупреждала, что если я сбегу, то она меня возненавидит. Скорее всего, так и произошло, она не поняла меня. Я думаю, что у нее просто с головой что-то не так было. Наверное, она сама не сильно себя контролировала в этом плане.

Как сложились судьбы детей

Главное, чему пришлось обучаться детям, — взаимодействие с внешним миром.

— Первое, что увидела, это общественный транспорт, в который боялась сесть. Не понимала, по каким правилам в нем ездить. Потом банкомат. Я училась, как деньги класть и снимать. Потом эскалаторы, потом море. На море побывала в прошлом году, — делится старшая сестра.

Пока дети знакомились с окружающим миром, а прокуратура искала виноватых, областные чиновники пытались понять, где и с кем теперь лучше жить троице.

— Брата с сестрой пытались уговорить, чтобы они в детский дом пошли. Ко мне областные психологи приезжали в реабилитационный центр. Садились напротив меня и говорили, что я молодая, что у меня должен быть молодой человек, — говорит Дарина.

Чиновники также собирались снять для детей квартиру и восстановить дом, а на Дарину хотели оформить опеку. Но решение проблем с жильем осталось только на бумаге. К тому же, вскоре в Челябинскую область вернулся отец детей и снял двухкомнатную квартиру, где семейство восстановилось без матери. Детей решили оставить с отцом — ведь он не лишен родительских прав.

Диана и Давид после освобождения пошли в школу. Диане сейчас 15 лет, и она учится в шестом классе.

— Первое время им было непривычно. Диана приходила из школы и плакала, потому что дети не думали, о чем говорят. Они или напрямую спрашивали, или начинали пальцем тыкать. Приходилось работать с психологами, самой приходилось с ней разговаривать, приходилось с одноклассниками ее разговаривать, чтобы ее не обижали, — рассказывает Дарина.

Давиду сейчас 20 лет. Он учится в седьмом классе и готовится к дорогостоящей для семьи операции, на которую нужно порядка 270 тысяч рублей. Можно добиться квоты, но ее слишком долго ждать. У папы возможности оплатить операцию нет — с него до сих пор вычитают деньги за кредиты, которые набрала мать. Это половина пенсии. Зарабатывать на стороне мужчине уже сложно — ему 74 года, и физическая форма уже не та.

Дарина возобновлять обучение не стала. Она сосредоточилась на поиске своего места в жизни. Первые семь месяцев жила с родственниками. Потом у нее появился молодой человек. Сначала он писал ей в соцсетях, потом приехал в гости, познакомился с братом, сестрой, папой, а затем увез в Москву. Поначалу у пары всё было хорошо. Но Дарина как будто встретила нового странного опекуна. Ее ухажер, так же, как мать, везде ходил за девушкой с камерой. Снимал, как она осваивается в свободной жизни.

Следом пошли упреки — в том, что девушка толстая, некрасивая.

— Потом начались оскорбления в адрес моего брата. То дебилом обзовет, то еще как-нибудь. Я это еще более болезненно воспринимала, чем критику в свой адрес. Из-за этого с ним тоже ругались, — делится опытом первых отношений девушка. — Потом начались такие фрагменты: когда мы знакомились с новыми людьми, он зачем-то практически на каждом шагу озвучивал, что я была у Малахова, что у меня такая история. Мне это было непонятно, потому что я сама молчу об этом. Он пытался как-то за счет этого свою самооценку поднять: что я вот с ней.

Спустя полтора года отношений Дарину такое положение дел устраивать перестало, и она уехала в Усть-Катав, где ее сестре и брату государство выделило однокомнатную квартиру. Здесь у нее вновь закрутился эпистолярный роман, и девушка опять отправилась в Москву. Уже к другому бойфренду. Но и эти отношения долго не продержались. А расставшись с парнем, Дарина узнала, что беременна. Сейчас она на шестом месяце и работает продавцом-кассиром в «Пятерочке». Что будет дальше — она не знает. Так же, как не знает, как строить отношения и вести себя с мужчинами. Ведь мать всё время говорила, что мужчины — подлые предатели, а любви нет.

— Скорее всего, что-то нужно действительно проработать с психологом. Может быть, это во мне проблема, что я таких людей выбираю, — сквозь слезы признается девушка. — Недостаток жизненного, опыта, наивность, хочется человеку доверять. Мне казалось, что если доверять человеку, то он это будет как-то ценить и соответствующе относиться. А получается почему-то наоборот всё время.