Валерий Ищенко / Из личного архивa
В семейной паре Ищенко – слава нашей военной авиации. Валерий Романович более 20 лет охранял мирное небо, а Надежда Фёдоровна всё это время берегла семейный очаг. Глядя на эту трогательную пару, понимаешь, что сила нашей армии не в грозном современном оружии, не в бомбах и пушках, а вот в таких семьях, где тяготы и лишения службы делятся пополам.
Надежда – мой компас земной
Их счастливая история началась в городе Заозёрном в 1958 году, когда Валера Ищенко и Надя Руденко пошли в первый класс. Учились вместе 10 лет. На выпускном Валера признался ей в любви, но Надя сказала, что не знает, что это такое. И он ещё четыре года добивался её.
Надежда поступила на математический факультет Иркутского государственного университета на специальность «программист», но ещё в школе мечтала стать лётчицей. Много читала и знала про авиацию. Наверное, общая любовь к небу во многом и определила их с Валерием общую судьбу.
«А я лётчиком мечтал стать ещё до школы, – говорит Валерий Романович. – У нас на горе в Заозёрном была лётная площадка для Ан-2, которыми опыляли поля. И мы с пацанами постоянно бегали на этот полевой аэродром».
Отвечая на вопрос, почему всё-таки авиация военная, а не гражданская, говорит: «Чтобы понять, нужно было жить в то время. Сказать, что профессия военного в конце 60-х – начале 70-х годов была престижной, значит, не сказать ничего. Идёшь по улице в красивой лётной форме, а тебя провожают завистливыми взглядами. Сегодня артистами так не восхищаются. Когда приехал поступать в Барнаул, то испытал настоящий шок: на 200 мест приехали поступать 1700 человек»!
Спрашиваю супругов: как общались между собой, пока учились? Мобильных телефонов и Интернета тогда не было...
«Мы с 17 лет переписывались, – рассказывает Надежда Фёдоровна. – Писали очень часто. О том, как экзамены сдаём, как учимся. Мы до сих пор храним эти письма – они у нас пронумерованные лежат. В этом году с Валерой отметим 52-летие совместной жизни, а письма снова и снова перечитываем. Это очень трогательно».
Дан приказ ему на Запад
Поженились они в 1972 году, когда Валера окончил училище. Надежда осталась в Иркутске ещё на полгода – на сдачу госэкзаменов и защиту диплома, а Валерия отправили в Польскую Народную Республику. Начинал службу в Северной группе войск, в городе Бжег. Говорит, очень красивый старинный город. Здесь у них родился старший сын Роман.
«Меня определили в разведывательный авиационный полк. Советские лётчики жили непосредственно в городе, дома и подъезды были смешанными. На одной лестничной площадке могли жить наши военные и польские. Или просто поляки – рабочие, шахтёры. Жили дружно, в то время поляки относились к нам очень хорошо».
«В Польше тогда, как в Греции, было всё, – вспоминает Надежда Фёдоровна. – Но у нас, по иронии судьбы, не было финансов. Особенно дорогими были детские вещи. И мы старались привезти трикотаж, пелёнки, ползунки, распашонки из Союза. Продукты тоже старались приобретать на складе».
Жили в уютном городе, но чувствовать себя уютно получалось не всегда. Не только лётчики, но и их семьи были на военном положении. Проходили постоянные тренировки. По сигналу женщины с детьми собирались в условленном месте и ждали эвакуации в Союз. У них были специальные «тревожные» сумки, в которых, кроме документов, было самое необходимое. Международная обстановка в то время была напряжённая, и сами военные и их семьи никогда не знали, настоящая это тревога или учебная.
«Выживаевка»
В ПНР карьера Валерия Романовича складывалась неплохо, и очень скоро он стал заместителем командира эскадрильи по политической части. После пяти лет службы в эскадрилье пришло время для замены. Ищенко должны были перевести в Мончегорск Ленинградской области, но в итоге он попал в Амурскую область, на станцию Возжаевка. Или, как её все называли, «Выживаевку».
Степь кругом, недалеко Китай. На горе совхоз, под горой вечерняя школа, напротив – тюрьма для малолеток. Летом плюс тридцать, зимой минус тридцать. Здесь могли отключить свет на пять-шесть дней, воду – на целый месяц. Выкручивались как могли, делали уроки с сыном при свете керосиновой лампы.
Это была не просто другая часть света, это был абсолютно другой мир. В то время с Китаем ухудшились отношения, и наши лётчики находились в постоянной боевой готовности. Дежурили в выходные, праздничные дни. Вели не учебную, а настоящую боевую разведку. Было разработано два маршрута вдоль китайской границы – с запада и востока. Наши станции бокового обзора захватывали 40 км китайской территории, и лётчики снимали расположение их воинских частей, боевой техники.
«А китайцы наши самолёты просто не видели, – говорит Валерий Романович. – Мы набирали высоту 25 км, разгонялись до трёх звуков и исчезали с их радаров. Практически все лётчики после этого получили правительственные награды. Мне вручили орден Красной Звезды».
Наши академии
Они могли застрять в «Выживаевке» на всю оставшуюся жизнь. Но орден стал пропуском в академию. Появились возможности, и Ищенко ими воспользовались.
«Поступили в академию в 1982 году и поехали жить в Москву, – рассказывает Надежда Фёдоровна. – Маленькая комната в общежитии, 20 хозяек на 4 плиты, но мы совсем не обращали внимания на эти неудобства. Там, конечно, жили очень интересно. Посетили все театры, исторические и культурные достопримечательности Москвы».
За три года учёбы в столице Валерию Романовичу пришлось поучаствовать в похоронах Брежнева, Андропова, Черненко и Устинова. На похоронах Брежнева он и два его товарища несли огромный портрет Леонида Ильича.
А потом была Латвия. Они приехали в город Екабпилс в 1985 году.
«Валера стал начальником политического отдела авиационного полка, – вспоминает Надежда Фёдоровна. – Как и прежде, много летал, а я преподавала математику в школе и занималась воспитанием детей: в Екабпилсе у нас родился младший сын Антон».
В Латвии Валерий Романович получил свой второй орден – «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени. За то, что в кратчайшие сроки переучил эскадрилью летать на новом тогда Су-24.
А потом, в 1989 году, Латвия разделилась на русскоязычных и латышей.
«С нами абсолютно перестали говорить по-русски, – вспоминает Надежда Фёдоровна. – И если польский мы как-то ещё понимали, то здесь оказались просто в каком-то вакууме. Плюс прошло разделение на бытовом уровне: талоны на продукты для русских были на русском, для латышей – на латышском. Чем дальше перестройка, тем ситуация становилась более абсурдной. Мы даже не стали бронировать квартиру, когда Валеру перевели в Уссурийск…»
Академия офицерской жены
В военной карьере Валерия Романовича было многое. Он похоронил немало боевых товарищей: и в мирное время погибали военные лётчики. Сам чуть не погиб во время полёта: двигатель самолёта МиГ-25 загорелся на высоте 25 км. Он мог катапультироваться, но не стал, и спас машину.
Много всего случалось на западных рубежах нашей Родины, где шло постоянное опасное противостояние между советскими лётчиками и пилотами НАТО. Были и совсем тёмные времена – безвременье девяностых, когда из-за дефицита топлива и запчастей лётчики практически престали летать…
Но на «гражданку» Валерий Романович ушёл по другой причине.
«Всем, чего добился в авиации, я был обязан своей семье. Надя стояла у истоков отечественных компьютеров и могла добиться многого в этой области, но вынуждена была преподавать математику в школах, а иногда и вовсе сидеть без работы. Это были академии офицерской жены. Моя семья помоталась со мной по гарнизонам, а старшему сыну, Роме, постоянно приходилось менять школы… Постепенно пришло осознание того, что и я должен пожертвовать чем-то ради семьи. И выход один – уйти из авиации, как бы тяжело ни было принять это решение».
Сегодня супруги Ищенко живут в Зеленогорске, они по-настоящему счастливы, радуются своим сыновьям и внукам. И по-прежнему любят небо, авиацию. А накануне Дня защитника Отечества желают защитникам «гордиться своими погонами, верить в свою страну, искренне любить её. Профессия военного всегда была непростой, и здесь многое значит семья, тот человек, который последует за тобой хоть на край света. А с надёжными тылами любая служба идёт нормально».