Зинаида Николаева подготовила материал об Андрее Воляженкове

Зинаида Николаева  - автор книги о первой женщине-полярнице, костромичке Нине Демме - опубликовала материал о полярном летчике, члене Костромского отделания Русского географического общества, нерехтчанине Андрее Воляженкове. Приводим текст очерка с разрешения автора.

Норильчанин-нерехтчанин

Норильчанин-нерехтчанин – называет себя Андрей Воляженков. Его корни из Нерехтского уезда — в д. Гилево жила многодетная семья прадеда. Дед перебрался в Нерехту, отец после службы в Заполярье прикипел душой к Северу, переехал в Норильск. Там и родился Андрей.

«Пилотом будешь!»

Первый полет Андрей совершил в 6 месяцев. Как пассажир. Жизнь на Севере непроста, потому отец отправил маму Андрея в Нерехту, чтобы родители помогли ей ухаживать за ребенком. Потом Андрея и брата Диму постоянно отвозили к родне под Кострому, ведь лето на Севере короткое, а детям нужны солнце, тепло, витамины. Так самолет стал “вторым домом” для Андрея – гул двигателей не пугал, смотреть в иллюминатор нравилось, атмосфера была привычной. 
А лет в 6 ему посчастливилось оказаться в кресле командира воздушного судна. Бабушка везла его из Нерехты в Норильск. «Дверь в кабину пилотов тогда особо не закрывалась, — вспоминает Андрей, — а тут шторка была приоткрыта, и я потянулся посмотреть: что там. Командир как раз выходил и обратил внимание на любопытного мальчишку, спросил: «Интересно? Пойдем – покажу». Он посадил меня в свое кресло, и я погрузился в эту стихию. Для меня это был просто космос. То, что видите из окна иллюминатора, – одно, а тут все совсем иное. Панорамный вид полета, проплывающие облака причудливых форм, линия горизонта. Множество приборов, стрелочек и лампочек вокруг, а командир еще надел на меня наушники связи… Я сидел как завороженный. Он спросил: «Не боишься?» — Я: «Нет!» — «Все – свой! Пилотом будешь».

Учеба в Сокеркино

В школе для Андрея вопрос о выборе профессии не стоял — мечтал стать летчиком. Он понимал – для этой профессии нужно крепкое здоровье и хорошая физическая подготовка. Цель была поставлена, и он упорно шел к ней. Из видов спорта были выбраны беговые лыжи и шахматы, чтобы не только сила и выносливость были, но и голова хорошо работала. По этим видам спорта он имеет разряды. Это, считает Андрей, ему впоследствии пригодилось.
Не все знают, что в Костроме при аэродроме «Сокеркино» был учебный авиационный центр, где готовили военных летчиков. Летная жизнь Андрея Воляженкова началась именно там — как военного курсанта летного училища.

Гагарин Юра нас заметил

Над Костромой Андрей впервые поднял самостоятельно в воздух легкий учебный истребитель Л-29. Но прежде курсант должен был «проверить чувство страха» — прыгнуть с парашютом. «Я себя переборол, как и все ребята, прыгнул», — вспоминает Андрей.
Когда курсантов распределили по группам для полетов, оказалось, инструктор их группы еще в отпуске. А им не терпелось скорее начать летать, стали приставать к начальству: «Скажите хоть как зовут нашего инструктора?» Ответ обескуражил: «Юра Гагарин!»
«Сначала подумали: над нами подшутили. Но его на самом деле звали Юрий Гагарин. И вот первый полет, Юрий Иванович говорит: «Сейчас буду проверять на что вы способны. То, что вы физически подготовлены, – одно, а как сумеете в воздухе адаптироваться – другое». Когда подошла моя очередь, спросил: «Пакет нужен?» – «Я часто летал на пассажирских самолетах, надеюсь, не понадобится». А когда полетели, и самолет из привычного пассажирского положения перевернулся и пикируя устремился к земле, я ощутил, что вопрос был задан не зря. Но у меня все прошло хорошо, Гагарин похвалил: «Молодец, выдержал!»», — рассказал Андрей.

Переподготовка

В 1988-м Андрей с отличием окончил летное училище, получив учетную специальность «военный летчик-истребитель», потому дальнейшую жизнь планировал связать с военной авиацией. Но она в ту пору оказалась не в чести, и выпускникам посоветовали переходить в гражданскую авиацию. Как раз тогда вышел приказ о переподготовке военных летчиков, и Андрея направили Краснокутское летное училище гражданской авиации. Так вместо истребителя Воляженков стал летать на тихоходном Ан-2. Но это тоже оказалось интересно, потому что Андрей неожиданно попал в элитную категорию полярных летчиков. Число тех, кто имеет допуски полетов на Крайний Север, ограничено, это особая когорта пилотов. В Заполярье, арктических широтах А. Воляженков отлетал 17 лет.

Самый первый Ан-3

В летной жизни Андрея Воляженкова было много интересных встреч и событий. Так, ему посчастливилось в числе первых летчиков поднимать на крыло Ан-3 — новый вариант грузопассажирского самолета Ан-2, только с турбовинтовым двигателем. Первый серийный Ан-3Т, разработанный Омским производственным объединением «Полет», был принят 21 ноября 2000 г

«Как в фильме «Поэма о крыльях»: открываются двери большого ангара, техники и все, кто принимал участие в создании машины, бережно за крылья вывозят новый самолет, — вспоминает Андрей, — мне дают книгу с уже пожелтевшими листами, где фиксируется приемка всех самолетов, я пишу свою фамилию и принимаю самолет. Чувство гордости и волнения переполняли. Проводить машину собрался весь завод. Было трогательно до слез. Мы загрузили технический инвентарь, запустили двигатель и медленно порулили по дорожке на старт, чтобы все смогли полюбоваться созданным новым самолетом. Короткий разбег, и мы взлетели над заводом. По традиции пролетели над цехами сборки и в благодарность помахали на прощание крыльями. А затем летели через всю страну. Все, кто был в эфире, спрашивали: «На чем летите?». А мы гордо: «У нас новый самолет Ан-3!». Всю дорогу о нем рассказывали – такое событие!»

А после Ан-3 Андрей Воляженков опять прошел переподготовку и из летчиков стал вертолетчиком – летал на одном из самых больших транспортных вертолетов в мире Ми-6. «Это было интересно и необычно: я привык к взлетной полосе – а тут садишься куда хочешь — влево, вправо, огромные возможности для маневров». Я ощущал себя пилотом на большом космическом корабле, который не приземляется, а “прилуняется”. Тогда я успешно окончил Сибирскую Аэрокосмическую Академию».

Разгон облаков

Жизнь подарила Андрею множество впечатлений, он участвовал в различных экспедициях – высокоширотных, геологоразведывательных, природоохранных и лесопатрульных. Зимой работали в Арктике, а летом тушили пожары в Хакассии, в Красноярском крае. Как горит тайга, знает не понаслышке и порой опыт работы на севере помогал спасать людей на юге. Облетел все горное плато Путоран – одно из красивейших мест в мире — глубокие каньоны, пороги, мощные водопады, которые во время таяния снегов похожи на Ниагару. Вода в реках чиста, прозрачна, и видно, как плавает хариус…
Андрей — один из немногих, кто летал на подсчет оленей и овцебыков. Стада оленей фотографировали с самолета спецтехникой, а потом с помощью линейки подсчитывали поголовье. А вот овцебыков (потомков мамонтов – их завезли с Аляски и разводят на Таймыре) считали прямо с самолета — популяция была небольшая. 
Довелось Андрею даже участвовать в «разгоне облаков». Да, да, есть такая технология – делать хорошую погоду. Летал Андрей как раз с теми учеными, которые и придумали этот метод, применив его впервые во время Олимпиады-80 в Москве. В облако выстреливается определенное количество химреактива, и осадки выпадают раньше, а там, где нужно, светит солнце.

Поиски мамонта

Одна из интереснейших экспедиций была по поискам мамонта. В Хатанге (Красноярский край) обратили внимание на материал, из которого местные жители делали пуговицы, ножи. Взяли пробу: да это же кости мамонта! Спросили у аборигенов: «Откуда?» — «Да там их много!». И показали место. Оказалось, во льду сохранилось значительное количество останков этих ископаемых животных. Это была мировая сенсация! Французский исследователь-энтузиаст Бернар Бьюиг с начала 1990-х организовывал экспедиции на Северный полюс, в Сибирь. Во время одной из таких экспедиций Андрей и познакомился с Бьюигом, который мечтал клонировать слониху клетками мамонта. Научная работа до сих пор ведется. А в Хатанге, в леднике, создали самый большой в мире музей мамонта.

Где-то на белой льдине…

В 2003-м Андрей Воляженков участвовал в первой после распада СССР научно-исследовательской экспедиции «Северный полюс-32». Тогда вопрос стоял так: Арктику России надо возвращать. Андрей занимался непосредственно подготовкой и доставкой грузов экспедиции. Отправляли все это из Хатанги через о. Средний на льдину в 150 км от полюса. Льдину начинали искать в марте, а открыли дрейфующую станцию «Северный полюс-32» в апреле. Да, риск был достаточно великим, но оно того стоило — 25 апреля 2003 г. над станцией был поднят российский флаг. Так Россия возобновила исследования, начатые почти 70 лет назад командой советского полярника И. Папанина.

Пересечения

В архиве А. Воляженкова есть интересный снимок из той экспедиции. Он сидит за обычным с виду столом на бывшей полярной станции, созданной в начале 1930-х. Сейчас здесь пограничный пост, а в бывшем домике полярников – музей, где хранится уникальный Большой атлас облаков (наблюдатели рисовали облака и описывали чего от них ждать: дождь, град и пр.), фотографии, предметы, которыми пользовались зимовщики.
Андрей тогда не знал, что здесь в 1930-х работала наша землячка, одна из первых в мире женщин-полярниц Нина Петровна Демме. Узнал об этом из фильма «Дневник белой вороны» режиссера Б. Дворкина (премьера прошла в сентябре 2022-го в Костроме). В кадре — снимок, где Демме занимается исследованиями за тем же столом, за которым сидел Андрей. И стул – тот же самый. Сохранился! Для Андрея это был волнующий момент: вспомнить то интересное время. Удивительные бывают в жизни пересечения. Среди экспонатов музея — гидровинт самолета. Андрей предполагает, что его оставили участники как раз той экспедиции Демме. При срочной эвакуации полярников, чтобы забрать людей, собак, результаты исследований, из самолета пришлось выгрузить абсолютно все, в том числе и запасной винт. Предельная взлетная масса не позволяла все забрать, а рисковать жизнями нельзя.

Точка возврата

Полеты на Севере – экстрим: белая мгла впереди, снизу, сверху. Все — белое. Все сливается. Поэтому в Арктику летают парой, чтобы один самолет мог контролировать другой и всегда был готов первым прийти на помощь.
 «Есть такое понятие – точка возврата. Когда рассчитал полет, летишь к этой точке маршрута, где остаток топлива еще позволяет тебе вернуться на аэродром вылета, и ты анализируешь дальнейшие условия: фактическую погоду по маршруту, самочувствие экипажа, готовность продолжать многочасовой полет, т.к. после пролета этой точки дальше на сотни километров — ни души, — говорит Андрей, — и ты должен быть готов ко всему. Мы с командиром решаем: способны долететь или надо возвращаться. Потому что, если с нами что-то дальше произойдет, то будет задействовано огромное число людей и техники на поиски. Поэтому, решая лететь дальше, ты делаешь осознанный выбор, понимая, что это твоя работа, ты к этому готовился, тебя этому учили. И вот пролетаешь эту точку и понимаешь: обратного пути нет. А тебе еще ого-го сколько лететь! Это огромная ответственность. И впереди тебя ждет дозаправка на льдине. Это тот еще экстрим!
Когда приземляешься на льдину, двигатель не выключаешь, чтобы быть готовым быстро взлететь. Потому что если вдруг под снегом вода, то самолет может провалиться, и мы оттуда уже не выберемся. Льдину изначально выбирают по определенной технологии и чутью, она должна быть достаточной толщины, чтобы выдержать вес самолета. «А проверяется это так: мягко касаемся лыжами поверхности льда, не выключая двигатель, на малых оборотах вращается винт, открытая дверь, авиатехник на ходу прыгает и буром начинает во льду дырку сверлить, а мы вокруг него в это время крутимся, — рассказывает Андрей, — если он большой палец поднял вверх: все хорошо, можно здесь остановиться. Если нет – ему нужно запрыгнуть обратно в движущуюся машину. Когда он устает, следующим иду я, тоже кручу-верчу. Бывает, с первого раза запрыгнуть в самолет не получается, потому что морозюка страшная, и от винта потоком сдувает, и тебя туда буквально за шкирку обессиленного затаскивают. И таких посадок на льдину может быть несколько — силы физические теряются, ты весь изможденный и уставший. Но такая работа и такие условия закаляют и делают тебя сильнее».

Как принимали в полярные летчики

Андрей вспоминает, как его принимали в полярные летчики: «Полет на о. Большевик архипелага Северной Земли. После дозаправки на льдине и многочасового полета почти у цели погода портится, и нас встречает низовая метель – все сливается, но садиться надо. На опыте приземлились удачно. Температура -30, ветер порывами 10-15 м в секунду. В баках топлива почти не осталось, но по технологии надо заправлять самолет на обратную дорогу домой. Несмотря на погодные условия необходимо лезть на плоскости крыльев, где расположены горловины баков. Я пока заправлял, настолько замерз, что шарф с подбородком слиплись. Был даже не в состоянии с самолета слезть. Тогда ребята подогнали вездеход, и я прямо с плоскости скатился на него. Поехали на станцию и сквозь слипшиеся от мороза ресницы вижу рядом сидят автоматчики: «Почему сопровождаете?» – «Белые медведи иногда встречаются». Медведи на Севере, и правда, частые гости, к жилью зимовщиков подходят в поисках еды, в окна могут заглядывать. Приехали на станцию и я только зашел туда, как ощутил запах гречневой каши. Это было просто божественно! После жуткого мороза и тяжелой физической нагрузки вдруг тепло, домашняя еда. Мне по традиции налили в граненный стакан спирту, бросили туда две офицерские звездочки: «Поздравляем! Теперь ты полярный летчик». Я выпил и начал потихоньку оттаивать, в кровь пошло тепло, стало хорошо. Потом налили горячий чай – я вообще был в восторге. Но расслабляться рано, завтра обратная дорога домой! Потом были еще многочисленные полеты по Северу, они тоже были непростые».

Экстремальные ситуации

Непростые – это одно. А были и исключительные ситуации. Летели с Диксона в Норильск, до аэродрома еще часа три, а двигатель стал барахлить. «Командир сказал: «Все, кажется, не дотянем. Снижаемся. Смотри безопасную площадку для аварийной посадки». И велел положить палец на кнопку сигнала бедствия, чтобы нажать ее при ударе, — рассказывает Андрей, — а под нами тундра, болото, вариантов, что нас быстро найдут, мало. К тому же ты прекрасно понимаешь, если упадем, а топлива у нас много, от малейшей искры будет пожар. Говорю: «Нам тут никто мягко не стелет!». Командир взволнован, ищет место посадки впереди. Я тоже уже приготовился: земля все ближе и ближе. И в какой-то момент подумал: у меня сейчас должна перед глазами вся жизнь пролететь, все родственники, друзья. Но этого нет! Пытаюсь близких вспомнить — не получается. Все это длилось доли секунды, но столько мыслей в этот миг пролетело. И вдруг возникло ощущение, что кто-то держит меня за плечо. Я в миг успокоился и подумал: а почему с нами должно что-то случится? Надо бороться, есть же какие-то секунды. Я вспомнил все, чему нас учили, как вести себя в экстремальных условиях! Нам удалось прекратить снижение и выровнять самолет. Справились! Мы летели, и вот уже город стал светится, впереди показались посадочные огни аэродрома. Касание полосы столь долгожданное… Я открыл форточку, набегающим напором свежего воздуха наполнилась кабина и только тогда удалось расслабиться. Техник, который нас встречал, говорит: можете не рассказывать, я все вижу, досталось вам… Я потом командира спрашиваю: «А что ты на меня тогда так странно посмотрел?» Он: «Гляжу, ты сидишь весь розовый, никакой паники у тебя нет, и я тоже успокоился». И процесс аварийной посадки мягко перешел в борьбу за выживаемость. Это я сейчас говорю «мягко», а тогда все быстро-быстро делалось – минута-две играли значительную роль, высота-то падала».

Большая авиация

В 2007-м А. Воляженков принял решение уйти в большую авиацию – прошел переподготовку и в том же году его пригласили в летный отряд Домодедово. И опять интересная работа.

«Раньше я смотрел как надо мной пролетают большие лайнеры, а сейчас сам летаю на этих лайнерах. А полеты были такие, что из Москвы можешь полететь в Арабские Эмираты, где +40, а затем в Норильск, где -40. Или из Москвы на Дальний Восток: разный климат, разные часовые пояса. Это огромная нагрузка, неподготовленному человеку трудно, поэтому нас тщательно отбирали. Так и облетел полмира».

На большом воздушном шаре

В 2018-м вышел на пенсию, но уже тогда знал, чем будет заниматься дальше – воздушным туризмом. Потому что без неба жизни не мыслил. Еще в 2008 г. Андрей увлекся воздухоплаванием. Однажды на мероприятии познакомился с пилотами тепловых аэростатов, которые также увлеченно занимались полетами. Перед стартом подошел к ним и сказал: «Я – летчик, и мне интересно как это на воздушном шаре летают!» – «Давай мы тебя возьмем с собой, все сам и увидишь». Взяли. И там, в Переславле-Залесском, Андрея посвятили в воздухоплаватели. С тех пор ему удалось заразить полетами на воздушном шаре многих, создать свою команду, организовать и провести шесть фестивалей воздухоплавания в Костромской области. Собирается и в этом году провести очередной, уже седьмой по счету, фестиваль.

«Наша команда: пилот — Николай Леонов из Москвы. Он – испытатель аэростатов, знает о них все. Николай один из первых поднял воздушный шар на Эльбрусе, ему одному из немногих доверили поднять шар на Красной площади. Один из лучших пилотов страны. Драйвер команды — Артем Иванов, наш знаменитый костромской бейсджампер, у которого больше 1000 прыжков (бейсджампинг — экстремальный вид спорта, в котором совершают прыжки на специальных парашютах с фиксированных объектов – ред.). Артем участник мирового рекорда в Сочи, где с подвесного моста одновременно прыгнули 26 спортсменов-парашютистов. Артем один из опытнейших бейсджамперов страны, — говорит Андрей, — с командой мы были участниками различных фестивалей воздухоплавания. В 2017 г. в составе сборных команд России приняли участие в Международном Кубке по воздухоплавательному спорту в Минске. На одном из этапов соревнований нам удалось стать лучшими и обойти многих грантов. В итоге Россия заняла первое общекомандное место. В 2018 г. принимал участие в Чемпионате России по воздухоплавательному спорту. Опыт в дальнейшем пригодился. “Заразился” воздухоплавательным спортом и еще один представитель нашей области — Антон Тезавров. Мы уже совместно с ним в команде на фестивале в Переславле-Залесском “Золотое Кольцо России — 2021” заняли первое место, впервые приняв участие, как костромские воздухоплаватели, и став одной из лучших команд страны».

Музей Мечты

Андрей всегда увлекался историей, географией, был участником множества экспедиций, поэтому его приход в Костромское отделение Русского Географического Общества не был случайным. А сам он считает, что с РГО его жизнь стала еще более насыщенной. Он провел онлайн конференцию с детьми из детского лагеря «Артек», возил нерехтских ребят на экскурсии и он один из вдохновителей создания Музея Мечты в Нерехте.
Музей этот, кстати, единственный в России. Там есть подворье Крякутного, каждый год проводятся различные конкурсы, связанные с воздухоплаванием, а победителю вручается сертификат — полет на воздушном шаре.
 Крякутной – бренд Нерехты, здесь установлен памятник первому в мире воздухоплавателю. Хотя это, скорее всего, легенда. Но поскольку по летописи событие произошло в России, а другого имени первого человека, поднявшегося в воздух, кроме «нерехтца Крякутного», не найдено, то Нерехта считается родиной первого воздухоплавателя! Мечта о полете у человечества была всегда. Поэтому Музей так и назвали – Музеем Мечты!

Коллекционер древних рукописей Сулакадзев, известный историческими фальсификациями, ссылаясь на записки своего деда, служившего в Рязани полицмейстером, приводит отрывок из старинной церковной книги: «1731 год. В Рязани при воеводе подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, и он ушел в Москву, и хотели закопать живого в землю или сжечь».

Сделать то, что никто не делал

Судьба постоянно сталкивала Андрея с интересными людьми. Так, он познакомился с режиссером Алексеем Балабановым, который снимал в 1989 г. одну из первых своих работ — документальный фильм о Крякутном в Нерехте.
Летом 2022 г. в Ярославле Андрей познакомился с легендарным путешественником, человеком беспримерной храбрости Федором Конюховым, который совершил множество уникальных экспедиций. Конюхов, с его желанием покорять неизведанное, делать то, что раньше никто не делал, всегда был примером для Андрея.

«Когда Федор Конюхов отправился в одиночное кругосветное путешествие на воздушном шаре, я за него молился и переживал. Его энергетика окрыляет, — говорит Андрей, — а в прошлом году наша команда приняла участие в беспосадочном перелете на мотопарапланах Ф. Конюхова от Белого моря до Черного моря. На одном из участков перелета мы готовили запасной аэродром в Костромском районе. Но они поймали попутный ветер и сообщили: не сядем в Костроме, летим на рекорд. И побили прежнее достижение поляков — 482 км без посадки, пролетев 500 км. Я спросил: «Федор Филиппович, когда 500 км пролетели, что в душе было? Ура кричали?» Он сказал: «Посмотрели сколько в баке топлива, сколько еще мы сможем пролететь». А через неделю они и этот свой рекорд побили, пролетев без посадки 1000 км».

Федор Конюхов имеет сан священника, поэтому Андрей, пользуясь уникальным случаем, попросил у него благословения. Ведь Воляженков тоже мечтает сделать то, что до него никто не делал, — облететь на воздушном шаре всю Костромскую область. Сделать кино и фотосъемку панорамных видов с высоты птичьего полета. Чтобы все смогли увидеть и оценить красоту нашего края.