«Если ты надел погоны, служи честно – так было раньше, и так должно быть всегда».
И даже много лет спустя нельзя,
Забыть песок в глазах и адский зной…
Там были настоящими друзья,
Вертушек шум и крики «Брат, прикрой»…
А по ночам он слышит взрыв гранат
И видит тех, кто спит на небесах…
Он просто не забудет тех ребят,
Оставшихся у всех живых в сердцах…
Слова из стихотворения современной поэтессы Ирины Самариной, наверняка, затронут сердца многих из тех, кто жил в СССР. И в первую очередь, конечно же, будут особенно дороги и близки тем, кто воевал в Афганистане, их родным и близким.
Полковник милиции в отставке, возглавлявший ОМОН МВД по РСО-Алания, дважды кавалер ордена Красной Звезды Сергей Макиев тоже был призван выполнять «интернациональный долг». Участие в афганской войне в корне изменило его взгляды на жизнь. А главный вывод, который он сделал, с честью пройдя через многие испытания, – это уникальность, ни с чем не сравнимая ценность человеческого бытия.
Сегодня, в День памяти воинов-интернационалистов, публикуем интервью с Сергеем Герсановичем, чтобы еще раз вспомнить о тех тяжелых годах, о юношеском порыве, о становлении лучших офицерских качеств и осознании, что ты нужен своей стране, своему народу.
– Почему Вы избрали для себя профессию военного? Ведь она во все времена считалась сопряженной с постоянным риском и непредсказуемостью?
– Можно сказать, что это семейная традиция. У меня мама была врач, а отец военнослужащий. По окончании Орджоникидзевского высшего военного командного училища внутренних войск МВД СССР им. С.М. Кирова его направили служить в Казахстан. Так мы и оказались в Алма-Ате.
В школьные годы я мечтал стать летчиком гражданской авиации. Параллельно играл в водное поло за алмаатинское «Динамо», был мастером спорта. Однако после окончания школы решил-таки поступить в высшее общевойсковое командное училище г. Алма-Ата, хотя отец не настаивал на этом. Помню, конкурс был громадный – по 12 человек на место. Правда, многие отсеивались, не выдерживали. Но мне удалось пройти. Признаюсь, курсантские годы были интересными и запоминающимися.
– Как складывалась Ваша судьба после выпуска? Как попали в Афганистан?
– Училище окончил с хорошими оценками. Поначалу меня планировали оставить в училище курсовым офицером, потом – направить в Германию. А я написал рапорт, что хочу в Афганистан. Тогда мы все были охвачены общим духом патриотизма на фоне происходящих в то время событий.
После вручения диплома пришел домой в лейтенантской форме и сказал отцу, что еду в Ташкент. Отец сразу поник и попросил ничего не говорить матери. Я пытался шутить, что еду в хлебный край, но мать ведь не обманешь…
И лишь перед отъездом сообщил отцу, что лечу в Афганистан. Мне было 22 года.
– Куда именно Вы попали, прибыв в Афганистан?
– Добравшись до пересылки под Ташкентом, мне дали предписание, что я еду в Кандагар. Позже планы поменялись, и я оказался в Кабуле, а через некоторое время – уже в Файзабаде. Добирался туда дней пять. Меня назначили во второй взвод разведроты на место раненого командира, который отсутствовал полгода. Однако через неделю тот вернулся, и я на этот раз оказался в городе Газни (провинция Пактия).
В Газни встретил своих однокурсников, многие из которых на афганской войне погибли… Был принят в 191-й Отдельный мотострелковый полк, командиром которого являлся генерал-лейтенант Лев Рохлин.
– Расскажите о том самом бое, когда чудом остались живы…
– Это была Панджшерская операция. Я был в составе разведроты – командиром подразделения разведки. Мы выдвигались двумя группами, выполняя задачу по обнаружению лагерей душманов, складов. Помню, увидел в ущелье пасущихся черных козлов, и сразу тревожное чувство надвигающейся беды охватило. Так оно и случилось. Первая группа ушла чуть раньше, а мы попали в засаду. Ребята погибли сразу же. Каким чудом остался в живых, до сих пор не понимаю.
«Черные аисты», так называли людей полевого командира Ахмад Шах Масуда, начали обступать со всех сторон. Отстреливался, пока были боеприпасы, а когда понял, что патронов больше нет – бросился в пропасть, чтобы не попасть в плен. Упал на выступ, скатился вниз. И, хотя сломал ногу, изо всех сил подтягивался ко второй группе. Ребята меня прикрыли. Начальник разведки в тот день погиб в пяти метрах от меня… Позже мы отползли в заброшенный кишлак и где-то с двух часов дня до пяти утра держали оборону, пока не подоспело подкрепление.
– Были ли в Вашей роте выходцы из Осетии?
– Я часто лично отбирал молодых ребят, которых присылали к нам из Союза. У меня в разведроте были молдаване, дагестанцы, украинцы, узбеки, казахи. Все, кроме выходцев из Осетии. Их я не брал. Не хотел, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств, мне было стыдно перед земляками на родине за то, что я не смог уберечь парней.
–Известно, что в Афганистане служило более тысячи осетин. Вы с ними как-то пересекались?
– Когда я попал в полк, из Осетии там был только Виталий Бизикоев из с. Нарт. Позже он заболел малярией и лежал в госпитале.
Однажды, во время редких передышек между боями, смотрю, идут двое молодых ребят со снайперскими винтовками. У одного – чисто осетинские черты лица. Думаю, сейчас проверю – осетин он или нет. И включил свой трофейный магнитофон с осетинскими мелодиями, который специально привез из дома – как напоминание о Родине. Солдат только услышал музыку, завертелся в недоумении. Мы часто слушали мои записи с национальными песнями. Они доставляли всем неимоверное удовольствие, хотя слова никто понимал.
– А как относились к Вам местные?
– В основном, нормально. Гражданскому населению выгодно было вести себя нейтрально, особенно в отдаленных кишлаках, где сегодня мы, а завтра – душманы. Многое зависело и от того, как к ним подойти. Когда местные видели, что к ним относятся с уважением, отвечали тем же.
– С какими чувствами возвращались на Родину?
– В Афганистане я пробыл два года и два месяца. За год до моего возвращения домой был сбит наш военно-транспортный самолет Ил-76, поэтому нам предстояло лететь на негерметичном большом воздушном судне Ан-12, который в шутку называли «скотовоз». В салон набилось около ста человек. При взлете на борту стояла абсолютная тишина, слышен был лишь гул турбин. Все боялись, что нас могут сбить. А, знаете, что было высшим наслаждением? Когда по громкоговорителю объявляли: «Товарищи офицеры, мы пересекли государственную границу СССР». Вот тогда-то и охватывало пьянящее чувство радости и безмерного счастья – от осознания, что самое страшное позади.
– Как произошла долгожданная встреча с родными?
– В Ташкент мы прилетели поздно ночью. Впереди была следующая посадка. Я долго думал, позвонить домой или же устроить сюрприз своим неожиданным появлением. Ждать больше не было сил, и я позвонил. Трубку снял мой младший брат Руслан. Я ему громким голосом: «Разрешите Клавдию Иналдикоевну к телефону!» Слышу, он маме говорит: «Тебя какой-то дядька просит». Как только мама взяла трубку, я ей говорю: «Мам, я есть хочу!». Она стала кричать, плакать. Отец, который находился в соседней комнате, выбежал, держась за голову, – он думал, пришли плохие вести. И тут она произнесла: «Сергей приехал».
В аэропорту Алма-Аты меня встречал папа. Он пожал мне по-офицерски руку, поцеловал в щеку и больше не проронил ни слова. Конечно же, он переживал все это время. Но, как истинный горец, никогда не подавал виду.
– Расскажите, как после этого вы оказались в Северной Осетии, а именно в МВД по РСО-Алания?
– После Афганистана я написал рапорт о том, что хочу служить в Северо-Кавказском округе. На тот момент у меня было два ордена Красной Звезды, аттестация – штаб батальона, да и вообще я был юным командиром роты.
Меня пытались отправить в другие регионы, тем не менее, благодаря настойчивости и упорству, удалось-таки остаться во Владикавказе. Служил в 19-й дивизии на Спутнике командиром разведовательно-десантной роты отдельного разведовательного батальона. Вскоре написал рапорт на увольнение и пришел в МВД. На тот момент семья уже перебралась из Казахстана в Осетию, а я женился, у меня родились двое детей – сын и дочь.
– Где начинали свой путь офицера милиции?
– Начинал командиром роты спецназа, затем стал командиром батальона, зам начальника СОБРа, командиром ОМОНа Министерства внутренних дел Северной Осетии. Военный опыт, приобретенный в Афганистане, конечно же, помог мне и в служебной деятельности в правоохранительной структуре республики. Афганистан навсегда останется для меня лучшей школой для воспитания настоящего офицера.
– Ваши пожелания подрастающему поколению молодых ребят?
– Следовать главному правилу: если ты надел погоны, служи честно – так было раньше, и так должно быть всегда. Пусть молодые люди отвлекутся от телефонов и компьютеров и больше занимаются спортом. В здоровом теле – здоровый дух.
Хотелось бы, чтобы в Осетии, да и в России в целом, возродилось патриотическое движение, и у людей появилась одна общая объединяющая всех идеология, нацеленная на созидание, мир и высокие нравственные ориентиры.
Марина ПЛИЕВА,
ОИОС МВД по РСО-Алания