Зейналов Айдын. «Парикмахерская». 2000.
Фото: ММОМА
Московский музей современного искусства ищет следы древней культуры в лабиринте своих фондов — и находит их в произведениях нескольких поколений художников, от советских нонконформистов до совсем молодых авторов
С некоторых пор помещения Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке позиционируются как исследовательский центр и библиотека. Выставки там тем не менее проводятся — небольшие, но бесплатные. Раз уж вроде как не совсем музей. Нынешние «Следы в лабиринте» занимают четвертый этаж и посвящены теме Античности в современном российском искусстве.
Современное искусство понимается здесь максимально широко — если уж в фойе выставки эпиграфом к ней экспонируют «Лабиринт» Давида Бурлюка. Это самая ранняя, самая «классическая» живопись на этаже, заполненном образами и копиями древних объектов — как и полагается любому учебному арт-заведению, куда люди приходят копировать скульптурные головы Аполлонов или учиться правильной штриховке на примере метоп Парфенона.
Валерий Кошляков. «Головы героев II». 1991. Фрагмент.
Фото: ММОМА
На первый взгляд все экспонаты «Следов в лабиринте» подчинены именно этой, будто бы весьма пропедевтической, задаче. Есть здесь и советские нонконформисты (Лев Кропивницкий, Владимир Немухин, Дмитрий Александрович Пригов), и иконы актуального процесса (Александр Джикия, Валерий Кошляков, Константин Латышев, Тимур Новиков, Авдей Тер-Оганьян, Ольга Тобрелутс, Виталий Пушницкий), хотя большинство работ исполнено, видимо, совсем уже «молодежью».
На выставке есть и видео, и небольшие инсталляции, масса объектов и скульптуры (в центре зала, к примеру, выставлен «Кентавр» Зураба Церетели), размашистого экспрессионизма и абстракций с мифологическими именами, вот как у того же Сая Твомбли. Помимо прочего, все эти опусы объединяет ироническая, игровая дистанция. Во-первых, древняя культура — то, что давным-давно изучено и понято. Тем более если мифологические расклады превратились в психологические (да и какие угодно) архетипы задолго до нашего рождения, а общеизвестные нарративы впитаны, вместе с молоком матери и пересказами Куна, задолго до любой интеллектуальной осознанности. Во-вторых, Античность и сама — детство человечества, как некогда сформулировал Карл Маркс. Поэтому, скорее всего, неслучайно портрет немецкого философа прислонен к изнанке одной из выставочных работ. Так сказать, зашит в подсознание, чтобы и наши современники могли, играя и понемногу смеясь, расставаться со своим собственным прошлым.
Константин Латышев. Real beauty. 1996.
Фото: ММОМА
Исследовательский центр (что означает: выставочные проекты здесь не самое важное, можно прийти в библиотеку просто книжки почитать) живет здесь наособицу, внутри неуютной столичной погоды. Если «нычку» знать, то можно и себе скрасить существование еще одним местом, где пытаются поддерживать нормальные температуры, стабилизировать «общественное состояние». Ну то есть среди ненастной Москвы, под внимательным искусственным солнцем почти буквально расцветают агоры, сады и рощи оливковых деревьев натуральным городком в табакерке. Сном внутри сна. Театром пластических мистерий, совсем не озабоченных аншлагом.
Московский музей современного искусства
«Следы в лабиринте. Образы античности в современном российском искусстве»
До 10 марта