«Афганская война» – так все привыкли называть трагические события, растянувшиеся на 10 долгих лет. Постепенно мы все дальше и дальше отдаляемся от тех дней, которые открыли очередную героическую страницу в новейшей истории нашей страны, в очередной раз, рассказав всему миру о мужестве, стойкости и отваге наших воинов-интернационалистов. Почти 10 лет советские войска помогали афганцам бороться с наркотрафиком и терроризмом. Потери СССР превысили 13 тысяч человек, не считая погибших от болезней и ран.
Именно тогда МВД впервые получило возможность иметь свое представительство, иметь советнические группы и проводить негласные оперативные мероприятия на территории иностранного государства. Оперативные работники милиции в те годы оказались наиболее подготовленными для проведения агентурной разработки многочисленных незаконных вооруженных формирований мятежного Афганистана. Поэтому-то и возникла необходимость подключения к разведдеятельности в условиях военного времени еще и милицейских сыщиков. В тот период на одна правоохранительная структура, специальная служба государства не имели такого опыта работы и организации борьбы с бандами, который был накоплен нашей милицией. Именно поэтому с учетом специфики решаемых задач отряд спецназа МВД СССР «Кобальт», насчитывавший до 600 сотрудников, укомплектовывался преимущественно офицерами, имеющими опыт оперативной работы. Как правило, милицейские спецназовцы, направляемые в Афганистан, числились советниками по различным направлениям деятельности. 23 разведгруппы «Кобальта», помимо резервного подразделения в Кабуле, дислоцировались в отдаленных провинциях. При необходимости сотрудники с заданием направлялись в любую точку воюющей страны. В каждой разведгруппе насчитывалось по семь человек, БТР и радиостанция. Базируясь в брошенных жилищах, разведчики собирали и обрабатывали данные для передачи в войсковые штабы. Разрабатывали комбинации по внедрению агентуры в лагеря беженцев и бандформирования. С помощью этой информации наши войска проводили успешные боевые операции против моджахедов.
Мужество, героизм и самоотверженность, проявленные сотрудниками органов внутренних дел при исполнении интернационального долга в Афганистане - это боевая летопись истории МВД. Ветераны боевых действий и сегодня являются образцом исполнения общественного долга по патриотическому воспитанию молодёжи. В эти дни, перед памятной датой 15 февраля, мы публикуем материалы о сотрудниках тамбовской милиции, участвовавших в той необъявленной войне.
Сегодня мы предлагаем вниманию читателей интервью для газеты «Тамбовский курьер» с генерал-майором милиции в отставке Владимиром Михайловичем Пучниным, начальником УВД по Тамбовской области в 1991-2000 годы. Среди его многочисленных служебных наград: знак «Воин-интернационалист», медали «За боевые заслуги» и «От благодарного Афганского народа».
Афган. Мир, которого не было
«Как только мы ушли, наше место сначала заняли талибы, а затем американцы. Война продолжилась»
15 февраля 1989 года. Мост Дружбы на советско-афганской границе. 40-я армия покидает Афганистан. Генерал-полковник Громов докладывает: вывод войск завершен. Официально больше ни одного солдата на афганской земле нет. Дальше - торжественные митинги, слезы и радость. Так завершается девятилетняя необъявленная война. Война, в которой не было ни победителей, ни побежденных. Девять лет «Черные тюльпаны» везли из Афгана «груз-200». Почти четырнадцать с половиной тысяч погибших солдат и офицеров – официальная статистика.
Споры о том, нужно ли было вводить войска в Афганистан или это было крупной непоправимой ошибкой, продолжаются и, видимо, закончатся нескоро. Ради чего воевали солдаты «спрятанной войны» и какую оценку тем событиям дают сейчас – о мире на войне рассказал ветеран Афганской войны, экс-боец группы спецназначения «Кобальт», начальник УВД России по Тамбовской области (с 1992 по 2000 годы) Владимир Пучнин.
Действие первое. Встреча
Офицер смотрит на часы. Стрелка нервно треплет циферблат. Остывший кофе и истеричный ветер за окном. В декабре 1979 года погода была схожей..
В Афганистан Владимир Пучнин попал спустя несколько месяцев после ввода войск. Молодой майор, недавно окончивший академию МВД, заместитель начальника Моршанского ГОВД.
- Мне было тридцать два года. Я попал в группу специального назначения под кодовым названием «Кобальт». Подразделение состояло из пятисот человек. Все действующие офицеры милиции и внутренних войск. Вначале нам говорили, что мы отправляемся в качестве советников в Царандой – Министерство внутренних дел Афганистана. Мы взяли с собой пиджаки, галстуки, рубашки. Из Москвы спецрейсом прибыли в Ташкент. С нас поснимали костюмы – и тут мы поняли, что будем работать не в качестве советников. Началась спец-подготовка: языковая, стрелковая, рукопашный бой, взрывное дело… В сентябре 80-го года мы вылетели в Афганистан. Два борта, загруженные до отказа стрелковым оружием, снарядами, все это обтянуто сетками, и на этих сетках летели мы – по двести пятьдесят человек на каждом борту. Отряд «Кобальт», как и весь тогда Афганистан, был разбит на восемь зон. Я попал в восьмую зону – провинцию Кундуз, где был назначен заместителем командира отряда…
Стрелки продолжают идти, а ветер настойчивее стучит по окнам.
- Мы занимались оперативно-розыскной деятельностью. В чем она заключалась? Внедряли в так называемые банды басмачей – враждебные подразделения – своих доверенных людей из числа афганцев. В результате оперативно-розыскных действий выявляли место дислокаций бандформировний, вооружений, выясняли их численность, имена полевых командиров, и совместно с местными подразделениями и войсками Министерства обороны осуществляли их уничтожение.
- Как Вас встретил Афганистан?
Владимир Пучнин глотает кофе. Тишина стоит несколько секунд. Затем, припоминая, кажется, детали, генерал-майор поясняет: к 1979 году ситуация в Афганистане складывалась ой как непросто. Еще в 1967 году Народно-Демократическая партия Афганистана раскалывается на «парчистов» и «халькистов». Партия «халькистов» состояла преимущественно из крестьян и ремесленников. В рядах «парчистов» - крупная буржуазия, власть имущих. После Апрельской революции «леваки» вновь начинают грызню между собой, о намерении построить счастливую жизнь в отдельно взятом государстве как-то позабывается. Поначалу верх одерживают «халькисты» во главе с Тараки и Амином, но и тут все негладко. Осенью 79-го года советские спецслужбы предупреждают Тараки, находившегося тогда на Кубе, о грозящей ему опасности, если тот вернется в Кабул. Тараки то ли был истинным патриотом, то ли не поверил в предательство своего ученика Амина, то ли пошел на сделку с последним, но он возвратился в Афганистан. Следом происходят события, которые войдут в учебник истории как штурм дворца Амина. Амин приглашает Тараки к себе, а затем отдает приказ об уничтожении гостя. Тараки, чудом оставшийся в живых, поспешит к себе во дворец, где его и задушил собственный охранник. Амин стал лидером Афганистана. Правда, ненадолго. В ходе спецоперации 27 декабря 1979 года Амин был убит. За два дня до этого события в Афганистан по приглашению посла в Чехословакии, а после смерти Амина нового лидера республики Бабрака Кармаля входят советские войска.
- Решение о вводе войск было принято на Политбюро. Якобы против выступили только Косыгин и Громыко. Рано утром Витебская отдельная десантная штурмовая бригада десантировалась на Кабул. Но в это время две мотопехотных дивизии НАТО из Пакистана уже шли на Афган. И опоздали на двадцать четыре часа.
Действие второе. События
- Как строились взаимоотношения с афганскими «коллегами» и местными жителями?
- До декабря 1979 года Афганистан был для нас дружественным государством. Сейчас много говорят о том, стоило ли вводить туда войска, нужна ли нам была эта война? Если брать в расчет то, что во время войны погибло 14 тысяч 750 советских солдат и офицеров и 250 тысяч получили ранения различной степени тяжести, то, естественно, эта война нам была не нужна.
- Призывали же мальчишек, - договариваю почти что со злостью.
- Мальчишек, - соглашается Владимир Михайлович. – Ошибка ли ввод войск или нет? Лично на мой взгляд, если бы руководство страны поставило перед военными задачу перекрыть границы Ирана, Пакистана и так далее с целью не допустить проникновения в Афганистан войск и вооружений, не проводя боевых действий, то история могла бы пойти по другому пути развития. В основном, вооружение – преимущественно это американские «стингеры», английские «буры» - перевозилось по горам на ослах. Если бы эти тропы перекрыли, не вмешивались бы в конфликт, а внутри страны народ бы сам разобрался… Но! К великому сожалению, народ восстал. И восстал он против политического режима и власти. Однажды я беседовал с главой одной группировки. Он сам назначил мне встречу, и я пришел. Он спросил у меня: «Рафик, что значит товарищ, против кого ты воюешь? Ты воюешь против народа. Мы совершили революцию, чтобы свергнуть власть, а ты пришел защищать власть имущих. Ты стал воевать против народа, а народ теперь воюет против тебя». Возвращаясь к нашему вопросу: нужна ли нам была эта война? Две мотострелковые дивизии, направляющиеся из Пакистана, установили бы свои военные базы на границе с Советским Союзом. Чтобы не допустить этого, вошли войска СССР… Это одна из причин. Можно себе представить всю сложность ситуации. Только в одну Кундузскую зону пакистано-пешаварская военная база направляла до четырех тысяч диверсантов ежемесячно.
- Тоже афганцев?
- И афганцев, и американцев, и китайцев. Кого там только не было. Официально государства в этом конфликте не участвовали, но наемников хватало, и их поддерживал Запад.
- Война – дело прибыльное?
- Конечно. Понимаете, «парчимисты» сами по себе были не воинствующие. Им это было не нужно. А среди «халькистов» хватало отважных. Они подсознательно боролись за свою независимость. Была еще одна причина… Западные средства массовой информации внушали афганскому народу, что советские войска вошли на их территорию, чтобы поработить, навязать свою веру, свой политический строй. Прессе в этом вопросе мы проигрывали.
- А Вы сами тогда понимали, зачем Вы пришли, ради чего?
- Разумеется! Тогда в моем сознании была четкая мысль: мы пришли, чтобы уберечь афганский народ от рабства. Нам так внушили, и мы воевали с таким настроем. Я пробыл в Афгане около года. Потом бойцов спецподразделения заменили. Первый «Кобальт» ушел, а я остался. Когда пришел «второй», я встречал их на танке. Ради безопасности. Сказал им: «Ребята, уже стемнело. Не выходите во двор». Они пришли героями, слушать меня не стали. Одного ранили. Да и нашей группе в целом не везло. Другие подразделения базировались на территории войск Минобороны. Я дислоцировался в Кундузе, охранял сам себя. Помню, на крыше стояло несколько ДШК, окна были завалены мешками с гравием. Здание было окружено проволокой и сигнальными ракетами. Стоит кошке зацепить или птице сесть - моментально взлетает ракета, и подъем по боевой тревоге. До сих пор плохо сплю, вскакиваю, услышав любой шорох. Да не проходит и недели, чтобы я не думал о войне, не видел бои во сне. Мы столько всего насмотрелись. До сих пор одного понять не могу: почему одни умирают с закрытыми глазами, а другие – наоборот, лежат на земле, будто просто в небо смотрят.
Действие третье. Мысли
Туман за окном подступил внезапно, сменил капель.
- Что Вы почувствовали, когда узнали о выводе войск? Это было правильным решением?
- На сто процентов! Да и делать это нужно было раньше. Факт то, что свою основную задачу мы так и не решили. Почему? Как только мы ушли, наше место сначала заняли талибы, а затем американцы. Война продолжилась. Вообще, афганцы – это самый несчастный народ. Он воюет с 1843 года. Практически не было большого промежутка времени, чтобы Афганистаном кто-нибудь не заинтересовался. Римляне, англичане, американцы, мы – кого там только не было. Там же нет ничего: немного медной руды, немного хлопка и развитое скотоводство. Нужен путь через Афганистан.
Не сдерживаюсь:
- Владимир Михайлович, не могу не спросить. Афган, Чечня – столько людей предпочло бы это забыть, чтобы в истории России не было этих «темных» пятен…
- Поэтому и забывать нельзя. И Афган, и Чечня, и еще много чего – это наша история, а историю вообще неплохо бы знать, хотя бы потому, чтобы в будущем не повторить этого. Но наш русский Иван то ли в силу характера, то ли еще чего склонен к забывчивости. Возьмем хотя бы «Перестройку» - мы шли и все сносили на своем пути. Нам бы учиться, а мы ломаем, затем заново все восстанавливаем.
Анна Мещерская.
Корреспондент газеты «Тамбовский курьер»