В Государственном совете Коми 30 января состоялось совещание по развитию туризма в республике. На нем зашла речь и о финно-угорском этнопарке в Сыктывдинском районе, который открылся в 2011 году. Одни из участников совещания назвали этот проект ошибкой предыдущего поколения руководителей, другие все еще видят в нем потенциал. Редакция БНК приводит тезисы из их выступлений.
Фото Виктора Бобыря
Игорь Гурьев, председатель Контрольно-счетной палаты Коми, которая занималась проверкой деятельности этнопарка в 2022-2023 годы
В структуре доходов этнопарка преобладают субсидии из республиканского бюджета, совокупно — более 130 миллионов рублей. То есть фактически за счет бюджета содержится этнопарк. Объем бюджетного финансирования государственного автономного учреждения «Финно-угорский этнокультурный парк» на выполнение госзадания в 1,5-4,5 раза превышает нормативно обоснованный размер, что необходимо для поддержания финансовой устойчивости учреждения в условиях недостаточности средств от деятельности, приносящей доход. В проверяемый период этнопарк посетило лишь 4,7% населения республики, или чуть более 34 тысяч человек. Одна из причин низкой посещаемости — отдаленность.
Транспортная проблема стала причиной и высокого уровня текучести кадров: в 2022 году при фактической численности работников 62 человека из учреждения уволились 52 сотрудника, приняты на работу были 55. За девять месяцев 2023 года при фактической численности 69 человек уволились 50 сотрудников, принято на работу 42. В последние годы динамика развития этнопарка по отношению к 2013-2015 годам характеризуется существенным снижением туристического потока. По мнению палаты, учитывая совокупность факторов, восстановить и стабилизировать туристический поток в этнопарк на приемлемом уровне невозможно без поддержки со стороны правительства Коми и профильного министерства.
Евгений Пономаренко, заместитель председателя правительства — министр экономического развития, промышленности и транспорта (ведомство с июня 2023 года курирует туризм)
Все рекомендации мы принимаем полностью, потому что прекрасно понимаем, что работа находится не на должном уровне, и когда мы говорим про этнопарк, мы прекрасно понимаем, что туристический поток туда минимальный. Сейчас работу мы уже ведем, мы должны сформировать некую дорожную карту по увеличению посещения этнопарка, то есть мы сейчас проводим мониторинг услуг, которые там оказываются, и выявляем, что востребовано, а что — нет.
Если говорить про транспортную доступность, мы начали с прошлого года вопрос решать: у нас есть 514-й маршрут, который едет до Ыба, сейчас мы пытаемся встроить в этот механизм возможность заезда в этнопарк. И когда у нас эта схема заработает, тот автобус, который есть в этнопарке, сможет оказывать бесплатные услуги для детей — собирать их и привозить на какие-то программы.
Мы понимаем, что парк должен работать не так, как он работает сейчас: там должны быть какие-то арендаторы, которые оказывают ряд услуг на этих территориях, но для этого мы должны переделать его в другую форму.
Ольга Останкова, и. о. директора финно-угорского этнопарка
На самом деле так и происходит: сейчас у нас год начался, опять ищем людей. Не все готовы ездить 60 километров каждый день, то есть это действительно большая сложность. Но мы справимся. Конечно, все, что сказано Контрольно-счетной палатой, мы приняли к сведению и работаем. Очень надеемся все исправить в этом году.
Иван Дегтярев, предприниматель, занимается развитием проекта «Еляты Club»
Я бизнесмен и понимаю основы бизнеса. Что в отеле, что в ресторане, что в этнопарке… есть такая уже набившая оскомину фраза: «Location, location, location» — «Место, место, место». Место — 80% успеха, все остальное вторично. Если ошиблись с местом, ушли не в ту сторону, что бы вы ни делали, вы гребете не в ту сторону, усилия бесполезны. В этнопарке сделана стратегическая ошибка с местом. Я понимаю, что люди, которые его делали, возможно, думали, что надо хоть какое-то место силы найти, и сказали: вот Ыб, много источников, храмы. Все понятно.
Второе: туристический объект это не койко-места, этот не номерной фонд — никто никогда не поедет никуда ради кровати, это тоже отраслевая аксиома. Нужно обязательно сценарий поведения людей, которые приезжают, им нужны смыслы, ради которых человек потратит свои деньги и время. Нужна ценность, неизмеримо большая, чем цена, которая платится. Какая есть ценность в Ыбе сегодня? Я считаю, что нужно было из местной архитектуры прямо вытащить все самое-самое важное, что у нас было. Не нужно было копировать парк Рованиеми в Финляндии, архитектура один в один. И все, что сделали, мое мнение, — прямо глумление над коми архитектурой. То есть место не то, архитектура не та. И все стало ветхим — там ремонтировать дороже, чем строить заново.
Если бы нам как бизнесу предложили этнопарк бесплатно, мы бы отказались. Если нам будете давать 50 миллионов каждый год субсидии, мы тоже откажемся. Это огромная ноша, которая взвалилась на Минэк, незаслуженно — просто прошлые поколения сделали ошибку, а сегодняшнее управление просто отвечает и отдувается за все. Мое видение — государство должно строить дороги, газопроводы, охранять границы, воевать, реализовывать инфраструктурные проекты, а этнопарк нужно отдать частному бизнесу. Но возьмет ли его бизнес? Маловероятно. Скорее всего, нет — там проблем больше, чем доходы на вложенный капитал.
Если этнопарк все же реанимировать, я бы сделал коротко. Первое: в республике есть ключевые важные села — Ижма, Усть-Цильма, — нужно делать ижемское подворье, усть-цилемское подворье. Это должен быть генеральный архитектурный план, должны быть срублены гостевые дома. Тогда можно было бы там зародить какую-то привлекательность. Второе — сделать макеты местных наших деревень с храмами, какими они были раньше, и люди могли бы идти и видеть: вот это Ижма, вот это какая-то другая деревня. Чтобы был хотя бы какой-то смысл туда приехать, хотя бы образовательный. Я пока смысла там не могу найти.
Сергей Усачев, председатель Госсовета Коми
Действительно этнопарк достаточно проблемный именно из-за того, что там не осталось смыслов, которые туда изначально вкладывались. Там много чего хотели сделать, даже трассу скоростного спуска. Но все получилось по-другому — чемодан без ручки, ни нести ни бросить. Может, поменять концепцию — медицинский какой-то кластер, этно, образовательный? Нужно с этим что-то делать.
Валентина Жиделева, вице-спикер Госсовета Коми
Я была знакома со всеми директорами, с теми, кто вкладывал смыслы, когда мы только слушали концепцию создания этнопарка. Там была заложена огромная просветительская составляющая. Они, конечно, пытаются это сделать, но чтобы наладить туда турпоток, я считаю, нам надо действительно вернуться к просветительской концепции. Это замечательное место, куда могли бы приезжать практически все школьники Республики Коми. Мы с первых дней говорим, что там обязательно должен быть музей леса. И ведь все соглашались с этим.
Кирилл Наумов