МЕЧТАЮТ ЛИ АНДРОИДЫ О РОЗОВЫХ ЭЛЕКТРОКУСТАХ?

«Снежная королева». Музыкально-пластическая фантазия по мотивам одноименной сказки Г. Х. Андерсена.
Большой театр кукол.
Режиссер Руслан Кудашов, художник Марина Завьялова.

Работая с вычитанием в «Снежной королеве», убирая слова, персонажей, чужие истории, сосредотачиваясь на путешествии Герды длиной в жизнь, режиссер выдает точный ответ, кто такая Снежная королева. Но остается на поле детского спектакля, не вдается в подробности и остается в пределах сорока пяти минут.

В новом спектакле БТК нет маленькой разбойницы и северного оленя, нет принца и принцессы, говорящего ворона, лапландки и финки, даже Снежной королевы как персонажа — нет. Нет ничего привычно-узнаваемого в истории, поставленной под Новый год. Нет слов, только движения и жесты, нет людей и нет кукол. При этом есть волшебство.

Смешные персонажи с масками на лицах, первые модели андроидов в уютных кофтах и свитерах, с заторможенно-дерганой пластикой, как будто их сочленения лишены гибкости, но все-таки более подвижные, чем у куклы. Жест у них — укрупненный, выпуклый. Герда тянет руку с выставленным пальцем, указывает направление своего движения, вернее даже устремление — «туда». Рука Тролля как огромный указующий перст. Он дирижирует публикой, останавливает аплодисменты или вызывает их снова. С него, с Тролля (я смотрела в этой роли Дмитрия Скрябина, в другом составе Роман Дадаев) и начинается спектакль.

Горбатый Тролль, впрочем, весьма обаятельный, смешивает что-то в колбе и выплескивает на блестящую поверхность. На поверхности проступает смутный лик, образ мерцает, что-то в нем кажется знакомым, но остается неузнанным. Лик пропадает, поверхность распадается. Один из осколков становится брошью на свитере Кая (Максим Морозов, в другом составе Владислав Тутак). Он играет с ним, не зная, что играет со смертью.

В мире Кая и Герды всего-то и было, что уголок с дверью, маленькими табуреточками и розовым кустом, который увядал, как только исчезал Кай. Зато сколько всего можно в этом углу придумать игр: открыть дверь и спрятаться за ней, поставить стульчик, сесть и опять убежать. Пропажа Кая ничем не объясняется, просто он открыл дверь и исчез. Вступив в игру, Герда (я смотрела в этой роли Екатерину Ложкину-Белевич, в другом составе Виктория Войнич-Слуцкая) идет в другой мир, и ее дело — спасти друга от самого Времени.

Огромное дерево стоит в центре сцены, вокруг него и сосредоточено путешествие Герды. Скорее не дерево, а древо, рождающее то одного, то другого смешного персонажа, выкарабкивающегося из дупла, как из чрева. Путь Герды начинается летом и заканчивается поздней зимой, на пороге весны. Так и здесь — появление каждого нового героя соответствует смене времен года: за витальной, но сонной Весной (Лидия Клирикова) и легкомысленным, вздорным Летом (Александра Ионова) следуют угрюмая Осень (Алена Волкова) и веселая Зима (Анна Сомкина) в длинной юбке с орнаментом из елок, снежинок, оленей. С каждой надо поиграть в ее игру, выполнять их правила. Герда включается во все игры, но каждая дает ей новую маску, которая приклеивается на ее лицо, где уже есть маска.

Напластование масок как прирост возраста: Герда устает, сникает, маски клонят ее лицо вниз, и вот уж не поднять ей головы. Она устало сидит под деревом, уже ничем не напоминая ту озорную и резвую девочку из начала. Птицы (Мария Кудряшова, Дарья Залетдинова, Джамиля Билялова, Платон Селивановский, Дмитрий Скрябин, Роман Дадаев), которые сопровождали все ее путешествие, то выстраиваясь как лесенка, то становясь огромными крыльями, то вытаскивая из дупла очередного застрявшего персонажа, как Винни-Пуха, тоже устало сникают рядом.

Сложная система отношений актера с персонажем, который играет собой, как куклой. На лице каждого героя белая маска, застывшие черты заставляют доигрывать телом все эмоции и переживания. Возможно, они куклы в масках, которые играют в людей, для которых маска — это жизнь. Один из эпизодов — игра, придуманная Каем, где они с Гердой изображают влюбленных, используя крохотные маски на палочках. Мы увидим живые лица только в финале, обрадуемся — значит есть там, за всем этим, человек.

Снежная королева появляется где-то за деревом, нам не разглядеть подробно эту огромность. Глянцевый металл блестит в глубине сцены, лик перемещается, она — маска-маятник, она отмеряет время не только для Герды, но и для всех нас. Этот механизм запустил Тролль. Страшна не сама Снежная королева, а Время, которое меняет человека до неузнаваемости.

Герда со всеми масками на лице стала другой — состарилась, последняя маска показывает нам оплывшее лицо — и Кай предлагает ей еще одну: самую-самую, блестящую, лишенную подробностей, безликое олицетворение времени — без морщинок и индивидуальных черт, но на самом деле — маску смерти. Смерть, которая успокаивает и обезличивает. Такая же блестящая маска на лице самого Кая. Но Герда узнает в этом чопорном, лишенном подвижности лице своего Кая и ломает время, сбрасывает все маски в прямом смысле.

В пьесе Евгения Щварца «Обыкновенное чудо» трактирщик, встретив через двадцать пять лет свою возлюбленную, узнавал ее и говорил: «Что мне маска, которую на вас надело время». Герда из нового спектакля Руслана Кудашова может повторить эту фразу без изменений. Возможно, это свойство всех влюбленных, чьи истории оборвались.