С 18 января в кинотеатрах выходит новая российская комедия «Танцуй, Селедка» с Александрой Бортич и Павлом Майковым в главных ролях. Фильм рассказывает о том, как Жанна, сильная и независимая, уже почти москвичка, встречает неожиданную новость. Давно бросивший ее семью отец скончался, и ей нужно вернуться назад в родной городок, чтобы организовать похороны. Одна проблема – мертвый отец неожиданно «оживает», продолжает называть дочь Селедкой, как 20 лет назад, и до смерти хочет провести последний день вместе. Теперь Жанне и ее бате с того света выпадает неожиданный шанс наладить отношения, отправившись в безумную поездку по местам ее детства. О том, как снимали «Танцуй, Селедка!», рассказали создатели картины – режиссер-постановщик Александра Лупашко, актеры Павел Майков, Илья Антоненко, Саша Бортич, Ольга Лапшина и продюсер фильма Сергей Сельянов, глава студии СТВ.
Расскажите немного о замысле картины «Танцуй, Селедка!»
Сергей Сельянов: Началось все с того, что Саша Архипов, главный редактор СТВ, дал мне почитать пьесу Татьяны Загдай «Человек в закрытой комнате». Текст был хороший и простой, и мы подумали, что это неплохая возможность для дебюта. История казалась относительно недорогой и относительно несложной.
История эта очень живая, при том что один из главных действующих лиц – покойник. Она про семейные ценности, про которые часто бывает очень скучно, а этот материал был задорным и необычным. Он про обретение ниточки, которая практически порвалась между дочерью и папой, а по ходу сюжета опять образовалась.
Мы сразу понимали, что у этого проекта может быть два пути развития. Либо в более жанровую зрительскую историю, либо в авторскую. Мы хотели, чтобы она была более комедийной, более жанровой, эксцентрической. И сценарий дорабатывали именно под эти задачи. И режиссера всячески направляли на этот путь. Но раз мы выбрали Сашу, значит, должны были ее слышать. И в результате она нас убедила, что фильм должен быть сделан в том формате, который чувствует режиссер. Фильм, на мой взгляд, получился. Я рад, что он оказался в нашей фильмографии. Она – молодец.
Что же за танец селедки?
Александра Лупашко: Мне очень важен был танец героини в финале истории, а Сергей Михайлович не чувствовал прелести этого танца и хотел закончить картину на сцене пожара. Это было еще на стадии сценария, пока меня не утвердили режиссером. Я приводила в пример фильм «Еще по одной» Томаса Винтенберга, пыталась апеллировать к его эмоциональной составляющей. А он все равно противился танцу. В итоге закончилось все тем, что он говорит: «Покажи конкретно, что ты имеешь в виду?». А на тот момент основным саундтреком должна была быть «What is love?». В итоге я ее включила и сама танцевала в его кабинете, показывая, как будет выглядеть финальная сцена. Я танцевала под изумленные взгляды главного редактора Александра Архипова и других сотрудников студии, которые курили сигары и смотрели на меня. Сельянов взглянул на это молча и сказал: «Ладно, я все понял…». И разрешил мне снимать танец и эту картину.
Сергей Сельянов: Про танец в моем кабинете – чистая правда. Я с пиететом отношусь к пластичным людям, которые умеют танцевать. А в том, что я обычно вижу на экранах, меня многое не устраивает. Сам-то я танцевать не умею, но у меня высокая планка по поводу танцев, я в этом вопросе строг. Чтобы это было финальной точкой, это должно быть прекрасно. Поэтому я и сказал Саше: «Покажи – как?». Она взяла и в кабинете показала несколько танцевальных движений. Не знаю, это ли помогло или просто она молодец. Я посмотрел и сказал: «Да, давай». И Бортич в результате сделала это очень хорошо.
Саша Бортич: Все трюки в этом фильме я делала сама. Кидалась под машину, дралась. Я всегда, когда могу сама сделать, делаю. Финальный танец – импровизация. У нас была замечательная песня – «Верхом на звезде». Хорошая песня и красивое солнце. Мне нужно было только прыгать и кружиться. Включили музыку, и я стала танцевать. Группа прослезилась на первом дубле. Я говорю: «Поверьте, это не я, это песня». В этом фильме вообще много замечательной музыки, которая давно стала нашим культурным кодом.
Как и где проходили съемки фильма?
Илья Антоненко: Ездили мы по всему Краснодарскому краю. Снимали в Геленджике, в Краснодаре, в разных станицах. Предварительно у нас было ощущение, что будет тепло, весело и классно. А было холодно, мрачно и мокро. Одна из ночных смен, которая в фильме занимает полторы минуты, снималась при температуре минус 17. Было ужасно холодно и промозгло. В этой сцене я должен был сидеть в машине, а герои Саши и Паши разговаривают на улице. Но мы сообща решили, что это несправедливо, когда два артиста всю ночь мерзнут, а один сидит в тепле, поэтому меня тоже вытащили на улицу и я вместе с ними мерз. А вообще работалось очень хорошо. Практически каждый день вместе, каждый день в машине. Много всего запомнилось – и курьезного, и смешного, и нелепого. Но в целом это было интересное путешествие во всех смыслах.
Александра Лупашко: Изначально сценарий не предполагал Краснодарского края, где мы в результате снимали эту картину. Он был написан под темную Сибирь. Но поскольку Сергей Михайлович хотел найти в этом фильме больше света, то он предложил нам Краснодарский край, который сначала вызвал у нас сопротивление. По нескольким причинам. Нам было необходимо совмещение эпохи 90-х с одной стороны и современности – с другой. А Краснодарский край – это в основном курортные города, перестроенные в 2000-х, с определенной архитектурой, окнами из пластика. В итоге мы смогли найти художественную выразительность для нашего сценария в Краснодарском крае. Но это потребовало от нас очень сложного логистического маршрута, мы снимали в безумном количестве городов. Каждые два дня мы переезжали от одного объекта к другому – у нас было порядка тринадцати переездов за время съемок. Три дня пожили в Туапсе, потом поехали в Горячий Ключ к парку аттракционов, потом поехали дальше. В результате, мне кажется, мир детства нашей героини выглядит поэтично.
Часть действия фильма, флешбеки, происходят в девяностые годы, но девяностые в нашем фильме не время бандитизма, а территория детства. Парк аттракционов, Дом культуры, рынки с видеомагнитофонами. Да, это территория беззаботности и безопасности. Это территория воспоминаний героини.
Саша Бортич: Роуд-муви – непростой жанр, но у меня не осталось ощущения, что мы были долго заперты в машине. Скорее на съемках нас преследовал холод, и мы были заперты в нем и разных точках Краснодарского края, которые мы посетили – в гостиницах, в квартирах. А машину сняли за несколько дней. Если бы не этот фильм, я бы никогда не увидела такое количество прекрасных мест в Краснодарском крае. Было тяжело, но интересно. И у меня был очень интересный опыт соприкосновения с людьми. Для людей, которые живут в этих маленьких городах, селах, станицах, наши съемки стали настоящим событием – к ним приехало кино! Большинство из них знали меня и Пашу и были очень нам рады.
В один из дней мы снимали много проездов. И там все время вокруг собирались местные люди, они друг другу звонили, звали, их становилось больше и больше. Это была достаточно тяжелая смена, а легких веселых дней на съемках вообще не было, я вернулась в свой вагончик, выжатая как лимон. И вдруг ассистентка мне говорит: «Там толпа людей собралась, давай мы машину подгоним к вагону, ты сядешь и уедешь». И я сначала сказала: «Да, давай». А потом, переодеваясь, подумала, что эти люди весь день на холоде прождали, а я теперь возьму и уеду? И я к ним пошла. Народу там было человек 30-40 – взрослые, дети, подростки. Они все хотели сфотографироваться. Осветители очень трогательно поставили нам свет. И я со всеми фотографировалась. Они были так рады! Я в фотографиях в принципе никогда не отказываю. Даже когда это происходит грубо и бестактно, когда мне говорят: «О, ты эта, которая вот это вот…», или когда я засунула большой кусок стейка в рот и тут кто-то подходит и говорит: «Давай фотографироваться». А там я была очень уставшая, но пойти к этим людям было моим личным выбором. И мне самой было классно и приятно делать это. Потому что, когда это добровольно, это не забирает у тебя энергию, а, наоборот, наполняет ей. Особенно, когда к тебе приходят дети, подростки, которые реально смотрели мои фильмы.
О чем фильм «Танцуй, Селедка!»?
Сергей Сельянов: Этот фильм не про девяностые и не про сегодня. Он не про время. Это фильм про то, что всегда. Я всегда стремлюсь к тому, чтобы фильм жил долго. Далеко не всегда угадаешь. Десятилетие – это уже долго для кино. Если я чувствую, что вроде есть такие шансы, то для меня это значимо для принятия окончательного решения. В проекте «Танцуй, Селедка!» я это почувствовал. Отношения отцов и детей, отношения между людьми – это тема вечная. Он не привязан буквально к сегодняшнему дню. Этот фильм мог появиться и десять лет назад, может появиться и через десять лет.
Ольга Лапшина: Наш фильм поднимает серьезную тему, но она подана в жанре черной комедии. Если люди хотя бы несколько раз засмеются и о чем-то задумаются, переводя это на себя, то будет замечательно. Ведь для человека что театр, что кино – это очень психотерапевтическое занятие, ведь зритель всегда видит какие-то свои болевые точки, может на чужом примере врачевать себя. Уже из-за этого можно пойти на этот фильм.
Главная тема фильма – отцы и дети. От нелюбви, от неприятия героиня идет к любви, к какому-то взаимодействию, пусть уже за порогом смерти, но она находит контакт со своим папашей, к которому у нее было множество претензий и обид. Это роуд-муви с покойничком, но это доброе кино.
Смотрите комедию «Танцуй, Селедка!» в кинотеатрах страны с 18 января.
Фото: Вольга