По оценкам, мировые леса хранят около 861 миллиарда тонн углерода, что эквивалентно примерно 100-летним антропогенным выбросам при нынешних темпах, а при хорошем уходе потенциально могут хранить ещё до 226 миллиардов тонн. Очевидно, что сохранение и восстановление лесов является жизненно важным элементом смягчения последствий изменения климата.
Однако леса во всём мире находятся под угрозой, особенно в странах с низким и средним уровнем дохода; например, 17% лесов Амазонки уничтожено, ещё 17% деградировано, а 11% всех выбросов углерода приходится на вырубку лесов. В условиях продолжающегося ухудшения климата сохранение лесов как поглотителей углерода, вероятно, принесёт большую общую выгоду, чем их вырубка, продажа древесины на древесный уголь и использование пространства для выращивания как продовольственных, так и товарных культур. Но выгоды от сохранения медленно передаются всему человечеству, тогда как выгоды от вырубки лесов быстрее достаются местным землевладельцам, предприятиям, жителям и правительствам. Даже там, где власти на уровне страны пытаются сохранить леса, финансовые и политические стимулы к расчистке земель часто могут свести на нет попытки регулирования со стороны государства с низким потенциалом.
Один из ответов заключается в том, чтобы передать некоторые глобальные выгоды от сохранения лесным сообществам, платя им за сохранение леса, который в противном случае они бы вырубили, и, таким образом, сохраняя леса, одновременно компенсируя сообществам упущенный доход.
Известно, что, по крайней мере, в некоторых ситуациях оплата общинам за то, чтобы они не вырубали леса, может быть эффективной; например, Jayachandran et al. (2017) провели рандомизированное исследование выплат землевладельцам в Уганде и обнаружили, что эти выплаты значительно снижают деградацию лесов.
Однако попытки формализовать этот процесс на международном уровне через углеродный рынок, структурированный Организацией Объединённых Наций, инициатива, известная как REDD+ (сокращение выбросов в результате обезлесения и деградации лесов), были относительно медленными и неадекватными из-за опасений по поводу измерения и мониторинга сохранения поглотителей углерода (и, следовательно, фактической стоимости углеродных кредитов) и недостаточного международного финансирования.
В отсутствие официальных трансфертов между странами в требуемом масштабе и функционального международного рынка углерода возник добровольный углеродный рынок, на котором компании и другие учреждения покупают углеродные кредиты, чтобы теоретически компенсировать выбросы, создаваемые выбросами в результате их собственной деятельности. С 2012 года в этот рынок было инвестировано более $36 млрд, а покупателями являются более 36% компаний из списка Fortune 500.
Этот рынок претерпел серьёзную коррекцию в 2023 году, когда исследователи изучили схемы добровольного углеродного рынка по сохранению лесов в нескольких странах и обнаружили, что они не привели к значительному сокращению вырубки лесов. Если схема не сохраняет леса по сравнению с базовым уровнем, она не предотвращает выбросы углерода по сравнению с этим базовым уровнем (не обеспечивает «дополнительности») и добровольные углеродные квоты (ДУК), которые продавались на основе ожидаемого успеха предотвращение выбросов, становятся бесполезными.
Итак, что же пошло не так?
В создании и торговле ДУК участвуют несколько сторон: разработчик проекта или деятельности по смягчению последствий, направленной на сокращение или удаление выбросов парниковых газов из атмосферы; местные заинтересованные стороны, которые теоретически получают выгоду от выплат ДУК в обмен либо на прекращение экономической деятельности, способной нанести ущерб лесу, либо на активное управление, либо на то и другое; программа кредитования, использующая собственную методологию для расчёта потенциальных выгод от выбросов углерода от проектов по смягчению последствий и выдающая ДУК для проектов; независимый сторонний аудитор, проверяющий и подтверждающий расчёт углеродных кредитов в результате проекта или деятельности по смягчению последствий; и, наконец, покупатели, которые покупают эти ДУК для торговли или для компенсации собственных выбросов.
В январе 2023 года сообщалось, что более 90% компенсаций, сертифицированных Verra, одной из крупнейших программ компенсационного кредитования, оказались по сути бесполезными. В октябре 2023 года журнал New Yorker опубликовал статью, описывающую провал одного предприятия по компенсации выбросов углерода, сертифицированного Verra, в Карибе, Зимбабве. Были выявлены две фундаментальные проблемы: во-первых, проекты не предотвратили вырубку лесов и выбросы углекислого газа, почти эквивалентные стоимости проданных кредитов; и, во-вторых, по крайней мере в проекте Кариба, не было ясно, какая часть доходов от продаж в кредит, обещанных местным сообществам, была им доставлена.
Что пошло не так? Что ж, во-первых, не существовало единого согласованного метода оценки потенциального сокращения выбросов в результате сертифицированных проектов, что оставляло органу по сертификации значительную свободу действий в выборе. Во-вторых, им платили в соответствии с числом подтверждённых ими кредитов, поэтому существовал стимул выбирать методы, которые давали наибольшее число кредитов, а не наиболее надёжные. В-третьих, проект напрямую платил «независимым» сторонним аудиторам. Когда существует конкурентный рынок аудиторов, у этих аудиторов также появляется стимул вступать в сговор с проверяемыми, чтобы дать им желаемые результаты. Это явление не ограничивается аудитом ДУК. В ходе исследования, проведённого в Гуджарате, Индия, авторы обнаружили, что аудиторы, проводившие аудит выбросов компаний, загрязняющих окружающую среду, которым также платили эти фирмы, как правило, обнаруживали, что фирмы выбрасывают загрязнения на уровнях, находящихся чуть ниже установленного законом предела.
Несмотря на произошедшие в последнее время неудачи, рынки ДУК, особенно те, которые ориентированы на сохранение лесов, по-прежнему считаются ключевой политикой в работе по предотвращению изменения климата. В этом году Blue Carbon, брокер из Объединённых Арабских Эмиратов, не имеющий опыта в торговле выбросами углерода, ведёт переговоры о сделках по управлению лесами на одной десятой территории Либерии, одной пятой земли Зимбабве и на обширных участках земли в Кении, Замбии и Танзании с намерением торговать квотами на выбросы углерода из этих территорий. На COP28 в Дубае правительство США вместе с Фондом Земли Безоса и Фондом Рокфеллера объявило о создании «Ускорителя энергетического перехода», целью которого является использование того, что они называют «высокочестным» углеродным кредитованием.
Тем временем ООН вела переговоры – хотя и не смогла договориться, по крайней мере, на COP28 – о правилах включения ДУК в формальные международные механизмы торговли выбросами углерода посредством статьи 6.4 Парижского соглашения. Комитет по изменению климата Великобритании разработал рекомендации по развитию функциональных добровольных углеродных рынков, а в Соединённых Штатах Комиссия по торговле товарными фьючерсами разрабатывает свои собственные правила торговли деривативами на основе ДУК.
Все правила, находящиеся в разработке, имеют одинаковую направленность. Они отдают приоритет прозрачности в методологии, измерениях и финансах; дополнительности, гарантирующей, что проекты действительно приводят к сокращению выбросов или увеличению секвестрации, чего в противном случае не произошло бы без проекта; и надёжной количественной оценке сокращения и секвестрации выбросов.
Однако эти правила не говорят нам, как реализовать проекты кредитования выбросов углерода в соблюдающих их лесах. Так как же можно реализовать проекты углеродных кредитов, которые на самом деле столь же заслуживают доверия, как настаивают эти регулирующие учреждения, и, что более важно, которые действительно помогают предотвратить изменения климата и улучшить благосостояние лесных сообществ в странах с низкими доходами?
Во-первых, можно устранить порочные финансовые стимулы, гарантируя, что органы по сертификации и аудиторы вознаграждаются за точность, а не за предоставление своим клиентам наиболее оптимистичной версии реальности, которую они могут отстаивать. Это возможно. В статье об аудите загрязнения в Гуджарате авторы провели рандомизированное испытание новой системы, в которой аудиторы фирм выбирались случайным образом из пула, платили установленную плату и вознаграждались за точный аудит. Независимое тестирование показало, что эта система позволила провести аудит значительно более правдиво. Таким образом, существует веский аргумент в пользу отмены как прямых платежей, так и возможности выбора фирм как в отношениях между разработчиками и органами по сертификации, так и между органами по сертификации и аудиторами. Выборочные проверки аудиторской деятельности, а также суровые наказания для тех, кто уличен в мошенничестве в бухгалтерском учёте, могут сохранить честность рынка. Более того, по мере расширения рынка будут расти и преимущества честной репутации аудиторов.
Во-вторых, углерод в лесах, может быть, трудно, если не невозможно, точно измерить, и некоторые компании в настоящее время создают собственные наборы данных о потенциальном содержании углерода в лесах, за доступ к которым они предлагают взимать плату с клиентов – по сути, стремясь конкурировать на рынке за информацию, которая якобы предоставит клиентам преимущества на офсетном рынке. Этот подход не может работать. Напротив, крайне важно иметь один универсальный стандарт для методологий и измерений, чтобы гарантировать, что эти измерения и методологии являются консервативными, а также обеспечить наличие чёткого институционального процесса для проверки и стандартизации новых методов измерения по мере их разработки. Это связано с тем, что для торговли товаром нужны стандартизированные средства измерения этого товара на рынке. Подумайте о рынке, например, золота. Существуют стандартные способы измерения качества (в каратах) и веса любого предмета из золота. Кроме того, существует фактическая цена золота любого конкретного качества, устанавливаемая рынком. Таким образом, конфиденциальная информация о состоянии рынка и о том, как могут меняться цены, имеет ценность, но если сделать способы измерения качества или веса также собственностью, то никогда не будет никакого способа определить наверняка количество золота в любом предмете и нет возможности в любой момент точно определить цену этого предмета. Кроме того, основная цель получения углеродных кредитов — предотвратить изменения климата, поэтому крайне важно, чтобы каждый проданный углеродный кредит действительно представлял собой сокращение выбросов углерода как минимум на одну тонну, и чтобы методология, используемая для расчёта этого показателя, была прозрачной. Хотя измерение содержания углерода в любом лесу никогда не будет идеальным, консервативная методология может создать «минимальный уровень», который обеспечит статистически близкую уверенность «по крайней мере» определённого уровня содержания. В совокупности эти аргументы создают веские аргументы в пользу того, что все данные и вспомогательная методология, подтверждающие достоверность компенсаций, должны быть обнародованы и иметь свободный доступ. Проект GEOTREES пытается сделать именно это.
В-третьих, можно воспользоваться последними инновациями в методах исследования социальных наук, чтобы доказать дополнительность. По сути, доказательство дополнительности требует достоверного доказательства обратного: без рассматриваемого проекта по выбросам углерода в лесах выбросы были бы выше. Существующие проекты обычно пытаются сделать это, используя единую «контрольную» зону, которую они противопоставляют зоне вмешательства. Проблема с этим подходом заключается в том, что контрольная зона часто существенно отличается от зоны вмешательства, а это может означать, что она подвержена разным темпам вырубки лесов и не даёт достоверных контрфактических данных. Это проблема, которую можно решить, академические экономисты в последнее время стали очень искусны в создании правдоподобных контрфактов. Ответом здесь может быть использование той же техники, что использовали Jayachandran et al. в своей статье: рандомизированное, контролируемое осуществление вмешательства, при котором территория была разделена на большое число более мелких участков, а контроль и уход были случайным образом назначены этим участкам. В статье рандомизированная реализация была призвана доказать, что оплата за экосистемы может работать в контексте леса, но та же методология может использоваться для доказательства дополнительности проекта по сокращению выбросов и действительности кредитов, полученных в результате этого проекта. Учитывая, что целью вмешательства является максимальное улавливание углерода, участки земли не нужно будет делить 50/50 между обработками и контролем, как это было в эксперименте; вместо этого тщательный план рандомизации и форма посылок должны максимизировать площадь ухода, сохраняя при этом достаточную статистическую мощность для доказательства дополнительности. Jayachandran et al. также использовали структуру оценки для проверки на утечку (явление, при котором, когда вырубка лесов предотвращается на одной территории, она перемещается на соседние земли) и, по крайней мере, в ходе своего вмешательства, обнаружили, что их было очень мало.
В-четвёртых, нас должен меньше беспокоить другой приоритет регуляторов: постоянство. Леса по своей природе уязвимы, и вполне вероятно, что когда выплаты прекратятся, а это почти наверняка произойдёт в какой-то момент, вырубка лесов продолжится такими же темпами – и именно это и происходит, как Jayachandran et al. нашли в своем эксперименте. Однако, учитывая, что загрязнение углекислым газом носит кумулятивный характер, что ущерб, вызванный изменениями климата, увеличивается с ростом концентрации в атмосфере и что можно вскоре достичь концентраций, которые приведут к опасным переломным моментам, существует значительная ценность в задержке выбросов, даже если они в конечном итоге не предотвращаются. И здесь Jayachandran et al. возглавили этот путь, проведя расчёты выгод от выбросов, которые были задержаны их экспериментом. Нет никаких причин не создавать и не обменивать кредиты на основе этих отсрочек, которые будут иметь некоторую долю стоимости постоянного предотвращения выбросов.
Наконец, там, где общинам с низкими доходами обещаны выплаты в качестве компенсации за экономическую деятельность, от которой они отказываются ради сохранения леса, и где покупатели кредитов часто покупают леса из-за этических соображений, жизненно важно, чтобы эти сообщества действительно получали эти выплаты. В государствах с очень низким потенциалом, дисфункциональным или отсутствующим правительством нет уверенности, что это произойдёт; например, плохо регулируемый, удалённый и неподотчётный разработчик может решить сохранить чрезмерную часть платежей, как, по-видимому, произошло в проекте Кариба, или дисфункциональная или враждебная власть, что нередко встречается в нестабильных государствах, где расположены многие из наиболее ценных в мире лесных поглотителей углерода, может оставить платежи себе и насильственно выселить жителей из лесных территорий. Недавняя работа Callen et al. предоставляет одно решение; они провели рандомизированную оценку вмешательства, в котором использовались цифровые платежи и проверка блокчейна для отправки средств женщинам в Афганистане, подвергшимся враждебному правлению Талибана. Они обнаружили, что даже ранее технически неграмотные женщины с низкими доходами быстро научились пользоваться платежной системой, и не было обнаружено никаких доказательств утечки средств со стороны властей. Опять же, некоторые методы, используемые для проверки этого вмешательства в качестве доказательства концепции, также могут быть использованы для доказательства того, что реализация действительно работает так, как запланировано.
Реализация более продуманных проектов по сохранению лесов, которые могут обеспечить заслуживающие доверия ДУК, конечно, не предотвращает фундаментального парадокса добровольных компенсаций: они могут использоваться и используются, чтобы позволить гражданам в богатых странах оправдать продолжающуюся деятельность с высокими выбросами углерода и дать возможность компаниям в этих странах, особенно компаниям, работающим на ископаемом топливе, чтобы оправдать продолжение продажи продуктов и услуг с высоким уровнем выбросов углерода. На данном этапе климатического кризиса необходимо как сохранить и восстановить леса, так и жёстко положить конец ненужной деятельности, связанной с высокими выбросами углерода, используя компенсации только для случаев неизбежных выбросов углерода. Таким образом, экономистам также необходимо подумать о том, как внедрить эффективное регулирование для предотвращения этих напрасных выбросов.