Если можно цельную натуру охарактеризовать тремя словами, то для Юрия Соломина это будут талант, верность и мужество. На сцену Малого театра он впервые вышел в 1953 году – восемнадцатилетним студентом училища имени Щепкина и служил alma mater верой и правдой до последнего вздоха, отстаивая право родного театра, который он возглавлял тридцать пять лет, оставаться бастионом русского психологического театра и великой русской культуры, противостоящим гибельным водоворотам самого тёмного безвременья. Время доказало, что борьба не была напрасной.
Любовь к театру родилась в нём с первого взгляда на сцену, когда их первый класс привели на «Снежную королеву». Зима 1943 года выдалась в Чите суровой и снежной. В плохо протопленном зале юные зрители сидели в шубах и валенках, но холода не замечали. «Это я сейчас понимаю, – с улыбкой вспоминал тот день Юрий Мефодьевич, – что ни декорации, ни костюмы роскошью не блистали. Но это не имело никакого значения – атмосфера волшебства наполняла и сцену, и зал. Я до сих пор помню, каким удивительным, по-настоящему сказочным был Добрый волшебник. И какой озорной – маленькая разбойница. Когда удалая шайка со свистом и улюлюканьем шла на сцену через зал, чтобы захватить карету Герды, актриса прошла рядом со мной, и у меня перехватило дыхание – такой настоящей она была. Разбойники вели на поводках собак. Псы оглушительно лаяли, а мы визжали от восторга! Вот с той поры во мне и осталась неколебимая вера в то, что театр должен быть подлинным и вызывать в душе зрителя восторг».
Юрий вырастет, а убежденность останется. В массовке – вторым конвойным, зрителем в суде, бальным гостем – он, по меркам того времени, будет бегать не так уж и долго, около пяти лет. В нём не будет «обиды на судьбу». Юрий Мефодьевич всегда оценивал то время как школу, не имеющую себе равных: «Когда вокруг тебя корифеи – Пашенная, Гоголева, Жаров, Царёв – ты ловишь каждый жест, взгляд, интонацию, анализируешь, отбираешь то, что подходит тебе по темпераменту и природной органике и ежедневно пополняешь свою тайную «копилочку», хотя не знаешь, что и когда тебе пригодится». Соломин дождался своего часа, каждая его большая роль вызывала у зрителя тот же восторг, какой в детстве испытал он сам.
Пылкий Хлестаков в легендарной постановке «Ревизора» Игоря Ильинского не врал, точнее – не пытался обмануть окружающих. Он – мечтал. Мечтал о несбыточном. Так искренно, так страстно, до полного самообмана, как это мало кому удаётся, даже в детстве. Благородный гордец Сирано в спектакле Бориса Равенских тоже мечтал о невозможном – и неутолённая страсть, которой нельзя было дать выхода, снедала его изнури, переплавляясь в высокую поэзию, неподвластную времени. И трагический Тригорин из чеховской «Чайки» не мог не поддаться обманчивой мечте о свободе, убеждая себя в том, что ему хватит сил начать всё с начала. Была своя потаённая мечта и у почтенного Павла Афанасьевича Фамусова. Мечта о покойной старости в почёте и уважении. И даже у Мольера – одной из последних ярких работ артиста в спектакле по пьесе Михаила Булгакова. Великий комедиант мечтал о любви. Со всей обречённостью таланта и печального опыта.
О, как умел играть любовь Юрий Мефодьевич Соломин! Даже в той блистательной плеяде, к которой он принадлежал, этим талантом обладал далеко не каждый артист. Впрочем, «играл» - глагол неправильный. Соломин не играл – творил её на сцене и на экране, буквально выдергивая по нитке из собственной судьбы, в которой и случилась именно такая Любовь – с большой буквы, одна и на всю жизнь.
Романтическая сцена таинственного «ужина у господина градоначальника» в «Адъютанте его превосходительства» снята предельно целомудренно. Чуть более откровенный эпизод в окончательный монтаж не вошел, и Юрий Мефодьевич, смеясь, признавался, что очень был этому рад: «Мы не боялись, что картину из-за этого могут положить на полку. Тут другое. То, что происходит между двумя любящими людьми в самые высшие моменты, принадлежит только им. Непозволительно вмешивать в это кого бы то ни было ещё, даже во имя искусства. Мы с Таней Иваницкой всё рассказали о чувствах наших героев без слов. И ничего к этому не добавишь». О, этот высокий зал с колеблющимися от ветра белыми занавесами. Не было у экрана ни одной женщины, не мечтавшей оказаться там хотя бы на несколько мгновений. Время шло, но это повторялось снова и снова, сколько бы раз картину ни показывали. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что настанет время, когда адъютант Кольцов уже в ранге Его Превосходительства будет рассказывать мне о том, как снимался один из любимейших фильмов моего детства, ни за что бы не поверила.
Памятных встреч с Юрием Мефодьевичем профессия подарила мне немало. И пускай основной темой беседы всегда оставался какой-нибудь важный злободневный вопрос – вроде затянувшейся на годы реставрации-реконструкции исторического здания Малого театра или идеи реформировать «нерентабельные» театры, под занавес нам всегда удавалось хоть немного поговорить о фильмах, которые и спустя десятки лет смотрят и пересматривает огромная армия ценителей – «Дерсу Узала» и «ТАСС уполномочен заявить», «Блокада» и «Мелодия белой ночи», «Квартет Гварнери» и «Берег его жизни».
Но одна картина занимала в творчестве Соломина особое место – его режиссёрская киноработа «Скандальное происшествие в Брикмилле» по пьесе Джона Пристли. «Пристли, – размышлял Юрий Мефодьевич, – философ, но при этом драматург очень жёсткий, стремящийся вывести своих героев на грань необратимости. Одно неверное слово и назад пути уже не будет. Он мне, как и всем режиссёрам, обращавшимся к его творчеству, интересен разнообразием способов, которыми можно заставить человека взять на себя ответственность не просто за принятое решение, за собственную судьбу, но и за судьбу другого человека». В этой истории, случившийся в дождливый ноябрьский понедельник, любовь по-английски строга, почти чопорна. Мистер Кэттл и миссис Мун, люди из приличного общества, доверяют взглядам то, чего не имеют права высказать словами. И снова перед нами страсть высшего накала, высоковольтная дуга от сердца к сердцу, и ни одного лишнего движения, даже жеста. То, что происходит между любящими…
Актёры старой школы предпочитали не признаваться в любви к своим ролям и редко делали исключения. У Юрия Соломина такое исключение было. Даже два – Генрих Айзенштайн из «Летучей мыши» и Эмиль, трактирщик из «Обыкновенного чуда». Артист не раз сожалел о том, что режиссёры, хоть и разглядели в нем комическую жилку, не поспешили ею воспользоваться в полной мере. Солидный финансист, понимая, что это всего лишь бал-маскарад, тем не менее, бросается на колени перед пленившей его «летучей мышью», рискуя всем, включая репутацию. Да юный воздыхатель Розалинды и в подмётки ему не годится! Не зря же обольстительная красавица, лукаво приподняв край маски, признается: «Теперь я понимаю, почему я вышла за него замуж!»
В «Обыкновенном чуде», при всей сказочности сюжета, большинство персонажей философы. Романтик там, по существу, только один. И это не Медведь, а именно Трактирщик (Волшебник не в счёт – он на свою беду бессмертен). Помните, как Эмилия, выйдя на лестницу, почти как Джульетта на балконе, сетует, что свеча в её комнате всё время гаснет? А постаревший юноша, продолжавший любить её все эти годы, еле слышно, почти одними глазами отвечает: «Это неудивительно, ведь я думал о вас…» Сегодня во многих домах будут гаснуть свечи, потому, что мы будем думать о Вас, Юрий Мефодьевич…
Виктория Пешкова
"Историк", 12 января 2024 года
***
***
***
***
Секрет Юрия Соломина: сам назвал роль, которая принесла ему зрительский успех
Кого мы лишились 11 января 2024-го? Подавляющее большинство наверняка ответит: «адъютанта его превосходительства». Ведь именно роль капитана Кольцова на долгие годы стала «визитной карточкой» только что ушедшего от нас замечательного актера Юрия Соломина. С этой его работой в кинематографе связано немало интересных фактов, которые не спешили афишировать.
Капризная Судьба «выстрелила» дуплетом, забрав сразу двоих мастеров, принявших важнейшее участие в создании «Адъютанта его превосходительства». Один за другим в эти январские дни ушли Игорь Болгарин – автор романа, по мотивам которого был подготовлен сценарий и снят режиссером Евгением Ташковым сериал про чекиста, работающего во вражеском тылу под маской белогвардейского офицера, и тот, кто воплотил на экране образ главного героя, – артист Юрий Соломин.
Как бывает порой при создании фильмов, звездная роль досталась Юрию Мефодьевичу, благодаря счастливому стечению обстоятельств.
Ведь первоначально его пригласили сыграть персонаж не только второстепенный, но еще и абсолютно отрицательный: жестокого капитана контрразведки Осипова. А в образе чекиста-разведчика Кольцова режиссер Ташков видел другого артиста – популярного тогда Михаила Ножкина. Тот имел очень подходящую фактуру: высокий, статный, с фигурой, прямо-таки «заточенной» под армейский мундир, и лицо такое – офицерски-белогвардейское!
Однако 31-летний актер в итоге не захотел участвовать в сериале. Его привлекла другая перспектива: поступило приглашение от самого мэтра советского кино Сергея Герасимова сняться в фильме «У озера».
Пришлось Ташкову искать замену. Едва получив звонок Ножкина с отказом, он стал перебирать уже отснятые фотопробы других артистов, приглашенных на различные роли в фильме (как утверждали участники тех событий, некоторые из снимков были получены из фотолаборатории буквально за час до того). В итоге внимание режиссера привлекли кадры с изображением Юрия Соломина в форме капитана белой армии. Евгений Иванович решил вызвать этого артиста для проведения повторных проб – теперь уже на роль Кольцова. Эта «проверка пригодности» закончилась вполне успешно. Однако у кандидатуры Соломина нашлись противники, и весьма влиятельные.
Ташков вспоминал: «У меня на столе лежало 90 фотографий. Я смотрел, смотрел, но всякий раз возвращался к Юрию Соломину, который уже был утвержден на роль капитана Осипова… Я подумал: «Надо попробовать Соломина». Юра прошел пробу. «Ни в коем случае!» - закричали киноначальники. Я говорю Соломину: «Юрий Мефодьевич, давайте сделаем еще одну пробу». Сделали вторую. «Да что же это такое? Почему снова он? Нет!» - возмущалось киношное начальство. В общем, мы еще сделали третью, четвертую… Менялась погода, и уходила «натура». «Давайте снимем, а потом будем утверждать», - предложил я. Под мою ответственность начали работать».
А вот что написал в своих мемуарах сам артист: «…Через несколько дней меня вызвали на «Мосфильм», и я увидел на столе режиссера в числе других претендентов на центральную роль свою фотографию. И вдруг Ташков мне сказал: «Я хочу попробовать тебя на Кольцова». Я попробовался, но даже без особого энтузиазма, прекрасно понимая, что с моими данными это нереально. Действительно, меня не утвердили, сказав, что я слишком интеллигентен для разведчика. Ташков попробовал второй раз. Меня опять не утвердил худсовет. Начались мои мытарства. Режиссер уговаривал меня не падать духом. По-моему, я пробовался раз пять или шесть. Практически сыграл все ключевые эпизоды, но все равно не производил должного впечатления на членов худсовета. Евгений Иванович все-таки настоял... Так я стал сниматься.
Скажу честно, предложение сыграть Кольцова оказалось для меня в известной степени неожиданным. В театре меня считали артистом характерным. До этого я уже много снимался…, но ничего, подобного Кольцову, я не играл… Мой Кольцов — человек умный, образованный, сосредоточенный, умеющий все взвесить, точно и быстро оценить ситуацию и принять необходимое решение. Но, в отличие от своих кинематографических собратьев, он живой человек со слабостями — мог влюбиться в дочь белого офицера, к тому же шефа контрразведки, и открыться ей, что осложнило его деятельность разведчика. В этом образе персонифицировались такие качества, как благородство, чистота…».
Работа над пятисерийным фильмом длилась почти восемь месяцев. Многие сцены снимали не в павильонных декорациях, а в реальной обстановке. Подходящую натуру нашли в Москве, Киеве, Новороссийске… Чтобы достоверно изобразить своего героя даже в самых экстремальных сценах Юрию Мефодьевичу пришлось освоить, например, некоторые армейские навыки «в стиле ретро» – верховую езду, стрельбу из пулемета «максим» с тачанки…
Кроме того, старые железнодорожные машинисты научили отдельным манипуляциям со сложнейшей системой управления паровозом. А опытный мастер рукопашного боя показал артисту кое-какие приемы, необходимые, чтобы поставить сцену драки у ресторана с его участием. Но, пожалуй, самым серьезным испытанием на смелость и ловкость стал эпизод из 5-й серии, когда капитан Кольцов прыгает на весьма приличной скорости поезда из паровозной будки.
Юрий Соломин вспоминал о съемках в «Адъютанте…»: «Приходилось все осваивать с ходу. Синяков набил множество. Раньше каскадеров не было. На сложные эпизоды приглашали кого-нибудь из цирка, но в основном все делали сами актеры».
Был в эпопее с работой над этим сериалом и еще один не самый простой момент. Евгений Ташков решил снять «постельную» сцену с участием главных героев – Павла Кольцова и его возлюбленной – Тани Щукиной. Исполнительницу этой роли – молоденькую артистку балета Татьяну Иваницкую режиссеру пришлось долго уговаривать на столь смелое для того времени экранное действо. В итоге откровенный эпизод получился коротеньким и по нынешним меркам весьма целомудренным. Между Соломиным - Павлом и Иваницкой – Таней не происходит ничего «такого». В кадре никаких поцелуев, никакой оголенности: двое любящих друг друга молодых людей просто лежат на кровати под одеялом и разговаривают.
Однако даже в столь облегченном варианте «эротическая картинка» вызвала у некоторых возмущение. После первого показа фильма в правительственные органы, на киностудию, пошли письма: нельзя такой срамотой позорить образ героического советского разведчика! «По заявкам трудящихся» пикантная сцена была вырезана.
Сериал оказался – в том числе и благодаря столь талантливо сыгранной Юрием Мефодьевичем роли адъютанта Кольцова, - насыщен отнюдь не каноническими по тем временам персонажами русских офицеров – противников Красной Армии. Такая трактовка образов «врагов революции» едва не стала причиной рокового приговора фильму Ташкова. После просмотра картины члены худсовета киностудии были непреклонны: «Это же гимн белогвардейщине! Эмигрантское отребье за границей будет рукоплескать такой стряпне!».
«Адъютанта его превосходительства» в итоге положили на полку. Однако Евгений Иванович, не смирившись с этим, предпринял «обходной маневр». Он сумел договориться, чтобы фильм показали заместителю председателя КГБ СССР Семену Цвигуну. Генералу увиденное очень понравилось, и он поспособствовал выходу картины на телеэкраны. Еще год спустя, в 1971-м, не без активной поддержки того же Цвигуна, создатели сериала и исполнители главных ролей были удостоены Государственной премии РСФСР. В числе других лауреатом стал и Юрий Соломин. А вслед за тем он получил звание «Заслуженный артист РСФСР».
Работа в «Адъютанте» принесла актеру всесоюзную и даже международную славу. Ему приходили сотни писем, некоторые из которых адресованы были очень лаконично: «Москва. Павлу Андреевичу Кольцову».
Порой такая популярность актеру помогала. Вот лишь одна из подобных ситуаций, о которой вспоминал Юрий Мефодьевич: «После выхода «Адъютанта» нас приглашали в разные страны. Как-то мы поехали на премьеру в Прагу… Картину принимали прекрасно… Был там у меня и такой случай - мне взяли билет не на тот самолет, который мне нужен, а я опаздывал на спектакль. Билетов на нужный рейс не было, но в аэропорту сказали: мы вас отправим, если расскажете, что в фильме дальше было, - тогда еще не вышли все серии. Пришлось рассказывать».
Огромное значение имел сериал и для дальнейшей карьеры Соломина в кино. Он сам признавался: «Роль Кольцова в «Адъютанте» не самая главная в моей жизни, но она вывела меня как бы на новую творческую орбиту… Только после этого фильма я стал каждый сезон получать центральные роли. Если бы не «Адъютант», мне, может быть, потребовался бы больший период времени, чтобы меня оценили. Я имел зрительский успех - это тоже очень важно…».
Спустя годы многие кинокритики, оценивая многочисленные фильмы «про чекистов и разведчиков», снятые на киностудиях Советского Союза, сделали вывод, что капитан Кольцов в исполнении Юрия Соломина стал одним из лучших образов чекиста в нашем кинематографе.
"Московский комсомолец", 11 января 2024 года
***
Ушел с поста министра, посвятил себя театру: роли и жизнь Юрия Соломина
Морозной ночью 11 января не стало Юрия Соломина. Один из последних народных артистов СССР. Художественный руководитель Малого театра, занимавший этот пост в течение тридцати пяти лет! Учитель многих актеров, благодаря в том числе и ему, профессору Соломину, ставших знаменитыми. Наконец, Павел Андреевич Кольцов, его благородие господин адъютант его превосходительства — из одноименного советского сериала. Он умер как счастливый человек — потому что дома, вернувшись из больницы, в которой пробыл более двух месяцев. А родные стены помогают. Он так надеялся. Ему было 88.
В искусстве начинал непросто, жизнь как будто нарочно испытывала на прочность, готовя к большому плаванию. Родился в Чите в 1935 году. После окончания школы отправился с отцом в Москву поступать в театральное училище. Ехали они на поезде восемь суток, а в столице у провинциалов украли деньги, жить было не на что. Решили возвращаться домой, хотя экзамены еще продолжались и еще ничего с мальчишкой из Читы не было решено. Отец посоветовал сыну пойти к набиравшей курс в Театральном училище им. Щепкина Вере Пашенной и честно обо всем рассказать, чтобы понять — есть у него надежда на поступление или нет. Если нет, тогда надо возвращаться в Читу. Но Пашенная твердо сказала, чтобы Юрий остался в Москве, и он остался. Позднее именно она поможет молодому артисту получить первую роль в кино. В 1960 году выйдет фильм «Бессонная ночь» Исидора Анненского, где Соломин сыграет молодого инженера.
В 1957 году сразу после окончания театрального училища Юрия Соломина приняли в труппу Малого театра, где в то время работали именитые артисты — Царев, Ильинский, Анненков, Пашенная… Поначалу довольствовался крохотными и безымянными ролями каких-то офицеров, газетчиков, корреспондентов, пока Игорь Ильинский не пригласил его в «Ревизор» на роль Хлестакова. Легендарный актер почувствовал его диапазон, умение сыграть и характерную роль, и героя.
За годы работы в Малом Юрий Соломин переиграл много, казалось бы, не подвластных одному артисту ролей — царя Федора в трагедии Алексея Толстого, Ивана Петровича в «Униженных и оскорбленных», Сирано в «Сирано де Бержераке», Федю Протасова в «Живом трупе», Войницкого в «Дяде Ване», Тригорина в «Чайке», Фамусова в «Горе от ума»... На посту худрука он занимался еще и ремонтом исторического здания театра, фундамент которого «гулял» и грозил разрушением. Вместе с директором вникал в каждую мелочь, ничего не оставлял без внимания — ведь это его Дом. Потребовалось много сил, а возраст был уже серьезный. Выдержал — Дом Островского стоит крепко, и в этом немалая его заслуга, его бессонные ночи.
Признание и всенародная любовь пришли к Соломину, когда ему было за тридцать. Слава обрушилась на него после выхода многосерийного телефильма «Адъютант его превосходительства» Евгения Ташкова, где он сыграл героя Гражданской войны разведчика Павла Кольцова. А ведь худсовет ни в какую не хотел утверждать артиста на эту роль. Только настойчивость режиссера Ташкова сделала свое дело. Он бился за Соломина до последнего. Всего же в кино артист сыграл более 80 ролей. Среди них — Владимир Арсеньев в получившем «Оскара» фильме «Дерсу-Узала» японского классика Акиры Куросавы. Рассказывают, что Куросава выбирал актера по фотографии, а только потом посмотрел фильмы с его участием. Российские консультанты (а фильм был советско-японского производства) решили показать ему одну из серий «Адъютанта его превосходительства». Куросава в итоге посмотрел фильм целиком.
И позднее с Японией Соломину везло. Он сыграл еще в одном советском хите — «Мелодии белой ночи» Сергея Соловьева и Киёси Нисимура — композитора Илью, который встретил и полюбил японскую пианистку — ее сыграла прекрасная Камаки Курихара. В 90-е вышли российско-японские «Сны о России» Дзюъя Сато с участием японских актеров, а также Марины Влади, Олега Янковского. Там Юрий Соломин сыграл графа.
И хотя роли были разные, в кино за ним закрепилось амплуа хорошего и честного советского человека. В еще одном хите той поры — политическом детективе «ТАСС уполномочен заявить» Владимира Фокина — он сыграл полковника Славина. Да и его композитор Илья в «Мелодии белой ночи» тоже был образцом порядочности. Соломин сыграл Телегина в «Хождении по мукам» Василия Ордынского, работал с Рустамом Хамдамовым в «Анне Карамазофф», виртуозно сыграл трактирщика в «Обыкновенном чуде» Марка Захарова.
Он и сам попробовал силы в режиссуре, сняв «Скандальное происшествие в Брикмилле», «Берег его жизни». Одна из последних его ролей в кино — Юсупов в «Бульварном кольце» Дмитрия Барщевского, у которого он также снимался в «Тяжелом песке» и «Московской саге», случилась десять лет назад. Удивительно, но многие режиссеры почему-то не отваживались его приглашать в свои фильмы. А он бы согласился и на небольшую роль, если бы та была стоящей. Так часто бывает, когда режиссеры оказываются в плену ложных представлений.
А вот Сергей Урсуляк оказался не робкого десятка — пригласил Юрия Мефодьевича на небольшую роль отца Исаева в сериале «Исаев». Предполагалось всего несколько съемочных дней. Вроде бы не по рангу такое народному СССР. Но никаких проблем с ним не было. Соломин с радостью взялся за работу, и как это часто бывает с большими артистами, не думал, по словам Урсуляка, о себе, а только об общем деле. Это отличительная черта актеров старой закалки.
В его биографии был один факт, заслуживающий внимания и уважения. В горячее перестроечное время Юрий Соломин стал министром культуры РФ, хотел служить своей стране. К нему обращались за помощью самые разные люди, и он помогал. Старался помочь всем. Однако после полутора лет работы на министерском посту написал заявление об уходе, объяснив свой поступок так: «Нельзя работать, когда тебя не слышат». Кто в наше время добровольно покидал столь высокие посты?
Прощание с Юрием Соломиным пройдет 15 января в Малом театре, а похоронят его на Троекуровском кладбище рядом с женой Ольгой, покинувшей этот мир в 2019 году. Такова была его последняя воля.
"Московский комсомолец", 11 января 2024 года
***
«У него все плакали»
Народная артистка РФ Людмила Титова, учившаяся в Высшем театральном училище им. Щепкина на курсе Юрия Соломина, поделилась с «МК» воспоминаниями о своем великом наставнике.
«Я прекрасно понимаю, что без него в моей жизни ничего бы не состоялось. Я, наверное, никогда бы не стала артисткой, потому что Соломин меня принял (в Малый театр), меня учил», - призналась Титова.
- Для нас на курсе он был бог, мы без него ничего не могли, «вот приедет барин, он нас рассудит» – только так. Он был абсолютный авторитет, такая недосягаемая вершина, что его мнение вообще не обсуждалось. Ему верили беспрекословно. А он всех своих учеников охранял, оберегал, старался помочь, сделать так, чтобы первые шаги делались «под прикрытием». Мы жили в атмосфере заповедника – он мог решить, даже когда не был худруком Малого театра, а просто артистом, любые проблемы: с жильем, с телефоном, все мог «разрулить»: ходил, просил, договаривался. Времена изменились, но его присутствие в театре давало уверенность в завтрашнем дне.
- Каким Юрий Мефодьевич был преподавателем: мягким или, наоборот, авторитарным?
- Он мог быть жестким, у него все плакали, и ему очень нравилось, что плачут. Я теперь понимаю, что он так готовил нашу психику, делал ее «подвижной», чтобы мы могли смеяться или плакать, когда нужно. Но Юрий Соломин действительно мог довести до слез, чтобы получить результат, которого он хотел. И если он говорил, что надо делать так – надо было делать так, он не терпел никаких (пререканий).
- До последней своей минуты он относился к вам как к ученице или ваша известность и звание меняли формат отношений?
- Не меняли. Людмила Полякова (звезда экрана и сцены. - И.В.) была его ученицей, он к ней так относился, хотя они были почти ровесники. Смотреть снизу на него – это было нормально, и играть с ним было очень сложно, потому что он смотрел, как ты это делаешь, смотрел глазом педагога.
Алексей Дубровский, режиссер Малого театра: «Ушел очень близкий всем нам человек и одновременно целая эпоха в театральном и киноискусстве. Конечно, театр осиротел, потому что Юрий Мефодьевич свыше тридцати лет стоял на капитанском мостике. В первую очередь поэтому наша потеря так огромна.
У нас полностью сверстана программа выпуска спектаклей на 2024 год. Мы все верим, что театр останется таким, каким был. Малый театр — оплот русской культуры, хранитель традиций русского психологического театра, и с ним не может быть в этом плане никаких изменений. Это все то, чем занимался Юрий Соломин, и мы это дело продолжим».
Андрей Житинкин, режиссер: «На него кто-то пытался нападать, что он ведет театр только традиционным курсом. Но Малый театр родился в недрах МГУ и поэтому должен быть театром классических названий, принадлежащим к русской психологической школе. Когда разваливался Советский Союз, именно Соломин его сохранил. Последняя наша встреча была незадолго до его инсульта. Последним спектаклем, который он благословил, стал «Мой нежный зверь» по повести Чехова «На охоте». Соломин пришел на первую читку, хотя чувствовал себя неважно, сказал, что Антон Павлович его любимый автор и такой же знаковый драматург для Малого театра, как Островский. А уходя, вдруг повернулся и произнес: «Я желаю вам аншлагов». Таким я его запомнил».
"Московский комсомолец", 11 января 2024 года