Доказательство непричастности: как суд ЕС исключает россиян из санкционных списков

К концу прошлого года в Суде ЕС сложилась немалая практика по искам россиян о снятии санкций. Эксперт по санкционному праву Сергей Гландин из BGP Litigation прочитал все вынесенные во второй половине 2023 года судебные акты в спорах о снятии санкций с российских бизнесменов и топ-менеджеров крупных компаний и сделал ряд выводов — кто и при каких условиях может снять санкции в Суде ЕС

В марте мы будем отмечать десятилетний юбилей антироссийских санкций, связанных с присоединением Крыма к России. Первый указ о санкциях президент США  Барак Обама подписал уже 6 марта 2014 года. 17 марта 2014-го было принято решение Европейского совета № 145, а также утвержден Регламент ЕС № 269 — на основании этих документов по сей день вводятся все соответствующие санкции против российских юридических и физических лиц. Первоначально существовал лишь один критерий включения в санкционный список: «лицо совершает действия, которые подрывают или угрожают суверенитету, независимости или территориальной целостности Украины». Однако впоследствии, особенно после начала российской «спецоперации»*, Совет ЕС добавил несколько новых критериев. Самый известный из них: «ведущий бизнесмен, присутствующий в секторе экономики, существенно наполняющем бюджет российского правительства». 

В ЕС, в отличие от США и Великобритании, не нужно проходить обязательный досудебный порядок урегулирования спора о правомерности и обоснованности введенных санкций. Главное — не пропустить установленный срок: два месяца с момента официальной публикации обновленного списка, который при определенных условиях можно увеличить на 10 дней. 

Telegram-канал Forbes.Russia

Канал о бизнесе, финансах, экономике и стиле жизни

Подписаться

Как правильно оформить иск

Вы не можете просто попросить суд снять с вас санкции. Единственный установленный порядок предполагает обращение за аннулированием принятого в ЕС нормативно-правового акта в той части, в которой он касается определенного лица. Причем просить можно об отмене только тех актов, которые уже опубликованы в официальном журнале ЕС. А вот здесь кроется главная хитрость санкционной политики Евросоюза — решения о санкциях действуют полгода. Если те цели, для достижения которых их принимали, не достигнуты, их продлевают на очередные полгода. Средний срок движения дела в первой инстанции до момента вынесения решения — 15,2 месяца. Пока истец оспорит одно решение, пока суд его опубликует — вместо первоначальных актов действуют уже совсем другие. Так случилось в деле Сергея Мндоянца: суд признал необоснованным решение о его включении в санкционный список, которое было продлено в сентябре 2022 и в марте 2023 года. Но слушания прошли 11 июля 2023 года, и в дело не могли попасть акты от 13 сентября 2023-го. Поэтому, если зайти на официальный сайт sanctionsmap.eu, фамилию заявителя можно по-прежнему обнаружить в списке. 

При этом просить суд запретить Совету ЕС включать вас в будущие решения о введении санкций запрещено. Об этом еще в октябре 2015 года высказался Суд ЕС при рассмотрении дела белорусского предпринимателя Юрия Чижа — суд компетентен контролировать и выносить решения только в отношении действующих нормативно-правовых актов.

Однако в рамках поданного иска можно просить суд принять временные обеспечительные меры в форме приостановки решения о санкциях до момента вынесения решения по существу. 1 марта 2023 года Никита Мазепин, сын совладельца «Уралхима» Дмитрия Мазепина, впервые за всю историю таких запросов получил искомое. Председатель Суда ЕС общей юрисдикции Марк ван дер Вуде приостановил санкции по действовавшим до 15 сентября решениям ЕС. Позднее, 22 декабря 2023 года, Мазепину-младшему удалось приостановить санкции от 13 сентября 2023 года. 

На что ссылаются истцы

В основном доводы истцов можно разделить на четыре основные группы:

В силу статьи 264 ДФЕС, если хотя бы один из этих аргументов обоснован, суд объявляет оспариваемый нормативный акт ничтожным и не имевшим места. К концу 2023 года Суд ЕС вынес свыше 20 решений по «русским» делам, причем в четырех случаях постановил отменить санкции. В процессе рассмотрения суд дал оценку всем аргументам истцов и сформировал по ним правовые позиции. Ниже будут рассмотрены наиболее часто заявляемые доводы истцов и правовая оценка, которую им дает суд.

Незаконность санкций 

Со ссылкой на статью 215 ДФЕС и статью 29 Договора о Европейском союзе (ДЕС) суд указывает, что под антироссийскими санкциями есть вполне законная основа. Суд не считает, что введение санкций в обход Совета Безопасности ООН подрывает их легитимность, и ссылается при этом на постановление от 28 марта 2017 года по делу C-72/15 «Роснефть 1». 

Каждый второй фигурант российского списка, чьим аргументам дал оценку суд, заявлял, что критерий g статьи 3 Регламента 269 — о «ведущих бизнесменах» — фактически является резиновым и не может соответствовать принципу правовой определенности, и поэтому просил признать его не соответствующим первичному праву ЕС. Однако суд неизменно становится на сторону Совета ЕС, подтверждая широту его усмотрения в вопросе определения, кто и когда попадет под санкции, поскольку таким образом достигаются цели Общей внешней политики и безопасности (ОВПБ) ЕС. 

Определение «ведущего бизнесмена»

В отношении толкования данного критерия разгорелся отдельный лингвистический спор. Язык судопроизводства по большинству дел второй половины 2023 года был французский. При этом в ЕС — 24 официальных языка. В английской версии критерий g звучит как «ведущая бизнес-персона, присутствующая в секторе экономики, обеспечивающем правительству России существенный доход». Во французской же версии это не «ведущие», а «влиятельные деловая женщина или мужчина …». Поэтому в англоязычных процессах суд толковал прилагательное «ведущий», а во франкофонных — «влиятельный».

Суд ЕС дал свое толкование термина в решении от 6 сентября 2023 года по иску экс-главы компании OZON Александра Шульгина: «Это любой известный бизнесмен, который находится на вершине рейтинга самых богатых бизнесменов России или который, хотя и не находится на вершине такого рейтинга, может быть отнесен к таковому, в частности, из-за своей доли владения в капитале или выполняемых им функций в одной или нескольких крупных компаниях». А в решении по делу экс-главы «Яндекса» Тиграна Худавердяна суд добавил, что квалифицировать бизнесменов как «ведущих» нужно с учетом «их профессионального статуса, значимости их экономической деятельности, объема их капитала или выполняемых ими функций в рамках одной или нескольких компаний, в которых они осуществляют данную деятельность».

Например, в случае с Романом Абрамовичем владение 28,6% в одном из крупнейших сталелитейных холдингов России в условиях, когда ни у одного из остальных акционеров нет даже близко столь же крупного пакета, было сочтено подпадающим под данное определение. При этом получает ли такой бизнесмен или нет выгоду от действий России на Украине, не имеет правового значения, поскольку нормы ЕС об антироссийских санкциях не требуют от ответчика установления таких фактов. 

Если истец правомерно рассматривается как «ведущий российский бизнесмен» или установлено, что он связан с высшими представителями власти, то его роль в гуманитарной деятельности, мирных переговорах по урегулированию конфликта отклоняется как не имеющая правового значения.

В другом деле — Сергея Мндоянца — суд посчитал, что должность вице-президента небольшого ООО и рассмотрение кандидатуры фигуранта на высокую должность в российском Министерстве культуры не делает его «ведущим бизнесменом», особенно в условиях, когда в отношении данного лица возбуждена процедура индивидуального банкротства. Правда, в прошлом (в 2009-2012 годах) Мндоянц занимал пост вице-президента АФК «Система», но, по мнению суда, этого недостаточно — ответчик должен был представить доказательства сохраняющейся связи истца с компанией. 

Зато уход с должности главы компании при сохранении в ней крупного пакета, как в случае с Вадимом Мошковичем, сохранившем за собой 43,12% акций «Русагро», не приблизит к снятию санкций и не убедит суд более не считать заявителя «ведущим российским бизнесменом». Не поможет и наличие разногласий с госорганами — в середине 2021 года Мошкович публично выразил несогласие с проводимой российским Минсельхозом политикой.

Если же топ-менеджер после попадания под санкции формально уволился, но фактически остался в той же группе и той же индустрии, да еще и пошел на повышение, то Совет ЕС обоснованно считает его влиятельным бизнесменом, даже если его новая должность формально называется «консультант» — случай Худавердяна.

«Наполняющие бюджет»

Доказывать, что компания фигуранта санкционного списка действительно значима для российского бюджета, должен ответчик, то есть принимавший решение о введении санкций Совет ЕС. При этом можно использовать статистические данные о доле того или иного сектора в ВВП России и иные открытые источники, подтверждающие масштабы бизнеса. 

Причем именно сектор экономики в целом, а не отдельные «ведущие бизнесмены», должен обеспечивать существенный доход. Перечень таких секторов в нормативно-правовых актах Евросоюза не определен. Пока, в соответствии с практикой второй половины 2023 года, важными для российского бюджета признаны металлургический, горнодобывающий и сельскохозяйственный секторы. 

Суд не убедит довод о необходимости снять санкции с бенефициара крупнейшего агрохолдинга из-за угрозы глобальной продовольственной безопасности, пока бизнесмен не докажет наличие причинно-следственной связи между введением адресных санкций против него и эскалацией такой угрозы.

А вот если участник санкционного списка, даже при наличии семейных связей, прекращает деловые отношения с «ведущим российским бизнесменом», то его можно исключить из санкционного списка. Так Суд ЕС поступил в случае с Александром Пумпянским, сыном российского миллиардера Дмитрия Пумпянского.

Нарушение гарантированных прав

Одним из трех основных документов ЕС, регулирующих все сферы его жизни, является Хартия ЕС об основных правах. Статья 7 хартии закрепляет принцип уважения к частной жизни, статья 16 гарантирует свободу предпринимательства, а статья 17 требует уважения частной собственности. Однако в силу статьи 52(1) хартии допускается ограничение осуществления указанных прав и свобод. При соблюдении принципа пропорциональности ограничения могут налагаться лишь тогда, когда они являются необходимыми и действительно служат общим интересам, признанным Союзом, или потребности в защите прав и свобод других лиц. И в случае с российскими исками Суд ЕС из раза в раз признает введение санкций против россиян способствующим достижению целей Общей внешней политики и безопасности Евросоюза. 

Нарушение права на защиту

Статья 41(2)(а) хартии наделяет любое лицо правом быть заслушанным до принятия по отношению к нему меры индивидуального характера, влекущей для него неблагоприятные последствия. Поскольку санкции сваливались на российских бизнесменов как снег на голову, многие требовали их отмены на основании нарушения указанного права. Однако в силу устоявшейся прецедентной практики Суда ЕС суть ограничительных мер заключается в их внезапности. Иначе указанные лица смогут вывести свои активы, чем нивелируют эффект санкций союза. Действующее право ЕС не наделяет заинтересованных лиц правом представить свои возражения до официальной публикации решения о введении санкций.

Дискриминация

Отвергает Суд ЕС и еще один традиционный довод: почему только российских бизнесменов включают в санкционный список? Суд в таких случаях признает наличие оснований для введения санкций и против граждан других стран, в том числе и членов ЕС. Главное, чтобы такое лицо соответствовало одному из критериев, например подпадало под определение «ведущий бизнесмен» в России. Аналогичный критерий действует и в отношении компаний — они могут быть подвергнуты санкциям, если будет доказано их существенное присутствие в одном из ключевых секторов российской экономики.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора