Примерное время чтения: 9 минут
Кадр из фильма «София. Я есмь». В главной роли – Алиса Гребенщикова.«АиФ-Урал»
«Мы попытались создать пошаговую инструкцию, как пережить какое-то сильное потрясение в жизни: потерю близкого человека, тяжёлую болезнь, финансовый крах…» - так говорит о своём новом фильме «София. Я есмь» его режиссёр Светлана Ибатуллина.
Нужна опора
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: - Светлана, увидев ваш дебютный фильм «Дима. Дорогой Бох!»*, я, признаться, впервые столкнулась с определением «социальное кино». Что вы в это вкладываете?
Светлана Ибатуллина: – Когда я снимала «Диму» – это был мой первый художественный фильм, – мы пробовали разные определения. И под «социальным» я понимала кино, в котором нет коммерческой составляющей. Невозможно, снимая фильм на такую тему, в таком месте, подразумевать какую-то финансовую историю.
Когда начались съёмки фильма «София. Я есмь», мы вновь начали подбирать слова, и я почувствовала, что «социальное» здесь не подходит. Когда говоришь «социальное кино», в восприятии многих его герои – это несчастные люди, у которых случилась какая-то трагедия, они бедны финансово, но душевно богаты, они сидят горюют, и все их жалеют. На самом деле это не так! У тех людей, истории которых легли в основу сценария фильма «София», такая сила духа, такая любовь к жизни, что я у них учусь. Словом, сейчас я стараюсь не говорить «социальное кино». Независимое кино – более ёмкое определение.
– Про что фильм «София. Я есмь»?
– Мы попытались создать пошаговую инструкцию, как пережить какое-то сильное потрясение в жизни: потерю близкого человека, тяжёлую болезнь, финансовый крах...
Жизнь так устроена, что у каждого человека происходят какие-то трагедии, но не у всех есть возможность разделить беду с друзьями, с семьёй, равно как не у всех есть возможность предпринять в этой ситуации какие-то серьёзные шаги. А посмотреть фильм возможность есть у всех. Помню, когда у меня были тяжёлые времена, я тоже искала поддержку в кино. И обратила внимание, что, как правило, фильмы строятся по одной схеме: есть главная героиня, у которой случается какая-то трагедия, а потом – титр «прошло полгода» и… Невольно возникают вопросы: а как ты проснулась в первое утро после, скажем, потери близкого человека, как в душ сходила?..
– Как улыбнулась впервые?
– Да-да! Как это всё произошло? Благодаря чему? Когда почва выбита из-под ног, мне же нужна опора. Но я не нашла фильмов, отвечающих на мои вопросы. И мы как раз попытались создать такое кино. Мы пошли к людям, которые реально пережили серьёзные потрясения – потерю ребёнка, жены, мужа, – и они рассказали нам КАК. Мы же, в свою очередь, постарались это показать.
– Если в основе лежат реальные истории, почему вы сделали выбор в пользу художественного кино, а не документального?
– Бывает, история тебя сама ведёт. Работа над «Софией» – как раз такой случай. Наверное, если бы мы столь непростую историю начали снимать в жанре документального кино, фильм был бы сложнее. Мы ведь даже в Выборг уехали снимать, чтобы уйти от реалий жизни, и создали вымышленный город. Там замок, залив… И у зрителя, когда он будет смотреть фильм, не возникнет ассоциаций с какими-то конкретными местами, где он переживал тяжёлые периоды в жизни. Но при том, что мы работали над художественным фильмом, мы пытались снимать максимально документально.
– Чтобы фильм не воспринимался как «сказочная» история?
– В том числе. Понимаете, мы так устроены, что полагаем – как что-то происходит у меня, так происходит и у всех. Во время съёмок мы разбирали с актёрами тему, как мама переживает в первые дни потерю своего сына (в фильме главная героиня теряет своего ребёнка), и я услышала, мол, так не может быть, мамы так не теряют своих детей, она должна делать то-то и то-то. Мне помогало то, что съёмкам предшествовало проведение более 30 интервью с людьми, которые такие потери пережили. То есть это не мои вымышленные представления, это реальные истории, объединённые в собирательный образ.
Много правил
– Независимое кино – это принципиальная позиция?
– Изначально стояла задача снять кино – не важно как. Но в процессе работы для меня, да, стало принципиально, чтобы это было именно независимое кино. Мне как режиссёру непросто работать с людьми, которые варятся в индустрии, потому что для меня там слишком много правил и слишком мало свободы. К примеру, мои преподаватели и в Екатеринбурге, и в Москве учили всегда находиться в творческом поиске, что-то изобретать. К сожалению, когда я сталкиваюсь с «индустриальными ребятами», я вижу много «уставших» людей, которые всё знают, знают, как надо делать, потому что они всё это уже делали в других проектах. И такое впечатление, что первостепенное для них – деньги, продюсер.
– Но без денег это невозможно. Как вы решаете эту проблему?
– Снимать кино без денег очень сложно. Изначально мы запустились на краудфандинге, потому что там у нас уже был успешный опыт с «Димой». Собрали половину от того, на что рассчитывали, но очень обрадовались. Кроме того, нас поддержал ряд компаний. Мы никогда не просили большие суммы, собирали по чуть-чуть. И везде, где только можно, договаривались о бартере, а то и о безвозмездном сотрудничестве. Но у нас на это всë год ушёл! Наш ресурс – это время. Были бы деньги, мы бы всё быстрее решили, но мы никуда не торопились.
«Почему я снимаюсь?»
– Мир не без добрых людей?
– Знаете, сколько добрых людей! Было множество историй, когда нас поддерживали люди, вообще не имеющие от этого никакой выгоды. Когда мы в Выборге собирали локации и нам требовалась помощь, мы просто писали в чат, к примеру: «Местные жители, есть желающие собрать нам шкаф?» И в выходной день приходили мужчины, приносили свой инструмент и тратили на нас полдня. Никакой выгоды они от этого не имели, даже в кадр не попадали. Кроме того, и съёмочная группа, и актёры работали практически бесплатно.
– Это особенно удивительно.
– Причём мы ни в коем случае не отбирали актёров по принципу «возьмём того, кто придёт». Кастинг проходил год! У нас были замашки (смеётся. – Ред.), будто мы можем себе позволить брать самых дорогих.
В итоге главную роль в фильме «София. Я есмь» сыграла Алиса Гребенщикова, также в нём заняты прекрасные актёры из Санкт-Петербурга, Москвы, моего родного Екатеринбурга, из Ачинска.
– Какие мотивы были у них сниматься?
– Я никогда не спрашивала. В фильме «Дима. Дорогой Бох» одну из главных ролей играл Виктор Сухоруков. Однажды мы готовились к съёмке, и Виктор Иванович вдруг говорит: «Я не знаю, почему решил сниматься!» Актёры мне порой говорили, что им понравился сценарий, что они порядком устали от предложений в стиле «бандитские разборки». У нас была история: мы связались с агентом одного актёра, которого пригласили сниматься в «Софии», и он нам такие условия предъявил! Я оторопела и ответила, что всё, что я могу, – это встретить человека, напоить его чаем и проводить на съёмочную площадку. Тем не менее мы передали ему сценарий. Он его прочитал и сказал: «Я готов сниматься».
– На какой стадии сейчас работа над фильмом?
– Идёт постпродакшн: монтаж, озвучка, пишется музыка и так далее. Это долгий процесс. И ежедневный труд, на который гораздо сложнее договориться на безвозмездной основе. Договориться, конечно, можно, но это уже неприлично. Поэтому мы сейчас собираем на постпродакшн бюджет, чтобы вносить хотя бы минимальные оплаты монтажёру, звукорежиссёру, колористу, композитору.
Чего мы только не делали! В Екатеринбурге, к примеру, рисовали на стенах кадры из фильма, во время съёмочного периода проводили аукционы, на которых продавали вещи актёров... А сейчас мы создали афиши фильма, озвучили их голосами актёров, которые в том числе говорят о том, как можно финансово поддержать проект. Кроме того, все способы поддержки нашего проекта перечислены на нашем сайте filmsofia.ru.
– Какова прокатная судьба фильма?
– Я стараюсь не думать о будущем. Хочу организовать в Выборге специальный показ, на который придут все люди, принимавшие участие в создании фильма. Заявимся на фестивали – эта история нам больше всего интересна. Кроме того, опыт «Димы» показывает, что часто показы устраивают сами зрители, – это очень важно, ведь мы снимаем народное кино. И я бы хотела, чтобы с «Софией» была такая же история.
* Фильм посвящается памяти Димы Рогачëва, чьим именем назван Национальный научно-практический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии, где и проходили съëмки.
Оцените материал