КОГДА КАРТИНЫ ОЖИВАЮТ

«Валенсианская вдова». Лопе де Вега.
Театр на Литейном.
Режиссер Иван Рябенко, художник Мария Мелешко.

Театр «На Литейном» планировал выпустить «Валенсианскую вдову» еще в прошлом сезоне, посвященном актуализации классики, на открытии которого был показан тизер будущего спектакля. Этюд воплощал квинтэссенцию испанской комедии плаща и шпаги. Вереница героев скользила за подсвеченным задником, так что зрителю были видны лишь силуэты. Тени прошлого признавались в любви и отвергали ее, спасались бегством и устраивали погони, шелестя плащами и подолами, заносили шпаги и пронзали врагов. Но те недолго оставались бездыханными, тут же вскакивали и вместе с другими участниками любовной игры уносились прочь, тонули в глубоких оттенках голубого и оранжевого света, что заливал сцену и создавал иллюзию бесконечности, объема пространства.

Сезон закончился, а актуализация классики продолжается — и пока у некоторых от подобного словосочетания дергается глаз, а другие, наоборот, вздыхают с радостью и облегчением, обратимся к говорящей статистике. Сегодня в Санкт-Петербурге идут лишь два спектакля по пьесам Лопе де Веги — «Дурочка» Михаила Левшина в театре «Комедианты» и «Валенсианская вдова» Ивана Рябенко. Очевидно, невероятно плодовитый испанский драматург Позднего Возрождения не пользуется большой популярностью у современных режиссеров, а зритель тем временем нуждается в хорошем юморе, страсти, любви и, конечно, в счастливом финале. Все это есть у Лопе де Веги и Ивана Рябенко. Ну, или почти все.

Спектакль рождается будто не в стенах Театра «На Литейном», а у бродячей испанской труппы на деревянных подмостках во внутреннем дворе — коррале. Простой холщовый занавес, закрепленный на сколоченной из досок рамке, отделяет пространство авансцены. С него перед началом основного действия актер произносит лоа — пролог, в котором обращается к зрителю, высказывается о драматурге и собственной нелегкой жизни, представляет действующих лиц. Позже эта часть сцены послужит пространством для комических интермедий, а в ее правой стороне скромно уместился небольшой оркестр. Зрителя втягивают в двойную игру — заставляют поверить не в интриги и всевозможные любовные перипетии, а в яркое представление испанской бродячей труппы, полное энергии, страсти, актерской харизмы.

На деревянных подмостках, выстроенных на сцене театра, разыгрывается витиеватая любовная история. Молодая вдова Леонарда (Александра Жарова) непреклонна в решении никогда не поддаваться любви и прожить жизнь в смирении и безбрачии. Ее дядюшка Лусеньсьо (Александр Безруков) крайне обеспокоен подобным намерением племянницы и не оставляет надежд выдать Леонарду замуж второй раз. С ним солидарна и служанка вдовы Марта (Дарина Одинцова), что искренне предана своей госпоже и готова помогать ей во всех делах, как и возлюбленный Марты, слуга Урбан (Николай Красноперов).

Однажды Леонарда встречает в церкви необычайно красивого молодого человека (Юрий Свирко) и тотчас без памяти влюбляется в него. По ее поручению Урбан выясняет имя и адрес сеньора (по иронии судьбы его зовут Камило, как и покойного мужа Леонарды), оставаясь при этом неузнанным, и даже уговаривает его на свидания с незнакомкой, но при условии полной анонимности — Камило будет надевать капор и вслепую следовать за своим таинственным проводником до дома прекрасной дамы, но степень ее прекрасности останется загадкой для мужчины, ведь их встречи будут проходить в темноте. Таким образом Леонарда хочет сохранить свою репутацию неприступной вдовы, чтобы не стать предметом общественного о(б)суждения. К тому же, за ее внимание уже борются три знатных сеньора — Отон (Дмитрий Хасанов), Валерьо (Антон Сиданченко) и Лисандро (Максим Зауторов). Они ночами дежурят под окнами вдовы, сгорают от ревности и готовы пойти на все, лишь бы завоевать ее внимание.

Однажды Леонарда сталкивается с Камило при свете дня, и, конечно, он ее не узнает, но оказывает ей знаки внимания, что задевает нашу героиню, ведь это значит, что Камило может быть неверен своей незнакомке. Ревность лишь разжигает сцена объяснений мужчины со своей бывшей возлюбленной Селией (Наталья Ионова). Горечи вдовы нет предела, к тому же дома ее поджидает старик Лусеньсьо с очередным женихом Росано (Сергей Шапошников). Обида заставляет Леонарду согласиться на брак с ним, но трое ревнивцев ранят выходящего от вдовы жениха, спутав его с Урбаном, к которому ревнуют. Тем временем сам Урбан рассекречен ночным патрульным стражем, и, чтобы Камило не узнал, что встречался ночами с вдовой, слуга начинает прислуживать престарелой кузине Леонарды. Камило в ярости. Незнакомка уговаривает его на еще одну встречу, на которую мужчина проносит фонарь и заставляет вдову открыться. Дама смущена и обеспокоена репутацией, мужчина счастлив и признается ей в любви, в таком состоянии их застает Лусеньсьо и благословляет молодых на брак. По традиции испанского драматурга, завершает спектакль сцена воссоединения трех счастливых пар — Леонарды и Камило, Марты и Урбана и… Селии и Флоро (Игорь Ключников), слуги Камило.

Сложная партитура пьесы требует от артистов яркой, крупной игры и быстрого темпа, иначе череда сменяющихся любовных коллизий может наскучить зрителю. Спектакль хоть и идет дольше обозначенного театром времени, но в медлительности его не упрекнуть: каждая мизансцена являет небольшую картину, насыщенную как сюжетом, так и игрой, которая вскоре сменяется следующей. В момент перестановки малочисленных декораций внимание публики перехватывают интермедии с элементами клоунады. Часто артисты выбегают в партер, а в сцене погони влюбленного трио за Урбаном и вовсе перескакивают через ряды кресел, что будоражит зрителя и не дает отвлечься от действия.

Ради отстранения от роли персонажа Лопе и достижения комедийного эффекта артисты утрируют интонации, активно пользуются мимикой, сопровождают свои слова картинными позами, взмахами шпаг, припаданиями на колено — словом, все их существование на сцене пропитано патетикой и иронией над ней, ведь все же перед нами не знатные и прекрасные сеньоры и синьоры, а труппа бродячих артистов. Текст Лопе де Веги расцвечивается буффонадой, чьи приемы уже затерты до дыр, но зал все же встречает смехом нелепые падения, показные вскрики и рыдания, «плавание» в картонных водах, а заодно и остроты испанского драматурга. У «Валенсианской вдовы» Ивана Рябенко и в дальнейшем есть все шансы на успех у публики.

В комедии Лопе и Рябенко нет места мраку — он не может пробиться на сцену, залитую бесконечно глубоким голубым и оранжевым светом. Действие будто происходит в небесах, изображенных на полотнах эпохи Возрождения. Не страшна героям и темная ночь — напротив, под ее покровом в тусклом свете луны и свечей вершатся интриги, авантюры. Боль и страдания (в основном душевные, конечно) воспринимаются как шутка, и всем известно, что конец у этой истории обязательно будет счастливым. Не нужны сложные декорации, достаточно одной завешанной тканью ширмы, символизирующей проход или окно, корзинки с апельсинами, нескольких длинных веток, ставших апельсиновыми деревьями, картонных луны и волн, свечей и парящих в воздухе струящихся тканей. Актеры заполняют сценическое пространство игрой, удерживают внимание на любовных терзаниях, хитросплетенном сюжете и незамысловатых комедийных трюках. Шелест юбок, плащей, взмахи шпаг, живая музыка сопровождают действие и вовлекают в игру. И, кажется, именно этого так не хватало зрителю, судя по многочисленным бурным овациям.

Долой терзания и мучения, долой несчастную любовь, долой холод и страх, смерть и безысходность. Пусть снизойдет на нас безграничное небо с полотен Ренессанса, и ткани будут струиться, и кастаньеты звучать, и любовь окажется взаимной, и свершатся три свадьбы, а все болезненное покажется смешным и ненастоящим.