Кто-то сказал: «Гений умер для человечества, если он родился женщиной».
Это сказано, конечно, в шутку, но, может быть, доля истины в этом есть. В самом деле, почему так мало знает мир имен, например, женщин-композиторов? Конечно, повинно в этом многовековое бесправное положение женщины, когда предназначением ее считался исключительно домашний круг. Есть и еще одна догадка: музыкальная композиция во многом сродни математике, а женщин с математическим складом ума, как известно, гораздо меньше, чем с гуманитарными наклонностями. Но, так или иначе, многие десятилетия существование женщин в сфере создания музыкальных композиций оставалось в некотором роде «жизнью незнакомки», как в новелле Стефана Цвейга: проходящей здесь, совсем рядом, и в то же время остающейся словно невидимой.
«Ты не узнал меня ни тогда, ни после; ты никогда не узнавал меня. Ах, ты ничего не знал, ты никогда ничего не знал о моей жизни! Я простояла весь свой век перед твоей закрытой для меня жизнью.
…Ты, никогда, никогда не узнающий меня, проходящий мимо меня, как мимо прозрачной воды, наступающий на меня, как на камень, ты, неизменно обрекающий меня на разлуку и вечное ожидание… Я не оставлю тебе ни портрета, ни знака памяти, как и ты мне ничего не оставил; никогда ты не узнаешь меня, никогда».
Порой кажется, что эти слова из «Письма незнакомки» Стефана Цвейга могла бы произнести любая из одаренных женщин-композиторов прежних столетий. Большинство из них не смогли воплотить свой талант в полную силу – именно потому, что родились «слабым полом». В истории академической музыки найдется бесчисленное множество талантливых женщин, забытых, но заслуживающих рассказа о них. В особенности — в истории композиторского искусства. Даже сейчас, когда число заметных женщин-композиторов растёт с каждым годом, в сезонные расписания знаменитых оркестров и концертные программы самых известных исполнителей редко попадают произведения, написанные женщинами.
Кажется, женщин-композиторов действительно мы практически не знаем, – однако они есть. Более того – список их имен, которые перечисляет Википедия, занимает 183 страницы! И одна из первых – представьте, Анна Болейн! Да, та самая, наиболее любимая и наиболее несчастная из жен английского короля Генриха XVIII. «Она пела, как сирена, аккомпанируя себе на лютне, играла на арфе лучше, чем царь Давид, и умело обращалась с флейтой…» – писали о ней современники. Есть легенда, что последнюю свою песню она написала в Тауэре, ожидая смертного приговора… Рассказывали, что у нее, якобы, шесть пальцев на руке. Что может ярче, чем эта нелепая сплетня, свидетельствовать о признании блестящего исполнительского таланта?..
В XVI веке в Европе музыку пишут, конечно же, аристократки, просвещенные дамы – для собственного удовольствия, а не для денег. В XVII веке женщин в музыке становится больше, лидирует Италия. Венецианка Лавиния Фуджита писала концерты, кантаты, ее музыка с успехом исполнялась. Она была ученицей Антонио Вивальди и… писала под его псевдонимом. Дело в том, что в Венеции – самом музыкальном городе тогдашнего мира, в приюте для девушек, где работал Вивальди, было странное правило. Воспитанницы получали в этих приютах высочайшего уровня музыкальное образование, но если девушка выходила замуж, то больше уже не имела права заниматься музыкой. Лавиния вышла замуж, но не смогла отказаться от создания музыки и продолжала писать под псевдонимом. Когда обман раскрылся, ей запретили даже думать о сочинении композиций… Грустная судьба. Судьба «незнакомки» почти в буквальном смысле, каждое музыкальное сочинение которой было тем самым отчаянным «письмом» миру, взывающим: узнай, узнай же меня!.. Впрочем, наверное, так же воспринимаются произведения и других женщин-композиторов – ее современниц, а то и живших позднее…
XVIII век. Появляются уже более ста женщин-композиторов, в основном во Франции. XIX же век в России преподносит потрясающий сюрприз – оказывается, Валентина Серова, мать художника Валентина Серова, писала оперы, ее авторству принадлежат пять опер. И они шли в Большом театре!
Мария Шимановская – первая женщина-пианистка композитор. Она начала выступать как раз тогда, когда появилось фортепиано, а с ним – раздвинулись и концертные «горизонты». Возможности клавесинов, клавикордов и других подобных инструментов, известных до этого, были гораздо более ограниченны. Про Марию Шимановскую известно, что ей посвятил стихи Гёте, ею восхищался Пушкин. Но… она вышла замуж, она должна была быть матерью и женой, не более того.
Однако блестящему композитору, родившемуся женщиной, удалось выдержать всего десять лет такой жизни. А потом дарованный ей талант одолел обывательское чувство долга. Забрав детей, Мария ушла из дома мужа и до конца своей жизни гастролировала с концертами…
Как же мало можно назвать женщин, кому удалось, как Марии Шимановской, вырваться из безвестности, перестать быть для мира «незнакомками» и завоевать признание в качестве композиторов не благодаря, а вопреки тому, что судьба создала их в женском облике!
Среди таких имен в XIX веке – конечно, Клара Шуман. Первая пианистка Европы, звезда, чья жизнь и творчество составили целую эпоху; муза двух великих композиторов – Шумана и Брамса. Гёте называл ее «богиней музыки». Паганини предлагал сыграть совместный концерт. Мендельсон дирижировал ее концертом для фортепиано с оркестром…
Да, другое время. Казалось бы. Но по сути с XVII века мало что изменилось. И Клара Шуман тоже металась между творчеством – и восемью детьми, разлиновыванием нот для любимого мужа, хотя ноты можно было просто купить. У самого Роберта Шумана было вполне традиционное представление о том, чем должна заниматься женщина в семье. Но Клара не могла и не хотела отказаться от своего призвания… Принято упоминать о треугольнике Клара – Шуман – Брамс. Но, может быть, более драматическим в жизни этой женщины был другой треугольник: Шуман – Клара – ее творчество…
Еще одна удивительная судьба – Фанни Мендельсон, сестры Феликса Мендельсона. Современники считали, что она была талантливее брата. Отдавал ей должное и сам Мендельсон, тем более что, как поговаривали, много ее музыки он присвоил. И тем не менее:
«Фанни, как я ее знаю, не имеет к авторству ни призвания, ни тяготения. Должно быть, она слишком женщина для этого».
Это – слова любящего брата и коллеги по творчеству! Вот и еще одна «незнакомка» в музыке, которой ее пол помешал обрести заслуженное признание…
«Вы существуете… Я мысленно нарисовал себе Ваш образ. Я создал Вас прекрасной – и лицом, и разумом. Я знал: Вы не замедлите возникнуть живой из грез моих, и станете читать мои послания, и отвечать на них, и говорить мне все, что я жажду услышать.
Вы обрели глаза и губы, голос и стать, но, как и подобает, по-прежнему остались Незнакомкой. Вас много разных незнакомок: одна – наивная, другая – вздорная, а третья – шалунья и насмешница…»
Это – уже другое письмо – не Незнакомки, а – Незнакомке. Андре Моруа в своих «Письмах к Незнакомке» словно отвечает на ту давнюю печальную историю, рассказанную Цвейгом, – и тем самым выводит из тени на свет прекрасное, талантливое, поцелованное Богом создание, рожденное, чтобы творить, – и наконец-то увиденное и услышанное миром! Эти слова признания – не любовного, а творческого – можно отнести к женщинам-композиторам, подарившим миру свою музыку уже в ХХ веке. К счастью, их имена можно перечислять долго. И если Лили Буланже оказалась трагической фигурой, ознаменовавшей рубеж двух веков, прошлого и позапрошлого, то София Губайдуллина и Галина Уствольская – практически наши современницы. Но о них – в следующий раз.
Лейла ШАХНАЗАРОВА.