Андрей Понкратов о кухне телепутешествий

Александр МАШКАРИН

Примерное время чтения: 19 минут

568

Андрей Понкратов, – ведущий телепрограмм «Вокруг света», «Человек мира с Андреем Понкратовым», «Рекорды моей планеты», «А дома лучше», – посетил не один десяток стран. Теперь он снимает серию передач о регионах России. Журналист-путешественник рассказал «АиФ-Псков» о приключениях на съёмках, самом вкусном блюде с Афона, как опробывал на себе нетрадиционную медицину, а также представил собственный рейтинг самых гостеприимных регионов.

Найти семь отличий

- Если бы сейчас нужно было записать программу о Пскове, с чего бы вы начали?

- «Дорогие друзья, а вот и красавец Псков», – вот так бы я начал. Мы чего-нибудь придумали бы обязательно, мы бы чего-нибудь такого-эдакого здесь обязательно нашли, потому что не может быть, чтобы в каком-то нашем регионе не было достопримечательностей, сравнимых с мировыми. Везде, куда мы приезжаем, просто ух и ах!

Досье

Андрей Понкратов родился 22 октября 1969 в деревне Битца. После школы работал слесарем на заводе, потом ушёл в армию. После службы в вооружённых силах учился на факультете журналистики МГУ. Известность получил благодаря работе ведущего в передаче «Вокруг света». С 2009 года является автором и ведущим программ на телеканале «Моя Планета».

- А каков шанс, что однажды программа «А дома лучше» будет сниматься в Пскове?

- Шансы очень велики. Мы уже разговаривали предварительно с некоторыми псковичами, которые готовы нам помочь, по крайней мере, принять, показать, что-то рассказать. Проведем информационную «разведку боем», договоримся окончательно и приедем снимать.

- Вы, когда едете на съёмки в регион, выбираете какой-то классический маршрут или всё же ищите небанальную историю?

- Как правило, эти истории находятся прямо под носом: мост какой-нибудь или дорога, которую можно сравнить с чем-то. Например, Чуйский тракт в Алтае. Это была наша самая первая передача в новом формате. Мы его сравнивали с американской «Трассой 66», которую ещё Стейнбек описывал в «Гроздьях гнева». Иногда, конечно, приходится пилить и пилить до достопримечательности: уже проклиная всë на свете, лишь бы доехать поскорее. Есть на наших маршрутах очень отдалëнные места.

- Случаются ли разочарования? Например, вам анонсировали что-то фантастическое, а вы приезжаете и понимаете, что снимать просто нечего.

- Бывает. Мы всегда ездим с набором фотографий достопримечательностей. И когда ты приезжаешь на место и видишь, что оно совершенно не похоже на снимок, начинаешь искать какие-то ракурсы: «Давайте отойдëм чуть-чуть подальше. Ах, вот оно что, надо было просто отойти подальше и немножко камеру наклонить, чтобы это, прям, идеально подходило». Иногда вот так это работает.

Так было в Адыгее, например. Приехали снимать ущелье Мишоко и сравнивали его с какой-то, по-моему, американской достопримечательностью. Смотрим, ну, вообще, не похожи. Отошли немножко и бац – всё то же самое, как и на фотографии. Просто надо не лениться ходить!

- У нас в Острове есть цепные мосты: говорят, что ещё одни такие только в пригороде Парижа.

- Я записал. Мне уже рассказали о связи Пскова и Зимбабве. В их каменном городе, у них есть древняя столица, и вот там якобы узоры на каком-то здании похожи на те, которые украшают псковские храмы.

- А у нас же и имение Ганнибалов – предков Пушкина...

- Будем тогда сравнивать с Эфиопией. Вы знаете, однажды мы путешествовали по Эфиопии, на плохом автомобиле по скверной дороге. Остановились, чтобы выйти, простите, по нужде, в каком -то пустынном месте. И откуда-то сразу прибегают люди, окружают тебя толпой. А тебе главное успеть сделать свое дело, прыгнуть обратно в машину и уехать.

А тут мы пробили колесо и остановились его менять у шиномонтажа. Собралась вся деревня, нас окружили плотным кольцом, и приходят близнецы– просто два Пушкина, один в один, как на классическом портрете: смуглые, тончайшие черты лица, острые носы и причëска у обоих, как у Пушкина. Вот как так?! Пушкин- популярная личность в Эфиопии, там же памятник стоит в Аддис-Абебе. 

Мастера гостеприимства

- Ваша программа, в которой вы рассказываете о российских регионах, называется «А дома лучше». Дома действительно лучше?

- Определëнно лучше, потому что ты говоришь на родном языке, тебя все понимают, ты всех понимаешь. Это самое главное, мне кажется. Опыт подсказывает, что у нас не менее интересно, чем там. Я же вижу, что мы снимаем и видел, как это выглядит там.

Недавно побывал на выставке «Россия» – фантастическая выставка. Обошëл все павильоны, на всех стендах побывал и понял, что я, собственно, толком-то Россию и не видел. Я, конечно, много уже где был в России, особенно там, за Уралом. А вот центральная полоса, Запад наш, Псковская область, Калуга, Рязань, Брянск, Липецк, Смоленск, Самара, Саратов- всë это пока не охвачено. Я думаю, в следующем сезоне мы это всë охватим.     

- Часто ли у вас спрашивают совета о том, куда лучше поехать?

- Да, пишут, спрашивают. На днях вот дама одна написала: «Дочка смотрит ваши передачи и считает, что вы эксперт, поэтому скажите, куда нам лучше поехать на источники: в Кисловодск или в Адыгею». Я пишу: «Если принимать внутрь, то лучше в Кисловодск, а если снаружи, то лучше, мне кажется, в Адыгею, потому что там горячие источники: такие бассейны, которые наполняются горячей минеральной водой». Особенно приятно в морозы туда залезать, вполне комфортно.

- У нас в стране существует много стереотипов относительно гостеприимства. В вашем личном рейтинге, какой регион самый гостеприимный?

- До некоторого времени в моем рейтинге Кавказ стоял на первом месте, Дагестан. Там будут ругаться друг с другом, если ты решил остановиться не у него, а у соседа. И долгое время туризм в Дагестане, на Кавказе, был под большим вопросом, потому что люди не так воспитаны: они не умеют брать деньги за то, что ты переночевал у них. Ну, это как-то странно, когда человек берëт деньги за то, что ты воспользовался его гостеприимством. Не принято у них так. Сейчас, думаю, со сферой услуг там разобрались: путешествия на Кавказ подорожали.

Но это было до тех пор, пока я не оказался в Забайкальском крае. Наши забайкальские буряты- исключительный образец гостеприимства. Куда бы не приезжала наша съëмочная группа, везде чувствовалось, что люди готовились к нашему приезду. Они пели песни, танцевали, радовались нашему приезду, всех одаривали хадаками: такие голубые шарфы, у меня их набралось с десяток за поездку. У нас встречают хлебом- солью, а у них – хадаками и белой пищей. Кормили на убой национальными блюдами. Переночевать? Без проблем! Фантастические люди.   

- А часто на съёмках случаются какие-то непредвиденные ситуации?

- Постоянно что-то слетает. Кто-то уехал на похороны или на свадьбу, заболел – всё, человека нет, а мы на него очень надеялись. Приходится искать замену. Иногда случается, что в какое-то место невозможно доехать. В той же Адыгее мы поехали посмотреть на озеро Псенодах, и тут пошëл дождь, шквалистый ветер, а нам ещë скакать три часа на лошадях. Решили возвращаться. Озеро не сняли, но зато остались живы. Как говорит один наш оператор: «Что-то должно остаться в воображении».

Не всё полезно

- Вы много путешествовали по разным странам, в том числе довольно экзотическим, как у вас складываются отношения с местной едой?

- Столько раз травился, вы себе не представляете! До обморочных состояний! Вот недавно, чего далеко ходить – Томская область. Я очень люблю краковскую колбасу, везде её пробую, а тут она не очень хороша оказалась. Отравился. Утром вышел из номера, еле-еле доковылял до машины, но никуда не поехал – таблетки не помогали, ничего не помогало. Провалялся весь съëмочный день, подвëл ребят. Они, правда, нашли себе занятие, съëмки на натуре, пока я лежал в больнице под капельницей. Несколько часов меня выхаживали. Сколько таких случаев было! Можно снять целый сериал.

- А за границей подобные ситуации были?

- На Мадагаскаре отравился крабовым салатом, потому что там майонез особенный, на утиных яйцах- наш желудок его не воспринимает. Тоже чуть не помер. Нужна была марганцовка, а еë никто с собой не взял. Но как её достать на Мадагаскаре? Терпел до утра, ночь провëл в туалета, сутра поехали в аптеку. Но как по-французски «марганцовка», «перманганат калия», никто не знает. Продюсер вспоминает, что у него мама знает французский, звонит ей по спутниковой связи, сотовых тогда ещë не было. Та смотрит в словаре, как будет «марганцовка». Объясняем- девушка в аптеке не понимает. Уходит куда-то и приносит презервативы – иностранцы приехали, что ещё они могут попросить? И тут приходит директор аптеки, оказывается, учился на медика в Донецке, прекрасно говорит по-русски. Дал марганцовку, и меня спас.

- А есть какое-то блюдо, которое вы где-то попробовали и вернулись бы за ним ещё?

- Да. Я его частенько готовлю, но не получается оно у меня таким же вкусным. Это обычная варëная картошка, которую мы ели на Афоне. Нам удалось с оператором вдвоëм съездить туда и побывать в древнейшем русском скиту Богородица-Ксилургу. Там жил один единственный насельник, монах. Он нас накормил картошкой из своего огорода с нерафинированным маслицем и лучком. Перед едой - «Отче наш», после еды - «Благодарим Тя, Христе Боже наш». Это обязательно. Дома так же вкусно не получается, даже с молитвами. 

Учиться, учиться и учиться

- Вы говорите, что в Адыгее три часа ехали на лошади. Этому вы научились в процессе съёмок?

- Да, мы учимся. Там не надо было галопом скакать. У нас человек первый раз поехал, оператор, и ничего, доехал. А другой оператор ещё и со стедикамом управлялся, сидя верхом на резвом скакуне.

- Кроме езды на лошадях, вы ещё какие-то навыки в процессе съёмок приобрели? Может быть на глубины опускаться, огонь добывать?

- Огонь добывать – это не сложно. На глубины тоже. Мой рекорд 30 м на островах Фиджи. Смотрел, как акулы хватают корм из рук дайверов. Однажды пытался управлять самолетом на Марианских островах. На острове Тиниан можно пройти курс обучения. А я взял одно занятие на «Сесне». И это оказалось не так, уж, сложно. При определенном налёте часов с инструктором ты уже уверенно себя чувствуешь, можешь взлетать, сажать, лететь по приборам. Это было запоминающееся событие.

- В своих заграничных путешествиях вы на каком языке общаетесь?

- Английский у нас пока остаëтся языком международного общения. Если он не понятен, то можно и по-русски, плюс ещë театр мимики и жестов. А так, везде находятся свои люди, наши выпускники. В Африке русскоговорящих полно, многие учились и учатся у нас. С Бенином и Камеруном до сих пор поддерживаю связи. В больницу приезжаешь, а там главврач свободно говорит по-русски. Однажды африканские врачи спасли меня от сильнейших конъюнктивита и бронхита, совершено бесплатно и лекарств с собой дали. Наши люди! 

Тревожные симптомы

- У вас был цикл программ, в которых вы испробовали на себе всякие методы нетрадиционной медицины. Она действительно помогает?

- По-разному. Кому-то помогает, а кому-то нет. Ездили по Филиппинам в поисках настоящих хилеров. Приехали в центр к потомственному, сертифицированному хилеру, с очень большой практикой и опытом, таких на Филиппинах осталось немного. Приехали туда на съëмки, и нас пустили заранее посмотреть, что происходит, чтобы понять, где поставить камеру, свет.

Нас приводят в комнату. Там немка лежит кверху пузом, и с ней с ней что-то проделывают, а мы наблюдаем, снимаем заодно это дело, пригодится. Потом смотрели, как это всë происходит, но в замедленном режиме, по кадрам: как пальцы погружаются в тело, в плоть, в живот, оттуда проступает какая-то жидкость тëмно-красного цвета. Хилер за работой! У него рубашка очень странная, без рукавов, вернее, с рукавами, но от середины плеча до запястья рукава прозрачные. Каких-то трубочек, через которые можно было бы что-то впрыснуть, что-то подложить себе в ладошку, такого нет.

На второй день в этом центре всё то же самое проделывали со мной. Было больно. Из меня достали какую-то штуковину, мясного, печëночного вида. Хилер достал из меня несколько таких «азу», потому что было несколько проблемных мест. Я спрашиваю: «Можно мне забрать то, что вы достали?» Думал, в Москву в баночке привезти и отдать в Роспотребнадзор на анализ. «Нет, – говорит, – нельзя. Это же твоя болезнь, я у тебя еë забрал, как же я тебе её обратно отдам?»

Мы потом и на меня тоже посмотрели в замедленном режиме, вот эти самые моменты- тоже ничего не заметили. Вроде, похоже на правду.   

- Так а помогли вам эти манипуляции?

- Да, стало лучше. Проблема ушла. Может быть, это психосоматика, самоврачевание и самоубеждение, а может, ещë что-то - не знаю. А если всë-таки «сработала эта хреновина» и эти копания во внутренностях взаправду?

- Но это же был не единственный ваш подобный опыт...

- Не единственный. Передача продержалась несколько сезонов. Где только не снимали!

Вот в Мексике есть деревенька, где один «мастер» делает операции ножницами. Люди туда приезжают со всей страны, стоит недорого. Там целый бизнес: есть, где остановиться, где поесть. Так вот, ты идёшь к помощникам хирурга. Но сначала надо купить яйцо. С ним ты проводишь некоторое время. Дальше, с яйцом, идёшь в кабинет к одному из помощников. Он говорит: «Батенька, у вас не только эта проблема, у вас ещë и с головой не всë в порядке. Будем делать три операции. Придëтся заплатить за три, а не за одну, как планировали». Ладно, три, так три. Занимаешь очередь. Народу много, но очередь двигается быстро.

И вот ты попадаешь в операционную. Хирург берëт ножницы, и что-то там делает в этих проблемных местах. Водит ножницами, как Бог на душу положит, выписывает какие-то фигуры, царапает тебя. Потом чем-то это всë дело мажут, бинтуют, и как ты есть, на велорикше, где ты лежишь не сзади, а спереди, причëм ещë и боком вперëд, везут обратно в гостиницу. Дают ещë литровый флакон с подозрительной жидкостью, которую надо в течение дня выпить, какой-то настой на травах. Вечером бинты можно снимать.

Я все это честно проделал: выпил, отлежался. А состояние такое, будто разгружал вагоны, мешки таскал с углëм или картошкой. Истощение какое-то невероятное, не можешь ни руки, ни ноги поднять, говорить лень.

- А здесь-то помогло?

- Вроде. Когда мы всё сняли, забыли камеру в операционной – оператор повесил, чтобы меня сверху снимать. Получилось, мы сняли следующего пациента – слепую бабушку. Её привёз сын. И камера наша забытая снимала, как ей делают операцию на глаза: по глазам ножницами! Мы потом списывались с сыном. Спрашиваю: «Как бабулька, мама как ваша?» А он говорит: «Стала видеть тени проходящих мимо людей. Раньше ничего не видела».

- Вам не страшно идти на такие эксперименты?

- Это было так интересно, вы не представляете! Меня однажды хоронили – это была буддистская церемония, нашли в Таиланде. Я больше нигде не сталкивался с таким. Ты приходишь в храм, а там такие импровизированные гробы: пространство разделено тканью на прямоугольники, можно лечь одному или вдвоëм. Подушечка есть, всë в цветах.

Ложишься в этот прямоугольник на подушечку, тебя два монаха накрывают тканью и читают в это время мантры. Ты лежишь несколько минут, потом они стаскивают ткань, и ты встаёшь.

- В чём смысл ритуала?

- Смысл в обновлении. Ты встаëшь обновлённым человеком. А почему бы нет? Почему бы не возродиться к новой жизни? 

- Вы сами придумываете такие испытания или есть продюсер, который говорит: «Что-то скучно, а давайте мы Андрея похороним?»

- У нас была автор, толковая, талантливая девушка. Она всë это придумывала, находила какие-то совершенно невероятные вещи. Вот жуков меня заставляли есть, оздоравливали таким образом. И не где-то там, в шокирующей Азии, а у нас, в Суздале! Это был популярный способ лечения неизлечимых болезней. Люди ведутся на это, покупают жуков-лекарей, не помню, как они называются, мелкие такие, как клопы. Купил целую коробку – лечиться, так лечиться! Их поедают живьëм. Они у меня разбежались по всему номеру, и я их находил в кровати, под подушкой, на голове.   

На долгую память

- Вы привозите какие-то сувениры на память из своих поездок?

- Я много чего привозил раньше, но все мои артефакты давно распроданы на благотворительных аукционах: мы раньше с единомышленниками собирали деньги на корм собачкам и кошечкам. Осталось только то, что я не трогаю: трости. В России они нечасто мне попадаются. На Кавказе ещë можно найти. Маски африканские какие-то есть, дорогие сердцу; небольшие скульптуры из металла, китайские и африканские.

- Нет ощущения, что в России в регионах сувениры примерно одни и те же? Не стараетесь делиться опытом и менять ситуацию?

- Стараюсь. Вот сейчас были на Чукотке. Туда приезжают, в том числе и для того, чтобы понаблюдать за китами. Иной раз, до кита можно и рукой дотянуться- так близко подходят.

В Норвегии есть город Анденес, я там до Чукотки наблюдал за китами. Мы их искали часов шесть, бороздили Атлантику с эхолотами. Всю публику разбила морская болезнь, уже не до китов. И там всем участникам наблюдения выдали грамоту, что вот человек, податель сего, участвовал в китовом сафари. Какие-то значки ещё дали, нашивки. Китов толком не видели, но приятно. Послевкусие хорошее.

Я всë это привез на Чукотку. И когда принимающая сторона увидела этот сертификат, это было такое откровение для них, что, оказывается, можно выдавать такое. Попросили сфотографировать, говорят, что тоже отпечатают что-то подобное, будут туристам раздавать.

- Как устроена кухня вашей программы? Съёмочная группа приезжает уже с готовым сценарием?

- Конечно, всë заранее продумывается, маршруты составляются, просчитываются, заказываются гостиницы. Нам редко удается жить в одной и той же гостинице больше одного дня. Каждый день переезды. Вот сейчас, правда, были в Адыгее и все пять дней прожили в одном отеле, потому что там расстояния небольшие - можно доехать и вернуться. Но чаще всего маршруты таковы, что приходится уезжать и больше не возвращаться, проделывая от точки до точки сотни и сотни километров.

- Сколько у вас человек в команде?

- Четыре-пять. Иногда с нами выезжает продюсер. Когда командировка хорошо продумана, организована, надобность в продюсере отпадает, и мы едем без него. Но с продюсером всегда легче, потому что вся организационная часть, от начала и до конца, лежит на нëм. Если что-то не получается, ты звонишь в Москву и говоришь: «Слушайте, у нас не срастается». Продюсер созванивается с принимающей стороной, и всё тут же срастается. Обычно- я, оператор, второй оператор, автор.

- А когда-то наступает усталость от путешествий?

- Никогда. Мне это интересно – когда меняется картинка за окном автомобиля и отеля, когда меняются лица, случайные и действующие. Я научился получать удовольствие просто от того, что едешь в машине и смотришь в окно. Оконная медитация- нет такой в буддизме? Странно. Плюс хорошая команда. Думаю, с плохой командой нас бы всех хватило ненадолго. У нас настолько уже все родные друг другу люди, что работать вместе одно сплошное удовольствие. Бывают иногда конфликты, но они легко преодолеваются, сглаживаются, потому что мы все любим пошутить. Каждый день у нас есть повод, чтоб на чем-то или над кем-то поржать.

- Путешествие – это ваша работа, а как же вы проводите отпуск?

- Многие полагают, что вся моя работа – это сплошной отпуск. Особенно наши продюсеры так полагают, говорят, зачем им выходные, когда у них такая работа. И я с ними согласен. Я их призываю просто не отпускать нас ни в отпуск, ни на выходные. Отдохнул денëк и дальше поехал. Вот так надо работать!

- А как же семья?

- Семья привыкла уже, они справляются без меня совершенно спокойно. Папа уехал на работу, папы не будет неделю, может быть, чуть больше, может быть, чуть меньше. Ну, работа такая.   

Оцените материал