Источник:AP 2023
В пятницу, 1 декабря, вышел i/o Питера Гэбриела — альбом, над которым артист работал с 1995 года и начинал готовить к выходу еще в 2004-м. В течение всего 2023 года Гэбриел выпускал треки с альбома по одному в каждое полнолуние, но конечный результат все равно отличается от суммы выпущенных синглов. «Известия» ознакомились с легендарным долгостроем Гэбриела — и пришли к выводу, что ждать стоило.
Жданно и гаданно
Примерно с середины 1980-х Питер Гэбриел существует в двух параллельных измерениях, строя разные карьеры. Одна — одновременно автора саундтреков к фильмам и большим мультимедийным шоу, активиста, технологического визионера и шефа лейбла Real World, посвященного традиционной музыке народов мира. Другая — это карьера Питера Гэбриела как автора больших альбомов, за которые его на самом деле и любят во всем мире.
Первая карьера всегда оказывалась насыщенней второй. Формальные номерные авторские пластинки, полностью состоящие из новых песен, Гэбриел с той же самой середины 1980-х выпускает крайне редко. Разрывы между датами их выхода постоянно увеличивались: то четыре года, то шесть лет, то десять. Выхода его нового альбома i/o пришлось ждать вообще 21 год.
Это не казалось странным лишь самым прожженным фанатам — людям, которые принимают любой жест Гэбриела, его новый саундтрек или сборник каверов чужих песен как слова божьи, — но в целом работало против самого артиста. В сознании большинства меломанов Гэбриел укрепился как человек, который по большей части занимается активизмом и технологической философией, иногда ездит в турне со старыми песнями и в целом живет за счет своего наследия — всего того, что сделал раньше.
Пошаговая инструкция для сборки
Но в начале этого года, Питер Гэбриел внезапно начинает выпуск своего нового альбома. Настоящего, большого, с авторскими песнями — и именно что начинает, шаг за шагом, по частям. Раз в месяц, в полнолуние, артист выкладывал по одной песне, проходя по треклисту: первая, Panopticom, вышла 6 января, релиз второй — The Court, состоялся 5 февраля, и так далее, вплоть до последней Live and Let Live, оказавшейся доступной 27 ноября, за три дня до выхода самого лонглпея. Все песни публиковались в одном варианте микса, озаглавленном Bright-Side Mix — но через две недели после выхода каждой Гэбриел выкладывал еще две версии, в миксах под названиями Dark-Side Mix и In-Side Mix (последний — специально для систем объемного звучания, использующих технологию Dolby Atmos).
В итоге версия i/o на компакт-диске содержит Bright-Side Mix (микс англичанина Марка Стента) и Dark-Side Mix (авторства американца Тчада Блейка). Первый кажется более полным жизни; на втором многие инструментальные партии убраны на дальний план, атмосфера смещается в куда более заметный пессимизм, и песни слушаются чуть трудней, но при этом интересней. Более того, Bright-Side Mix кажется именно что сборником синглов: вместе песни в этом звучании плохо работают как единая история. А вот песни в версиях на Dark-Side Mix — наоборот, при прослушивании подряд производят впечатление то ли хитро слаженной сказки, то ли большого путешествия.
Учитывая личность Гэбриела, всегда тяготеющего к большим жестам, концептуализму и показной продуманности своей музыки, можно было бы предположить, что i/o — это тяжелая, напичканная деталями работа, которую волей-неволей придется воспринимать как серьезное авторское кино или многослойный постмодернистский роман. Ничего подобного: в музыкальном плане это самый доступный, простой, по-хорошему попсовый альбом Гэбриела со времен Us. А может быть — вообще самый доступный в его сольной карьере.
Несмотря на порой излишне помпезные аранжировки (особенно — в версиях с Bright-Side Mix) и многочисленные звуковые спецэффекты, костяк i/o — это или фирменные задумчивые фортепианно-клавишные мелодии Гэбриела (Playing the Time, So Much), или грув, который многим его песням (The Court, Road to Joy, Olive Tree) добавляют четыре хорошо проверенных музыканта, работающие с маэстро больше 30 лет: барабанщик Ману Катче, гитарист Дэвид Родс, басист Тони Левин и не нуждающийся в представлениях Брайан Ино, играющий здесь на всем подряд. И, конечно, самая важная деталь — вокал Гэбриела, который всегда звучит просто невероятно. Хотя и слышно, что все вокальные дубли записаны недавно, стоит отметить: в 70 с лишним лет Гэбриел совершенно не растерял мастерство как певец.
Каждая песня на i/o — это небольшой шедевр лаконичности и простоты сочинительного почерка. Каждый куплет длится ровно столько, сколько и должен длиться; каждый припев служит или восклицательным знаком, или наполненным смыслом многоточием; каждый инструментальный проигрыш полон смыслов и добавляет песням ровно то, что нужно. Если когда-то Гэбриела на своих «больших» альбомах заносило в эксперименты ради экспериментов, то теперь он двигается по пути простоты и ясности.
Пишет завещание
Поскольку Питер Гэбриел всегда отличался недюжинным талантом поэта-песенника, то отдельного разговора заслуживают тексты i/o. Они прекрасны: Гэбриел находит легкие, но при этом многозначительные и правдивые фразы. В этот раз — о неминуемом конце. О старении. О том, как важен каждый час, который мы проживаем. О том, что мир был одним — а в итоге, с годами, стал совсем другим, да и люди рядом оказались другими. О том, что любовь лечит даже тогда, когда за горизонтом — великое безмолвие, великая тишина, великая пустота.
Да, i/o — это, фактически, концептуальный альбом о смерти. Вероятно, именно поэтому он издан только сейчас, когда Гэбриел перешагнул за восьмой десяток; эти песни не могли до конца быть написаны и доделаны раньше. При всем том, что артист, судя по многочисленным фотографиям и видео с последнего концертного турне, находится в прекрасной физической форме, Гэбриел все-таки очень и очень озабочен старостью («Так много еще нужно сделать»). Ему хочется наслаждаться каждым моментом того времени, что ему осталось («Каждый момент нашей жизни — выдающийся и совершенный»). Ему хочется найти общее с природой, переживающей циклы затухания и возрождения («Я — часть всего вокруг»).
Но все эти тексты, все эти слова не работали бы без правильного исполнения — и Гэбриел в каждой песне находит для них правильную тональность и убедительное музыкальное обрамление. Смущает, может быть, только концовка альбома: This Is Home и And Still звучат не в пример банальней, чем остальные песни пластинки, а на финальной Let and Let Live смущает неймдроппинг Мартина Лютера Кинга и Нельсона Манделы, хотя без таких вещей известного борца за равноправие Питера Гэбриела представить тоже трудно. Но в остальном материал на i/o проникает в душу. Если вы, слушая альбом в фоновом режиме, не бросите все свои дела и не посвятите пять минут внимательному прослушиванию самой мощной вещи So Much — значит, вы еще молоды, и конец еще совсем не видим на горизонте — ну, или вы о нем не задумываетесь. Дай Бог, чтобы так было подольше.