Пианист поведал о череповецком детстве, работе в Большом театре и реакции соседей на ночные концерты
Профессиональный пианист из Череповца Александр Широков давно живет в Москве, но родину не забывает. Он рассказал «Речи» о том, что любит футбол и джаз, о воображении музыканта и о мечте хотя бы недельку не прикасаться к пианино.
Вслед за братом
Интервью состоялось накануне сольного концерта в Череповце выпускника Московской государственной консерватории имени Чайковского, солиста Подольской филармонии. Сегодня на сцене Филармонического зала он сыграет (0+) произведения Чайковского, Рахманинова и Шуберта.
Как вы пришли в музыку?
— Я учился в детской музыкальной школе № 1 у Ольги Николаевны Брусенцевой. Мой старший брат Павел тоже пианист, правда, сейчас он занимается другим делом. Паша первым пошел в музыкалку. Я не помню, как он познакомился с нашим общим педагогом. Она агитировала ходить на концерты приезжих музыкантов и нашего симфонического оркестра. Меня тоже стали брать на концерты и увидели, что я машу руками, дирижируя. Но сознательно я выбрал музыку, наверное, в 6-7 классе, понимая, что остается два года до окончания и нужно куда-то поступать.
Свой инструмент дома был?
— Сначала его не было, когда Паша пошел в музыкальную школу. Но потом родители решили продать какие-то ценные бумаги, акции и купить пианино. Тогда уже я ходил в музыкалку. Этого пианино давно нет, мы поменяли квартиру. Но, приезжая в Череповец, я иногда захожу в школу, чтобы разыграться перед концертами. Сейчас у нас дома стоит другое пианино, но большую часть времени оно молчит.
В музыкальную школу далеко приходилось ходить?
— Нет, мы жили на Красноармейской площади, и я ходил пешком — минут 15. Либо на автобусе ездил. На уроках музыки в моей общеобразовательной школе меня часто просили поиграть, но я отказывался и очень стеснялся. В музыкальной школе, а потом в училище появились единомышленники и друзья, и было гораздо интереснее.
Большой театр: на сцене и футбольном поле
В детстве не хотелось взбрыкнуть и пойти на что-то модное среди мальчишек — карате, например?
— Я тогда на что только не ходил. Например, пару лет занимался дзюдо, и это было очень полезно. Еще ходил на тхэквондо, на гимнастику. Кроме этого, всю жизнь играл в футбол и даже мог футболистом стать. Я входил в футбольную сборную Большого театра, и мы выступали в театральной футбольной лиге, есть такая в Москве. К сожалению, сейчас погонять мяч не получается ввиду занятости.
По окончании московской консерватории как развивалась ваша творческая жизнь?
— После музыкальной школы я поступил в училище в Москве, а в 2012 году — в консерваторию, к профессору Вере Васильевне Горностаевой, заслуженной артистке РСФСР. Как я видел свое будущее в тот момент? Было сильно студенческое мышление — вот я солист, играю на лучших сценах мира. Но в жизни все оказывается не так, и суровый современный рынок, который есть даже в классической музыке, обрушивает эти фантазии.
Как вы попали в Большой театр?
— После финального экзамена в консерватории меня порекомендовали в Большой, и это было кстати, потому что я искал работу.
Я стал участником Молодежной оперной программы, меня взяли без конкурса. Три года я там отработал — это как стажировка, но с концертами, в основном камерной музыки. Были и выезды, мы выступали во Франции и других странах Европы.
Выступали на исторической сцене Большого театра? Голова не закружилась?
— Выступал, не закружилась. Конечно, находясь там, понимал, насколько это место… высокое, что ли. В первый момент это понимаешь скорее головой, чем душой. Там часто проходят прослушивания, также на исторической сцене проходил концерт к 10-летию Молодежной оперной программы. У меня есть друг, которого я привел туда по пригласительному билету, так вот у него был восторг.
Были возможность и желание остаться в Большом театре?
— После трех лет работы я ушел по собственному желанию. Понял, что взял все, что мне могли дать. Я такой человек, что мне на одном месте тесно. Ведь моя фамилия Широков (улыбается). Ушел, можно сказать, в никуда. Мне хотелось больше творческой, а не кабинетной работы. Там пианист работает в основном в классе с певцами, не выходит на сцену. А мне хотелось играть с певцами, с инструментами, играть сольно в разных сферах. Я, например, играю в джаз-клубе. Но и в Большом театре выступаю на концертах с солистами, также есть проекты отдельно с певцами Большого.
От соседей снизу вопросов не было
Мы в Череповце видим, что вы гастролирующий пианист. Это основная часть вашей жизни?
— Я работаю в филармонии в Подольске, там лежит моя трудовая книжка. Также с этого года преподаю в Московской консерватории. Моя основная деятельность — это проявление себя в разных сферах. Постоянно появляются новые проекты — разовые и плановые. Все очень разнообразно.
Когда отправляетесь на гастроли по городам и весям, кто составляет программу? Иными словами, как вы понимаете, какая музыка сейчас будет интересна людям?
— Свежий пример. На прошлой неделе мы выступали в Вологде с двумя солистами московского театра «Геликон-опера». Программу составлял я, но из того, что мне прислали певцы. Нужно было красиво скомпоновать, что-то убрать, что-то добавить. И, конечно, думали о публике, что лучше, как сейчас говорят, «заходит» в провинции. Это большая работа и требует особого умения.
Тренировка пианиста: насколько важно садиться к инструменту ежедневно и можете ли вы отдохнуть от клавиш недельку-другую?
— Очень бы хотелось не прикасаться неделю или две, но, к сожалению, это невозможно, потому что плотный график — концерты или спектакли. А насчет тренировки… Регулярность — святое понятие для любой деятельности, если человек хочет добиться результата. Иногда не играю день или два, и это бывает на пользу, как ни странно. Тут имеет место тренировка ментальная, что ли, когда нужно не играть пальцами по клавишам, а сесть с нотами за стол и понять, что ты хочешь сыграть. Иногда это приносит большую пользу, чем шестичасовая игра. То есть подключается воображение — внутренний слух. Я могу ехать в электричке и вспомнить какое-то произведение или поставить хорошую запись.
Для пианиста руки — это все. Вы их бережете? Допустим, не будете заниматься каким-то спортом, где есть опасность вывиха или растяжения?
— Я бы себе пожелал более бережно относиться к рукам, потому что раньше я их не особо берег. И травмы были, и порезы. Но чем дальше, тем больше понимаешь, насколько это важно. Хотя я занимаюсь на турнике, отжимаюсь. Но после отжиманий я не сяду сразу играть на рояле. Важно мышцам отдых давать, это как в спорте.
А себя переслушиваете?
— Очень редко. Знаете, есть актеры, которые сыграли в сериале и потом это не смотрят. Я тоже… в эту сторону. Слушаю себя с трудом, но иногда делаю это в конструктивном смысле, чтобы понять, что не так. Это, как правило, после репетиций происходит. Концерты не переслушиваю.
Репетируете ли вы дома и как реагируют соседи?
— Я снимаю квартиру в Москве, у меня электронный инструмент. Иногда ночью или поздним вечером очень хочется поиграть, я делаю звук потише и играю. Живу на верхнем этаже, и снизу каких-то вопросов не было. Были вопросы сбоку, но мы их уладили.
Сергей Виноградов